Нью-Йорк, 09:00 утра по местному времени
— Вы с Хосоком правда оставили их? — Джин вопросительно поглядывает на смартфон, в нем блондинка смеется от вопроса и утвердительно качает головой. Мужчина смачивает тряпку и в последний раз протирает плиту от убежавшего кофе. Намджун сегодня не уследил за своим любимым напитком, и теперь Сокджин кидает в мужа взгляды, полные негодования (и парочку подушек — так сказать, «ощути весь спектр моего недовольства!»). Пока он болтал с подругой, то успел убрать происшествие с плиты, и теперь она сверкает, как новая, а Намджун в это время неторопливо собирается на работу, как и всегда. Утро перед работой — единственное время, когда нет спешки. Джин занимается своими делами, сегодня у него онлайн-консультация после полудня, поэтому утро он проведет так, как хочет: без вечной суеты и нервов отправит мужа на работу и ляжет спать обратно — идеальный план, после такого раннего подъема самое то.flashback
Бешеный ритм города заставляет жить так большинство людей, но Джин не настолько карьерист, чтобы впахивать так же, как муж или Тэхён. Он все же в душе творческая личность — иногда это проявляется в консультациях, как однажды заметил Намджун, за что огреб. Чтобы отвлечься от своей профессии и найти баланс, Сокджин получил третье образование в другой сфере: отучился очно в магистратуре на керамиста, где и познакомился с мамой Чонгука на одной из лекций смежных потоков, а позже выяснилась их любовь к художникам. Девушка предложила вместе сходить на мастер-класс по гончарному делу, там разболтались и поняли, что у них много общего: начиная от любимых художников, заканчивая бытовыми вещами. Так и подружились. Хэйли легкая на подъем, веселая, Сокджин такой же, поэтому на парах они проводили время вместе. Девушка родом из Финляндии, и после сессии (училась она на заочном отделении магистратуры) уехала к себе на родину, там ее ждал муж, а Джин воспользовался ее приглашением и приехал в гости. Позже он стал часто навещать новых друзей — так и влюбился в финскую природу, в частности в северное сияние, лес и горнолыжный курорт. Сокджин быстро сдружился и с мужем Хэйли, Хосоком. Его даже свозили в их мастерскую. Это все и вправду напоминало фабрику «Санта Клауса»; еще бы другие работники имели зеленую форму с колпачками и заостренные уши, и Джин сам бы поверил в существование эльфов и всего остального. Ту атмосферу мужчина запомнил надолго, а спустя два года он встретил Намджуна с Тэхёном, и уже на следующий год они все втроем поехали в Финляндию охотиться за северным сиянием. Именно Джин влюбил маленького Тэ в это чудо света, подарив теплые воспоминания о Финляндии. Хэйли тогда пару месяцев назад родила первенца и сидела дома, а чтобы было не так скучно, набрала Сокджина, пригласив приехать в гости. Каково же было ее удивление, когда Джин поинтересовался, может ли он приехать не один.flashback
— Ты нашел себе партнера? — Хэйли всегда старалась говорить нейтрально, не хотела обидеть Джина, хоть и понимала, что ее друг любит исключительно мужчин и не скрывает этого. — Да, он прекрасный, они недавно переехали в Нью-Йорк, Хэйли! — Сокджина переполняют эмоции каждый раз, когда он вспоминает их знакомство. — Ты не представляешь, какой он харизматичный! — Слышу по голосу, что ты на седьмом небе от счастья. Я рада, что ты нашел себе спутника жизни, можете приехать. — Хэйли, есть еще маленькое уточнение… — заходит Джин издалека. — Какое? — женщина стала успокаивать проснувшегося ребенка. Сокджин слышит, как та тихо напевает колыбельную, пытаясь погрузить Чонгука в сон. — У него есть ребенок, ему почти четыре, — выпаливает Джин как на духу. Не любит он тянуть момент — лучше сразу все сказать, чем юлить. — Вот как, — теперь женщине понятно сказанное Сокджином «они недавно переехали». Вот кто эти «они». Чонгук успокоился, и Хэйли перешла на шепот: — Ты себя комфортно ощущаешь с ними? — она всегда спрашивала о комфорте Джина, откуда-то в ней есть эта черта. — Да, с их появлением в моей жизни несколько месяцев назад я будто обрел семью. Мы, конечно, Тэхёну еще не сказали, что его папа полюбил меня, но мы на пути к этому. — Малыша, значит, зовут Тэхён? Красивое имя. — Да, Тэхён. Он славный, у него кудряшки и каштановые волосы, видно, в маму, а характер точно в Намджуна — такой же важный сидит в песочнице и строит куличики, — смеется Джин, наблюдая за малышом прямо сейчас. Тот хлопает лопаткой по куличику, ровняя свой замок, который они вместе с Намджуном строят, пока Джин отвлекся на телефонный разговор. — Намджун, значит, похититель твоего сердца, — делает женщина заключение. — Хорошо, когда вас ждать? — В декабре, если вы не против. Мы могли бы составить вам компанию на Рождество и Новый год. — Было бы здорово, Чонгуку на рождество исполнится годик, он уже будет побольше и сможет даже играть с Тэхёном. — Прекрасно, им будет не так скучно друг с другом.end of flashback
Джину сложно жить в ритме Нью-Йорка, поэтому он предпочитает не начинать работу раньше двенадцати. Он больше любит проводить утро с мужем: вместе завтракать, слушать утренние новости, подбирать галстук и завязывать его (Намджун делает это неумело, хоть и любит костюмы, но вот с галстуками — беда). Джину нравится заниматься уборкой с утра, что-то готовить, ухаживать за растениями, что стоят на террасе. Это его маленький ритуал перед работой, но бывают такие дни, когда он целует мужа, завязывает ему черный галстук, почти не открывая глаз (наловчился уже), и, как только Намджун чмокает его в щеку и выключает светильник, Джин радостно зарывается под одеялко и досыпает еще пару часов.***
