Колесо надежды

На ужине друзья пытались разговорить Гарри, вытянуть его из пучины мрачных мыслей. Рон, наслышанный от Гермионы о произошедшем на зельях, трещал без умолку, рассказывал про подготовку его любимой квиддичной команды к новому сезону, подсовывал в тарелку самые лакомые кусочки курицы и тыквенного пирога с пряностями. Но Поттер не мог есть, а еще от нервов болели зубы, стянутые брекетами. Он злился на Снейпа и на его слова относительно схожести с отцом. Раньше Гарри было приятно, когда ему рассказывали про то, что он похож на Джеймса, которого так любили друзья. Лидера, капитана квиддичной команды, искателя приключений, члена Ордена Феникса. Но после воспоминаний, подсмотренных в том году в думосборе, идеальный образ Поттера-старшего несколько пошатнулся. Он смел подговорить друзей нападать на одного человека вчетвером только из-за личной неприязни. Фактически, раздел юного Северуса при всех, унизил, оскорбил. Понятно, почему для уже взрослого зельевара, так и не пережившего свои подростковые переживания, сравнение Гарри с отцом являлось самым худшим ругательством. Но понимание предыстории не делало ситуацию легче. Совместными усилиями Рона и Гермионы, Гарри все-таки несколько выполз из переживаний и смог хотя бы попить чаю. Под конец ужина он уже вместе со всеми смеялся над нелепыми историями Рона, Симуса и Дина. Ужин подходил к концу. Гарри уже привычным движением вытянул из кармана часы. Снейп не назначил ему точного времени, но задерживаться не стоило, иначе одна отработка с зельеваром могла превратиться в пять у Филча. Гермиона, видя снова помрачневшее лицо Гарри, пообещала ему, что все будет хорошо. Надо только постараться не перечить Снейпу и быстренько устранить бедлам, учиненный в классе. Если профессор не разрешит переписать контрольную, Грейнджер пойдет жаловаться МакГонагалл. Юноша не хотел втягивать в эту ситуацию еще и своего декана, в конце концов, они уже взрослые, могут сами разобраться. Наверное. Гарри положил на чистую тарелку немного еды, решив взять ее с собой, чтобы нормально поесть перед сном, и вышел из Большого Зала. Подсознательно гриффиндорец ожидал увидеть в кабинете зельеделия мерзкого Малфоя, который пришел полюбоваться на унижение соперника. Но здесь был только Снейп. Сидел за столом и проверял работы. Гусиное перо сновало туда-сюда по бумаге, вычерчивая оценки и комментарии. — Не стойте столбом, Поттер. Быстрее начнете, быстрее закончите. Надеюсь, отработка хотя бы немного послужит вам уроком и научит аккуратнее относиться к реактивам, — негромко сказал зельевар. — Швабра и моющие средства в кладовке. — Добрый вечер, сэр, — Гарри положил сумку и миску с едой на одну из парт и пошел искать чистящие принадлежности. Профессор сидел несколько сгорбившись, подперев лоб одной рукой. Странно было видеть его, обычно прямого и статного, в такой будничной, человеческой позе. Скорее всего, он уже давно сидел за работой, не разгибаясь. «Интересно, сколько у него уроков в день? Он ведет зелья, старшие курсы защиты на всех факультетах, начиная с восьми утра и до самого вечера. И на ужине его не было. Не удивительно, что он всегда такой тощий и злой», — думал Гарри, елозя тряпкой по парте и украдкой разглядывая учителя. — Говорят, если поменьше смотреть по сторонам и побольше делать, можно закончить в срок. Вы на мне дыру протрете своим взглядом, мистер Поттер, — недовольно сказал Снейп, не поднимая глаз от пергаментов. — Я все успею, сэр. Я как Цезарь, пять дел сразу могу делать, — Гарри постигла нервная веселость от того, что с ним, наконец, заговорили не смешивая с грязью. — Как Цезарь, говорите? — Снейп все-таки посмотрел на него и усмехнулся. — Если только в другом понимании. — В каком? — юноша отжал тряпку и с интересом уставился на профессора. — Почитайте на досуге стихотворения-эпиграммы Катулла, например, или жизнеописание императора авторства Светония. Можно почерпнуть много интересного. — Надеюсь, они не написаны на латыни, которую вы мне также предлагали изучать на досуге? — Есть переводы на английский, если вам интересно. Хотя они не так хороши, как оригиналы, но для скромного постижения смысла хватит. Гарри чуть не хрюкнул от смеха. Почему-то эта ситуация вызывала у него восторг. Снейп все также оставался в роли учителя, не говорил чего-то смешного и вообще тон его был высокомерен. Но