Rumpit

      Сквозь плотные шторы цвета шоколада едва проскакивает свет. Белый тюль колыхается от лёгкого ветра, вызванного открытым окном. Гул машин тихо раздаётся по комнате, выполненной в тёмно-коричневатых оттенках. Чиминовы руки раскинуты вдоль кровати, а грудь приподнимается благодаря глубоким вдохам. Он приоткрывает глаза и, сонно повернув голову в левую сторону, моментально приходит в себя. Парень вскакивает, опираясь обеими руками в матрас. Взъерошенные волосы делают его похожим на птенчика. От вчерашней укладки не остаётся и следа. Во рту пересыхает, а голова раскалывается на миллионы крохотных кусочков. Всё ясно. У Чимина второй день подряд похмелье. Гадкое чувство.       На прикроватной тумбочке, сотворённой из стекла, стоит стакан свежевыжатого гранатового сока. Около лекарства гласит надпись: «Съешь меня». Чимин напрягается. Его помятое лицо, добавляющее теперь признаки похмелья, становится более хмурым. Он неохотно берёт в руки две таблетки и делает несколько глотков прохладного напитка, параллельно разглядывая бегающими глазами комнату.       В этот момент ручка толстой деревянной двери, видимо, из дорогой древесины, дёргается. В проёме показывается парень. Чёрная футболка обволакивает подкаченное тело, а крепкие руки, забитые несколькими татуировками, перебинтованы в области запястий и больших пальцев. Угольные волосы собраны в небрежный пучок на макушке. — С новыми сутками, Чим-Чим, — с издёвкой протягивает парень, поправляя несколько прилипших прядей волос к потному лбу за ухо. Он ногой толкает дверь, тем самым закрывая её, и ловко хватает из-под стола маленькую бутылку минералки. — Какие кошмары снились?       Чимин оцепенел, как будто его окунули в ледяную воду на жутком морозе. Он исподлобья посмотрел на молодого человека и увидел… Чонгука? — Чего молчишь? «Секс на пляже» парализовал? — усмехаясь, Чонгук пристально смотрит на красноволосого. — Я с тобой разговариваю, а не с воздухом, — он делает несколько глотков, продолжая смотреть своими бездонными глазами в чужие.       Чимин ставит стакан на тумбочку и, укрываясь бежевым одеялом по грудную клетку, глубоко вздыхает. — Ты меня привёз сюда? — в голосе Пака звучат нотки претензий.       Чонгук садится на роскошный диван, обитый бордовой бархатной тканью и украшенный с таким же цветом подушками. Он приподнимает баранчик, стоящий на столе, любопытствуясь, что за вкуснейшая еда лежит под ним. Чонгук располагается напротив юноши, что даёт возможность вести беседу в комфортной обстановке.       Когда Чимин задал вопрос, тот замер и, слегка приподняв голову, бросил неприязненный взгляд, словно тот идиот, и сильно сомкнул челюсти. С губ сорвалось равнодушное «угу». — И подсыпал снотворное? — добавляет Пак. — А у меня был другой способ урвать тебя? — холодный тоном отвечает Чонгук, намазывая черную икру на мягкий хлеб. — Был ли у меня выбор?       Чимин негодует. С какой стати Чонгук так обращается с ним? Почему он считает, что может позволить себе всё, включая живую душу? Непонимание медленно сменяется нарастающим возмущением. — Только не говори, что мы… — Трахались? О, ещё как. От твоих стонов трещали стены, малыш, — восторженно произносит Чон, расплываясь в пошлой улыбке.       От такого откровения щёки Чимина вспыхивают, как спичка, а сердце бешено колотится. Возмущение сменяется почти неконтролируемым гневом. Его пальцы мёртвой хваткой сжимают одеяло. Чонгук это замечает. — Шутка. Я не увлекаюсь сомнофилией. Разве я похож на извращенца?       Чимин слегка расслабляет поджатые губы. Волнение пропадает, а агрессия медленно покидает тело. Он чувствует облегчение, но не такое, от которого хочется с лёгкостью выдохнуть.       