***
Чуть стукнула стрелка. Часы куковали. Какая досада. Чимин заснул. Он не мог отличить малейший звук от реальности. Сладкий сон так и тянул в пропасть и не давал открыть глаза.D R E A M
Он видит дорогущие спорткары, припаркованные вдоль старта. Красная машина в цвет его волос пылает ослепляющим огнём. Янтарный костюм красуется на изящном теле. Чимин подходит к какому-то парню и нежно касается чей-то чужой широкой ладони. Крепкая рука незнакомца притягивает Пака за талию, заставляя сердце увеличить число стуков. Ночь. Крики болельщиков с трибун. Захватывает дух. «Пак Чимин – король дрифта!» «Пак Чимин – чемпион!» «Пак Чимин – лидер гонок!» Приятные фразы ласкают слух. Красноволосый парень усаживается в новенький Ferrari. Крепко держась за кожаный руль и почти нажимая на газ, он рассматривает каждый уголок, миллиметр, частичку своей малышки. Адреналин бьёт в голову от головокружительного предвкушения будущей гонки. Очередная победа будет в кармане. Внезапно Чимин поворачивает голову в сторону и слышит голос, пропитанный нотками отчаяния. Он видит двух парней, эмоционально разговаривающих о чем-то. — Чонгук! — всхлипывая, вопит юноша. — Чонгук! Ты не можешь так поступить! — его высокий тон постепенно переходит в крик. — Отъебись от меня, — цедит черноволосый парень, хватая мальчика за руки. — Я вынужден следовать правилам. — Ты опять принимал, да? — он влепляет грубую пощечину. — Наркотики делают тебя монстром, Чонгук! Все, что от тебя осталось – оболочка, — он касается тыльной стороной ладони чонгуковой щеки. — Прошу, услышь меня. Чонгук пронизывающим взглядом поглощает синеволосого парня. В воздухе повисает тишина. Куча непонятых мыслей заполняют голову. Лицо горит от сильных эмоций. Крики с трибун становятся до тошноты громче, отдавая звоном в ушах. — Иди нахуй, — низким голосом медленно приказывает Чон. — Уведите его с гоночной трассы.END DREAM
Удивительно, но в назначенное время около подъезда, действительно, показался чёрный авендатор. Тот самый, что Чимин когда-то видел при случайной встрече с… Чонгуком? Чимин совсем не хочет париться насчет внешнего вида. Чёрная толстовка с надписью, переводящейся как «правильно», и серые треники быстро оказываются на его теле. Мешковатая одежда делает парня куда сексуальней. Этому красавцу идёт все. Чимин сомневается, «правильно» ли он поступает, что собирается сделать шаг в неизвестность. Но если уж суждено умереть, то в любимой одежде и полном комфорте. Лифт едет слишком медленно. Нет. Он едет вечность. Чимин сгорает от предвкушения, отчего нервно постукивает подошвой конверсов по полу кабинки. Почему именно сейчас приходит в голову спуститься на первый этаж таким образом, если он всю жизнь ходит только пешком из-за боязни закрытых пространств? Очевидно, что мозг не варит, а успокоиться нет сил. Яркие фары ослепили глаза Чимина, как только он вышел из подъезда. В голове крутились матерные слова вперемешку с попытками вспомнить хоть какие-то приёмы по самообороне. Сомнения рассеялись. Сообщение точно доставлено не по ошибке. Это не нелепая шутка или какой-то прикол друзей. За Чимином приехали, а что надо – неизвестно. Крыша автомобиля находится на уровне рёбер. Внезапно дверца чёрной Lamborghini Aventador медленно поднимается вверх, как бы приглашая красноволосого сесть. Без раздумий Чимин ныряет внутрь. Он словно садится на асфальт. Точка невозврата достигнута. Сбежать не получится. В салоне царствовала кромешная тьма. Сиденье, полностью облитое карбоном, обшито тонким слоем тёмной алькантары. Кресло охватывало Чимина коконом, а от присутствия незнакомца ему все больше становилось не по себе. Фонари в переулке и так были редкостью, что