уставший после длинного рабочего дня Северус почему-то являлся источником неконтролируемой дрожи в руках. Он был сейчас неимоверно жизненный, притягательный и манящий. Как он это делает? Еще пару часов назад оскорблял, а сейчас просто сидит и разговаривает с ним, будто ничего и не было. Гарри домывал пол, обдумывая, как подступиться к этому человеку, чтобы он его не оттолкнул. Когда, если не сейчас? Повод нашелся довольно глупый. — Профессор, можно спросить? Сколько уроков в день вы ведете? — Зачем вам это знание, Поттер? Если правда интересно, можете посчитать на доске расписания, я не помню. Много. Мне бы хотелось, чтобы вы доделали задание и вышли из кабинета до отбоя, у меня, к счастью или сожалению, нет времени вас провожать до гостиной и объясняться перед профессором МакГонагалл, почему я вас задержал. — Я к тому, что… Вы, наверное, часто пропускаете ужины. Я заметил. Вот, принес вам еды. Так, сейчас главное опять ничего не уронить и не сломать. И не спрашивать про контрольную, Мерлин с ней. Гарри вытер мокрые, только что вымытые руки о ткань брюк и поставил миску на свободное место на столе перед Снейпом. Профессор отложил перо и с недоумением посмотрел на подошедшего гриффиндорца. — Вот уж воистину слабоумие и отвага. Ваши товарищи по факультету объявили бы вам бойкот до конца учебы, если бы знали, что вы были настолько глупы, что решили позаботиться обо мне. — Вы могли бы просто сказать спасибо, — Гарри скрестил руки на груди и наигранно надулся, хотя, почему наигранно, ему правда было обидно. — Вы могли бы просто подумать, что я умею пользоваться услугами домовых эльфов, — Снейп поставил перо в чернильницу и поднял тарелку, которой была накрыта миска. — Тыквенный пирог? Ужасно. В следующий раз несите мясо, раз уж на то пошло. Северус отодвинул от себя кипу работ, взял пирог и с удовольствием его откусил. Гарри внутренне возликовал, что оказался прав в своем выборе. — Раз уж решили поработать моим личным эльфом, там в шкафу справа на третьей полке кофейник. Думаю, заклинание разогрева вы знаете, его проходят на втором курсе. Поттер чуть ли не бегом помчался к шкафу. Достал кофейник, кружку, налил кофе, разогрел и отнес на стол. — Ваш кофе, профессор. Достаточно горячий? Или Гарри должен наказать себя за то, что не угадал любимый температурный режим хозяина? — Поттер состроил жалобные глазки, как у Добби, когда тот пытался выслужиться перед людьми. — Нормально, Поттер, — Снейп, кажется, не умел смеяться вообще, но на его губах все-таки появилась тень улыбки. — Я не выдержу, если ты начнешь колотить себя чернильницей или чем потяжелее. Хотя, может и пойдет на пользу. — Позвольте мне угадать еще одно желание хозяина, — Гарри подошел к Северусу и провел пальцами по колючей щеке. — Чтобы ты ушел в гостиную, а я продолжил проверять этот бред юных дарований? — хрипло сказал Снейп, положив руку ему на бедро. — Не совсем так… Поттер провел коленом по ноге Северуса, чуть отодвигая ее в сторону. Внизу живота что-то затянуло, мучительно и сладко. Дышать стало тяжелее. Гарри положил очки на стол, чтобы не мешали, и начал действовать по наитию, стараясь следить за мельчайшими изменениями на лице. Северус, не глядя на дверь, махнул палочкой и прошептал запирающее заклинание. — У вас сегодня еще кто-то должен прийти на отработку? — Гарри опустился на колени и потянулся к пряжке ремня. — Нет, но случайно вошедшему было бы неловко увидеть героя магического мира у меня под столом в такой позе. Не хотелось бы послужить причиной еще больших психологических травм моих студентов. Ткань черных брюк плотная и шершавая. Она приятно коснулась щеки, когда Гарри, наконец разобравшись с пряжкой и пуговицами, наклонился, чтобы поцеловать низ живота. Дорожка темных жестких волос щекотала губы. Внутри разливалось тепло от ощущения нереальности происходящего. Как такое могло произойти? Гарри никогда бы сам себе не поверил, что может стоять на коленях перед Снейпом, целовать его там, внизу, чувствовать его запах. Это не унизительно, нет. Это чертовски возбуждающе. — Ты можешь выключить свет? Я боюсь сделать что-то не так. — Ты все делаешь хорошо, — Северус махнул рукой в сторону светильников, и они погасли, остался только один маленький, чтобы кабинет без окон окончательно не погрузился во мрак. — Я хочу, чтобы тебе понравилось. Мне нужна помощь, я не знаю, как