Его напоили. Его обманом затащили сюда. А если изнасиловали? Что, если Чонгук соврал? Сотни подозрений пронеслись в голове. Легче стало лишь самую малость. — Отдай мои вещи, — отчуждённо молвит Чимин себе под нос. — Я поеду домой. — Для начала тебе нужно поесть, — Чон приподнимается и подходит к кровати коричнево-бежевых красок и протягивает Паку тот самый бутерброд, сделанный несколько минут назад. — После твоего эпичного падения коктейль испачкал блузку и джинсы. Они в стирке. Я сейчас принесу, — он ставит паузу. — Кстати, у тебя отличный вкус в выборе одежды, — Чонгук прикусывает незаметно нижнюю губу, засматриваясь на юношу. — Приятного аппетита.       Чимину удаётся три раза затолкнуть в себя несколько кусочков хлеба. От мыслей, возникающих одной за другой, подступает небольшая тошнота. Откладывая остатки еды в сторону, он встаёт и выходит в коридор квартиры. Только это не совсем квартира.       Двухуровневый пентхаус расстилается перед его глазами, заставляя ахнуть от красоты. Панорамные окна – от пола до потолка – пропускают яркие лучи солнца и озаряют пространство. Гостиная настолько огромная, что по сравнению с ней человек кажется лилипутом. Интерьер, выполненный в стиле городского шика, где дорогой натуральный камень удачно сочетается с конструкциями из металла, заставляет затаить дыхание. Авангардные картины украшают белые стены. Тёмный мраморный пол с золотистыми жилками отражает свет. Ажурные перегородки, поставленные для зонирования открытого пространства пентахуса, удивляют мастерски проделанной работой дизайнеров. В зоне отдыха – мягкие кушетки, элегантный журнальный столик с кучей глянцевых журналов, минималистичные диваны разных оттенков серого соседствуют с предметами из цельного дерева, а синий ковёр служит контрастным фоном.       Чимин бы часами разглядывал увиденную роскошь, пока перед глазами не появился Чонгук. — Обкончался? — низким тоном прохрипел Чон, подшутив над Паком. — Твои вещи. Они поглажены и постираны. Не благодари.       Чимин переводит взгляд на Чонгука. Его чёрная футболка, теперь порванная на несколько сантиметров вниз в области горловины, позволяет разглядеть тату кобры небольшого размера на широкой и мощной шее. Бледные губы расплываются в довольной ухмылке. Мокрые волосы, пахнувшие каким-то дорогим мужским шампунем, аккуратно зачёсаны назад. В одной руке он держит книгу. — Мастер и Марга…? — подмечает Чимин, бросая взгляд на обложку произведения, но Чонгук сразу же перебивает его. — Не твоего ума дело. Это не моя книга, — рявкает Чон, проговаривая слова, словно скороговорку. — Ты собирался уйти. Дверь с левой стороны. Одевайся, пока будешь идти, — приказывает, направляясь на второй этаж, постукивая кроссовками и лишая какого-либо внимания. — Так зачем ты привёз меня сюда? — громко говорит Пак, возмущаясь чонгуковым поведением.       Чонгук останавливается на пятой ступени белой лестницы. Он разворачивается и с высоты смотрит орлиным взглядом на парня. На руках заметно показываются играющие мускулы. Чонгук злится. Он медленным шагом подходит к Чимину и, смотря ему прямо в душу, цедит: — Я – хозяин борделя. Я – король логова. Я решаю, что буду делать, — он делает мимолётную паузу. — Как я мог не воспользоваться такой конфеткой, как ты? Грех.       Чимин в растерянности. Он в плену значимой персоны. Получается, Чонгук, в самом деле, так запросто и нагло воспользовался им? Сомнений нет. Этот тип уверен, что ему всё дозволено. В голове шквал непонятных мыслей. Чимин пытается сообразить, как ему лучше поступить. По коже пробегает мелкая дрожь отвращения. Руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу от чувства досады и невозможности что-либо изменить. Он пристально смотрит в глаза Чонгука, отражающие чёрный омут злорадства, после чего нервно сглатывает обиду и быстрым шагом направляется к двери, не желая задерживаться здесь ни на секунду.

