Игра продолжается…
— Тебе изменяли? — неожиданно спрашивает Чонгук, а Тэ не сразу соображает, что этот вопрос ему адресован. И Тэхён опрокидывает и свой бокал, и Чонов: для храбрости или от боли, что все еще тлеет в его сердце, стоит только вспомнить о ней. — Да, моя бывшая жена, — усмехается Тэхён своим мыслям, которые опять атакуют его. — Я не готов этим делиться. — Тебе все еще больно? — интересуется Чон, пододвигаясь поближе к Тэ, видя, как его состояние поменялось на глазах не в лучшую сторону. — Немного, но больше от своей глупости, — Тэ вновь усмехается, вспоминая все это. — А ведь Юнги меня предупреждал, а я ей верил и не прислушивался к нему. А Чонгук уже ревнует к этому новому имени. Кто этот Юнги, какие отношения у них с Тэхёном? — И выпить мне не давали, а сейчас я так рад, — и наливает себе еще бокал. Чонгук волнуется. Если Тэ продолжит так пить, то он будет обниматься не с Чоном, а с унитазом, и такого расклада Чонгук не хочет. Он незаметно отодвигает бутылку красного и подталкивает тарелку с закусками. — Завтра, может, в магазин сходим? А то продуктов нет на завтрак, — любопытствует Чонгук, не желая расспрашивать о бывшей Тэхёна. Чон видит, что для Тэ это одна из больных тем, как и разговоры о его маме. Поэтому решает подождать, когда Тэхён сам сможет поделиться тем, через что прошел. Чонгук будет рядом, постарается быть рядом… А Тэ только устало кивает. — Если кратко, — Тэхён неспешно выдыхает, собираясь с мыслями, — она мне изменила, а ведь у нас был… — и замолкает. Это личное, Чонгуку не обязательно знать о ребенке, точно не сейчас, точно не в такой атмосфере. А Чон опять накручивает себя. Кто был? Кажется, кто-то не будет сегодня спать из-за новых и новых теорий, предположений и чувств, которых с каждой минутой становится больше и больше. Тэхён оживает. — Мы с тобой как-то не договорили, — и ехидно косится на Чонгука. — О чем? — Твой первый раз был по любви? — свободно поднимает эту тему Тэ, пытаясь отвлечься от нахлынувших воспоминаний. А Чонгук опять краснеет. Что Ким пристал с этой темой, другого спросить не может? А куда деваться, он ему рано или поздно скажет. Смотрит на Тэхёна, голову ближе наклоняет и смущенно, почти шепотом, бормочет: — Нет, у меня никого никогда не было, я… Я… — запинается Чонгук. Как такое интимное можно сказать так сразу в лицо? А прожигающий взгляд Тэ нисколько не добавляет уверенности. — Я девственник, — выпаливает Гук, отворачиваясь от Кима, и подтягивает колени к груди, обхватывая их руками и утыкаясь лицом в кисти. Это все слишком для Чона. Тэхён аж глаза сонные раскрывает. — Эй, что ты смущаешься? Чонгук, посмотри на меня. В ответ лишь отрицательные покачивания головой. — Чонгук, все хорошо, ты еще молод, найдешь себе парня, — Ким нежно касается его волос, поглаживая. — Ну же, нашел из-за чего переживать — все случится как случится. — А ты встречался когда-нибудь с парнем? — так же продолжает сидеть в своей позе и еле заметно всхлипывать непонятно из-за чего. — Да, — спокойно отвечает Тэ, продолжая заботливо поглаживать Чонгука. — Расскажешь? — А ты повернись сюда — и я расскажу, — Ким старается голос сделать мягче, нежнее, чтобы Чонгук не переживал из-за всего этого, а у самого в душе кошки скребутся. Чону кто-то нравится, и если это не Тэ, то что Киму делать со своей зарождающейся влюбленностью? Он, вроде как, за эти недели прижился тут, привык к Чонгуку и их совместному быту. Чонгук неуверенно разворачивается к Тэ, смахивая дорожки от слез. — Это