Секретарша Каркассы

Если бы год назад Белле сказали, что она в ближайшем будущем будет учить несовершеннолетних полуголых качков стрелять из огнемёта, она бы вяло рассмеялась и отмахнулась. Но, тем не менее. И, честности ради, в недалёком прошлом она себя также никогда не представляла ни с ручным пулемётом, ни с парашютом. И уж тем более не на занятиях Каркассы по паркуру для начинающих. Как у Скалл получилось договориться с оборотнями, Белла не имела ни малейшего понятия, но заключённым договором остались довольны все — от самой стаи до Джаспера, который окольными путями добрался до Ла Пуш, и Деметрия, подключившегося к обсуждению по телефонной связи. Белла подозревала, что Скалл предложила серьёзные деньги для спонсирования городка, как и обещала; и, наверное, стая решила не относиться к сотрудничающим вампирам чересчур враждебно, потому что они какое-то время назад перешли на донорскую кровь. Деметрий всё ещё пока не прибыл в Ла Пуш и, как поняла Белла, его отсутствие было стратегически выгоднее. В конце концов, лучший следопыт Вольтури приносил куда больше пользы для задания, собирая информацию о Виктории и её армии. Соотвественно, если он доберётся до Ла Пуш, это будет означать только одно — его обнаружили, и он сбежал. И хотя Белла была с ним только поверхностно знакома, ей претила мысль, что следопыт Вольтури может и не скинуть «хвост», который за ним явно погонится при обнаружении, или попадёт в ловушку. Джаспер взялся за обучение оборотней сражаться с вампирами. Привычно мертвенно бледный, но невероятно серьёзный и сосредоточенный, он гонял совсем ещё мальчишек по ближайшим территориям, блестя яркими рубиновыми глазами, не скупясь на ругань, критику и похвалу — и становилось ясно, почему у них ничего не получилось с Элис. Его пара могла почувствовать на себе ужасы человечества и жизни в целом, но не войны; соответственно, Брендан было сложно понять, что для неё войны имеют начало и конец, как для любого гражданского, но большинство солдат так и остаются солдатами, даже когда отгремят последние выстрелы. Джаспер не вернулся со своего личного фронта. Его осанка, его походка и внимательный взгляд на каждое закрытое помещение и окна говорили о стольком, что Белла даже не могла сформировать у себя в голове о чём, но она, тем не менее, чувствовала и понимала. И принимала, потому что Каркасса открыла ей глаза на многое; в том числе, на последствия чужих травм. Белла не зря прыгала с парашютом и пила с десантниками, раз ей удалось после месяцев обучения посмотреть на Джаспера и увидеть в нём Майора Уитлока, о военном гении которого шептались даже бойцы Вольтури. … Стая приняла её настороженно, но с пониманием. Сам Джейкоб не присутствовал, когда она приехала. Вызвался патрулировать. Но Белла ничего не имела против его поступка. В конце концов, между ними всегда всё было немного странно. Джейкоб светился рядом с ней, и его тепло всегда старалось отогреть её старую боль и травмы; возможно, не стань он оборотнем, из него могло бы выйти неплохое Солнце. Но Дождь нельзя отогреть. Если бы Белла оперлась на своего старого друга детства так, как тот отчаянно хотел, она бы стала зависеть от его тепла и света, словно «сова», которая может проснуться только от крепкого шота эспрессо. И может быть, Свон смогла бы встать на ноги, стать самостоятельной и сильной с его помощью, но история не терпит сослагательного наклонения. К тому же, благодаря долгим самостоятельным сеансам медитации она чувствовала, что терапия от постоянного присутствия Джейкоба не шла бы вровень с результатом от работы Скалл и Каркассы. В конце концов, если хочешь восстановиться, надо спуститься во тьму к своим страхам; и она бы не смогла отказаться от тепла и света Блэка, чтобы рискнуть. К тому же, было что-то… маниакальное, пожалуй, в чувствах Джейкоба касательно Беллы. Как будто она являлась для него целью, которую