***

      Вечер. Жёлтые огни освещали мрачный город. Дни шли, оставив позади воспоминания о встрече с Чонгуком. К сожалению, легче не становилось. Только хуже. Чимин чувствовал себя противно, уничтожено, грязно, словно его душу скомкали и растоптали в сырой земле. За это время он принимал душ каждый день по три раза. Иногда воспоминания накатывали с новой силой, особенно ночью. Какие попытки только не предпринимались: прогулки по городу, просмотр любимого сериала, работа в книжном магазине и, конечно же, бот знакомств. Тщетно. Одиночество шаг за шагом подкрадывалось к Чимину. Друг, связанный с ним нервущейся нитью, нерушимой связью. От него никуда не деться. Он пленник. Навсегда.       Мёртвая тишина сменяется звуком вибрации телефона. Чимин, читающий какую-то книгу, доставшую с полки случайным образом, отрывает взгляд от текста. На экране видятся знакомые цифры. Чимин поднимает трубку и слышит серьёзный голос. — Пак Чимин? — доносится на другом конце провода. — Здравствуйте. Это детектив Минкель. Вас вызывают на допрос по поводу дела о смерти Вашего отца. Всплывают новые подробности спустя долгого времени затишья.       Чимин несколько секунд молчит, пытаясь переварить сказанное детективом. Воспоминания крутятся в голове, как в тренировочной кабине перед полётом в космос. — Да, конечно. Когда мне подъехать? — выдавливает Пак. — К шести. Если Вы не успеваете, то можем перенести допрос на завтрашний день. — Нет-нет, я сегодня подъеду. — Отлично. Будем ждать Вас в участке. До скорой встречи. — Всего хорошего, — Чимин сразу же сбрасывает звонок и хватается руками за голову.       Отец умер несколько лет назад, поэтому парень давно спрятал личную трагедию глубоко в сердце, но при каждом упоминании страшного события Чимин вспоминал тот день, изменивший его жизнь на «до» и «после».       Пак накидывает тонкую чёрную куртку с капюшоном, напоминавшую жилетку, поверх серой футболки. Белый BMW ожидает владельца на парковке. Чимин надевает чёрную маску, будто желая скрыться от мира, и давит на педаль газа. Крепко держась за кожаный руль, он выезжает на трассу. Полицейский участок находится на другом конце города, поэтому дорога предстоит не из коротких.       Преодолевая пробки и другие дорожные испытания, Чимин наконец-то подъезжает к нужному месту. В салоне играет «2k3R! — Bility», которая приподнимает настроение и заставляет расслабиться. Парень наполовину спускает окно вниз, отчего лёгкий ветер приятно ласкает щёки. Что может быть лучше?       Пока звонкий смех не раздаётся по всей улице. Чимин поворачивает голову и замирает.       На другой стороне улицы, на фоне громадного моста, освещённого белыми прожекторами, что мутная вода кажется звёздным небом, которое можно разглядеть в лучших местах Земли, показываются несколько человек. За серебристым кабриолетом, напоминающим лёд, общаются два парня. Они одеты в почти одинаковые чёрные косухи, разве что отличающиеся размером и количеством каких-то металлических деталей. Волосы оттенка пламени привлекают внимание к парню, находящемуся рядом с спорткаром винного отлива. Шуба, делающая его похожим на ворона, красуется на мускулистом теле. Он что-то показывает четвёртому участнику «банды» в своём телефоне. Тот отличается от остальных. Массивные берцы