были мои самые первые отношения, мне было пятнадцать. Я тогда понял, что мне нравятся не только девочки, но и мальчики, и как-то познакомился с одним. — Это было серьезно? — Не думаю, мы встречались с ним где-то три месяца, а потом расстались. Просто поняли, что мы разные и наши взгляды на жизнь не совпадают. И спокойно разошлись. — Вы далеко зашли? — Мы целовались, — Тэхён беззаботно рассмеялся, вспоминая эту детскую невинность и как все было легко. — Ты говорил, что у тебя была жена. — Чонгук, я не хочу затрагивать эту тему. — Это она… — Чон пытается подобрать слова, но не успевает — Тэ опережает. — Она оставила в моем сердце огромную дыру, которую вряд ли кто-то сможет залатать. — Ты теперь боишься заводить отношения? — Не то чтобы боюсь отношений. Я боюсь довериться, влюбиться, отдать свое сердце, чтобы потом его так же растоптали. Это больно, Чонгук, очень больно, я приходил в себя несколько месяцев, и эта тема все еще делает мне больно, поэтому давай закроем ее. — Хорошо, извини меня. — Просто иногда люди делают больно, но нужно уметь жить дальше ради кого-то. Когда ты хочешь сдаться, нужно искать людей, для которых ты можешь жить. — У тебя это были родители? — Нет, Минхо. — Это кто? — выпаливает рот быстрее, чем мозг успевает понять, что зря. — Чонгук, не нужно расспрашивать об этом, давай перейдем на другую тему, — как-то зло отвечает Тэ, притягивая бокал поближе и делая крупный глоток, давая понять, что эта тема закрыта окончательно. — Ладно, — голос у Чона совсем приглушенный. Он же не со зла все это спрашивал, он хотел узнать прошлое Тэ. Чтобы как-то разбавить обстановку, Чонгук перешагивает через свой страх и немного нервным голосом произносит: — А я вот ни разу до недавнего времени не влюблялся. Знаешь, так, чтобы быть воодушевленным, таким окрыленным. Мне нравились парни, но я никогда не думал, что буду так сильно любить человека просто за то, что он есть. — Ты хотел его поцеловать? — Очень, но я несмелый: мне страшно так открыто показывать свои чувства. Поэтому я жду подходящего момента. — Представь, что этого человека ты видишь последний раз, и сделай то, что хочешь, ведь другого шанса может и не быть. — Учту. Теперь Чонгук задает самый интересующий вопрос: — Кто такой Юнги? — Мой лучший друг. — А у него есть девушка или парень? — встревоженно интересуется Чон. — Без очереди лезешь, — усмехается Тэхён, подливая ему в бокал и показывая жестом выпить. — Оштрафован, — а Чонгук и пьет. — Так уж и быть, отвечу вне очереди, но с меня одно желание. Сердце Чонгука забилось — он предвкушает, что ему могут загадать, и согласно кивает. — Юнги по парням, — с легким смешком говорит Тэхён. А Чонгук как разозлится. Его только что обманули, а Юнги еще и по парням. На Тэхёна уже Чонгук запал; тот пусть другого ищет. — А желание я приберегу для особого случая. — Ну так нечестно, — дуется Чон, его только что обманули. — Тэ, — Чонгук привлекает внимание. — А? — Другого шанса у меня может и не быть, — и резко прилипает к губам Тэхёна. Не торопится, боится, что оттолкнут. Тэхён не хочет отстранять его. Может, это эгоистично с его стороны, может, списывает всё на алкоголь, но он обвивает талию Гука, тянет на себя, давая понять, что не против, и помогая забраться на бедра. Чонгук слушается, понимает, что его не отпустят, точно не сейчас. Чувствует, как холодная рука под футболку ныряет. Тэхён разрывает поцелуй, слыша бурчание Чона. Ведет кончиком носа по скуле и оставляет совсем легкий поцелуй на шее. Чонгук