Колесо надежды

Наступало Рождество. Замок покрывался украшениями. Совы прилетали на завтрак в огромных количествах, приносили коробки со сладостями, какие-то таинственные свертки, которые студенты заговорщически прятали друг от друга. В целом атмосфера была очень радостная и возвышенная. На улице наконец-то выпал снег. Буквально за одну ночь его намело столько, что невозможно было поверить, что пару дней назад кругом была промозглая сырость, слякоть, холод и ветер. Теперь же замок и прилежащие к нему территории стали еще более сказочными. Младшекурсники были в полном восторге. Они стайками порхали от елки к елке, выбегали на большой перемене поиграть в снежки и завороженно следили за Флитвиком, превращающим привычный Большой Зал в поляну для пикника в зимнем лесу. Тепло и безумно красиво. Шла предпоследняя неделя перед Рождеством. Ученики из последних сил сдавали итоговые контрольные и зачеты, закрывали долги. Нужно было сделать финальный рывок и выйти на последнюю неделю, когда все оценки уже известны, и остается только ходить на пары, слушать вполуха, записывая лекции, и выбирать подарки друзьям. Шумные гриффиндорцы устроили бурные празднования заранее прямо посреди завтрака в Большом Зале. Кто-то принес фейерверки, на весь зал начали взрываться петарды и хлопушки, а в воздухе возник огненный дракон. Филч, выпучив глаза от злости, бегал по всему залу, пытаясь его поймать. Северус Снейп до этого происшествия мирно завтракал овсянкой и краем глаза наблюдал за своим факультетом, не замешаны ли они в грядущем погроме. Нет, слизеринцы, как обычно, были послушны, рафинированы и изворотливы. Поднимая палочку, чтобы убрать бедлам, Северус заметил, как из зала вышли Поттер и младшая Уизли, о чем-то перешептываясь. Профессор указал глазами Малфою и Паркинсон в сторону двери и встал из-за стола, развеивая светопредставление под недовольный гул учеников. Оба старосты Слизерина выскользнули из зала незамеченными. — Северус, скоро Рождество! Почему бы не дать детям хотя бы немного поблажек? — Дамблдор добродушно улыбнулся, глядя на любимый красно-золотой факультет. — Альбус, эти ваши дети завтра всем факультетом взорвут школу или, что еще хуже, завалят мои зачеты, если сегодня им дать поблажку! — Снейп недовольно сжал губы и скрестил руки на груди. — Эти НАШИ дети и так через многое прошли, — вступилась за своих львят МакГонагалл. — Пусть почувствуют атмосферу праздника! — Пусть! Давайте устроим пир во время чумы! — тихо и зло сказал Снейп. Он пролетел между рядами по направлению к выходу, удовлетворенно отмечая, что ученики затихают, когда он проходит рядом. Так-так, вот тут веселье. Ну держитесь! Снейп встал прямо за спинами разглагольствующих гриффиндорцев третьего курса. Те, кто сидели по другую сторону стола, отлично видели грозного декана враждебного факультета, пытались подать знак, но могли только разевать рты, не издавая ни единого звука. — Мистер Криви, — раздалось почти ласковое шипение над ухом подскочившего и мгновенно ставшего пунцовым гриффиндорца. — Судя по тому, что вы стали цвета ягод остролиста, так тщательно развешиваемого вашими товарищами всюду вместе с омелой, я подозреваю, что Рождество у вас началось несколько раньше. Сами признаетесь? — П-п-профессор? — только и смог вымолвить несчастный мальчишка. Снейп сделал неуловимое движение палочкой. Из карманов гриффиндорцев посыпались уменьшенные упаковки от магических хлопушек и самовзрывающихся петард. Падая, они возвращали свой первоначальный размер. Последней выпала огромная труба с рисунком огненного дракона. — Вы знаете, что запускать фейерверки в помещении безответственно? Вы могли взорвать потолок и обрушить на всех тонны камней! — Но