Звездная гавань

- Успокойся, Огнезвезд, ну же, дай мне тебя разнуздать. Руки молодой девушки с любовью гладили рыжеватого коня, который упирался и не позволял снять с себя седло. Топчась на месте в стойле, животное фыркало и норовило укусить коневода. - Перестань же дергаться, ты и так остался здесь из-за своего упрямства, когда все твои братья и сестры отправились в путь. Сенешаль Эомер повел дружину в опасную дорогу, ах, только бы все прошло благополучно, и они вернулись целыми и невредимыми. - Наина! Опять прохлаждаешься, несносная девчонка. Выпороть бы тебя как следует, чтоб поменьше языком трепала! Из-за стога сена вышел высокий, чуть полноватый мужчина. С явным недовольством смотрел он на молодую девушку из-под кустистых бровей, но, увидев, как седло было проворно снято с неспокойного коня, сменил гнев на милость и подошел поближе: - И как тебе это удается? – спросил он, одобрительно похлопав Наину по плечу. - Не знаю, - ответила девушка, пожимая плечами. – Мы с Огнезвездом старые друзья, сколько лет уже бок о бок живем, и выросли-то вместе, в одном стойле. - Помню-помню, как ты все время прибегала к нему, как ни посмотришь, то гриву расчесываешь, то солому меняешь… - Дядюшка Нотхельм, прошу, разреши мне немного покататься сегодня, обещаю, что далеко не поеду, я ведь уже хорошо в седле сижу, сам же меня учил, умоляю, позволь… Я ведь всю работу сегодня уже сделала. Мужчина нахмурился, строго глядя на свою подопечную: - Ох, Наина, Наина. Горе нам с тобой, если прознает Грима о твоей связи с Сенешалем. Тебе, за то что на запретный плод позарилась, а мне за то что потворствовал этому. У этого слизняка-то повсюду свои глаза и уши, и часа не пройдет, как там, наверху, уже все станет известно… - Ну дядюшка… Девушка, расправив руки, кинулась на шею к коневоду, зарываясь носом в его рыжеватую бороду, чуть тронутую сединой. - Э-э, нет, дорогая. Больше ты меня своими уговорами не растопишь, и не пытайся. Я ведь знаю, что ты хочешь к нему навстречу поехать, известно ведь, что военачальник выехал с дружиной на супостата поганого. Не отпущу я тебя, да и время военное, страшное, враг повсюду. - Ну ведь я люблю его, да и он любит меня. Сердце мое болит и стонет, если не вижу я его прекрасного лица, острый камень в груди вместо души, если думаю, что Эомер может быть с другими женщинами. - Цыц, окаянная! Прикуси язык, да не произноси великого имени в стенах этих. Говорю же, повсюду глаза и уши, погубишь славного ристанийского воина своими речами неразумными. Наина отстранилась от дяди и затравленно огляделась по сторонам, в надежде найти хоть какое-то подтверждение его словам: - Да Гнилоусту больше заняться нечем, кроме как нашей конюшней интересоваться. Ему и в голову-то не придет за мной шпионить, зачем это? - Глупая ты! – Словно в доказательство своему выводу Нотхельм легонько приложил кулак ко лбу девушки. – До тебя-то и вправду нет, а вот на Третьего Сенешаля он, известно, зуб-то точит. Хлебом не корми, лишь бы только на прекрасного витязя нашептать нашему конунгу. Так-то, бездельница, в следующий раз думай, прежде чем говорить что-то. Мужчина притянул племянницу к себе, заключая в объятия. Единственная и самая любимая, он воспитал её с рождения, видел первые шаги, слышал первое слово, наверное, не каждый отец так любит свою дочь, как любил Нотхельм Наину. Он научил её грамоте, общению с лошадьми и показал Мир – конюшню с необъезженными лошадьми для дружины и разнотравные пастбища, где лучше всего заготавливать подстилки для стоил. - А чтобы ты не скучала лишний раз, я найду тебе работку. - Ну не начинай, дядюшка, - попыталась воспрепятствовать Наина, снова отстраняясь от конюха. Однако, мужчина ее, казалось, совсем не слышал и продолжал свое: - Из амбара принеси сюда три пуда овса, да поменяй воду в поилках, колодец недалеко. Пока займешься этим, все думы разом оставят. Ну, иди… Девушка, поцеловав дядю в щетинистую щеку, развернулась на пятках и нехотя поплелась в сторону амбара, стуча каблуками перепачканных грязью сапог. - О, Создатель, защити мою девочку, - взмолился Нотхельм, запрокинув голову. – Не оставь её своей милостью. Скоро я оставлю её, ох, скоро… С востока приплыли тяжелые тучи, темная муть заволокла солнце, уходившее на запад, повсюду тускнели сумерки. Наина зажгла фонари в конюшне и удобно устроилась возле Огнезвезда, смотря, как умный конь жадно слизывает овес из деревянного