В последнее время из-за загруженности на работе Намджун вечно рассеянный, вечно копается в своих бумагах; иногда даже посреди ночи ему звонит какой-нибудь клиент решить проблему, пока они сладко спят! Мужчина обычно громко зевает, натягивает черный махровый халат и уходит в кабинет. Иногда такие ночные вылазки заканчиваются тем, что муж больше и не возвращается в постель, еще и спозаранку на работу бежит. Сокджина первое время это раздражало до ужаса, а потом смирился, успокоился и стал спать, как хочет, назло мужу, который все же иногда приходил под утро, а Джин, развалившись в позе звезды, сладко посапывал на середине кровати.end of flashback
Пока Намджун за барной стойкой просматривает свои документы, фоном на кухне работает телевизор, где показывают сводку новостей. Джун любит прослушивать утренние новости перед работой, он хочет всегда оставаться осведомленным в таких мелочах, как курс валюты, погода и какие-нибудь криминальные новости, также любит всей душой смотреть суды и допросы, но работать в этой сфере никогда не хотел. К его работе это никак не относится, он специализируется совсем на другом: бракоразводный процесс, деление нажитого имущества и лишение родительских прав. — Они взрослые люди, — раздается из телефона на английском с небольшим акцентом, — да и что мы? Мы к друзьям давно планировали на новоселье съездить, а тут можно шлёпнуть двух мух одним хлопком. — Думаешь, они влюблены друг в друга? — Джин переживает за Тэхёна как за родного сына. — Влюблены, ты их не видел сидящими на кухне в два часа ночи и держащимися за руки, — Хэйли посмеивается, прокручивая те моменты снова и снова. — Я тогда хотела воды попить, а там они все еще сидели, чай пили, а я, чтоб не рушить их идиллию, тихонько удалилась обратно в спальню. А без нас у них полнейшая свобода — делай что хочу и где хочу. — Свахи, блин, тут нашлись, — между делом бубнит Намджун, поправляя очки, сползающие на кончик носа. Джун отвлекается от бумаг на телевизор, где рассказывают о ближайшей погоде в этом году, — в Нью-Йорке плюс три, местами дождь, — поглядывает на Джина, что положил себе яичницу с беконом и принимается заваривать фруктовый чай. Продолжает болтать с Хэйли о том о сем, рассказывая, что в начале февраля в Нью-Йорке будет мастер-класс от японского мастера по росписи тарелок, на который несколько лет назад они так и не попали. — О, мы могли бы приехать все вместе. Я с тобой на мастер-классе побуду, а парни сами себя развлекут. Если у наших детей все сложится — это вообще супер будет. — А работа? — Джин снимает смартфон с держателя, что крепится на кухонный фартук, и ставит его на барную стойку, садясь за нее и вскоре начиная завтракать. — Приятного аппетита, тоже нужно Хосю будить и идти завтракать… А если поступить так, — предлагает женщина, — Чонгук может остаться в Финляндии, Тэхён к нему приедет, а мы с мужем к вам в гости. Намджун косится на этих двоих недовольно, тяжело вздыхает и опять зарывается в документы. На этой неделе у него два важных суда; один (все надеются, что последний) с Олив, а второй — по делу о делении имущества пожилой пары; старик нашел молодую любовницу, а его жена требует забрать себе все состояние и оставить его ни с чем. Ведь это все заработала она. Им бы еще семейного психолога нанять и решить все конфликты с ним, потому что в суде они начинают выяснять отношения, а не решать поставленную проблему, и Намджуна это уже достало. Благо, за свою работу он берет достаточно по меркам таких же адвокатов — годы и годы упорной работы и его репутация как одного из лучших юристов Нью-Йорка сделали свое дело, а конкуренция здесь бешеная. Намджун потягивает свой американо — того самого виновника сегодняшнего происшествия, из-за которого в него прилетела подушка из гостевой, а потом еще одна, когда он думал, что муж успокоился. Сегодня их разбудил не будильник адвоката, а подруга Джина, и вот они уже больше часа болтают обо всем. Его уже оба отчитали за убежавший кофе, а мужчина периодически злобно поглядывает на мужа (вечером он ему это припомнит). Последний раз они так долго болтали, когда пытались придумать план «свести детей». Джун все еще не помнит, когда дал добро этим двум «клоунам» творить все, что им вздумается, а они этот план два месяца обсуждали. Как Тэ спровадить, как придумать логическую причину, а не сватовство, как Чонгуку сказать про гостя, как сделать все тихо, в конце концов, чтоб Тэхён их не спалил раньше времени (а он такое чувствует и всегда просекает планы; видно, в этот раз то ли план гениальный был, то ли Тэхёну было уже все равно). Ведь так мог и отказаться, а тут они вспомнили про тэхёнову любовь к северному сиянию, полюбившемуся еще в детстве, и то, что в последние годы Тэ сколько ни охотился за ним, удача была против него. Хэйли составила план, все должно было пройти без приключений, но не тут-то было, ведь Тэхён потерялся и шел за рогатым наобум (его в их плане не было, ну, экспромт от оленя). Намджун, когда услышал от Сокджина, что их сын замерз и блуждал с рогатым на пару в чужой стране, то уже пожалел, что ввязался в эту авантюру… Но через неделю он увидел, как сын «просыпается» от той апатии, он даже смог лицезреть его улыбку, что несколько месяцев скрывалась за плаксивыми ночами и вялым состоянием. Тэхён улыбался только Минхо. Его улыбка была вымученная, натянутая, но все же он старался не показывать это сыну, и что бы у него ни было на душе, для ребенка он оставался сильным и «жизнерадостным» отцом, улыбался, хоть и через силу, а когда Минхо засыпал, то выл в подушку от бессилия. Если бы не этот малыш, Тэхён бы уже