подчёркивают накаченные и сильные ноги. Кожаная куртка, украшенная переливающимися камнями, накинута на твёрдые мышцы плеч, а белоснежная рубашка, на которой расстёгнуты первые три пуговицы, позволяют разглядеть широкую грудь. Глаза закрыты плотными чёрными очками. Он усмехается, обнажая хищный оскал. Сверкающая часть радиатора и бампера чёрного авендатора рядом с ним демонстрирует огромные торчащие клыки. — Эй, щенок! — раздаётся за спиной Чимина, как только тот выходит из машины. — Чё так долго? Такими темпами ты быстро вылетишь отсюда, причём с приличным багажом проблем, — властный голос становится всё ближе, а звук стучащих ботинок громче.       Пак разворачивается и видит перед собой участника, что носит очки и выделяется среди остальных. — Блять, Чимин? — удивлённо говорит парень, кашлянув в кулак. — Извиняй, я тебя не узнал. Подумал на нашего кореша, который вот-вот должен подъехать, — он опускает глаза на приподнятую руку с часами.       Чимин всматривается и понимает, что марка часов уж больно знакома ему. От прокручивания пьяных событий в сознании вдруг осеняет. В этот момент парень снимает очки. — Чонгук? «Он самый.»       Одно матерное слово истошно кричит в голове.       Он смотрит в одну точку, не реагируя. Чимин до последнего надеялся, что больше никогда не увидит Чонгука. Одной случайной встречи хватило, чтобы понять намерения и желания этого типа. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает красноволосый с нотками безысходности, понимая, что жизнь никогда не устанет кидать его во всякие неприятности. — Юки пропал. — Кто такой Юки?       Чонгук приподнимает голову и пристально смотрит на Чимина, словно просит настойчиво рассказать ему какой-то важный секрет, отчего Паку становится не по себе. — Один из близких людей в моём окружении, — холодно хрипит Чон, бросив мимолётный взгляд на экран блокировки, и слегка приподнимает голову, разминая шею, — Впрочем, неважно. Рано или поздно найдём. Куда он денется. — Неожиданная, но в то же время неприятная встреча, — признаётся Чимин. — Мне нужно идти. — Неприятная? — переспрашивает Чонгук. — Чем же я тебя успел обидеть? Ты у нас такой ранимый, оказывается, — он открыто издевается над парнем, заставляя чувствовать себя ниже плинтуса. — Научись нормально общаться, «король борделя», — язвит Пак, делая шаг в сторону полицейского участка.       Но неожиданно чужая ладонь хватает его за хрупкое плечо. — Мне не нравится твой настрой, Пак Чимин, — подмечает Чон. — Признаю, иногда я бываю слишком груб. Прости. Давай вновь исправим ситуацию, ведь ты мне, правда, понравился.       Чимин удивляется напористости Чонгука. Накопившиеся обиды отходят на второй план. Разум твердит, что вестись на слова нельзя. А что делать с одиночеством? Позволять ему управлять каждый днём жизни? Позволять этому чувству сжирать себя с каждым днём всё больше? Без конца крутить бот знакомств, зная, что с каждым днём натыкаешься на человека, с которым уже знаком? Нет. Чимин так не может.       Спустя минуту молчания, красноволосый поворачивает голову и, прищурившись, говорит: — Хорошо, но только при одном условии, что больше такого не повторится. — Я не могу гарантировать, но буду сдержаннее, — Чонгук криво улыбается, облизнув пересохшие губы, словно что-то замышляет.