не ожидал, что получит столько нежности, и от этого страхи и волнения отходят на второй план. Он доверяет Тэхёну — доверяет свои чувства и всего себя. Вторая рука проникает под футболку. Контраст температур отзывается на теле Чонгука мурашками — они покрывают все тело. Сердца стучат как бешеные, в унисон. Тэхён оглаживает накачанную спину, позвонки и опять припадает губами к шее. Целует уже более настойчиво, спускается ниже к ключицам, напоследок оставив засос. — Эта футболка мне мешает, — недовольно бурчит Тэ, отстраняясь от Чонгука, и наконец сталкивается с ним взглядом. — Сними ее, можешь делать все, что захочешь. Даю полный контроль. — Все, что захочу, — Тэхён расплывается в хитрой улыбке и поднимает руки Чонгука, стаскивая футболку и откидывая ее как можно дальше. В сумерках он пытается разглядеть тело перед собой, проводит пальцами вниз от груди, обхватывает талию и тянет Чонгука к себе, плотнее, ближе. Требовательно целует, агрессивно сминает чужие губы, проникает в рот. Чонгук от этих действий плавится, как воск, вверяет себя Тэхёну, но боится проявить дальнейшую инициативу, игнорируя свое возбуждение и чужое. Тэхён лихорадочно покрывает тело поцелуями: грудь, живот, плечи, шею — и вновь возвращается к груди, к соску, облизывает его и легонько прикусывает, выбивая из уст Чонгука первый стон. Крышу Тэхёну сносит моментально. Его руки все еще беспорядочно касаются Чона, пока второй, решив что-то у себя в голове, тоже вовлекается в процесс, зарываясь руками в кудряшки Тэхёна. — Решил поучаствовать в процессе? — смеется Ким, наслаждаясь действиями младшего. — Ты-то еще одетый, непорядок, — и для большей убедительности покачивает головой. — Вперед, — только и успевает скомандовать Тэ, как к нему тут же льнут ближе всем телом и целуют. Руки дрожат, но все еще пытаются избавиться от вещи Тэ. Чонгук теряет последние сомнения и тянется к ремню Тэхёна. Чону уже не терпится, он уже возбужден, он уже готов. А Тэхён уже давно готов — Гук это прекрасно чувствует, сидя на его бедрах. Ему не терпится ощутить весь спектр удовольствия. Страшно? Безусловно, но пока его сильнее прижимают к себе и так же в ответ целуют с напором, он уже доверяет. Чонгук впустил его в свое сердце, привык, привязался. Звонко отбросив ремень с тяжелой пряжкой, расстегнув ширинку, Чонгук останавливается из-за возбужденного до предела голоса — тот шепчет прямо в ухо, опаляет горячим дыханием и вызывает табун мурашек: — Мы не можем, Чонгук. Это будет неправильно по отношению к тебе. Я не могу с тобой так поступить. Чонгук не понимает его слов: они же оба этого хотят, оба желают раствориться друг в друге, забыться. Чонгук не бежал, Тэхён — да. Пусть с помощью родителей, пусть так, но он не хотел видеть ее, слушать на суде что-то. Он ведь не пришел ни на одно заседание, а она учиняла все новые и новые скандалы, требовала, чтобы ребенок остался с ней, ведь она — мать. Смешно. От этого слова осталось только то, что она родила Минхо, а воспитание было на Тэхёне, дедушках, бабушке, изредка на няне, но никак не на матери.Flashback