распрощался с жизнью, но он не может оставить его. С первой встречи в роддоме, когда увидел маленький сверток, Тэхён понял, что теперь должен защищать свою семью любой ценой. А Минхо и есть теперь вся его семья… Сына он отправил погостить к бабушке и дедушке — те любили внука не меньше родителей Тэхёна, но все же он захотел, чтобы Минхо побыл у них. Такова была его воля, и Намджун согласился с сыном, хоть и неохотно — все же ему нравилось проводить время с внуком, забирать его из детского сада и по пути домой втайне от Тэхёна покупать вкусненькое, а потом полчаса наблюдать, как Минхо играет с другими детьми в центральном парке. Они жили в двадцати минутах ходьбы от него, что с непоседливым ребенком очень удобно: и на пикник можно сходить, и уточек покормить, а как наступала теплая пора, в ход шел самокат с Человеком-пауком или велосипед. Правда, сколько Тэхён ни уговаривал Минхо снять балансировочные колесики, тот боязливо мотал головой и просил не откручивать их (возможно, Тэхён немного перегибал, ведь сын еще маленький для двухколесного велосипеда — об этом сказал ему Джин, когда Минхо, всхлипывая, говорил, что он упадет с него и ему нравятся эти колесики). Если родители брали внука к себе, то Тэхён после работы забирал у них сына и уезжал домой. Правда, из-за сильной нагрузки на работе Намджун не так часто забирал внука, и тогда уже помогала няня Минхо, которую Тэ нанял еще с самого рождения сына, хоть долгое время пытался справиться сам. Няня обычно забирала Минхо из садика, и они ходили гулять в парк или играли дома до приезда Тэхёна. Пару раз Олив своими выходками доводила сорокалетнюю женщину до слез, но та терпела, ведь Тэ столько раз умолял не слушать жену и вообще на нее внимание не обращать. Не доверял, не хотел малыша одного оставлять с горе-матерью. Джун старался по мере своих сил и возможностей работать поплотнее утром и днем, чтобы ближе к вечеру гордо прийти в садик за внуком и провести с ним время. А дома их уже ждал Джин, закончивший работу тоже пораньше, чтобы побыть с ребенком. Тэ знал, что за сыном посмотрят и поиграют с ним, поэтому в эти дни постоянно задерживался на работе, домой он спешил только ради Минхо. Уже тогда их отношения с женой «охладели», если можно это состояние назвать так. Тэхён старался возродить их чувства, но Олив было не интересно, после рождения сына она ушла в полнейший разнос: вечеринки до утра, горы выпивки и не только. Тэ во время беременности постоянно контролировал, не курит ли Олив, не пьет, поэтому первое время думал, что она наверстывает упущенное, но жена не останавливалась — ни ради него, ни ради сына. Юнги уже тогда подливал масло в огонь — говорил, что она ему изменяет, все норовился показать снимки в телефоне, но Тэхён не хотел в это верить, думал, пока он делает вид, что не знает, у Минхо будет мама, которой у самого Тэ больше не было… По телевизору без умолку вещают телеведущие, переходя к более серьезным новостям — про вчерашнее убийство в Бруклине. Намджун фоном прослушивает криминальную сводку, но обращает все свое внимание на следующее объявление: «Родители, следите за своими детьми…» Джун откладывает бумаги и добавляет звук на телевизоре, впитывая каждое слово. Джин с Хэйли перестают смеяться, прислушиваясь к голосу диктора, и на кухне наступает тишина — раздается только четкий голос из телевизора. «…уже трое детей пропали. Одного ребенка выкрали с детской площадки, второго в торговом центре, третьего из детсада забрал подозрительный мужчина, представившийся дядей девочки. Пропавших полиция ищет уже третьи сутки, никакой подробной информации о похищениях не известно, если вы что-то видели или знаете, где могут находиться дети, позвоните на номер на экране или напишите на почту, не будьте равнодушными. И не оставляйте детей без присмотра. Личности мужчин устанавливаются. На сегодня это все новости, с вами были ведущие…» Намджун выключает телевизор, тяжело вздыхая. Страшно осознавать, что твой внук может оказаться на месте тех детей… — Я скучаю по Минхо, — совсем тихо говорит Намджун, обращаясь к мужу, что находится в каком-то трансе после услышанного. Джин наспех прощается с подругой, обещая позвонить чуть позже и обсудить еще кое-что важное, и подходит к мужу. — Я тоже скучаю, — обнимает со спины, — но ему там хорошо, ты ведь вчера с ним разговаривал. Бабушка купила ему новенький конструктор, там вкусная еда, нет вечно бубнящего, что ему нельзя сладкое, Тэхёна. У него отпуск от отца. — Его отец свою личную жизнь в Финляндии устраивает, а мы, между прочим, тоже балуем нашего внука, — Сокджин улыбается на этот обиженный тон мужа. — Что за ревность, Намджун? Он все равно с нами проводит больше времени, чем с ними. Они тоже его семья, так что пусть Тэ сам решает, где находиться его сыну. — Кто знает, что она еще выкинет. Суд состоится через три дня, а она затихла, не к добру это, не к добру, — в негодовании качает головой, снимая очки. — Она же официально лишится права манипулировать Тэхёном через Минхо, это был ее последний рычаг, она больше не будет его матерью по документам и ей запретят приближаться к сыну. Поэтому предугадать, что ей взбредет в голову в этот раз, сложно, учитывая прошлые разы ее истерик. — Иди давай, философ, на работу, опаздываешь, там уже адские пробки, — сообщает, указывая рукой на настенные часы. — А так, дорогой, — Джин крепче обнимает мужа, — нужно надеяться на хорошее, не думать о плохом, — поддерживает, как может. — А мне из-за твоей увлеченности бумажками теперь отмывать еще и турку, а я хотел сегодня отдохнуть. Не получилось, не фортануло, — Джин измученно смеется