сэр, там же небо? — тоненько пискнула какая-то девочка-самоубийца с коротенькими, меняющими цвет хвостиками. — Вы удивитесь, мисс Задаю-Глупые-Вопросы, но у этого помещения есть потолок. Посмотрите здание снаружи хотя бы раз. Ради интереса. Снейп с удовольствием снял с каждого из проказников по пятнадцать очков и назначил им отработки на последнюю неделю учебы. Котлы перед праздником тоже хотят быть чистыми! Провожали его из зала ненавидящие взгляды целого факультета — о да, как это привычно и правильно. Ненависть — отличная мотивация к послушанию и тишине. В тупике одного из коридоров Снейп увидел стоящих около подоконника Драко и Панси. Они целовались под омелой. Страстно, технично и довольно давно. Профессор кашлянул. Девчонка отстранилась от слизеринского принца и испуганно посмотрела на декана. — Панси, спасибо за помощь, дорогая, — Малфой облизнул влажные губы и заправил девушке волосы за ухо, извлекая оттуда какую-то нить. Староста поспешила ретироваться. На их факультете были строгие правила относительно романтических отношений, особенно к тем, кто еще не достиг совершеннолетия. Ей было не по себе. Снейп подошел поближе к Драко и посмотрел на предмет, извлекаемый им из-под своего воротника. Как оказалось, Панси своими волосами закрывала… ухо из магазинчика близнецов Уизли. — Умно, я впечатлен. — Друзей держи близко, а врагов… умей использовать, — сказал Малфой и усмехнулся, пряча свою драгоценность в карман мантии; он был доволен похвалой и не стеснялся это показывать. Вокруг них образовался антислуховой купол и завеса, отводящая взгляд. Лицо Снейпа, до того надменное и напряженное, в безопасной обстановке расслабилось. Было видно, насколько он устал. В мешках под глазами можно было спрятать детеныша великана, а цвет лица из обычного желтоватого стремился к землисто-серому. Малфой сел на подоконник и прислонился спиной к холодной раме, разглядывая профессора. — Отвратительно выглядишь, правда. Ты пробовал спать хотя бы больше двух часов в сутки? — В гробу высплюсь. Рассказывай. И я просил в стенах школы называть меня на вы. — Хорошо, не бузите, профессор, — Драко не чувствовал никакого страха перед своим крестным, он был единственным из студентов всей школы, кто имел право не бояться эту злую летучую мышь. — Докладываю. Ничего не произошло. Снова. — О чем они говорят? Снейп оперся пальцами о подоконник и напряженно посмотрел через прозрачные промежутки в витраже на башню напротив. Шел снег, видимость была плохая. Малфой говорил, растягивая слова, высокомерничая, будто набивая себе цену. Северус, знающий его вдоль и поперек с самого детства, обыгрывал мальчишку на раз-два. — Как обычно все. Поттер — тот еще олень. Она чуть ли не вешается на него, а он все динамит. В основном рассказывает этой… этой Уизли свою новую тактику игры в квиддич. Она правда хороша. Тактика, не девка, — Драко тоже посмотрел через витраж, прослеживая взгляд Северуса туда, где в окне противоположной башни виднелись два силуэта. — Всё? — Что именно вы хотите услышать? В течение двух недель, как вы приставили меня следить за Потти, он ведет себя совершенно обычно. Абсолютно. Капитанит свою команду, готовится к экзаменам, ни на одну пару не опоздал, жалуется периодически на эти свои железки во рту. Что из этих действий вам кажется подозрительным? Что он слишком адекватно себя ведет? Радоваться же надо, наверное. — Нормальный Поттер — ты такого помнишь? Я нет. У меня есть теория, что с ним что-то сделали. Какое-то влияние, как бомба замедленного действия, — его крестник хотел подробностей, участия в тайнах и взрослых играх — добро пожаловать! Драко крайне заинтересованно посмотрел на Снейпа и немного побледнел, неосознанно