стояли через каждые десять метров. Пак затаил дыхание, приготовившись издать нервный смешок. Неожиданно мелькнул свет блёклой лампочки, заставивший Чимина вскрикнуть. Перед ним был Чонгук. — Боже правый, — сказал вслух Чимин, опустив голову и накрыв лоб ладонью. Ответа не последовало. Чон сидел неподвижно и бегал глазами по силуэту собеседника. Через тусклое освещение можно разглядеть красоту матового лица. Смольные волосы уложены в гладкий хвост, позволявший увидеть отросшие виски. Бинго. Чонгук вновь дьявольски хорош собой. — У меня только один вопрос, — с ощутимым раздражением в голосе бормочет Пак. — Нахуя ты так делаешь? — Я приехал извиниться перед тобой за то, что тебе пришлось наблюдать в баре не по своей воле, — Чонгук слегка склонил голову в бок. — Поэтому твой сегодняшний вечер я скрашу своим присутствием, — он улыбается. — Ты когда-нибудь катался на Ламборгини, смельчак? Чимин пытается переварить сказанные Чонгуком слова. Такое ощущение, что новый знакомый, да и сама жизнь, не собирается оповещать Пака о том, что его ждут сюрпризы. Впрочем, такой шанс выпадает раз в жизни. — Нет, но лучший друг покойного отца недавно увеличил цифру состояния. Я видел фотографии на фейсбуке. — Славно, но моё состояние не оценивается фотографией с фейсбука, — подмечает Чон, поглядывая на лобовое стекло. — Хочу показать тебе одно место, о котором ты точно не знаешь. Отказ не принимается. — Могу ли расценивать, как приглашение свидание? — Считай, как хочешь. Панель кнопок выглядит тревожно. Она всем своим видом говорит о том, что трогать их – подобие смерти. Чонгук поднимает ярко-красное кольцо на центральной консоли и нажимает угловатую клавишу. Мотор Lamborghini просыпается с ни на что не похожим звуком. Это был не простой акустический эффект, принятый называть раскатистым баритоном. Его звучание – это не рык, а вой. Высокий, нервный, прерывистый и истеричный. Парень тянет на себя правый подрулевой лепесток, отчего машина сразу же трогается и несётся по дороге с набирающей скоростью. Чимин замирает от ахуительного шока. — Нравится? Чонгук лишь усмехается и уже тянет на себя два лепестка, выбирая нейтральную скорость. Безлюдные улицы и пустые трассы добавляют в ночную поездку что-то таинственное и пугающее. Луна, спрятанная за тёмными облаками, едва светит в окна. Слышен только шум двигателя и ветра, разбивающегося о корпус машины. Невозможно передать атмосферу поездки на самом злом спорткаре. Это бессмыслица. Чонгук наслаждается полной свободой и умопомрачительным ускорением, а эмоции зашкаливают с новой силой от грубых и резких поворотов, ведь никакого предела не существует. Парни как будто прилипают к асфальту и ввинчиваются в поворот даже тогда, когда Чонгук сбавляет скорость и делает дрифт. Его Lamborghini непобедим. Этот суперкар, выглядящий как сверхзвуковая пуля, начиненная токсичным ядом, полностью олицетворяет Чона. Он такой же яркий, безбашенный, молодой. Он не боится последствий. Вдалеке показалось безграничное пространство. Чимин не заметил, как автомобиль уже припарковался так, что передние колёса задевали белоснежный песок. Вода была тёмно-синей, почти фиолетовой. Она так и манила подойти ближе. Едва заметные звёзды освещали ночное небо. — Ты привёз меня на пляж? — вскинув бровь, спрашивает Чимин. — Чем же это место уникально? — Само море является для меня уникальным явлением. Когда я был ребенком, то любил смотреть на бушующие волны. Успокаивало меня в порывах неконтролируемой агрессии. Чимин не понимает намерений Чонгука. Он пытается рассказать о своей жизни? В чём толк? С какой целью он это делает? — Тебе когда-нибудь кто-то показывал ночное море? — Чонгук бросает озадаченный