и, чмокнув в губы, идет в гардеробную подобрать подходящий галстук к костюму. — Я когда с работы приду, вымою все, что пожелаешь. Ну отвлекся я на документы свои, с кем не бывает? Убежал кофе и убежал, чего бубнить-то? — Намджун следует за мужем в гардеробную и там жадно целует Джина, припечатывая того к стене. — Вы с Тэхёном вечные трудоголики, этот вообще впервые за несколько лет отпуск взял, чтоб свою личную жизнь подлатать, — вертится Джин, не давая себя нормально поцеловать. — Намджун, ты опоздаешь на работу такими темпами. — Все же нужно поинтересоваться у Тэ, когда Минхо обратно к нам, — Намджун доверяет вкусу Джина, когда тот, наконец, завязывает галстук, наиболее подходящий к его костюму. Хоть и Джун всегда идет на работу как с иголочки, но завязывать галстуки не умеет и каждое утро это делает Сокджин. Иногда он делает это, только проснувшись, с гнездом на голове и щурясь от света в спальне, что включает Намджун, чтобы было светло. А иногда как сегодня — Джин уже сходил в душ, уложил волосы и переоделся в джемпер и черные джинсы. В такие дни он обычно идет с утра в парк читать книгу или просто бродить по аллеям — иногда с музыкой, иногда в полнейшей тишине, размышляя над чем-нибудь. — Ты эгоист, Джуни, они тоже его семья, — он тяжело вздыхает, поглаживая мужа по плечам. Намджун после того инцидента с Олив стал против ее родителей, хоть они и кажутся вменяемыми и тоже не согласны с поступками своей дочери, но кто их знает, выберут они ее или просьбу Тэхёна? Тэ решил, что Минхо забудет про нее, про то, что она с ним сделала, раз и навсегда, а его ночные кошмары когда-нибудь прекратятся. Сегодня у Намджуна весь день один клиент за другим, один суд сменяется другим судом. Вернется он домой измученный, завалится в кровать, обнимет мужа, и все станет хорошо: усталость пройдет, тоска отпустит, а ближе к ночи нужно будет позвонить Тэхёну, узнать, как у него дела. Может, Тэхён проболтается и решит поделиться, как у него все с Чонгуком? Хоть он и не лезет в его личную жизнь, но переживает, понимает, что если они не подойдут друг другу, а Тэхён уже влюбился, то сын опять будет страдать. На самом деле Намджун сначала, мягко говоря, был в шоке, когда его супруг с полной уверенностью предложил свой гениальный план по «залечиванию разбитого сердца Тэхёна» и не придумал ничего лучше, чем вспомнить о своей подруге из Финляндии. Добавил все и сразу: — Ну у нее сын есть — Чонгук, он чуть младше нашего Тэ, помнишь, может, лет двадцать назад мы у них все вместе гостили. Теперь тот вырос, стал красавцем, еще и одинок, а еще (ну так, к слову пришлось, добивать муженька так добивать) ему не нравятся девочки. А дальше он предложил Хэйли, она поддержала идею, чтобы Тэхён приехал к ним. Пока Тэ поживет у них, может, они понравятся друг другу? А потом они все продумывали до мельчайших деталей: и чтоб сам дом нашел, и вообще, чтоб до последнего не понимал, куда едет. Тэхён видел их еще в детстве, а потом они ездили в другие деревни на «охоту» за сиянием, так что, когда Ким подрос, он уже забыл про малыша, с которым строил снеговика на заднем дворе дома семьи Чон. (Если Тэхён влюбится и у них с Чонгуком все получится, кто-нибудь сможет смело шутить про «яблоко от яблони» и это будет стопроцентное попадание — по крайне мере, в любви). Родители помнят первую влюбленность сына — паренька, с которым Тэхён сбегал с уроков в кино. Поэтому-то надежда, что спустя столько лет его любовь к своему полу все еще есть глубоко в сердце, смело смогла прибавить в их план больше шансов на успех. Особенно учитывая всю ту ситуацию с бывшей женой, Тэхён вряд ли доверится девушкам. Намджун прекрасно понимает его в этом плане. Он тоже не смог впустить в свою жизнь новую женщину, даже спустя столько лет. Она все еще прекрасна в его глазах. Хоть это болезненное прошлое насчитывает уже двадцать с лишним лет, он все еще сбегает ото всех в один летний день, чтобы остаться в одиночестве, в своих мыслях, побыть рядом с ней, и Сокджин понимающе отпускает его, доверяет. Поддерживает такой выплеск эмоций. — Нельзя все держать в себе, Намджун, какой бы ты ни был сильный. Любовь ломает всех, и ты не исключение. Просто поплачь, — вот что он сказал в первую их ночь, когда мужчина поделился историей про маму Тэхёна. Тогда он несдержанно прорыдал до утра. Впервые за два года, как она ушла, он позволил себе слабость…***
Из-за плана Джина у них с Намджуном возник конфликт, когда мужчина взвесил все за и против, ведь зачем Тэхёну парень, который живет так далеко… Но в итоге он даже рад. Ведь голос у сына стал веселее, чем десять дней назад, а билет, который Намджун купил ему на обратный путь за день до Рождества, Джин «нечаянно» отменил, и Тэ теперь без обратного билета. Впрочем, все складывается куда лучше — на фото, что прислал ему Тэхён вчера, два улыбчивых парня, которые вроде друг другу симпатизируют. Фото сделано где-то в лесу, а на заднем фоне отдыхают хаски. Хэйли тогда и сказала: «Ну у них сейчас такой прогресс в отношениях пойдет, мы с Хосей к друзьям уедем на лыжах покататься, отдохнем, а дети там сами справятся, голова на плечах есть, оба взрослые, оба понимают, что к чему. Надо — они бы это и в нашем присутствии сделали, а так все будет более гармонично. В общем, когда мы уезжали, они были на прогулке, уже довольные и счастливые, а вы представляете, что за несколько дней произойдет?» Намджун только согласно покивал на то, что у обоих есть голова на плечах. Он, правда, надеется, что сын не накинется на Чонгука, потому что ну кто его знает?Финляндия, деревня Ла-Энтро. 03:00 утра по местному времени.