ему очень хотелось достичь. И если раньше это немного подсознательно льстило, то сейчас от чужих чувств становилось неловко. В конце концов, жизнь намного больше и интереснее одного-единственного человека, даже если он — пассия; и Белла тоже познала это на собственной шкуре, пока день за днём отпускала образ Эдварда в первые месяцы своего пребывания в Каркассе. Остальные оборотни отнеслись к Свон с сочувствием; она предполагала, что Скалл подробно рассказала им об эффектах дурмана опального Каллена. И, соответственно, они общались с Джаспером не без уважения, потому что он проявил к ней человечность и ушёл из своей собственной стаи, поскольку посчитал, что остальные члены семейства поступили в отношении смертной неправильно. Конечно, оборотни не совсем знали, как с ней общаться. Тот же Сэм мялся с ноги на ногу, когда ему нужно было о чём-то с Беллой поговорить. В конце концов, как вести себя с жертвой манипуляций, которые от неё не зависели? Эмбри и Лия её сторонились. Джаред и Сет прикрывали свою неуверенность шутками, и Белла обменивалась с ними весёлыми историями. Одному Полу было начхать на её не самое приятное прошлое. По его логике, человек, который научился за полгода успешно пользоваться огнестрельным оружием уже в полном порядке, потому что и так может надрать своим обидчикам задницу. С ним Белле было общаться легче всего. Пол был красив, причём не только мускулами и своей экзотичной внешностью потомка индейцев, не только развязной походкой, уверенным поведением и свободными грязными словами. Было в нём что-то знакомое, откликавшееся в Белле эхом; но что могло их объединять? Девочку, волей обстоятельств оказавшейся в Мафии и мальчика, в ком проснулась старая кровь таких же старых легенд? Скалл на её вопрос пожала плечами и заметила: — Травма, конечно. Проанализируй его паттерны поведения и всё станет ясно. И Белла вспомнила обороненную ещё давно на какой-то тренировке наставницей фразу: «то, что мы видим в других — не более, чем наше отражение». И согласилась. (…) На третий день пребывания Беллы в Ла Пуш, ближе к вечеру, Джейкоб перестал от неё прятаться. Над городком уже разливался яркий персиковый закат с облаками цвета вишнёвой шипучки. Ещё немного, и должны были опуститься тёмно-синие сумерки, самое таинственное время суток, когда, согласно легендам, слабели границы между миром живых и мёртвых. Воздух, тяжёлый от океанской влаги, пах полынью и свежескошенной травой, слабо отдавая солью. Пол, полуобнажённый, разжигал костёр на краю леса, где Джаспер гонял Джареда, Эмбри и Сета. Периодически оттуда слышались ругань и грохот падающих деревьев. Белла сидела перед костром, укрывшись старой бесформенной курткой, так непохожей на вещи, которыми она обзавелась в Каркассе, и понимающе смотрела на потуги Пола разжечь влажные брёвна. Скалл запретила ей и стае поощрять Беллу показывать хоть какое-то мастерство в ночное время, выученное в Каркассе, потому что по её словам, если за Ла Пуш следили, то естественная тьма — лучшее время для вражеских скаутов унюхать и увидеть что-то, что им было бы нежелательно знать. — Говорят, ты сдавала экзамены там, — между чертыханиями обронил Пол, не оборачиваясь. — Ну-у-у, есть такое, — признала Белла. Мускулы под кожей оборотня интересным образом передвигались, ослабевая и напрягаясь, пока он возился с дровами. Не было смысла отказывать себе в эстетическом удовольствии. — Это правда, что на первом тесте тебе надо было завалить вампира? — Ага. — А на втором убегать километр от цепных псов на каблуках абсолютно бухой? — Не только бухой, — вздохнула Белла. Пол аж обернулся. — Не только? — удивлённо поднял брови. — Я выпила литр пива и почти всю бутылку водки, — поморщилась Свон. — А потом меня ещё и накурили. А каблуки были, — она показала руками, — во-о-от такие, и ещё очень тонкие. — Ебануться, конечно, — пробормотал после короткой