Олив находила кучу предлогов слинять в клуб с подружками, приходя домой под утро, с ужасным перегаром и запахом мужского парфюма. Юнги предупреждал Тэ, что в клубе видел ее несколько раз, и далеко не в компании подруг. Тэхён не хотел верить, старался не замечать столь очевидных вещей. Ребенку нужна мать — так он считал, пока крышу у нее не снесло окончательно. Она стала во всем винить Кима, давить на жалость, что устала. Тэхён был на седьмом небе от счастья. Нянчился с малышом, он ведь такой крохотный: его нужно защищать, любить, оберегать, холить и лелеять. Тэхён не спал по ночам из-за коликов Минхо. Смесь он не особо жаловал, а молока у Олив почти не было, да и какой разумный отец позволит выпившей матери кормить младенца? Приходилось подбирать смеси и терпеть, пока Минхо подрастет или пока жена образумится. Прощал ей все, списывал на усталость. Один месяц, другой, а все становилось хуже и хуже. Жену все устраивало, а вот Тэхёна подбешивала такая ситуация. Сильной любви не было: они женились из-за беременности, а ребенком она совсем не занималась. Почувствовав обеспеченную жизнь, ни в чем себе не отказывала: тусовки, друзья и алкоголь. Спрашивалось: от чего она могла устать? Она не готовила — зачем, если муж повар. Не занималась ребенком, отдыхала, ходила на шоппинг-терапию, тратя огромные суммы на сумки и фирменные тряпки, укладки и косметологов. Тэ все терпел, думал: «Устала, хочет развеяться, не сидеть же ей с сыном постоянно». Но каждый месяц все становилось хуже и хуже. Она перестала скрывать чужой аромат, нагло врала, что была с девочками, а запах парней оставался на одежде «просто из-за танцев». «Тебе не о чем переживать» — говорила она, чмокая уходящего на работу мужа и направляясь отсыпаться, забыв о ребенке вовсе. Все оставалось на няне, которая приходила каждый день. Тэ не мог доверить Олив ребенка: ему нужно быть уверенным, что Минхо накормят, что с ним поиграют. Тэхён проглатывал снова и снова всю обиду и вранье, не хотел, чтобы сын рос без матери. Он проходил через это и не хотел для Минхо такого же. Последней каплей было вернуться из двухдневной командировки пораньше на полчасика. Пробок не было, и он хотел побыстрее вернуться. Не заезжал за букетом и чем-то вкусным, как это делал раньше, — сразу домой, соскучился по сыну. Но, зайдя домой, он услышал, как «любимая жена» кувыркалась с одним из друзей ее детства — от него исходил тот же аромат, какой она таскала больше года. Будто у всех, кто ходил в этот клуб, именно такой. Это был абсурд, но Тэхён терпел, и сейчас мог бы закрыть глаза, уйти из квартиры, позвонить, предупредить и сделать вид, что не заметил ни распаленную жену, ни мятую кровать, ни чужой парфюм. Он стоял в коридоре и прислушивался. Нет, не к стонам и лестным высказываниям в свой адрес. Он услышал раздирающий плач Минхо. В закрытой детской срывал голос двухлетний сын, плачущий, что мама его закрыла. Ему было страшно из-за темноты, он сидел в своей кроватке и выл навзрыд, пытаясь достучаться хоть до кого-нибудь. У Тэхёна сердце сжалось. Как мать может так поступать с собственным ребенком? Запихав в сумку на скорую руку любимые игрушки сына, взяв пару вещей и прихватив свой чемодан, он двинулся прочь, слушая, как она яростно кричит, что это было один раз и такого больше не повторится. Это было неважно. Пазл собрался. Он приехал к другу на такси — не стал садиться в таком нервном состоянии за руль. А там, уложив ребенка спать, они с Юнги пили и болтали о ней и о том, что Ким хочет делать дальше. — Что? — вопросительно смотрел друг. — Ты же шутишь? — Нет, я с ней разведусь. — А сын? — Ему она не нужна. Он, скорее всего, несколько часов плакал, не переставая. Минхо же маленький, боится темноты. Она ему свет даже не включила — закрыла его в комнате, положив в кроватку. Позже он проснулся, звал ее, а она так и не пришла. Она вряд ли соображала, что делала. Зачем она так с ним? Олив же его