корыта. Руки ломило от усталости, ноги вообще отказывались подчиняться. Девушка уронила голову на руки и тяжело вздохнула: - Все попусту, хоть и заняла я себя работой, а мысли о любимом все равно не покидают ни на минуту. В конюшне жалобно скрипнули половые доски, но Наина не обратила на этот скрип никакого внимания, списав шум на топот копыт. За усталостью и думами ей и в голову не пришло, что сейчас она стала чьим-то объектом внимания. - Ох, Огнезвезд, если бы дядюшка не загрузил меня работой, мы бы с тобой могли немного прогуляться, - продолжала девушка, поглаживая голову своего друга. – Тебя ведь еще надо как следует воспитать, ведь ты же все время характер проявляешь… Снова тоскливо скрипнула доска, на полу появилась черная тень. Девушка подняла голову и замерла в изумлении. Прямо напротив нее, облокотившись на деревянную балку и засунув в рот соломинку, стоял сын Эомунда, Третий Мустангримский Сенешаль. - Эомер… - выдохнула девушка и поднялась со скамьи. Мужчина широко улыбался, обнажая зубы, и смотрел на нее, не отрывая взгляда. Невнимательность ученицы коневода сыграла ему на руку, услышанное только что дало подтверждение всем его сомнениям. - Эомер, - снова повторила Наина и бросилась к военачальнику в объятия. – Я так ждала тебя, думала, что произошло что-то страшное… О, Эомер… Сенешаль провел ладонью по щеке девушки, позволив большому пальцу задержаться на чуть сухих губах. Он вглядывался в ее лицо, стараясь в сумерках рассмотреть каждую черточку. Вот палец соскользнул с губ и слегка коснулся подбородка, затем чуть ниже, по шейной впадинке, ниже к ключицам. - Я скучала по тебе, - произнесла Наина, чувствуя, как по телу её волнами бегают мурашки от каждого такого прикосновения. Эомер снова улыбнулся и поцеловал её. Его язык моментально проник в её рот, раздвигая створки губ и даря необычное, но такое приятное ощущение. Руки девушки порывисто потянулись к его шее, пальцы зарылись в пшеничных волосах. Внезапно воин отстранился и затуманенным взглядом мазнул по лицу своей избранницы: - Где Нотхельм? - Не знаю, в таверне, должно быть, - тяжело дыша ответила Наина, чувствуя укол разочарования от разорванной ласки. Губы мужчины тронула хитроватая улыбка: - Вот так подарок для уставшего в пути военачальника. Эомер вплотную приблизился к девушке и грубо подтолкнул её к стене, руки его нащупали упругую грудь, но насладиться желанным прикосновением мешала ткань рубашки, поэтому воин умело начал освобождать петли от пуговиц. Наина издала протяжный вздох, чувствуя, как ноги её отрываются от пола, и вот она вплотную прижата спиной к деревянной стене и путающимися пальцами пытается расстегнуть ворот его рубашки, прерываясь на поцелуи. Сенешаль быстро расправился с неподатливыми пуговками и поспешил снять с себя самого ненавистный предмет гардероба. От него исходил жар, мускулистое тело покрывали бусинки пота. Наина чувствовала, как его губы обжигают её кожу поцелуями и готова была стонать от напряжения, в котором держал её любимый. Внезапно послышался шорох. Эомер резко отстранился, приложил палец к губам девушки и прислушался, буравя взглядом полумрак. Вокруг снова была тишина, нарушаемая лишь конским фырканьем и топтанием в стойлах. - Кажется, не самое удобное место для эм… времяпровождения, - произнесла Наина, довольно посмотрев на напряженное лицо мужчины. - Конечно, когда тебе в спину тыкается лошадиная голова, а под ногами слой навоза! Девушка приглушенно засмеялась, тряхнув рассыпавшимися по плечам каштановыми волосами, и опустилась на пол, застегивая пуговки на рубахе: - Одевайся, я знаю отличное место, где мы могли бы… хм, даже не знаю, какое слово подобрать, - задумалась она. - Провести время, - подсказал Эомер, поднимая с кучи соломы откинутую ранее верхнюю часть гардероба. - Именно. Только нужно, чтобы нас никто не заметил, дядюшка говорит, что тут повсюду глаза и уши Гнилоуста. - Перестань, - скосил на неё глаза воин. – Как будто ему так нужно следить за мной по ночам, вот завтра, когда предстану перед Теоденом, придется нести ответ за свое самовольство. - Но это будет завтра. – Девушка подошла вплотную к любимому и обвила длинные руки вокруг его талии. – А сегодня только я, ты и звезды, никакой политики. С этими словами она поцеловала его беззащитную шею в области кадыка и потянула к выходу на улицу. Эомеру ничего не оставалось, кроме как последовать за своей молодой подругой.