потирая выступающее сухожилие на правой руке. Слез с подоконника, встал вплотную к Северусу, все еще глядящему в окно, и перешел на шепот. — Влияние… С какой стороны? — Черт бы его знал, Драко. А надо знать мне. — Интеллигентно. Вам нужно отдохнуть, ни разу не слышал от вас таких слов. — Это уже не твое дело. Следи за Поттером. Ни на секунду его не выпускайте. Выписываю тебе разрешение на ночное патрулирование коридоров. — Вас понял. Мне сейчас нужно идти дежурить. Я бы хотел вам помочь сегодня… с работой. Если нет сегодня дополнительных занятий в семь, я приду, — вкрадчиво сказал слизеринец, особо выделяя эту реплику интонацией. *** Северус сидел в своем кабинете за учительским столом, вертя в руках палочку, машинально проводя по рунам на ней большими пальцами. Тактильные ощущения от палочки не изменились с годами — она все так же успокаивала в стрессовых ситуациях и была своеобразным маяком для возвращения в реальность, когда ее хозяин сидел и над чем-то раздумывал. Ситуация виделась ему как игроку в шахматы. Игроку, который не видит, как стоят не только чужие фигуры, но и свои. Нужно открывать неизведанные пятна на карте. Он мухлюющий игрок, который управляет и белыми, и черными. Но при этом тоже в этой игре пешка. Потому что над каждой марионеткой стоит кукловод, который на самом деле является еще одной марионеткой, над которой стоит кукловод. И так далее. Кто же в самом верху этой отвратительной пирамиды под названием жизнь? Зато точно ясно, на чьих ручках и ножках висит больше всего управляющих ниток. Мальчишка. Поттер. Самый лакомый для всех кусочек. Эдакий джокер в меченой колоде. Семнадцатая шахматная фигура серого цвета. Дамблдор так старался, чтобы юнец ему безоговорочно верил. А когда понял, что теряет доверие, повесил его на Снейпа. И ведь не просчитался. Гриффиндорец посмел влюбиться в него. Это было понятно почти сразу, даже когда мальчишка сам еще не осознал. Он уже смотрел ТАК. Оценивающе. Анализируя. Глубоко. Заинтересованно. Северус знал эти взгляды — это был не первый студент, который вдруг воспылал к нему страстью. Но обычно все заканчивалось за несколько дней с помощью травли и снижения баллов. Самые лучшие преподавательские методы — запугивание и публичное унижение. Но тут… Зельевар сам не понял, как поддался. Буквально на несколько мгновений поймал его зеленый, яркий взгляд, светящийся молодостью, болью от происходящего и какой-то безумной надеждой на понимание и поддержку. Нет, он не был похож на своего дражайшего отца. Джеймс Поттер никогда не смотрел так. Он не переживал смерти товарищей в подростковом возрасте, не воспитывался ненавидимыми отчимами, не жил в маггловском мире без празднования дней рождений. Не умел чувствовать настолько сильно и искренне, как его сын. Когда Северус все понял, было уже поздно. Мальчишка увяз по самые уши. И его ненавидимый преподаватель тоже. Нельзя было позволить зайти ситуации еще дальше. Дамблдору нужен адекватный, собранный, решительный Поттер. Без любовных истерик, без падений с метлы, без метаний. Директор поведал свои мысли о том пророчестве — в конце встречи с Лордом один должен будет уйти, иначе никак. Но и второй скорее всего последует за ним. Вот такая вот пешка-камикадзе — всеми любимый герой магического мира. А чувства? Они были неправильные, ненужные, деструктивные. Золотая блесна для ловли Темного Лорда, имей она свое мнение, могла соскочить с удочки, булькнуть в омут — и поминай как звали. Чувства Северуса никогда не брались в расчет. Он дважды продал свою душу — Тьме и Свету. Платить по счетам приходилось также в двойном объеме. На войне не до любви. Зельевар отлично знал, куда приводит настоящая любовь. На кладбище.