взгляд на Чимина. — Нет. Я никогда не любил море. — А зря. Ты многое упускаешь. Море нужно не для того, чтобы купаться в нём. Об этом месте почти никто не знает. Жаль, что люди так глупы. Море – не просто скопление огромного количества воды. Это загадка. Большая загадка. — Ты любишь море только потому, что оно тебя успокаивает? Чонгук глупо смеётся и откидывает голову в твёрдое кресло, улыбаясь. — Плохого мнения ты обо мне, Чимин. Много воспоминаний хранило это место. Волны давно унесли их. Однажды я сидел на берегу и понял, что хотел бы быть владельцем бара. Как видишь, принятое решение стало одним из самых лучших в моей жизни. — Идея придумать коктейль «Секс на пляже» тоже появилась здесь? — поинтересовался Чимин, немного приподнявшись и ударившись по неосторожности об потолок спорткара. Чонгук лишь прошёлся ладонями по своему лицу, скрывая улыбку, и блаженно затянул хвост потуже на затылке. — Нет, вовсе нет, но от секса на пляже не отказался бы. — Ты про напиток? Он твой самый любимый? Мне стоило его нормально попробовать в ту ночь, если бы не твоя выходка. Чонгук молча мотает головой. — В смысле? — Чимин хмурит брови и непонимающе смотрит на собеседника. — Я про обычный секс, Чим-Чим, — он медленно наклоняется к красноволосому. — У тебя когда-нибудь был секс на пляже? — Нет. — А ты бы хотел? — чонгукова рука едва касается чиминова колена. — У меня не было секса с парнями. — Хочешь со мной? — уверенно бормочет Чонгук, обжигая ухо Чимина горячим дыханием. — Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Чимин точно уверен, что никогда в жизни не стал бы разделять постель с тем, кого так мало знал, но Чон Чонгук – исключение из любых правил. Осознание того, что он допускал такие мысли, заставляло кровь бурлить сильнее. — Что ты делаешь? — раздается приглушённый шёпот. — Такие откровения мимо меня не проходят, — Чонгук резко останавливается и заглядывает в горящие от любопытства глаза напротив. — Я начинаю заводиться и представлять некоторые сцены. — А, может, я хочу, чтобы ты меня выебал, — выпаливает Чимин, не ожидая от себя таких слов. Ступор пронзил тело током. Он сразу же прижал ладонь к пухлым губам от шока. — Я не… «Чего, блять? Что за чушь у меня в голове? Чимин, ты ебанутый?» Лицо Чонгука уже в миллиметрах от чужого. Дьявольская ухмылка мгновенно покрывает сухие от алкоголя губы. Словно зверь, он не в силах больше сдерживаться. — Я сам чёрт. Во мне ничто не играет. Это я играю, — он облизывается. — Возьму всю ведущую роль на себя, а ты будешь просто сладко постанывать. Внутри что-то щёлкнуло. Ледяные пальцы бесцеремонно полезли под одежду, заставив разгорячённую кожу покрыться слоем мурашек. Предательский скулёж Чимина тут же вырвался наружу. Чонгук плотно обвил длинными пальцами талию красноволосого парня и ловко усадил на свои колени. — Не зря я тогда отметил, насколько твоё тело изящно, — хмыкнул Чон, приблизившись к бархатной коже в области шеи и впившись в неё поцелуем. Широкие ладони поглаживали упругий зад Чимина. Пак понимает, что Чонгук такой же, как все. Похабный, мерзкий, надменный, ужасный, невыносимый. Готовый воспользоваться его телом прямо сейчас ради удовлетворения плотских утех. Но всё же Чимин совсем не против, что его колено упирается в чужой пах, что юркий язык быстро лезет в рот, что поднимается температура в салоне с поразительной скоростью. «Разум, позволь отказаться от своих принципов на одну ночь.» Чонгук приподнял плотную ткань толстовки, оголив поясницу. В салоне раздался смачный шлепок, заставивший юношу вздрогнуть и выгнуться. Чон нагло провёл пальцами по горячему колечку мышц, тут же вводя туда два пальца. Его рык заставлял прикрыть