***

      Они договорились встретиться в баре Чонгука после того, как Чимин даст показания в участке. К счастью, Пак пробыл там всего час, потому что до этого ему приходилось проводить там почти целые дни. Он сел в свою белую малышку и направился в заведение. На удивление, Чимин чувствовал какое-то непонятное облегчение. Почему несколько слов Чонгука заставили позабыть накопившиеся негативные эмоции, как будто их взаимоотношения начались с чистого листа? Что за ерунда? А, может быть, это вовсе и не ерунда? Может быть, Чонгук, действительно, дьявольски хорош?       Чимин заходит в полупустой бордель. В будние маловато народу, так как просыпаться и идти на работу в состоянии овоща никому не хочется. Конечно, на разноцветном танцполе зажигают несколько компаний людей, энергично двигаясь в такт клубных ремиксов. Вип-зона пустует, что смущает Чимина и вынуждает задуматься, где же может быть Чонгук. Он продолжает рассматривать клуб. Если глава сам выбирает интерьер не только пентхауса, но и бара, то Пак, определённо, в восторге от чонгуковых вкусовых предпочтений. — Наконец-то ты приполз, — саркастично выдыхает Чонгук, подходя уверенной походкой к Паку и протягивая бокал мартини. — Я уж подумал, что отомстил и не приехал.       Чимин недоверчиво смотрит на напиток, нахмуривая брови и опуская уголки губ вниз. — Не боись. В этот раз ничего не добавил, — успокаивает тот. — Пойдем в мой кабинет. Слишком шумно.       Он жестом указывает в угол помещения, где таится оловянная дверь, сливающаяся с цветом стен. Кабинет господина Чона достаточно просторный, чтобы вместить в себя приличное количество человек и устроить какой-нибудь светский вечер. В воздухе витает запах дороговизны и роскоши, вычурности и пафоса. Пахнет так же, как и от его дорогого одеколона, но не так, как от самого Чонгука. Чон Чонгук – прогнивший душой человек. От него веет порочностью и пеплом от прогоревшей сигары. Мебель подобрана в оттенке слоновой кости, а фурнитура выполнена из светлой хвои. Яркое освещение от позолоченной люстры помогает разглядеть каждый уголок, каждую пылинку, свисающую на заумных книжках. Позади белого кожаного дивана виднеется ёмкий шкафчик с вставными стеклянными квадратами. Чимин сразу обращает внимание на содержимое, ведь там алкоголь. Он не удивляется. — Подними челюсть, милорд, — проговаривает Чонгук, подходя к просторному столу, сделанному на заказ из лучших пород деревьев и украшенному белыми вставками. — Проходи. Не стесняйся.       Встроенное углубление в стенке, видимо, предназначалось для широкой плазмы, чтобы коротать время за просмотром новенькой мировой презентации. Но Чонгук решил по-своему. На её месте стоял объемный аквариум, который излучал свет голубой подсветки. Там плавало восемь маленьких рыбок.       Интересно, как Чонгук успевает за ними ухаживать? Неужели этот человек способен на такие действия?       Чимин сел на деревянный стул, напоминавший королевский стиль, и продолжил крутить в руках ключи от машины, которые не успел положить в нужный карман своей куртки. — Классная тачка у тебя, — подмечает Чонгук, наливая одну треть стакана бренди. — Мне её подарили, — тихо говорит Пак. В голосе слышна печаль. — Вот как, — хозяин делает глоток, раскидываясь в кресле и закидывая одну ногу поверх другой. — А как тебя занесло в полицейский участок? Поймали в нетрезвом состоянии за рулём? — Нет, — раздражённо опровергает Чимин догадки собеседника. — Долгая история. — Расскажи, — спокойно и тихо шепчет тот, внушая некое доверие. — По тебе видно, что боль не отпускает. Если этой болью поделиться с другими, то станет легче. Вот увидишь.       Чимин тяжело вздыхает и смотрит куда-то вниз, опуская глаза и слушая тиканье часов. Воспоминания заполняют голову без остатка. Перед глазами мелькает картина того самого страшного дня, а все мысли крутятся вокруг фразы. «Он умер.»       