Никогда не разговаривайте с незнакомыми

Как бы сынок ни мечтал оттянуть этот момент, первое сентября всё же настало. Я специально взяла на работе выходной, чтобы сходить с Ильёй в школу на линейку. И хотя третий класс в линейке участвовать не должен был, праздник устраивали только для первоклашек, я хотела поддержать сына. Предусмотрительно за день до этого я купила букет для его учительницы, подготовила ему школьную форму. — Так не хочется снова в школу идти, — грустно сказал Илюша, доедая свой завтрак. — Не расстраивайся, у тебя же там друзей много, будете всегда вместе, — пыталась подбодрить я. Когда мой сын, одетый в белую рубашку, брюки и пиджак, был уже готов идти в школу, я взяла его за руку и мы пошли. На линейке нас решили поддержать бабушка с дедушкой, сорвавшись прямо с дачи. Я их даже отговаривала, потому что на линейке не должно было быть ничего интересного, но мама с папой, сославшись на то, что по внуку очень соскучились, всё равно приехали и даже успели вовремя оказаться около школы. Илья от такого внимания со стороны родственников конечно, отвык, да и не могу сказать, что был этому рад. Он стоял со своим классом, о чём-то болтая, не обращая внимания на происходящее на импровизированной сцене, где выступали первоклассники, а мы, напротив, стояли вместе с другими родителями, с интересом наблюдая за выступлением. Когда у меня зазвонил телефон, я отошла в сторону, чтобы не мешать никому своими разговорами. Звонил Егор. Боже, хорошо, что этого не видят и не слышат, иначе они просто убьют меня. — Алло, — ответила я. — Маш, привет, а ты где? — уточнил он. — Вообще-то на линейке у сына. — А, всё, вижу, — сказал Егор и сбросил. Я ничего не успела понять за эти мимолётные пару секунд, хотела вернуться обратно, но тут Булаткин, непонятно откуда взявшись, оказался на территории школы с огромным букетом цветов. От шока я не могла ничего сказать, стояла в ступоре, держа в руках этот букет. Я хотела в этот самый момент ему сказать, чтобы он срочно уезжал, потому что здесь мои родители, но мама с папой быстро среагировали на моё отсутствие и тут же оказались около нас. — Ты? — удивилась мама. — Ты что тут делаешь? — Тебе в прошлый раз что-то не ясно было? — поддержал ее папа. — Как это понимать, Маш? Посыпались вопросы от родителей, на которые я даже не могла дать никакого чёткого ответа. Егор стоял такой же ошарашенный, как я несколько минут назад. Кажется, он совершенно не ожидал того, что сегодня здесь окажутся мои родители. Конечно, ожидать этого было невозможно, если учесть, что я ему об этом не сказала, посчитав эту информацию ненужной для него. Мы как два идиота стояли на территории школы, пока мои родители пытались выбить из меня хоть одно слово. — Елена Андреевна, Владимир Николаевич, — каким-то чудом вспомнив имена моих родителей, Егор заговорил первым, — я вам сейчас всё объясню, только выслушайте меня. — Ты рот свой закрой, — не выдержала мама, — тебя здесь никто не спрашивал. В прошлый раз безнаказанным остался, думаешь, в этот раз тоже что-то с рук сойдёт? — Подождите... — начал Егор. — Или ты думаешь, — вмешался папа, — если Маша живёт одна, то её некому защитить? Ты ошибаешься, щенок. — Пап, тихо, — сказала я, — вы же ничего даже не знаете. — Об этом проходимце я ничего знать и не хочу! — безапелляционно произнесла женщина. Ситуация была как будто безвыходной. Мы ругаемся прямо на школьной площадке, где проходит линейка моего сына. Мои родители ненавидят Егора за тот случай, а я, как идиотка, по уши в него влюблена, даже несмотря на то, что он когда-то разрушил мне жизнь и психику. Хотя... чего я ожидала от родителей? Конечно, они никогда бы не приняли Егора в качестве моего выбора, в этом я могла быть уверена на все сто процентов. Именно поэтому на протяжении нескольких месяцев они даже понятия