глаза от переизбытка чувств. Возбуждение сносило голову настолько, что Пак самопроизвольно стал насаживаться на фаланги. — У тебя такой стояк… — хрипит Чимин, краснея в области щек. — Ещё с тех пор, как мы сидели около подъезда, — шепчет тот. — Надо было брать меня прямо там… В подъезде… Чонгук разводит пальцы в стороны и резко вторгается в горячее тело до упора, отчего сладкие стоны моментально отдают по стеклу. Он рычит. Грозно рычит. Чертовски возбуждённо. Он легко входит в узкую дырочку и не стесняется крепко вжимать бедра Чимина в свой пах. Пошлые шлепки становятся постоянным звуком. Чонгук чувствует буквально каждый сантиметр внутри парня, что уже стягивает ненужную толстовку, даря россыпь засосов голому телу. Грязный секс. Развратный секс в машине. Никакими чувствами не пахнуло. Только страсть. Животная страсть. Они вцепились друг в друга, как изголодавшиеся звери на кусок мяса. Они владели друг другом. Плевать на принципы, морали и нормы. Подсознательно каждый из них хотел друг друга. Чимин боялся себе признаться в этом. Если бы не напористость Чонгука, то он бы силком выпрыгнул из спорткара и побежал к ебеням. Но от хватки Чона не сбежать. Хотелось лишь раствориться и почувствовать глубже. Так грубо, больно и пошло, даже без презерватива. Не стыдившись, доминант втрахивал хрупкое тельце. — Не останавливайся, — произносит три раза Чимин, как молитву. Ему становится жарко. Жарко во всех смыслах. Жарко настолько, что он вот-вот сгорит с Чонгуком в агонии страсти. Чимин хочет повторить действия актива, отчего водит руками по торсу черноволосого, пытаясь стянуть ненавистную футболку, которая Чонгуку сейчас точно не идёт, но пошлые хлюпанья заставляют парня остановиться и откинуть голову назад, приоткрыв рот в немом стоне. А Чонгуку нравится. Ему так нравится наблюдать, как это изящная плоть извивается над ним. Из-за него выгибается до хруста в пояснице. Только из-за него. Он вгрызается в молочную шейку и жадно кусает её до кровоподтеков, входит в податливое тело, не сбавляя темпа, а лишь увеличивая до максимума. Сердце Чимина бьётся так быстро, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Тело становится стремительно горячим. Стоны переходят в крик. А Чонгук не сдаётся. Он оставляет на упругой заднице кучу синяков, что на утро будут невыносимо болеть. Чон сжимает запястья Чимина и входит так, что толчки приносят сплошную боль вперемешку с нереальным удовольствием. Возбуждение заставляет биться в диком экстазе. Пик вёе ближе, а стоны короче и громче. На финальный толчок Чонгук прокусывает кожу на шее. Обильная сперма заполняет организм горячей жидкостью. — Безумец, — бормочет Пак. — Мгх… — Чон резко прижал его к своей груди и сделал несколько лёгких толчков, чтобы семя заполнило юношу ещё больше. — Самый настоящий безумец.***
Сбивчивое дыхание обоих раздавалось в салоне чёрного авендатора. Чонгук довольно ухмыльнулся. А Чимин совсем не понимал, что произошло с ним за последние несколько часов. Он пристально смотрел на Чона, как будто принимал важное решение. Внезапно Пак нахмурил брови, а взгляд стал непонимающим. Он слегка приоткрыл рот, пройдясь языком по верхнему ряду зубов. Чонгук заметил это и бросил вопросительный взгляд. — Ты со всеми так спишь? — интересуется Чимин, глубоко выдыхая. — Много кто побывал на моём хуе, однако я не сплю, с кем попало, — довольно говорит Чон, приподнимая уголки губ. — Ты ахуенный, малыш, — он проводит подушечками пальцев по пухлым губам мальчишки. — Серьёзно, никогда не было секса с парнями? — Верно. Всю жизнь думал, что натурал, пока не появился ты. — Вот как, — выдавил из себя Чонгук, погладив теперь большим пальцем алую губу Чимина. — А