паузы оборотень не без восхищения. — Зачем? И, блять, просто как? Это же нереально. — Проверить, смогу ли я убежать от опасности в худшем из худших состояний. — Убежала? — Ну, — Белла смущённо почесала затылок. — Правильнее сказать, наверное, съебалась. Пол рассмеялся, закинув голову назад. Смех у него был лающим. — Метров сто бежала, как могла, а потом вспомнила, что Дождь на то и Дождь, чтобы выводить токсины из организма, — продолжила Белла. — И скинула каблуки. Когда спасаешься, надо мыслить проще. Ну и заморозила псов. За каблуками, правда, потом пришлось вернуться, Диор всё-таки, и подарок, но это единственное замечание, которое получила. То есть, сделала всё правильно, но если такое, не дай бог, повторится в жизни, обувь надо будет с собой забрать. Никогда не знаешь, вдруг после бегства придётся сливаться с толпой или что-то вроде того. Без обуви будет сложно. — Ну ты даёшь, Свон, — покачал он головой с уважением. Поднялся с корточек, отряхнул штаны и смерил дрова презрительным взглядом. — Пойду за бензином. Эти сучьи дети никак не хотят гореть по-хорошему. И ушёл. Белла сначала подумала, не пойти бы ей с ним, но вовремя одёрнула себя, даже не привстав из своего облюбованного места. Раз уж ни он, ни она не почувствовали друг в друге пару, то лучше было не идти на поводу каких-то симпатий или гормонов. Иначе можно было бы оказаться в ситуации Сэма и Лии. Хотя Пол, конечно, да-а-а. Очень красивый. Прошло минут пять. Мир вокруг начал ощутимо темнеть, и день уступил ещё немного ночи. Из-за спины Беллы вместо Пола появился Джейкоб с канистрой бензина. Без слов облил дрова, чиркнул спичкой и вовремя отпрыгнул от мгновенно вспыхнувшего костра. Тяжело плюхнулся на камень рядом с ней, такой же полуобнажённый и мускулистый, как Пол. Белла не прильнула к нему. — Значит, мы всё-таки не пара, — тяжело вздохнул Джейкоб, глядя на пламя. В сутулости его осанки и напряжённости мышц прятались растерянность и глухое отчаяние. И на миг Белла вспомнила мальчика в далёком детстве, который везде ходил за ней, как ласковый и преданный пёсик; как ждал её каждое лето и ездил встречать с Чарли в аэропорт, и его чёрные глаза искрились, словно чиркнувшее огниво; как старался привлечь внимание, когда она уже была поглощена Эдвардом; как аккуратно и осторожно было составлено его бумажное письмо, чтобы никто не догадался кроме их обоих, о чём оно. — Это не так уж и плохо, Джейк, — тихо ответила Белла. — Ты была моим миром. — Мир не вращается вокруг одного человека. Если кажется, что да, то это всего лишь иллюзия. Самообман. — Откуда тебе-то знать? — не без горечи выдавил он. — О, да, — закатила она глаза. — Действительно, откуда мне знать. Не я ведь считала, что без Эдварда моя жизнь не имеет смысла. Он обернулся. Прищурился. — Ты правда так считала? После… после всего, что он тебе сделал? — Дурман, Джейк. Он отвернулся. Сказал очень тихо: — Но я-то тебя всю жизнь любил без дурмана… Белла тяжело вздохнула, собираясь с силами: — А ты для меня всегда был братом. Не по стандартам штата «Алабама». Он тихо фыркнул над её шуткой. — И, честно говоря, — немного нервно, но искренне продолжила Белла, — мне сейчас не интересны отношения. Просто… я хочу сначала стать собой на сто процентов. Чтобы никто не смог больше этого отнять. Я окончательно разберусь со всеми моими… неуверенностями, комплексами, травмами, а потом уже, может быть, действительно подумаю об отношениях. — На Пола ты смотрела о-о-очень заинтересованно, — его тон неожиданно сделался по-дружески хитрым. — Бальзам для глаз и ушей, этот ваш Пол, — полушутливо пробурчала Белла. Джейкоб вяло рассмеялся. Посмотрел на неё. — Вы ведь тоже не пара, — было в его голосе что-то печальное. Как будто он мог бы научиться любить Беллу, как сестру, будь она парой хоть кого-нибудь из стаи. Белла широко распахнула глаза, озарённая мыслью. Джейкоб… мог бы