это делается. Северус осторожно положил свою руку на руку Гарри, помог ему сдвинуть брюки вниз, чтобы было удобнее. Провел несколько раз его пальцами по себе. Юноша приоткрыл губы, облизнул их и несмело коснулся нежной кожи. Потом еще раз, и еще. Попробовал на вкус языком, вобрал в рот, задыхаясь от участившегося сердцебиения. Запах, неимоверно приятный, пьянящий запах Северуса повсюду. Он сконцентрирован именно здесь, на его коже, а теперь на губах и пальцах Гарри. Его невозможно было разложить на составляющие или объяснить словами. Оставалось только чувствовать, вдыхать, наслаждаться этим кратковременным мгновением пугающей близости. Коленям было неудобно, их холодил сквозняк, вечно обитающий в подземельях. Жарко, тяжело дышать. Мокро от слюны. Совершенно непонятно, куда девать собственные рвущиеся наружу стоны, когда Северус ослабил ему узел галстука и положил руку на очень чувствительные сейчас плечи, провел пальцами по ключицам. Дыхание его было хриплым, прерывистым, но голосовых звуков он не издавал. Гарри боялся, что делает что-то не так, что профессору не нравится. И был все-таки награжден сполна, услышав громкий вздох сверху. Снейп отстранил его голову. Гарри ощутил, как из его рта выскальзывает пульсирующий орган, горячий, скользкий, готовый взорваться. — Погоди, — прошептал Северус, сжав его плечо. — Почему? Неприятно? — вдруг захотелось заплакать, все эмоции обострились до предела. — Нет, слишком приятно. Не хочу, чтобы на тебя попало… Ах, что же ты делаешь.? Гарри, поняв, что сейчас должно произойти, не послушался, наклонился вниз и через несколько мгновений почувствовал, как в рот ему льется терпкая жидкость. Он проглотил ее и отстранился. Пересел удобнее прямо на пол, уронив голову на колено профессору. Северус легко, словно краем перышка, провел рукой по его щекам, губам. Гарри высунул язык и облизал палец, скользнувший ему в рот. — Щекотно. — Вкусно, — Гарри почувствовал, как его тянут наверх, помогая подняться. Послышался шорох заправляемой одежды, вспыхнул свет. Мир из темного и чувственного стал неясным, светлым и неловким. Пришлось надеть очки, затянуть галстук и снова стать студентом шестого курса. Гарри, не удержавшись, обнял профессора, зарылся в его мантию, в последний раз вдыхая ее запах. Руки Северуса легли ему на голову и спину. — Что нам с тобой делать дальше, Гарри? Этого не должно происходить, это неправильно, — негромко сказал зельевар, прижимая его к себе чуть сильнее, чем нужно, почти больно. — Я не знаю, что такое правильно. Я чувствую внутри себя огромное, светящееся солнце, понимаешь? Когда нахожусь с тобой. Разве этого недостаточно? — Теплое солнце однажды сменяется ночью. Становится холодно, страшно и одиноко. Ты так и не посмотрел воспоминания. Почему? — Не хочу терять то, что у меня есть сейчас, из-за того, что было. Не хочу, чтобы это заканчивалось. Никогда. Мне кажется, я умру, если все это закончится. Юноша немного отстранился и посмотрел на Северуса. Тот стоял с закрытыми глазами, ранимый, несобранный, вмиг растерявший все свои маски и защиты. Не хотел глядеть на Гарри — причину своего неспокойствия. — Иди. Отбой через пять минут. Гарри убрал ведро и швабру в кладовку. У него дрожали ноги, а внутри вместо солнца возникло вдруг ощущение огромной черной дыры. Словно этот вечер, такой искренний, такой желанный, больше не повторится никогда. Хотелось забиться в самый дальний угол гриффиндорской гостиной, обнять колени и долго смотреть куда-нибудь в темноту. Он вышел из кабинета не оглядываясь, зная, что Северус проводил его глазами. В коридорах почему-то не было света. Гарри вытащил часы, засветив Люмос. Да, точно, уже время отбоя. Гермиона, наверное, уже собирается идти к МакГонагалл жаловаться на то, что Снейп задержал его на отработке. Нужно поторопиться, чтобы не причинять неприятностей. Послышался какой-то шум. Гарри резко обернулся, но не успел ничего заметить. В него прилетело парализующее заклинание. Палочка вылетела из пальцев и покатилась по полу, медленно угасая. Гриффиндорец упал, больно стукнувшись головой о каменную кладку. Часы остались в руке, но воспользоваться ими не было никакой возможности. Сквозь темноту, накатывающую на сознание, Гарри смутно услышал шаги и почувствовал прикосновение холодной руки к своему лбу — в том месте, где находился шрам. Конец второй части.