моя бисексуальность кричит при виде тебя. — Сочту за комплимент. — Если это была неодноразовая акция, то хотелось бы повторить. — Ты взял меня почти силой. Мне нужно подумать, — разум медленно возвращался к Чимину, заставляя ужаснуться от собственного действия и поведения. Он только что трахался с парнем, о котором ничего не знал. — Расслабляешься только путём совокуплений? — Зависаю в зале. Там я забываю обо всём, — проговаривает Чонгук, рассматривая потолок. — Теряюсь в пространстве. — Как зал тебе помогает? — В нём я думаю только о грушах и гантелях. Это отдельное место для меня, особенное. Могу один находиться круглосуточно. Иногда тренируюсь до потери сознания, потом просыпаюсь и не понимаю, где нахожусь. — Зал – единственное место, где ты чувствуешь себя хорошо? — Нет, дополнительно бар и пентхаус. — Бар у тебя, действительно, отменный. Чонгук махнул в сторону рукой. — Бар – это так… развлечение. — Развлечение? — переспрашивает Чимин. — И какой же твой основной источник дохода? Парень заметно напрягся и устремил убийственный взгляд на красноволосого. Он явно не ожидал подобных вопросов. — Я бью людей, — низким голосом четко проговаривает Чонгук. — За деньги, — он расплывается в довольной ухмылке. — Кстати, хорошо получается. — Формируется не самый лучший образ в моей голове. — Пусть, — спокойно произносит Чон. — Я и есть тот самый отрицательный герой. Вырос почти в полном одиночестве. — У тебя нет семьи? — Я рос в приёмной семье, а после школы воспитывал сам себя, находившись какое-то время на улице. Один человек мне сказал: «Ты машина для убийств, бьешь людей из-за денег. Ты изверг!». Честно, я забил хуй, — Чонгук распустил хвост и принялся поправлять смольные волосы. — Шучу. Как думаешь, с ним все хорошо? — Ты их побил? — Ну, почему сразу побил? — цокнул тот. — Я чуть-чуть. Ну, как… Я не бил его совсем, — он замешкался. — Просто прижал немного к земле. Подумал, что удариться мог. — Звучит жутко. — Не удивлюсь, если стану тебе противен. — Волнует меня совершенно другое, — Чимин опустил голову и принялся рассматривать вены на собственной бледной руке. — Почему тогда, две недели назад, ты обратил внимание на меня? Чонгук, на удивление, нежно касается руки парня. Он склоняет голову в бок и подбирает каждое слово, чтобы выдать вразумительный ответ. — Ты выглядел слишком обалденно на танцполе, Чим-чим. От такого бриллианта, как ты, невозможно оторвать глаз. Земля уходила из-под ног. Какой абсурд. Совсем недавно жизнь была скучной и серой, пока в ней не появился Чон Чонгук. Хватит. Чимин не наивен. Он понимал, что чонгуковы слова в любой момент могли стать лишь приторными речами. Они переспали. Завтра Чонгук пропадёт. Хозяин бара получил желаемое. Никакой настоящей заинтересованностью даже не пахнет. Нет. В жизни не всё так просто.***
В узорчатых фонтанах журчит вода, как весенний ручеёк. Зеленая листва покрывает территорию, веет сказкой. Центральный парк особенно прекрасен. От постоянного потока людей создаётся неповторимая атмосфера жизни. Неудивительно, что именно сюда приходит не только местное население, но и туристы, которые приезжают в город. Многовековые дубы, молодые клены, кусты лещины, липы, туи растут здесь, наполняя воздух свежестью и прохладой. На клумбах вовсю буйствуют разноцветные краски. Чимин сидит на траве и активно беседует с Эвилом. Он чувствовал себя идиотом, которого обвели вокруг пальца. После того, как Чонгук отвёз его домой, он не смыкал глаза всю ночь. Жуткая тревога проходилась по телу. Он сидел на краю кровати и хватался за голову. В один момент Чимин почти въебал себе кулаком в лицо и уселся в угол, оскорбив самого себя самыми унизительными словами. Как