Ком в горле не дал произнести хоть малейший звук. Чимин не привык делиться настолько личными переживаниями с другими. А делиться с Чонгуком, который несколько часов назад не вызывал ничего, кроме презрения, тем более. — Мой отец погиб пять лет назад. Я тогда жил в Висконсине, — он делает паузу. — У него был лучший друг из богатой семьи. Такое ощущение, что они были друзьями с самого рождения, — Чимин улыбается. — Но Джордж имел связи с преступными группировками, что не давали спать мирному населению в те годы. В один из вечеров его бы просто застрелили, если бы не мой отец, — слёзы медленно подступают к глазам. — Он закрыл собой Джорджа, когда в него стреляли. Пуля попала прямо в сердце, — Чимин всеми силами старается сдерживать эмоциональный всплеск. — Моя мать не смогла перенести потерю без последствий. Она уехала в другой штат. В знак благодарности и вечной памяти Джордж оставил нашей семье автомобиль. Я полноценно отучился на права и переехал жить сюда, — Пак сцепляет пальцы рук в замок и смотрит прямо в глаза Чонгуку. — Подрабатываю в книжном магазинчике за углом. Пытаюсь начать новую жизнь. Ощущение, будто я стал сиротой. Хотя почему ощущение? Так и есть, — нервный смешок слетает с губ юноши, после чего лицо Чимина приобретает каменный взгляд. — Тяжёлая ситуация, — Чонгук делает глубокую затяжку и медленно выдыхает, пуская кольца дыма. — Рад, что ты не поехал головой. Мне терять нечего. — У тебя целый зал в собственности, — Чимин удивляется и вскидывает бровь. — Это материя. — А что внутри тебя? — интересуется красноволосый. — Ничего, — равнодушно проговаривает Чонгук, рассматривая сигарету в своих руках. — Как это? — возмущает Пак, пристально наблюдая за действиями Чона. — А душа? — А зачем она нужна?       В комнате повисает тишина. Шум, вызванный музыкой, едва доносится до ушей. Чонгук кидает окурок в пепельницу. — Я просто истощён внутри, — хрипит Чон. — До бе-зу-ми-я.       Внезапный крик с отборным матом разносится по бару. Треск и звуки бьющегося стекла становятся громче. Чонгук резко сменяется в лице и, нахмурившись, быстро приподнимается и торопливым шагом распахивает дверь кабинета. — Ублюдок! — четырехнувшись, вскрикивает Юнги, и, не глядя, ударяет в бок.       Парень ослабевает хватку и вырывается, толкая ногой в спину. Он разворачивается и получает новый удар. Мин хватает его за руки и заламывает за спину, пока прописывает удары один за другим. Тот жалобно стонет, будто чувствуя, как Юнги лупасит по органам, которые вот-вот вылетят из тела.       Мин Юнги не щадит никого. Он яростно сжимает пальцы бугая, кажется, ломая их. — Скотина! Как ты смеешь разговаривать так с приближённым самого босса?!— пользуясь чувством превосходства, Юнги проезжается по челюсти снизу вверх. Парень выдыхает, откидывая голову назад. Слышится новый удар.       В мгновенье ока Чонгук оказывается между ними и крепким кулаком бьёт собрата в грудь. Схватив за шиворот, он приподнимает его до уровня собственных глаз. — Что за хуйня, Акира! — яростно рычит Чонгук, прижимая Юнги ближе к себе. Тот жмурится от боли, вопит.       Чонгук замечает расширенные зрачки парня, отчего мышцы напрягаются до выступивших вен. Юнги сорвался. Юнги опять за своё.       Но Чонгуку всё равно. Он начинает звонко смеяться и, сверкая глазами, заезжает ногой по выступившему животу Мина, пытаясь оттолкнуть несоображающего собрата. Чон бросает Юнги на пол и медленно встаёт на одну ногу, нависая над ним. — Сколько раз тебя ещё надо научить контролировать состояния под кайфом? — тихо цедит Чонгук, словно весь мир сейчас взорвётся от его вспышки гнева.       Чимин в шоке. Он не просто в шоке, а каком-то ахуе. Он не понимает, что происходит и смотрит на парней, как заворожённый. В главном помещении никого из посетителей уже нет. — Уходи, — приказывает Чонгук, обращаясь к Чимину, но не поворачиваясь к нему ни на один градус. — Вали к чёрту, пока ты не попал под раздачу, — почти кричащим голосом сквозь стиснутые зубы говорит он.       Чимин не двигается.