Пока Чонгук посапывал, прижимаясь сильнее к спине Тэхёна, а второй так и не смог нормально уснуть, все время ворочаясь и просыпаясь от надоедливых мыслей. Слишком много переживаний по различным поводам, а еще и суд, где Олив должны выдать запрет на приближение к Минхо. Отец этого запрета добивался несколько месяцев, и, наконец, судья, проанализировав состояние Олив, вынес решение: наложить запрет и лишить родительских прав, или она пройдет соответствующее лечение, и тогда… На что та отказалась, сказав, что никакой зависимости нет и она вполне вменяемая, вот только объяснить ситуацию с закрытием сына в детской без света и игнорированием его плача она так и не смогла. Мыслей у Тэхёна очень много. Все ли он делает правильно? Если они с Чонгуком все же будут вместе, то как преподнести это Минхо? Он пытался вспомнить, как с ним разговаривал Джин по этому поводу, но особо ничего в памяти не всплыло. Ему тогда четыре было, и он не задумывался о таких вещах, но если самостоятельно не справится, то всегда есть дедушки, которые расскажут, что любовь беспола. Тэ старается гнать надоедливые мысли вон, пока телефон не начинает вибрировать в ночи. Первая мысль: звонят родители, что-то случилось, ведь в Нью-Йорке уже утро. Тэхён выбирается из объятий Гука и жмурится от света телефона. Неизвестный номер. Он сбрасывает и аккуратно ложится обратно в объятья, но через пару минут надоедливый человек повторяет звонок. Тэ приглядывается к цифрам, и сердце пропускает пару ударов. Впереди красуется единица, указывая, что номер американский, а ближе к концу повторяющиеся цифры — «пять, два, пять, пять, два, пять». Он не сбрасывает звонок, убирает виброрежим и все же выходит из спальни, плотно прикрыв дверь. Этот номер он прекрасно помнит, особенно повторяющуюся комбинацию в конце. Зачем Олив звонить рано утром? С какой целью она вообще вспомнила о нем? Денег он уже давно ей не переводил, и вроде она это приняла. Сначала, конечно, пыталась попрекать сыном, но Тэхён был непреклонен — обрубать концы топором нужно одним взмахом. Вскоре Олив перестала звонить и маячить вокруг него. Не к добру это все… Бывшая жена очень настырна и звонит шестой раз за минут пятнадцать, а Тэ все смотрит, как в ночи загорается экран и через время тухнет, собирается с мыслями и наконец-то отвечает, спускаясь на первый этаж попить воды. Ему нужно себя чем-то занять на время разговора, да и в горле от страха пересохло. — Да? — голос у него все еще сонный, может, даже слышатся нотки волнения. — Я думала, ты меня опять игнорируешь, — бормочет слишком быстро на английском девушка. — Ближе к делу, — хоть у Тэхёна английский почти родной язык, но за три недели использования финского вот так спросонья ему сложно вести конструктивный диалог, да еще и с бывшей. — Надеюсь, я тебя отвлекла от чего-то важного, а точнее — от кого-то. Ты ведь бросил меня из-за нее! — по голосу Олив совсем не в обиде, скорее напряжена и зла. Так она упрекала Тэ в неверности каждый раз, когда они встречались. Зачем? Тэхён уже давно не понимает ее логику. — Мы развелись, — он старается выровнять голос, — сейчас я могу встречаться с кем захочу. Ты мне позвонила с утра, чтобы сказать это? — Тэ наливает из графина воду, немного пролив на стол. Руки подрагивают, сердце учащенно бьется, прогоняя сон на ближайшие дни, наверное, точно. Забивать голову вопросами не охота, в последнее время их было достаточно. Лучше сразу узнать, что ей нужно, и на этом закончить общение. Собеседница молчит, а Тэхён слышит, как девушка открывает окно и явно закуривает. Эта тяга появилась после рождения сына, а потом все пошло комом, и вот к чему это привело. Тэхён старался изо всех сил сохранить семью, чтобы Минхо не ощущал ту же пустоту, что и он сам, но и жертвовать эмоциональным состоянием ребенка больше не мог. Черта пройдена, обратно не вернуться, словами «прости» и «все так живут, и мы бы жили» не вернуть то время, когда они только познакомились. Тогда Тэхён был счастлив и до безумия влюблен. Усеянное бороздами сердце, которое вывернули наружу, не залечить, словами точно, а добивает Тэхёна осознание того, что он был готов простить ей хождения по мужикам, если бы не тот случай с няней и Минхо. Он бы так же глотал обиду и продолжал жить уже с чужим человеком ради сына. Тогда это казалось правильно, сейчас — нет, и он рад, что смог одним выстрелом освободиться от оков манипулирования. Спустя пару затяжек Олив выдает краткое предложение: — Хочу увидеться с сыном. Стакан из рук Тэхёна с грохотом падает на пол, разбиваясь на мелкие кусочки, как когда-то и сердце парня. Только вот известный факт: разбившийся стакан не починить и склеить не получится — точно так же, как и разбитое сердце. — Нет, — Тэ смотрит, как в ступни впиваются осколки. Эта физическая боль глушит душевную, руки не слушаются и дрожат, голос давно прыгает, а говорить тяжело, ведь он так и не попил воды. — Я его мать! — кричит она в трубку, явно надувая губы — ее дурацкая привычка. Всегда так делала, когда всем своим видом показывала «я сержусь, я же родила тебе сына, а ты не можешь выполнить мою просьбу?!». — Пока что. Если ты не забыла, через три дня у нас суд и ты окончательно потеряешь право на Минхо, — кажется, она включает режим «дурочки и ничего не помнящей», вот только не прокатит — суд пройдет, даже если она не явится, как это было первое время. — Хочу увидеться с ним, — говорит уже спокойно, цокая каблуками по паркету. — Я сказал в последнюю нашу встречу, что сына ты больше не увидишь, хватит. — Где ты его спрятал? Хочешь по-плохому? — Я вешаю трубку. Ким сбрасывает звонок первым и пытается перевести сбившееся дыхание. Все только стало налаживаться, зачем ей нужен сын? Она ведь им за все два года в браке не интересовалась. Манипуляции на деньги? Тогда почему она о них даже не обмолвилась? Будто ей нужен ребенок, а не деньги. Зачем? Олив снова и снова набирала Тэхёна, только тот выключил звук и, убрав за собой и обработав несколько ранок, вернулся к Чонгуку, который так же сладко спал уже посередине кровати, захватив часть места Тэхёна. Уснул он ближе к утру, и когда открыл глаза, то Чона рядом не оказалось. Провел рукой по его подушке и простыни — холодные, значит, давно встал. Ким не помнит, как уснул, но