Колесо надежды

Следующие две недели Гарри почти безвылазно сидел в выручай-комнате. Выползал на занятия и тренировки по квиддичу, иногда бывал на трапезе. Осунулся и еще больше похудел за это время. Обеспокоенная Гермиона, нарушая устав, приносила ему еду в комнату отдыха мальчиков и оставляла на тумбочке в изголовье кровати, за что юноша был очень благодарен, потому что постоянно пропускал ужины и приходил в гостиную голодный и очень уставший. Гриффиндорец сидел в кресле, глядя на стакан, наполненный до половины водой. Раз за разом представлял необходимые мыслеобразы, произносил формулы, но ничего не происходило. Магия отказывалась откликаться без палочки, концентрироваться на одной точке. Несколько раз стакан трескался, но вода оставалась недвижимой, словно смеясь над ним. «Поттер, вы бездарность», — сказал Гарри сам себе и откинулся назад в кресле, давая расслабление напряженным мышцам шеи. «Неужели все это было зря? И идея овладеть стихийной магией оказалась неосуществимой? Почему все вообще сравнивают меня по силам с Волдемортом, хотя я даже стакан с водой сдвинуть не в состоянии?» — сомнения не давали покоя. Здесь нужен был совет, за которым идти не очень хотелось. Или хотелось? *** На занятиях по зельям все чувства обострялись. Гарри старался обратить внимание на работу на уроке, не пропускать важные детали из объяснений учителя. Молодой организм переносил нагрузки стоически, отзываясь только периодической головной болью по вечерам. Может, настойка, которую Снейп выдавал по указанию Дамблдора два раза в неделю после занятий, все-таки помогала. Сегодня шестой курс готовил эссенцию получасового мрака. Как объяснил учитель, сфера применения этого средства была различной и зависела только от фантазии использующего. В древности шаманы к ней обращались, чтобы дурить голову простому народу, обещая кару небесную. В эпоху дворцовых интриг дамы прятали в шкафах любовников, скрывая их мрачной завесой. А в нынешние времена ее можно было использовать в боевых условиях. Сидя за партой и бездумно записывая конспект, гриффиндорец размышлял о своих странных чувствах, появившихся в последнее время. Прокручивал в голове воспоминания, которые казались важными для сбора пазла. Картинка не складывалась, все еще разбиваясь на кусочки. Не складывалась, потому что собирающему ее не нравилось увиденное. Гарри упал в свое полустертое воспоминание о том, как Северус вытаскивал его из обморочного состояния. Как холодная рука лежала на его разгоряченной коже, даруя покой. Это было возмутительно правильное, желанное воспоминание. Сейчас эти руки вкусно крошили некий ингредиент, растекающийся густым соком по разделочной доске. Какой-то корень. Корень… какой? Надо записать, наверное. Ничего не помню. Ладно, спишу у Гермионы. Какой-то корень отправляется в учительский котел и помешивается серебряной ложечкой три раза по часовой стрелке. Доска очищается от желеобразного сока, убирается в сторону. Вместо нее появляется мраморная ступка среднего размера, в которую насыпается черный мерцающий горошек, похожий на крупный душистый перец с бензиновыми расплывающимися разводами. Что за маггловские ассоциации? Сколько унций? Или не унций? Опять пропустил! Ладно, посмотрю в учебнике. В руке уже оказывается такой же, как ступка, мраморный пестик, который безжалостно дробит горшины. Они распадаются на части с небольшим треском, вызывая небольшое облачко черной пыли. Субстрат должен быть довольно мелким, ведь именно на его основе будет развиваться зелье, настаиваться и напитываться темнотой. Хоть это запомнил. Юноша сглотнул неожиданно подступивший к горлу комок и посмотрел на свои руки. Они были совершенно обычные, не обладали мастерством так изящно и точно дробить составляющие. Не были такими тонкими и сухими, прозрачными, будто из-под них проглядывали венки и кости. Нет. У Гарри были пальцы среднего размера, ногти обгрызены до основания, по бокам заусенцы. Ладно хоть чистые — спасибо тете Петунье и ее маниакальной любви к чистоте. Взгляд снова вернулся к Снейпу, объясняющему методику разделки какого-то нового ингредиента. Черт