научиться любить её иначе, но не смог бы принять её отсутствие — то, что она не из «своих»; что она далеко-далеко, и что поможет ей, в случае чего, не он и не стая, а кто-то другой. Джейкоб всегда хотел, чтобы они были семьей и, наверное, не было сильной разницы какой именно. Жена? Сестра? Он бы адаптировался, потому что его любовь в первую очередь била чистым и искренним ключом, словно редкий звонкий родник. Белла уже принадлежала Мафии. И она уже не являлась потенциальной парой ни для кого из оборотней. — Я всё равно буду приезжать, — хлопнула его Свон по плечу. — Ты думаешь, кому Скалл потом поручит благоустройство Ла Пуш? И Джейкоб ей улыбнулся. (…) В какой-то момент Белла снова осталась одна у костра, потому что из леса вывались уставшие, потные, но очень довольные собой, даже весёлые, оборотни, и Джаспер поманил пальцем следующих на тренировку. Сэм патрулировал, так что Джейкоб, Пол и Лия отправились в лес втроём. В какой-то момент мимо прошёл Чарли, счастливый и довольный, каким Белла никогда его не помнила. Взлохматил ей волосы, сказал, что гордится и напомнил о позднем ужине в доме Сью. Он по-прежнему ничего не знал об оборотнях, вампирах и Мафии, хотя всё происходило буквально у него под носом. Пока Белла смотрела на его удаляющуюся спину, она не могла не думать, будет ли он также ей гордиться, когда узнает о произошедшем и происходящем? Чарли и Сью ещё пока не собирались жениться. Но когда момент настанет, тогда наверняка его введут в курс дела. И Белла не знала, как он отреагирует. — Почему такое сложное лицо? Рядом с ней плюхнулась Скалл и с наслаждением протянула руки к костру. Аркобалено Облака весь день и вечер провела на телефоне, перескакивая с одного иностранного языка на другой. — Мой папа, — кратко ответила Белла, переведя взгляд на пламя. — Он будет гордиться, когда узнает? — Когда узнает обо всём? Свон кивнула. — Он будет в шоке, конечно, — лаконично сообщила Скалл. Почесала подбородок. — Точнее, в ахуе. Но… нормально. У него же есть повод для гордости, а? Белла сглотнула: — Да, но вся эта опасность… смерти из-за вампиров… мальчишки, которые стали оборотнями просто потому что их гены проснулись для защиты территории… — И как это связано с тобой? — Как это «как»? — ошарашена посмотрела на свою наставницу Свон. — Это ведь из-за меня, если бы я только- — Два слова, — перебила её Скалл. — Дурман. Эдварда. — Но… — Никаких «но». Однако, если тебе хочется немного погрустить над вещами, которые от тебя не зависят, то на здоровье… Видит Бог, иногда полезно и приятно даже. Хотя, — на лице Скалл растянулась игривая улыбка, — можешь тогда погрустить по горячим мальчикам, с которыми не получится парных долгих моногамных отношений. — Эх. — Это называется «пиздострадание», — поучительно сообщила Скалл. — Тоже иногда полезно. Помечтать-то всегда можно, а? — она поелозила на месте, устраиваясь поудобнее. — Вон, Эмбри смотрит на меня как Тарантино на Сальму Хайек в фильме «От заката до рассвета». Белла сконфуженно моргнула. А затем глубоко покраснела. — Это там, где она… с ногой? — Ага. — Вот прям так смотрит? — Угу-м. Свон спрятала лицо в руках и промямлила: — О Боже. — Ну, у меня реально потрясные ноги, — ухмыльнулась Скалл. — Идеальные форма и длина, идеальное соотношение мяса и мускулов. И изящные ступни. — О Боже. — Ой, да ладно тебе! Я бы с ним переспала, не будь он таким малюткой, — пожала плечами Скалл. — Я, конечно, молодо выгляжу за счёт силы Аркобалено, но сладкой мамочкой становиться не хочется. Хотя, когда Эмбри на меня смотрит, у него на лице так и написано: «присаживайся». — А-а-а-а, — простонала в свои руки Белла. Краснеть дальше уже было некуда. Скалл прочистила горло. — Это я к тому, что если ты договоришься заранее с человеком, что это на один раз повеселиться, а потом чистые бро, то почему бы тебе не попробовать? Так можно делать. Да и, блин, иногда