Колесо надежды

У каждого человека есть свои утренние ритуалы. Кто-то читает газету, кто-то долго пьет кофе и смотрит в окно, кто-то не представляет утро без душа, а кто-то просыпает все подряд и потом бежит, сломя голову. Каждое утро Гарри теперь начиналось с подъема на двадцать минут раньше и чистки зубов. Разные виды щеток, ершики, зубная нить, ополаскиватель, резиночки по схеме. За это время можно было успеть проснуться и передумать все утренние аналитические мысли. Сегодня юноша пытался вспомнить ночной сон, но в итоге только запутался в своей голове и понял, что мозг решил ему отказать по полной. Как же мало он еще знает обо всем! Еще год или два назад казалось, что весь мир лежит под ногами и любые горы по колено. Теперь постоянная головная боль и статус всенародного героя не давали возможности чувствовать себя адекватно. Мир перемешался, перепутался. Начались какие-то непонятные, сложные события, которые меняли восприятие. Люди уже виделись не теми, кем раньше — появлялись новые грани. Дамблдор, в которого он так верил, который так был ему нужен, игнорировал его весь пятый год обучения, никак его не поддержал после смерти Сириуса, а теперь вообще оставил на попечение ненавистному профессору зелий. А этот чертов Снейп! Он тоже теперь казался не тем, кем раньше. Было легко и просто его ненавидеть, когда ты точно знал, что вон он, ведущий себя по-хамски, снимающий баллы, несправедливо поступающий сальноволосый ублюдок. А потом происходит эта карусель из быстро сменяющих друг друга спасений. Кто кому теперь обязан отдавать долг жизни — уже вопрос, ведь Снейп фактически тоже вытащил его чуть ли не с того света после проклятия. Пора было торопиться на завтрак. Гарри зацепил резинку за крючок, еще раз критично осмотрел свои многострадальные зубы и вышел из ванной. В Большом Зале царило небывалое оживление. Все перешептывались, переглядывались, трясли газетами. Гермиона махнула юноше рукой, призывая скорее садиться. — Что случилось? — Долго же ты спишь, Гарри! Смотри, — девушка положила на стол уже довольно помятый номер «Ежедневного пророка» и, не выдержав, тут же начала рассказывать сама. — Сразу несколько нападений — и все в немагических районах Англии! — О нет… Гриффиндорец схватил газету и углубился в чтение. В статье приводились сухие факты: цифры, несколько фамилий, места. Фотографии с мест происшествий потрясали. При взгляде на них сердце холодело. Сложно было не верить в пришествие Волдеморта, когда все факты были налицо. Он объявил войну, беспощадную, неминуемую. Оставался только один вопрос — когда он доберется до Хогвартса. За столом Хаффлпаффа сидела девочка, Ханна Аббот, с абсолютно белым лицом и красными заплаканными глазами. Вокруг нее сидели одноклассники, что-то говорили, пытались заставить покушать, но все было тщетно. К столу подошла профессор Спраут, положила руку на плечо своей подопечной и увела из зала, сделав знак остальным хаффлпафцам, чтобы те продолжали завтрак. В Зале повисла тишина. Она звенела, переливалась мрачными мыслями, прерывалась неосторожным бряцанием случайно задеваемых столовых приборов и снова царствовала над всеми. На завтраке очень не хватало директора, который мог бы произнести успокаивающие слова. — Поттер! — донесся вдруг голос кого-то из студентов. — Сделай что-нибудь! Эта реплика упала на голову Гарри тяжелой горой, придавила его. Он поднял глаза на звук и увидел устремленные на него испуганные взгляды студентов. — Что он может сделать? — крикнула Гермиона. — Что он может сделать в одиночку, пока вы сидите тут и смотрите на него? — Что-нибудь! Что х… м… — выступающий Эрни Макмиллан вдруг подавился своим языком. Все обернулись на преподавательский стол. Профессор Снейп убрал палочку и властно приказал расходиться на занятия. Большой Зал опустел очень быстро. *** Одной из самых приятных традиций в Хогвартсе были вечерние посиделки в гостиной. Гриффиндорские помещения, оформленные в теплые тона, всегда радовали глаз и создавали настроение. Общая комната была самой оживленной красивой. На стенах — винтажные обои с цветочной вязью, перемежающейся средневековыми