он мог поддаться похоти и страсти? Такой человек, как Чон Чонгук, никогда бы не имел серьезных намерений на простого парнишку по имени Пак Чимин. Пак несколько раз то удалял, то восстанавливал номер знакомого. А знакомые ли они теперь вообще? Кто они друг другу? Пара? Любовники? Объект по вызову? Совесть била в под дых. «Только не ври сам себе, Чимин, что тебя не одурманил запах чонгукова одеколона. Его запах. Его голос. Его взгляд. Он вскружил тебе голову, Чимин. Больше ничего не будет, как прежде. Ты достиг точки невозврата. Это ты похабный, мерзкий, ужасный. Это ты виноват. Ты. Ты. Ты.» — Видок у тебя так себе, — подмечает Эвил, доедая любимое шоколадное мороженое. — В чём дело? — Знаешь, я давно не чувствовал себя настолько подавленно. Долгое время держался на плаву, — Чимин рассказывает о Чонгуке, об их истории с самого начала. — Сегодня он будет Моникой Беллучи, а завтра – злым пидорком в Гуччи, — издевательским тоном говорит злой близнец. — Люди совсем потерялись в гуще шлака собственных предпочтений и желаний. — Не будь таким критичным, — Чимин кусает рожок клубничного. — Я не знаю, что мне делать. — Короче, — Эвил вытирает ладони и опирается руками о землю. — Хочу сказать, что мой друг двинулся головой и забыл, что такое здравый смысл, — он смотрит на Пака. — Отлично живём. Мы хоть и близнецы, но при всем сходстве значительно отличаемся. Есть, над чем подумать. — Эвил, я чувствую, что нужно прекратить с ним общение, но в глубине души понимаю, что совершенно ничего не знаю о Чонгуке. Вдруг я ошибаюсь. — И прекращение общения, и продолжение общения будут максимально непростым исходом. Тут любой вариант проигрышный. Ты попал, добрый близнец. — Блять, — Чимин выдыхает, склонив голову к поднятым коленям, и зарывается пальцами в красные волосы. — Эй, — злой близнец двигается к нему поближе и обнимает за плечи. — Ты накручиваешь себя. Тщательно обдумай и взвесь все. — Ты прав, — Пак касается губами виска «брата». — Я справлюсь. Если он не объявится в течение нескольких дней, то сделаю определённые выводы. — Умница, — Эвил хлопает его по спине. — Не хочешь съесть вторую порцию мороженого? Следующий раз будет только через год. — Не смею отказываться. Близнецы редко находили время для встреч. Если повседневная жизнь поглощала Эвила, то Чимина поглощал Чонгук. Сегодня они гуляли по аллеям центрального парка, позволив всем проблемам отойти на второй план. Они, действительно, одно целое. Среди нескольких миллиардов людей судьба позволила им найти друг друга. Присутствие Эвила делало Чимина счастливее. Он мог много болтать, кричать, даже вовсе молчать. Любое действие приносило утешение. Объятия близнецов были особенными. Они не просто прижимались друг к другу, а как будто сливались воедино. Сердца колошматило с такой силой, словно недостающие куски алмаза собрались в пазл, начав светиться адским светом. Такие моменты запомнились навсегда. Хотелось хранить их в голове всю жизнь, чтобы они давали силы в трудный момент. Даже если дороги разойдутся, хочется всю жизнь помнить об Эвиле. Об этом вспыльчивом, недоверчивом и злом мальчишке, который под звёздами однажды прошептал: «Я дорожу тобой, мой добрый близнец». Темнеет. Наступают сумерки. Чимин идёт по дороге и наслаждается приятным осадком, оставшимся после долгожданной прогулки в парке. Мысли о Чонгуке уходят куда-то далеко. Они больше не тревожат, наконец-то оставляют в покое и больше не крутятся в голове, как бесконечная карусель с визгом маленьких детей. Музыка ласкает уши, а подошва чёрных ботинок, вышитых белыми нитками, стучит по тротуару. Чимин счастлив. Он смог выбраться из водоворота, почти засосавшего его в бездну. Тело