рожала, неужели у нее материнских чувств нет? — Я не хочу ее видеть. Явно скоро пойдет в клуб на очередную встречу «друзей», — Тэхён сделал воздушные кавычки, намекая на такого друга у себя в спальне. — Пока ее не будет, заберу пару документов и вещей основных. — А деньги? — Если она не успела все потратить, заберу часть. — Часть? — Деньги меня меньше всего волнуют. Минхо теперь вообще без света боится оставаться: я даже дверь не стал закрывать и весь свет в комнате и в коридоре включил, любимую игрушку ему дал. Надеюсь, он забудет этот день. Надеюсь, это было один раз. Она же отпустила няню, а та и согласилась. Может, одумается. Но я с ней точно развожусь. Если не одумается, то пусть живет как хочет — это уже не наши проблемы, кем она станет. И не думаю, что она когда-нибудь избавится от своих пагубных привычек. — Она же была беременна, — спокойный голос Юнги режет по сердцу снова и снова. — Что?End of flashback
— Тэхён, ты чего завис? — и опять целуют в губы, кусают, требуют взамен тоже нежности или грубости, ответа. А у Кима в голове одни сравнения, одни воспоминания. То, что он получает от Чонгука, в сравнение даже не идет. Он не может так поступить с ним. Но из этих терзаний его тут же возвращает укус в шею. Чонгук спускается к груди, выцеловывая каждый миллиметр, попкой повиливает, убеждая себя, что его все еще хотят, что он делает все правильно. — Я не могу тобой пользоваться, — тянет Тэхён, пытаясь оторвать от себя Чонгука. — Я не девушка, понимаю все последствия и их на два меньше. Презервативы в тумбочке, смазка тоже есть, что не так? — говорит Чонгук, переводя дыхание от возбуждения. Его член ноет, хочет высвободиться из-под плотной ткани джинс. — У меня есть ребенок, и я развелся недавно. — Что? — Чонгук сначала не понимает, думает, что это шутка, смеется и опять целует. Только Тэ не отвечает, отстраняет. — Чонгук, я не хочу тебя обманывать. Сейчас у тебя есть выбор: прекратить все или нет. Мне нужны слова. — Это же она тебе изменила? — припоминает Чонгук, складывая весь пазл. — Да. — Поэтому ты сказал мне, что у тебя есть семья? Ты к ней вернешься? — Нет, Чонгук, я к ней не вернусь, но у меня есть сын и сейчас мой отец лишает ее родительских прав. Просто хочу, чтобы ты знал о существовании ребенка. Он — часть моей семьи, и если мы продолжим, то я хочу, чтобы ты взвесил все за и против. Я не собираюсь скрывать это от тебя и не буду давить. Выбор за тобой, я пойму любое твое решение. — Тэхён, ты ее не любишь, точно? Ты ее не простишь? — хмурится Чон, пристально смотря в глаза Тэхёну. — Нет, я в состоянии вырастить ребенка и один. Такая жена и мать нам с Минхо не нужна.Flashback
Чонгук делает задумчивый вид. Он ведь знал о ребенке раньше: нечаянно услышал разговор после прогулки, когда детский голос кричал из телефона: «Папочка, папочка, я соскучился!». Тут не нужно гадать — и так все было понятно. Теперь понятно. Как Тэ улыбался экранчику, как спрашивал «как дела?», «ты хорошо покушал?», «слушаешься бабушку с дедушкой?». Как сказал, что дедушки приедут навестить его и что скоро он пойдет в новый садик в Нью-Йорке. А потом сын спросил: — Папа, а вы с мамой уехали отдыхать? — Солнышко, я по работе уехал, — врет сыну, не краснея. — Скоро приеду к тебе, мне нужно идти, — сбросив вызов и стерев брызнувшие слезы, отправился на крик Чона.End of flashback