снилось ему прошлое — первая встреча с Олив на катке: она тогда влетела в него, и они вместе упали на лед, а дальше как-то завертелось у них, довольно быстро. Оказалось, учились они в одном университете, только на разных курсах и специальностях, но все же. Тэхён отчетливо помнит их свидания недалеко от кампуса, а дальше свадьба. Олив бросила универ, не доучившись последний год (тогда Тэ уже открывал свой первый ресторан), потом беременность и рождение Минхо. Когда весь этот праздник свернул на улицу измен, лжи и наркотиков? Тэхён за столько месяцев копания в своей жизни так и не вспомнил. Даже не глядит в телефон, как Тэхён обычно это делает утром, и не проверяет рабочий чат. Наплевать, сегодня он вообще не хочет взаимодействовать по работе с кем-либо. На ватных ногах Тэхён спускается первым делом на кухню, чтобы еще раз проверить качество своей уборки. Он не хочет делиться этим с Чонгуком, не хочет посвящать и родителей, но так все оставить не может. Ему страшно, и чем ближе дата суда, тем Тэ тревожней, а тут она еще и набрала его… Чонгука он застает варящим ароматный кофе у плиты. Видно, что тот после душа: длинная футболка едва-едва прикрывает ягодицы, однако всю разгулявшуюся фантазию рубят боксеры, а с волос все еще капает вода, оставляя на ткани дорожки. Тэхён опирается на косяк арки и просто наблюдает, как парень тихонько напевает какую-то новогоднюю песню, совсем не замечая его. Чон Чонгук — его спокойствие, его маленький необитаемый островок. Один лишь взгляд на этого паренька, и все переживания отходят на второй план, уступая место трепещущим чувствам. — Доброе утро, — Чонгук разворачивается к проходу, где стоит Ким, и улыбается. — Как спалось? — Хорошо, — (врет, но поделиться с Гуком не может, вдруг он не так его поймет?). Тэ подходит ближе и целует его в щеку. — А тебе? — Прекрасно, — Чон заканчивает приготовление кофе и полностью разворачивается к Тэхёну. Смотрит прямо в душу. От этих голубых проницательных глаз не спрятаться, и Ким начинает загоняться: не слышал же Чон его разговор? Это все равно не повлияет на них. Прошлое на то и прошлое, чтобы там и оставаться, Ким это прекрасно понимает и разделяет. — Приятно обнимать тебя во сне, — Чонгук прижимается к нему, трется влажной макушкой о шею. — Может, и эту ночь со мной будешь? — и поднимает взгляд на него, упрашивает на эту маленькую авантюру, будто тот не хочет (это ведь не так!). — Могу, — шепчет в макушку, попутно оставляя дорожку поцелуев: в висок, в щеку, ниже спускается, оставляя дразнящие поцелуи, — и не только одну ночь там побыть, — Тэхён ведет одной рукой по спине вверх, к шее, и зарывается во влажные локоны. — Мне нравится твое предложение на не одну ночь, — Чон уже смелее, чем вчера, знает, что его не оттолкнут. Первым целует Тэ в губы лениво, не торопясь, смакуя этот момент. Когда они так могут спокойно побыть вдвоем? — В холодильнике ничего нет, даже молока для кофе, но я все равно его сделал. Запомнил, что ты с утра любишь пить кофе, а то так не проснешься. Надеюсь, — Гук опускает взгляд, — ты пьешь американо? Утвердительный кивок и ухмылка Тэхёна. — Уже тогда понравился? — Ким между вопросами выцеловывает его шею, периодически играясь с мочкой уха, пока руки Чонгука трогают Тэ в ответ. — С первого взгляда, — посмеивается Чон, наслаждаясь ласками парня. — Давай выпьем кофе, пока не остыл? — предлагает Тэхён, все не выпуская из своих объятий Гука. — Боишься, что не сможешь остановиться? — издевается над ним Чонгук, проводя рукой по паху, где уже начинает подниматься член (все же длительное отсутствие секса сказывается на Тэхёне). — Мы оба не готовы к этому. — Может, готовы? — Чон крепче обнимает Тэхёна и взглядом намекает тому на островок на кухне. Тэ знает, что Чон не готов, и если ему нужно убедиться в этом, то ладно… Он подхватывает Гука под бедра и садит на кухонный гарнитур. Терзает губы, покусывает, спускается к шее и пытается засосать кожу, оставляя тем самым засосы. Проникает руками под футболку, чувствует, как Чонгук напрягает пресс, улыбается этому действию и спускается дорожкой мелких легких поцелуев к ключицам. Ладонями оглаживает грудь, проходится по ребрам, щекоча Чона, за что получает удар ногой по ягодицам. — Эй, щекотно же, хватит! — Чонгук пытается отодвинуться от приставучих рук, но все тщетно. Тэхён снимает футболку с Гука и припадает к соску, выбивая первый стон из уст Чона. Чонгук не знает, куда девать руки, и просто опирается ими на столешницу, тем самым немного отклоняясь назад. «Самое главное — сдержаться и не натворить дел раньше времени», — мелькает у Тэхёна в голове. Ким снимает с себя все, небрежно кидает на пол комом одежду, оставаясь обнаженным, раздвигает плавно ноги Чонгука и устраивается слишком плотно к нему. Возбуждение Тэ упирается в бедро парня. Тэхён целует, руками забираясь под белье Чонгука. Тот дергается и перехватывает его руку, отстраняя тем самым от своего члена. — Подожди, — пыхтит Гук. Тэхён оставляет более легкие поцелуи на скуле и, укусив за мочку уха, наконец отстраняется, смотря в смущенное лицо парня. — Передумал? Чон ничего не говорит, выпрямляясь, и начинает медленно потирать руки друг о друга. Пару раз проводит влажными ладонями по боксерам, взгляд не поднимает, а лицо все залилось румянцем. — Ничего страшного, нам нужно время и более подходящее место для этого, — Тэ целует Гука в лоб, потрепав влажные волосы, и выходит из кухни. — Я в душ снимать напряжение, — кричит, уже поднимаясь по лестнице на второй этаж. Чон так и остается сидеть на этой тумбочке с разведенными ногами и вставшим членом в боксерах, пуще и пуще заливаясь румянцем. Сам предложил, сам настоял, сам и слинял. Кажется, все-таки придется обращаться к интернету, чтобы понимать, как и что делать с Тэхёном, потому что без участия Чона в процессе будет как-то не то и, наверное, это не очень понравится Тэ. Секс — это химия двоих, а если участвует только один, то это уже насилие. А пока они раздельно справятся со своей «проблемой», забыв про давно остывший американо. Кажется, в жизни Тэхёна появилось кое-что новое, что может разбудить, и это будет получше кофе.***