не имели, что мы с ним общаемся. И каждый раз, когда я признавалась ему в любви, я не знала, как смогу объяснить это маме с папой, и это пугало меня порой даже сильнее, чем то, что он вновь может стать таким, каким был раньше. Потому что в том, что он изменился, я была практически уверена, а в том, что родители меня не убьют, я сильно сомневалась. — Мам, всё, мы пошли учиться, — ко мне подбежал радостный сын, — о, Егор, ты тоже приехал! Ба, вы уже знакомы с Егором? Это мой друг. — Знакомы, — сурово ответила мама, — Илюш, беги в школу. Как только Илья скрылся из виду, а школьный двор начал пустеть, папа опередил маму и спросил: — Как это понимать? Что значит «друг»? Егору вообще не давали права голоса, а я бубнила что-то невнятное, потому что не могла заставить себя успокоиться. Никогда ещё первое сентября не было для меня таким жутким днём. Мама кричала, заставила меня выбирать между сыном и Егором, сказала, что сдаст меня в психиатрическую больницу, раз после такого я снова возобновила с ним общение, что заберёт у меня сына. В общем, если бы не папа, который увёз её от меня, у меня бы точно началась истерика. Мама у меня человек, который близко к сердцу принимает всё, что происходит, из-за этого она может наговорить много глупостей. А папа, напротив, более приземлённый и старается маму в такие моменты хотя бы немного сдерживать. Я осталась наедине с Егором посреди полупустой улицы. Настроение было отвратительным, а я специально сегодня красиво оделась и накрасилась, хотела выглядеть неотразимо. — Солнце, прости меня, — прижав меня к себе, сказал Егор, — я вообще не ожидал, что так получится, просто сюрприз тебе сделать хотел. — Да ладно, рано или поздно они бы всё равно узнали... — обречённо произнесла я. Я ещё раз убедилась в том, что Егор стал другим человеком. Раньше он бы не просто влез в диалог, но ещё и наорал бы на моих родителей в ответ, а тут стоял и молча слушал всё то, что они ему говорили. Понимал, что они были правы. Ведь они не знают, сколько работы над собой он проделал за все эти годы. Они не знают, как сильно он любит меня и Илью. И что самое главное, они даже не хотят это видеть. Поэтому я оказалась в тупике. Может ли моя мама на самом деле забрать у меня сына или отправить меня на медицинское освидетельствование? Точно нет. Потому что я знаю, что я хорошая мать. Я работаю и обеспечиваю сына всем необходимым, а мои отношения – это моё дело. К тому же, я так и не поняла, точно ли мы с Егором находимся в статусе отношений, ведь мы это никак не обговаривали. Но сейчас важно не это, важно то, что отношения с мамой у меня испортились сильнее, чем было до этого. Я и так достаточно основательно охладела к своим родителям после рождения Ильи, стала реже с ними общаться и видеться. Чаще всего я поддерживала с ними общение только ради Ильи, ведь ему, несмотря ни на что, нужны были бабушка с дедушкой, а мне иногда нужна была их помощь. — Хотел тебя сегодня куда-нибудь пригласить, раз выходной совпал... — начал Егор, — но раз уж я всё испортил, просто отвезу тебя домой. — А я не против куда-нибудь сходить, — улыбнулась я. Не хочу ставить крест на своём настроении из-за истеричной матери. Да, Егор разрушил мою жизнь тогда, мы изрядно помотались по психологам и психотерапевтам, я очень долго прорабатывала эту травму, не могла смириться с этим, но моё сердце требует сейчас присутствие этого человека. Рядом с ним я расцветаю, рядом с ним я чувствую себя в безопасности, несмотря на то, что раньше он казался мне самым опасным человеком в мире. Куда ещё могут пойти люди, которым почти тридцатник? Да, именно в парк аттракционов, именно тогда, когда все дети находятся в школе и не могут помешать веселиться двум безумцам. Я думала, нас даже не пустят на аттракционы, но это казалось таким весёлым – лезть на американские