изображениями животных. В центре помещения — массивный камин, на верхнюю полку которого навалены чьи-то учебники, конспекты и принадлежности для письма. Огонь в камине был вечным, горел ровным желтым пламенем, согревая зимой и радуя светом в теплое время года. Рядом с очагом располагались хаотично расставленные кресла, которые ребята каждый раз передвигали, чтобы собраться своей компанией, и мягкий диван из потертой кожи бордового цвета. На нем набросаны подушки разных фактур и оттенков: ярко-красные бархатные, золотые вельветовые, карминовые вязаные. Вся мебель носила на себе отпечаток времени, была потертой, устаревшей, но от того еще более уютной и домашней. Особую атмосферу создавали деревянные вставки из вишни и палисандра, латунные светильники с зачарованными огоньками и разные небольшие вещицы вроде вредноскопов или товаров из магазинчика близнецов Уизли. Под вечер здесь было особенно красиво. Закатные лучи проникали сквозь арочное окно на лестнице, ведущей в спальни. В такие моменты металлические элементы в гостиной подсвечивались, полыхали ярким огнем увядающей природы. Гарри задумчиво сидел над домашкой, грыз перо, разглядывая привычный цветочный узор на стене. В этот декабрьский день против обыкновения небо не было затянуто тучами, радовало глаз солнышком. Стебли и листья радостно сияли всеми оттенками драгоценностей, давали отраженные блики на кожу юноши и на стол, заваленный пергаментами. В общую комнату вошла Гермиона, балансируя горой учебников. Гриффиндорец вскочил с места и помог девушке. — Ну ты и задал мне задачку со своим эссе! Почему, интересно, профессор Флитвик дал тебе дополнительный доклад, да еще и на такую тему? Ну ладно, надеюсь, я тебе помогла. Мне пришлось очень долго упрашивать мадам Пинс, чтобы она разрешила мне вынести эти фолианты из запретной секции. — Спасибо, Гермиона! Ты моя спасительница! Девушка улыбнулась, гордая тем, что Гарри наконец-то к шестому курсу взялся за голову и начал интересоваться наукой, а не одним только квиддичем. Они сели вместе делать уроки, но разговор не клеился. Оба думали про сегодняшнее утро, но высказать переживания не могли — сказать было нечего. Страх, подавленность, неизвестность нельзя полноценно облечь в слова. В итоге Гермиона помогла мальчику подготовиться к проваленной им контрольной по трансфигурации, и каждый уткнулся в свою книжку. *** Фолиант о стихиях был довольно занимательным, особенно поначалу, когда шла общая информация об учении. Потом начинались тонкости, от которых Гарри, не приученный долго сидеть на месте и вникать в информацию, начал зевать. Огонь и землю мальчик пролистнул, даже не вникая, а вот вода показалась интереснее. Сфера применения этой стихии оказалась обширной. Вода — источник всего сущего. Жизнь зародилась из воды, питалась ею, росла и крепла. Связи между клетками в организме осуществляются с помощью жидкости. Первые маги — те самые существа, которые постигли волшебство, научились управлять им и подчинять себе, были связаны именно с самой главной, рождающей стихией. На следующих страницах рассказывалось, как именно древние использовали этот элемент. Они могли управлять дождем, заполнять земляные котлованы, создавая из них прекрасные озера, призывать или, наоборот, отдалять цунами. Корабли могли проплывать по океанам спокойно, не опасаясь бури или нападения опасных существ, если маг стихии был на судне, и богиня воды хотела оказать милость своему избраннику. В боевом учении вода использовалась не так обширно, как огонь или земля, но могла помочь в достижении тех или иных целей. Воины создавали щиты, ледяные копья, могли маскироваться с помощью тумана, скрывая засады и ухудшая видимость врагам. Мальчик откинулся в кресле и закрыл глаза. Информация нуждалась в обработке, а слово «туман» очень триггерило после недавних событий. Гостиная гудела одной высокой нотой — повышенным внутричерепным давлением, отдавая в вены равномерной пульсацией. «Они хотят, чтобы я что-то сделал… Гарри Поттер, гребаный спаситель мира, золотой мальчик! Хорошо, я что-то сделаю. Что-то, чтобы все отстали. Что-то, чтобы голова так не болела больше».