возьми! Какие у него все-таки уникальные руки. Стоп. Какой ингредиент? Осталось только вздохнуть и списать свою невнимательность на то, что она компенсируется информацией из учебника. «Что со мной происходит? Неужели я правда в него…? Не может быть!» — хотелось упасть на парту от безысходности понимания и пролежать так пару часов, не думать ни о чем. А если вспомнить прошлый год? Гарри перенесся в воспоминаниях в тот день, когда они поцеловались с Чжоу Чанг. Мокрый, несмелый, на грани отчаяния поцелуй. Но все же настоящий, живой. Еще недавно он вызывал однозначную ностальгическую реакцию тела. Теперь же — ничего. Ни один фрагмент юношеской памяти до этого не был причиной такой дрожи в груди, такого пожара, как… И куда все торопятся? А, нужно готовить зелье. Гарри поймал черный яростный взгляд Снейпа. Еще пара мгновений, его выгонят из класса, а сюда он больше не зайдет. Секунда — и гриффиндорец уже у шкафа набирает ингредиенты, пытаясь подсмотреть за остальными. Так, тот странный препарируемый ингредиент, корешки, черные горошины… — Поттер, если вы думаете, что сушеные ягоды омелы помогут вам в изготовлении эссенции получасового мрака, то вы ошибаетесь. До Рождества еще три недели, умерьте свои желания. Он будто ждал ошибки! Малфой и слизеринцы привычно заржали, поддерживая авторитет своего профессора. Хорошо хоть на курсе продвинутых зелий не было Кребба и Гойла, а то атмосфера тупизма происходящего возвелась бы в квадрат. — Справа чан, полторы унции, — шепнула ему Гермиона. — Минус пять баллов с гриффиндора за подсказки! До конца урока вам придется помолчать, — гаркнул Снейп, накладывая Силенцио. Гарри набрал необходимое количество последней составляющей и вернулся к своему котлу. Украдкой улыбнулся Гермионе, благодаря ее за помощь, и начал готовить зелье. Через десять минут готовки зелья гриффиндорец понял, что смысла доделывать уже нет. У Гермионы зелье было мертвенно-фиолетовым, жидким, темнеющим с каждым движением по часовой стрелке серебряной ложечки. У Гарри же зелье было густым, зеленоватым с проблесками черного. Оно заварилось невовремя из-за ошибочного температурного режима. Ладно, это точно был тролль, готовить заново уже не получилось бы, так как Снейп запер стеллаж с ингредиентами. Да и урок подходил к концу. Прикинув в уме, что составляющие не должны были взорваться и нормально сочетались между собой, неудачливый ученик побросал все в котел без желания разбираться дальше и стал изображать бурную деятельность, помешивая варево через определенное количество секунд. Увлекшись имитацией работы, Поттер не замечал прикованного к нему оценивающего, тяжелого взгляда Снейпа. Взгляда, способного воспламенить металл. Словно коршун в засаде, профессор сидел неподвижно, напряженно сжимая перо. На пергамент упала ярко красная клякса. Поморщившись, учитель стер ее заклинанием и, сложив руки за спиной, пошел проверять работы студентов. Кто-то удостоился кивка и забора материала для более точной проверки, кого-то постигло очищающее заклинание и недовольная гримаса. Мимо зелья Гарри учитель прошел, даже не посмотрев. Гриффиндорец начал собирать вещи и заметил, что котел был пуст. «Даже не сказал ничего! Словно пустое место…» После безнадежно проваленного занятия юноша остался получить свое зелье, дождавшись, пока все выйдут из кабинета. — У меня не получается, профессор. — Поттер, я бы не назвал вашу эссенцию получасового мрака «не получается». Это безнадежный провал, — Снейп оторвался от журнала с оценками и мрачно посмотрел на студента. — Вы хоть попытались сделать так, чтобы у вас получилось? Гарри вздохнул и обессиленно опустился на стул за первой партой, уронив голову на влажную ладонь. Постоянное напряжение падало ему на голову почему-то именно в кабинете Мастера Зелий. И как ему теперь объяснить, что «не получается» относилось совсем не к его дражайшим эликсирам? Собравшись, юноша посмотрел на профессора. — Если зелье заварилось, что нужно было сделать? — спросил, словно начал экзаменационный опрос. — Начать заново? У меня не было времени, а шкаф был закрыт! — Разжижить и