горки, смеясь, переживая, не думая о том, что я на каблуках. Вжавшись в руку Егора, я кричала от страха, когда мы резко спускались вниз после медленного подъёма. — Ух, у меня прям адреналин зашкалил, — сказала я, возвращаясь «на землю», — давно такого не было! — Лично мне было страшнее, когда твои родители меня увидели, — отшутился Булаткин. — Дурак ты, — я пихнула его в бок, — ты же понимаешь, что они никогда не примут тебя? — Точно так же я думал и о тебе, — сказал Егор, остановив меня и взяв за руку, — а ты приняла. Я сдержанно улыбнулась. До сих пор немного было страшно и непонятно, верный ли выбор я сделала. — Хочешь мороженое? — заметив моё состояние, спросил парень. — Хочу! Слегка подпортившаяся погода, оповещающая о скором дождике надвигающимися тучами, вовсе не была для нас сигналом «стоп», поэтому уверенным шагом мы направились к палатке с мороженым. И как только я определилась с выбором между клубничным и вишнёвым, хлынул дождь, доказывая, что эти тучи вовсе не простые запугивания, а вполне реальное предупреждение. Никогда я не бегала на каблуках так быстро, как сегодня, когда пыталась спасти от ливня свой парадный синий костюм. До машины мы не добежали, но недалеко от выхода из парка нам подвернулся павильончик, под крышей которого можно было безопасно переждать дождь. — Нам с тобой нельзя вдвоём гулять, — полушуточно константировала я, — каждый раз попадаем под дождь. Во мне не осталось сомнений, что Егор понял мой намёк на ту самую неудавшуюся прогулку десять лет назад, когда из-за дождя мы были вынуждены поехать к нему домой, когда моя жизнь разделилась на «до» и «после». — А ты знаешь, как романтично целоваться под дождём? — он вновь перевёл тему, приблизившись ко мне и заострив взгляд на моих губах. Я улыбнулась. Кажется, со стороны мы выглядим, как влюблённая пара подростков, которые не могут оторваться друг от друга ни на минуту. В этот момент я благодарила каблуки за то, что мне не приходится вставать на цыпочки, поэтому я сама прикоснулась к его губам, начиная поцелуй. Его губы... такие мягкие, ласковые, тёплые. Мне было плевать и на ливень, и на гром, меня волновал только Егор, нежно обнимающий и целующий меня посреди пустого, серого парка аттракционов. — Мне никогда ни с кем не было так хорошо, — признался Булаткин, прикоснувшись своим лбом к моему, — я так сильно любил тебя все эти годы, Маша. Ты... будешь моей девушкой? Эти слова, пронзающие моё сердце насквозь... Эти слова, которых мы избегали ещё недавно, боясь произнести... И вот он, теперь он готов взять на себя ответственность и сказать мне это, а я готова сказать ему «да». Потому что сейчас мне безумно хорошо с ним, потому что именно в его объятиях я могу расслабиться, потому что рядом с ним я могу хотя бы ненадолго побыть слабой. — Да... — тихо произнесла я. Егор обнял меня. Просто крепко обнял, нежно поглаживая по спине, как бы безмолвно давая понять, что теперь всё будет по-другому. Всё будет хорошо. *** Я такая счастливая ехала домой в предвкушении того, как мы встретим Илюшку из школы и пойдём отмечать первый учебный день в пиццерию. Казалось, что всю жизнь я ждала именно этого. Чтобы мы с любимым человеком забирали нашего сына из школы, вместе гуляли, а потом вместе возвращались домой. Именно так я всегда представляла себе идеальную модель семьи. Семьи, которая когда-то была в моём детстве. Пока не начались запреты и контроль. В своих мечтах я даже не заметила, как начал звонить мой телефон – об этом меня оповестил Егор. На экране высветилось «папа», и я серьёзно занервничала. После того, что произошло сегодня утром, спокойно думать о родителях я не могла. — Алло, — как можно сдержаннее ответила я. — Дочь, нам с тобой нужно поговорить, — сказал папа, — хотя бы вдвоём, без матери. Что же может таить в себе этот разговор?