— Если ты не заметил, я парень и я не смогу тебе родить. Ты тоже, насколько я чувствую, — он еще раз покрутил тазом, убеждаясь в собственных словах, — парень, мы друг от друга не родим. И почему я должен быть против твоего ребенка? Если у него такие же кудряшки, то он мне уже нравится. — Заметил сегодня, что тебе мои волосы покоя не дают, — веселеет Тэ. — Знаешь, а я ведь только сейчас понял, что Минхо и на тебя чем-то похож. — Что? — Ну, — немного неловко произносит Ким, — у него такие же голубые глаза, как у тебя. — Это немножко неловко — говорить о ребенке в такой момент. — По-моему, самый подходящий момент, чтобы обговорить все до того, пока мы не пересекли черту. — Может, попробуем и посмотрим, что из этого выйдет? — предлагает Чон. — Хорошая идея. Набравшись смелости в третий раз за день, Чонгук целует Тэхёна. «Будь что будет», — вертится у каждого в голове. Если у Чонгука есть боязнь первых отношений, то у Тэхёна все куда сложнее. Как пустить незнакомца в свою душу и сердце — не на поверхность, а под кожу — так, чтобы навсегда? Если Тэхён ошибется во второй раз, то это «навсегда» его погубит. Но почему-то, глядя в эти глаза, что напоминают небо, он верит и надеется, что они смогут быть счастливы. Хватит с Тэхёна самокопаний и разрушения — он тоже может быть счастливым, тоже может любить. — Чонгук, хватит раздевать меня. — Почему? — Я не хочу делать это в спешке, мы оба не готовы к резким изменениям, нам некуда спешить, — и уже делая голос мягче: — Ладно? — не переставая приобнимать и поглаживать по спине, чтобы не сердились на его слова. — Ну же, не дуйся, просто это ответственный шаг, я хочу, чтобы это произошло по-особенному. — Тебе шоу устроить или как? Тэхён улыбается этой колкости, но стоит на своем: — Чонгук, не передергивай слова, просто здесь и сейчас не та атмосфера. — Ладно, — злостно бурчит Чон, надувая губы. — Гуки, ты очень красивый и сексуальный, но давай не будем торопиться — слишком рано. Еще с утра мы были не так близки, а ты уже предлагаешь перейти на следующий этап. Терпение — и все будет, — Тэхён целует в лоб и пытается встать. Ноги ватные. — Я пойду к себе. Спокойной ночи, Гуки, — Тэ опять смакует милое прозвище, которое несколько недель крутилось в его голове. — Подожди, Тэ, — Чон хватает за штанину и по-детски дергает за нее, привлекая внимание. — Можешь просто остаться со мной? Тэхён немного думает и легонько улыбается. — Хорошо, я останусь с тобой, но мне нужно сходить в душ, — хищным взглядом осматривает Чонгука, облизывает сухие губы и добавляет: — Тебе тоже следует сходить в душ, — намекая Гуку на бугорок в джинсах. — Может, вместе? — Мы еще все успеем, где только пожелаешь, а пока каждый сам справится со своей проблемой, — быстро поцеловав куда-то в скулу, Ким направляется в душ.***
Тэхён отбрасывает все свои мысли, игнорируя появившееся желание ворваться в душ к Гуку, плюнув на недавние слова, и разложить его прямо в ванной на всех поверхностях. Он пытается успокоить свою фантазию, которая так и рисует, как горячее тело под ним шепчет его имя, холодные капли стекают с их тел, пытаясь остудить пыл, но все тщетно. Гонит все эти мысли прочь. Ложится на кровать, и спустя пару минут к нему прижимается влажное и голое по пояс тело Чона. Гук целует в шею, зарывается одной рукой в кудряшки, а другой крепче обнимает Тэхёна. В головах у обоих так и мелькают отрывки событий сегодняшнего дня. Ким с удовольствием запишет эту дату в календарь, отметив этот столь важный день. Все же, не сдержав себя, он поддался чувству, и, кажется, Чонгук плотно засел в его сердце. «Лишь бы все сложилось», — единственное, о чем мечтает Тэхён.