добавить ингредиенты пропорционально, если нет времени начать заново. Вы удивитесь, но можно было попросить открыть шкаф. Вам приходило это в голову? — Нет, профессор. Я слишком вас, — люблю, — боюсь. Извините, пожалуйста, я правда хотел все сделать хорошо. Снейп поднял бровь, выражая сомнение. Еще больше оно было вызвано тем, что Поттер зачем-то решил извиняться, чего раньше не делал даже тогда, когда этого от него ждали. — Не заметно. — Я две недели выполнял упражнения! Стакан даже не сдвинулся. — Вы в курсе, что вам нужно было сдвинуть не стакан, а воду в нем? — метонимиям в словаре учителя явно был приготовлен отдельный саркастичный котел. Гарри сжал губы и наклонился за своей сумкой. Понял, что ноги приклеились к полу. Никуда не отпускали, профессор? Хорошо, буду сидеть тут, вам назло. — Поттер. — Да! — уважительного обращения этот садист не дождется — только бешено прыгающего сердца и натянутых донельзя нервов. — Посмотрите на меня. Прозвучало заглушающее заклинание. Снейп встал прямо перед партой, закрывая своей темнотой свет из окна. Пахнуло травами. Слишком близко. Гарри понял, что снова может двигаться, и весь сжался, ожидая очередной выволочки. Робко, исподлобья посмотрел и встретился с пылающей чернотой. Учитель коснулся его подбородка, заставляя поднять голову выше. — Выше голову, мальчик! Мне противно на вас смотреть. Где ваше хваленое рвение гриффиндорца и сжатые кулаки? Соплями и извинениями вы собрались побеждать? Соберитесь и не раскисайте! Встаньте! Вот так. Гарри потянулся за указательным пальцем и встал, выпрямил спину. Злая энергия откуда-то появилась в нем, снова захотелось протестовать, гонять по полю на метле и проникать в закрытые отделы министерства. Потому что ОН ему это сказал. — Держите лицо. Что бы вы ни чувствовали, будьте сильнее всех. Вы видели ее хотя бы раз за эти две недели? — Кого «ее»? — Ясно. Если хотите договориться со стихией, позовите ее вежливо, докажите, что достойны. Вы в этом мире — один, никто не поможет больше. Добивайтесь всего самостоятельно. Что это сейчас было? Он что, поддержал? Нужно вздохнуть и успокоиться. Понятно, почему его слизеринцы из кожи вон лезут везде. Ему бы речи с трибуны произносить, а не из-за учительской кафедры. Черт! Вот это да! Снейп отступил на полшага назад, разрушая минутное доверительное расстояние, и призвал себе флакон с настойкой из верхнего ящика стола. Протянул. Гарри взял флакон, коснувшись пальцами запястья и части ладони Северуса. Жест почти случайный, невесомый, очень интимный. Сердце ухнуло вниз и бешено помчалось вскачь. Он все понял! С самого начала все понимал! Переступил через себя и позволил мне его коснуться ТАК. Единственное, что он может, — учитель, ненавидящий влюбленного в него ученика. Зачем он это сделал? Дверь негостеприимно растворилась, скрипя петлями. Намек был однозначный. Снейп не любил формулы этикета: «здравствуйте» и «до свидания» отсутствовали в его лексиконе. Максимум это было «урок окончен» или «убирайтесь, Поттер». — До свидания, профессор. И… спасибо, — гриффиндорец не сдержался и широко улыбнулся, сверкнув брекетами, позволив себе показать рвущуюся наружу энергию и радость от разговора. — Вы так ничего и не поняли, Поттер, — вздох и прощальный взмах рукой в сторону выхода. Дверь захлопнулась за мальчишкой, и тот побежал на ужин. Откуда-то появилось желание поесть. Он не знал, что там, за стеной, в классе зельеделия его Мастер, сгорбившись, сел на тот же стул за первой партой, закатал рукав левой руки. На запястье горела и пузырилась волдырями Черная Метка. Змея торопливо выползала из черепа, откровенно намекая рабу о том, что Хозяин уже в нетерпении. Северус устало посмотрел на обе своих руки, лежащие на старой школьной парте. Левая — с адской отметиной. И правая — только что державшая флакон с зельем, спасавшим рассудок и здоровье влюбленному в него мальчику. Сжал обе в кулаки, резко встал и направился к личным комнатам, на ходу расстегивая школьную мантию, чтобы заменить ее на одеяние служителя тьмы. Гарри ничего этого не видел и счастливо бежал по уютным школьным коридорам.