Запланированный поход в магазин с утра плавно перетек в день — на часах давно двенадцать, а они только собираются идти. Кофе Тэ пил холодный, его изнутри грели воспоминания. А Чонгук налил себе какой-то травяной чай, возможно, с успокоительным, потому что после одной кружки стал слишком расслабленным.***
Тэхён укутывается в свой красный вязаный шарф, потрепанный жизнью и частыми носками, но такой любимый. Это дорогая вещь, потому что сделана любимым человеком: шарф напоминает ему о маме… — Ты так сильно кутаешься, за окном всего десять градусов, — Чон надевает куртку и капюшон, поправляя взлохмаченные волосы. — Минус, попрошу заметить, — Тэхён в придачу напяливает шапку, купленную самостоятельно в тон шарфа, потому что ту, которую связала мама, носит Минхо, и выслушивает бурчания Гука, что там нормальная погода. — Нужно будет обновить цвет волос, — всматривается в зеркало Чонгук. — Любишь красить их в яркие цвета? — Тэ смотрит на кончики волос Чонгука: краска насыщенного бирюзового (так он его увидел в первую встречу, тогда, в ванной) стала еле заметна на черных волосах — почти что смылась. — Попробовал, — поясняет, — мой лучший друг выкрасился в этот же цвет полностью и мне предложил. На нас так все смотрели первое время… — Могу себе представить… В Нью-Йорке с этим проще — красься как хочешь, одевайся во что удобно, всем пофиг. — Мне кажется, в этом городе очень грустно. — Почему? — Бывал там с родителями. Все бегут, торопятся, в нем отчетливо ощущаешь себя одиноким… Тэхён не может не согласиться с этим. Иногда он чувствует себя потерянным, ненужным, в конце концов, таким же одиноким. Это сейчас у него отпуск и все хорошо, но стоит только уехать — и вся эта суматоха снова и снова начнет затягивать. А по вечерам забирать сына из садика и возвращаться в пустую квартиру не охота, но и жить у родителей не вариант — им тоже нужно уединение.***
Тэ снова смотрит на небо: небольшие проблески паутинок мелькают вдалеке, переливаясь и набегая друг на друга. Чон, не заметив остановившегося Тэхёна, врезается в него. — Ну, перебирай ножками, топ-топ, — смеется Чонгук, пока не переводит взгляд с Тэ на предмет его наблюдения, понимая, куда тот смотрит. — Сияние должно скоро проявиться сильнее — может, завтра. На этой неделе точно, — Чонгук берет руку Кима и ведет его за собой. — Вот бы в канун Нового года его увидеть, это был бы лучший подарок, — мечтательно тянет. — Постараюсь разогнать для тебя облака, — со всей серьезностью заявляет Чонгук. — Все-таки ты Санта, — Тэхён сужает глаза и пристально так смотрит, пытается смутить Гука. — Только для тебя. — Персональный, значит? — Персональный, и если ты вел себя плохо, то я тебя отшлепаю, — смеется Чон, выходя на улицу, а Тэхён плетется за ним. — А что будешь делать, если мое желание — отшлепать тебя? — Думаю, я должен выполнить твое желание, я же все-таки Санта. — Все так просто? — Неожиданно, правда? А ты меня штурмом хотел брать? — Если только твое сердце, — откровенничает. Тэхён так и плетется за Чоном, осматривая окрестности. По левую руку сосновый лес, усыпанный снегом, по правую начинаются такие же частные дома, увешанные разноцветными огнями, — некоторые с прочищенными тропинками, а некоторые в снегу по колено.***
У Чонгука звонит телефон, и Тэхён аж дергается. В свой он так и не заглядывал, даже родителям не писал, вечером обязательно позвонит и попросит забрать Минхо от греха подальше. Хватит там гостить, пора домой, а там и новую квартиру нужно искать, желательно поближе к родителям, и садик там же. — Алло? Да, Чимин, хорошо, понял я, не забуду. До связи. На улице довольно прохладно, ветра нет, из-за этого погода хорошо воспринимается. Они идут рядышком по очищенной дороге. Первым тишину нарушает Чонгук: — Это тот друг, о котором я тебе вчера рассказывал, он меня и красил, — он старается «незаметно» прикоснуться плечом или рукой к Тэхёну. — Хорошо, — Тэ не лезет в личную жизнь Гука, придерживаясь одного правила: захочет — расскажет. Из вчерашних историй понятно, что они не воспринимают друг друга как потенциальных партнеров и только дружат, да и Ким никогда не ревновал, а может и зря… Его мысли сбивает Чон: — Двадцать четвертого Чимин пригласил сыграть Санту в торговом центре. — Сюда бы Минхо, — Тэ непроизвольно это сказал, вырвалось быстрее, чем мозг обдумал все. Оба не знают, как быть, они живут слишком далеко, на разных континентах: один в Европе, другой в Северной Америке. Никто не бросит свою работу, никто не переедет жить к другому. Сложно. Сегодня ночью они пообещали «попробовать», но как они будут дальше, когда Тэхён уедет домой? Как Чонгук будет без него? Он уже влюбился, он уже отдал свое сердце. — Может, ты его сюда привезешь на каникулы? — аккуратно предлагает Чон. — Он бы на оленях покатался, с собачками поиграл, тут свежий воздух и много чистого снега, мы могли бы куличики из него полепить. — Хорошая идея, как насчет января? — В этом году? — недоумевает Чон. — Уже следующий получится. Так сказать, ближайшая дата. А ты против? Передумал? — Нет, просто это неожиданно, я думал, у тебя работа. — Мое присутствие на работе не обязательно, — Тэ подмигивает Чонгуку и убегает вперед. «Как ребенок», — проносится у обоих в головах. Это прекрасно — найти человека, который с тобой на одной волне. Творить чепуху — так вместе. — Тэхён, в другую сторону, магазин в другой стороне! — кричит следом Гук и бежит догонять. — Красиво у вас тут, — Тэ оглядывается по сторонам, переводя дыхание, и поправляет развязавшийся шарф. — Он же маленький тебе, нужно купить новый, — предлагает Чон, помогая Тэхёну заправить кончик шарфа внутрь. — Он для меня очень дорог. Сам знаю, что мал, но он мне не шею греет, а душу, это куда важнее. Этот шарф был связан моим самым любимым человеком — мамой, и пусть она «далеко», но такие вот детские вещицы, что остались на память, я берегу. Часть уже носит Минхо, гордо заявляя прохожим на улице, что тот желтый комбинезончик связала бабушка. Скоро и он вырастет из этого и вещи придется убрать совсем далеко, на память, — совсем грустно говорит Тэхён. Он не запомнил маму, он знает ее только по рассказам отца. Хотелось бы увидеть ее, услышать ее голос не на записи, а вживую… — Пришли, — Чон показывает на центральную площадь, где находится все необходимое: огромный торговый центр, аптека, магазины, а в дальнем углу большой продуктовый с названием на финском — «Рыбное царство». — Вау, — тянет Тэ, оглядываясь. Теперь с кучей фонарей и людей это место не пугает. Вон рядом с той скамейкой остановился автобус, и водитель выбросил его в холод и темноту. Вот тут, около аптеки, он встретил оленя, а по этой тропинке брел в неизвестном направлении, плутая за рогатым все дальше и дальше от центра и все ближе к лесу. — Я думал, он маленький, знаешь, деревенский магазин, где продают только основное, а он огромнейший. — Большой, но единственный. Вперед затариваться, — командует Чонгук и заходит в магазин, галантно открывая дверь для Тэхёна.***