расслабляется. В один момент Чимин останавливается и прижимается к кирпичной стене многоэтажного дома. Луна так ярко светит, как надежда на счастливое будущее. Она внушает юноше, что всё будет хорошо. Счастливый и умиротворенный Чимин крутит железный ключ в скважине двери. Он грезит выпить стакан тёплого молока с печеньем, чтобы вспомнить детство. Мальчик хочет удержать вайб подольше, насколько это возможно. Вешая шанелевскую сумку на крючок, Чимин двигается в сторону холодильника. Что может быть лучше, чем поесть в хорошем настроении? Чимин тоже не знает. Напевая песню, Пак резко останавливается и замирает, как статуя. Тело не просто ударило током, а ебануло с такой силы, что он умер на несколько секунд. Чимин приоткрывает рот и в одно мгновение приходит в бешеную ярость. Он вырывает белые наушники из своих ушей и устремляется к стоящей перед ним фигуре. — Чон Чонгук, какого хуя?! — Чимин заряжает ему звонкую пощечину, притягивая за пуговицы с такой силой, что они рвутся. — Я могу еще понять, когда ты паркуешься около моего дома, но заходить в квартиру… — он орет так громко, что Чон морщится и жмурится. — Скажи честно, ты ебанутый?! Откуда у тебя ключи?! — Я всё про тебя знаю, — спокойным тоном объясняется парень. — Проворачивать подобные фокусы не составляет труда. — А обо мне ты подумал?! — тон Чимина переходит в истерический вопль. — Ты думаешь о моём комфорте?! — Я хотел тебя впечатлить. — М-да, впечатлил. Впечатлил на всю жизнь! Скажи, тебе нужен от меня ещё один заход?! — Что ты несёшь, придурок? — возмущённо спрашивает Чонгук. — О чём ты, блять? — Не находишь, что всё происходит слишком быстро?! Так не бывает! Не верю! Тебе точно от меня нужно что-то. — Наш секс не был моей целью, Чим-чим. Ты мне понравился. Действительно понравился. Будь не так, то я бы давно исчез из твоей жизни еще в баре. — Это абсурд! Я не верю тебе. — Пребывающий в любви, находится во тьме, Чимин. Что-то всегда происходит в первый раз. — Тогда тьма ослепила меня, Чонгук. Тьма и ярость. — Хватит казниться, — Чон слегка дрожащей рукой коснулся щеки красноволосого. Странно, Чонгук совершенно другой. Не тот холодный и грубый принц, которого приходилось наблюдать несколько недель назад. А Чонгук давно не испытывал подобного. Эта наркоманская тяга сводила с ума. Ему не надо ничего употреблять, когда тот рядом. — Сделанного не воротишь. Можно обеспечить продолжение. Обернись. Чимин оборачивается. Стеклянный стол покрыт алой тканью. На нём стоит дорогая бутылка полусладкого вина и несколько алкогольных конфет в придачу. Несколько стоящих коробок привлекает внимание. — Решил устроить тебе сюрприз. Заказал доставку из лучшего ресторана города. Ощущение, что нервная система Чимина через миллисекунду окончательно полетела под откос. Если бы Чонгук не заслонял собой вид из окна, то Пак точно бы, не раздумывая, прыгнул вниз. Чимин не просто ничего не понимал. Он нихуя не понимал, чего стоило ожидать от такого парня, как Чон Чонгук. Слишком многогранный. Слишком тупой и загадочный. Какой он? Манипулятор и великолепный лжец? Боже, спасите Чимина. За что Чон Чонгук так резко ворвался в его грешную жизнь? Но возмущение уходит, когда Чонгук заглядывает своими бездонными глазами в чужие. Никого вокруг больше не существует. Действительно, хозяин бара не из тех, кто стал бы рассказывать подробности жизни в машине малознакомцу. Может, стоит дать шанс? В окне мелькали силуэты двух парней. Они зажгли свечи, смущенно заулыбались и с неловким смехом вместе принялись распаковывать еду. Только что зародилась новая история. Такая странная, непонятная, внезапная. Полная тайн и загадок. А, может быть, рано или поздно так случилось бы?