и я так делаю. Если гормоны бурлят, желание есть, а любви нет. — А как же синяя звезда Падуи? — брякнула Белла, отняв руки от лица. — Что-что? — Ну, синяя звезда… вы и Сквало Супербия… Скалл фыркнула. — Это тебе Джакомо наговорил? Белле стало враз как-то неловко. — Ну… да. — Джакомо, конечно, умный и способный товарищ, но уж в любовных сплетнях не стоит на него полагаться, — отмахнулась Аркобалено. Похлопав себя по карманам, выудила из кожаной куртки красный Лаки Страйк и прикурила от костра. — Так это была неправда? — в собственном голосе Белле почудилась робость. Наставница пожала плечами: — В каждом слухе есть доля правды, — на её лице мелькнула слабая улыбка. — Джакомо, как почти всякий гомосексуалист, любит трахаться и розовые сопли. Ему и на пустом месте померещится романтика, а тут такое. Начальница и её несостоявшийся любовный интерес. Ха! Она затянулась и медленно выдохнула. — Видишь ли, Белла, — продолжила Скалл, задумчиво глядя на тлеющий кончик своей сигареты. — Если бы он вправду меня полюбил в подростковом возрасте, то никуда бы не делся. Может, и поехал бы по всему миру создавать себе репутацию Императора Мечей, но уж точно бы пораскинул мозгами перед тем, как вызвать на дуэль бывшего покойного начальника Варии; он же в поединке и выиграл главенство над Падуей и место под Вонголой. — Почему? — Ну, как почему? Каркасса тогда уже существовала. А Сквало хотелось кому-то что-то доказать, причём, скорее всего, самому себе. Такие вот они, парни, начинающие с нуля. Тянутся к звёздам. Попутно в своём карьеризме теряют настоящих друзей, но обретают поверхностные связи. И глаза кладут на хорошеньких женщин, которые тоже где-то высоко над горизонтом; а спят с теми, кто поможет им забраться повыше. — Она выдержала паузу. — Я не говорю сейчас, что Сквало — мудак. Нет. Просто… к чему влюблённость, если человек уже выбрал путь, на котором тебя по-настоящему нет? Где ты маячишь как звезда, до которой так или иначе не дотянуться? Белла задумчиво пожевала губы и, стрельнув сигарету у наставницы, тоже прикурила от костра. — Значит, — медленно протянула Дождь, — он в вас влюблён, а вы в него — нет. Скалл пожала плечами, выдыхая дым. — Вроде того. Я же взрослый человек, в конце концов. А мальчишки метят в принцы и рыцари, их гонят вперед собственные мечты и амбиции. — Но… это не повод не верить в любовь, — тихо сказала Белла после паузы, почти не подумав. Едва она это произнесла, ей захотелось запихнуть слова обратно в глотку и промолчать — такое было печальное лицо у Скалл. — Возможно, — медленно ответила Аркобалено. Стряхнула пепел с сигареты. Неторопливо затянулась. Выдохнула. Сосредоточила взгляд на горящем кончике сигареты. — И я верю, что она есть. Просто… никогда не знаешь, когда она придёт. Но любовь — взрослая штука. Адекватная. По крайней мере та, с которой хочется жить и легче дышится. Но для этого самому надо быть адекватным человеком без багажа инфантилизма и комплексов. Да и «твой человек» должен успеть стать зрелым… по-своему мудрым… добрым для таких отношений. Иначе не получится. Любовь — не страсть. Это не то, что выворачивает тебя наизнанку, а то, что помогает расти и становиться лучше; любая любовь, кстати. Платоническая тоже. А тот же Сквало Супербия… ещё не повзрослел. И я его не жду. Он может никогда не повзрослеть, есть и такие люди. Он может никогда не понять настоящей чистой любви. Да и потом, он уже сделал свой выбор. А я иду дальше. Белла щёлкнула окурок сигареты в костёр и обняла свои колени, совсем как в детстве, когда мир был огромен и непонятен, а Рене оставляла её одну дома, маленькую и беспомощную, пока гуляла с мужчинами и пила в баре с приятельницами. — Как вы думаете, — собственный голос показался Белле совсем тихим и робким, — а у меня такая будет? Настоящая любовь? Скалл мягко ей улыбнулась. По-матерински. — Всё может быть, если захочешь.