Чонгук катит тележку, уже наполненную всякими заморозками: рыбой, креветками, тестом и парочкой пицц, которых взял Тэхён. — Я думал, в Нью-Йорке цены на овощи и фрукты бешеные, а вы нас переплюнули, — Тэ смотрит то на ценник, то на смеющегося Чонгука. — Зато дешевые и качественные морепродукты. Там за углом есть старичок, он сам коптит и солит рыбу, она у него вкусная и свежая, можем дойти и купить. Пока Тэ бегал изучать выбор вина (гулять так гулять), Чон пытался собраться с мыслями и на кассе взять то, что ему нужно, очень нужно. Как говорит друг, лучше перебдеть, чем недобдеть, или вторая его любимая фраза: гулять так гулять. На самом деле Гук чувствует себя таким счастливым, будто они с Тэхёном уже давно в отношениях. У них тихая размеренная жизнь: они выбираются на выходные за продуктами, а дома их ждут дети. Чонгук, на самом деле, очень хочет детей, большую семью, хочет познакомиться с ребенком Тэхёна, но боится встречи с Минхо. Как произвести впечатление на малыша?***
Чонгук подвозит тележку, а Тэхён начинает выкладывать кучу продуктов. Как они это понесут, Тэ не знает, но это все нужно. Кассир пробивает последние товары на ленте. За Гуком образуется очередь, и он переминается с ноги на ногу, поглядывая на полку с презервативами и смазками. Глазами быстро пробежав по ассортименту, Чонгук кладет на ленту три пачки презервативов с разной полки и два лубриканта, даже не глядя, что взял (анальная — и на этом спасибо). Тэхён старается не улыбаться румянцу Чонгука и его робкому виду, в этом вопросе все же парень еще стеснительный, хотя откуда Тэхён уверен в своих силах? Он анальным сексом с Олив не занимался, а такой секс имеет свои нюансы. Благо, Чонгук игрался с игрушками, в этом плане им обоим будет легче. Тэхён спокойно кладет пробитые товары в сумку и забирает карту Чонгука, тем самым не давая заплатить, под шипение на ухо вытаскивает из джинсов свою и оплачивает продукты.***
— Ну и зачем ты заплатил? — негодует младший, выходя из магазина с кучей пакетов. Тэхён был готов к этому вопросу еще в магазине, поэтому широко улыбается, перехватывая пакет. — Должен же я хоть за что-то платить, и так бесплатно у вас живу. — И живи дальше, мы в состоянии купить продукты, — немного злится Гук. Он хотел сам оплатить покупки, он вообще-то тоже работает и у него есть деньги! — Хотел внести свою лепту, — пожимает плечами Тэхён. В рыбный магазинчик они решили зайти в другой раз, и так много пакетов. Начинают валить густые хлопья снега, и идти становится труднее, пока сзади проезжающая машина не начинает сигналить. Из открытого окна высовывается бирюзовая макушка и кричит: — Запрыгивай, Чонгук, подвезу! Эй, глухня! — Чимин еще раз бибикает, привлекая внимание ушедшего в свои мысли Чона. Чонгук улыбается своему другу. — Тэ, пойдем, — открывает багажник, закидывает туда продукты, то же самое делая с пакетами Тэхёна, галантно распахивает дверь и приглашающим жестом просит Тэ сесть в салон, сам обходит машину и садится рядом с Кимом. Водитель трогается, посматривая в зеркало заднего вида на неизвестного человека, о котором Чонгук уже все в переписке рассказал: и про то, какой он сексуальный, и про то, что он хочет сделать с ним, и про многое другое. — Знакомься, это Чимин, — Чонгук указывает на водителя, — мой лучший друг, а это Тэхён, — переводит взгляд на Кима, — мой… — Чон замолкает, переваривая информацию. Сегодня ночью они решили «попробовать», то есть чисто теоретически они встречаются, ведь так? — Твой парень, которого ты хочешь с первой встречи, — смеется Чимин. Он на самом деле не застенчивый человек и сразу все может сказать, а самое главное — без стеснения. Чонгук вжимается в сиденье, пока рука Тэ не переплетает их пальцы. — Его парень, — подтверждает Тэхён и пододвигается поближе к Гуку, а Чимин согласно кивает. Что ж, вот и разобрались, кто кому кем приходится. — Можешь взять на выступление своего парня, — между делом говорит Чимин, подъезжая к дому Чонов. Он же еще здесь будет? — Я приду, — не дожидаясь ответа или разрешения от Гука, говорит Тэ, тем самым подтверждая, что он задержится здесь. — Спасибо, что подбросил, зайдешь? — Приглашаешь, как к себе домой, — Чимин тоже выходит из машины, доставая из пачки сигарету. — Имеет полное право, — Чонгук обнимает Тэхёна со спины и хитрюще поглядывает на друга. — Ты сегодня не в духе, вчерашнее свидание пошло не по плану? — Он захотел меня трахнуть! — опять никого не стесняясь, кричит на всю улицу Чимин, закуривая. — Нужно сразу говорить, что ты предпочитаешь быть только сверху, — в их разговор вклинивается Тэхён, забирая из багажника пакеты. — А, Чонгук, ты хоть видел, с чем презервативы-то купил? — смеется Чимин, показывая руками двигающиеся пальчики. Он стоял в очереди за ними и удивился выбору друга, но не стал вмешиваться. — С чем? — не понимает Чон. Обычные вроде были… — С усиками, — смеется Чимин, поглядывая, как Тэ старается не засмеяться в голос. — Я, конечно, не знаю всех твоих предпочтений, но это что-то новенькое, поэтому я к вам не зайду. У вас, кажется, что-то интересное намечается, а мне еще нужно съездить по работе. Он дожидается, пока Чонгук заберет последний пакет, и, отправив другу воздушный поцелуй на прощанье, укатывает дальше по делам, смеясь с этой парочки. И думает про себя, что тоже уже хочет найти постоянного партнера, который и шутки вставит, и разрешит Чимину что-нибудь другое вставить… В общем-то, Чим задолбался ездить в город в клуб, чтобы найти себе какого-нибудь парнишку на одну ночь. И секс в машине ему уже тоже надоел до чертиков. Можно ему нормального мужика? Он что, так много просит?