Все встречи неслучайны

      Микаса уже почти час наблюдает за ними. Тихие, неприметные, они всё это время ютятся в стороне, пытаясь скрыться от чужих глаз. Масаёши не отходит от своих братьев-близнецов ни на шаг и, кажется, не отпускает их плечи всё это время. У девушки длинные волосы, невысокий рост и довольно «мужественные» черты лица, что, в общем-то, никак не мешает ей быть красивой «по-женски». Братьев зовут Хиро и Хаями, и их невозможно было бы отличить друг от друга, если бы не их волосы. У Хиро они собраны в маленький пучок сзади, а у Хаями коротко подстрижены. За эти несколько дней Масаёши с братьями устроились официантами в ближайшую пиццерию чтобы хоть как-то прокормиться, так как денежной премии за сотрудничество с полицией надолго не хватит. Утром Леви как-то туманно намекнул на то, что, наверное, стоит помочь им с образованием, возможно даже оплачивать обучение, так как, судя по всему, братья даже в школе недоучились. Микаса не сильно верит в то, что Масаёши примет такую щедрую помощь, но если удастся её уговорить хотя бы на помощь в обучении братьев, будет прекрасно. Но вот уже целый час Масаёши не заводит ни с кем разговор, просто ходит вслед за остальной толпой и опасливо глазеет на игровые автоматы, фигуры различных персонажей из игр, живых актеров, наряженных в костюмы и прочие прелести, лишь изредка подходя куда-то за своими братьями и недоверчиво смотря на то, на что они показывают. — Может быть подарить близнецам xbox? — спрашивает Эрен, с улыбкой наблюдая за тем, как быстро мальчики освоили управление приставкой. Микаса тоже улыбается: сейчас Хиро и Хаями невозможно отличить от обычных подростков, всю жизнь проживших в городе, в обычной обстановке и обычной семье. Хотя она была уверена в том, что близнецы будут весь вечер ходить за своей сестрой и пугаться любого шороха. Возможно она просто путает поведение детей, которые всю жизнь жили всего лишь в трущобах, от поведения детей, которые всю жизнь жили в абсолютно полной изоляции от людей на необитаемом острове. От такого количества различных технологий и игр, громкой музыки и актёров, грустный, отрешенный взгляд Хиро и Хаями быстро просветлел. Но Микаса понимает, как только музыка смолкнет, как только смех утихнет, как только они окажутся далеко от этих отвлекающих звуков, красок и эмоций, всё вернётся. На их лица вернётся задумчивость. На их щёки вернутся слёзы. А может быть не вернутся… В конце концов у них был целый месяц, пока Тэмотсу был в бегах, чтобы смириться с тем, что он уйдёт из их жизни. Хотя каждый глубоко в душе надеялся на то, что их брата минует эта участь, или отделается он только тюрьмой… В любом случае он подготовил их к этому. Девушка замечает недалеко от себя знакомую низкорослую фигуру: Аккерман тоже старается не упускать Масаёши из виду. Несмотря на то, что идея пригласить её с братьями не кажется такой резкой и неправильной, да и Хиро с Хаями тут нравится, и это поможет им отвлечься, всё-таки Масаёши была не готова так быстро проникнуться своим окружением. Разве что только сблизиться с Нанабой и Гергером. Микасу она, кажется, избегает. Или ей только кажется… Она ведь была последней, кто видел Тэмотсу. И последним, что видел Тэмотсу. Поэтому Микаса может её понять. Нанаба, видимо, тоже решила не отходить от девушки далеко. Тоже кидает изредка косые взгляды или переглядывается с Микасой, заговорчески кивая. Но никто не подходит к Масаёши. Она будто бы всем своим нутром кричит, чтобы её не трогали. Но не все слышат этот крик: заметив, что у Хиро и Хаями какие-то проблемы с игровым автоматом, к ним подходит Райнер. Леви встаёт рядом с Микасой, так как с её стороны лучше видно происходящее за автоматом. В какой-то момент Микаса чувствует себя скрытым телохранителем или секретным агентом в голливудском фильме или сериале, где так любят вставлять сцены со шпионажем на массовых мероприятиях. Райнер объясняет что-то так увлеченно, что близнецы невольно начинают улыбаться. А потом Браун, видимо, отпускает какую-то шутку и близнецы смеются от души. И Масаёши тоже улыбается. И замечает это не только Микаса: Эрен расплывается в трогательной улыбке. — Ох… Райнер… — протягивает кто-то рядом с Микасой. Девушка оборачивается и замечает Нанабу. — А я видела, как он на неё смотрел… Ей же двадцать, да? — Уже достаточно, — хмыкает Эрен. — Боже, они же просто познакомились. Чего вы начинаете? — одёргивает их Микаса. — А, кстати… — Нанаба вдруг расплывается в широкой улыбке. — Я так тебе и не сказала: двадцать лет ей исполнилось сегодня. — Что? — удивляется Микаса. — Ага… Девушка поражённо смотрит на Масаёши. — Думаю, это отличный повод, чтобы познакомиться, — замечает Леви. Микаса оборачивается к нему: — Ты это знал!? — Нет, не знал. — Почему же ты тогда так спокойно отреагировал? — А что, мне надо было от счастья прыгать? Один к триста шестидесяти шести это не такая уж маленькая вероятность. Нанаба начинает смеяться, а Микаса закатывает глаза. К Масаёши, осмелевшие после поступка Райнера, подбегают Саша с Конни, начиная о чём-то оживлённо тараторить. Микасе кажется на какое-то мгновение, что они её спугнут, но потом девушка вспоминает, как мужественно Масаёши отреагировала на смерть своего брата. Она может им не доверять, но не бояться. Для этого она уже слишком много повидала. Зато близнецы начинают потихоньку проникаться симпатией к окружающим. Особенно к Райнеру, потому что, пока Конни знакомится с Масаёши, Браун воодушевлённо показывает им что-то вдали зала. — Всегда знала, что Райнер тот ещё задрот, — бурчит Имир. — Кто бы говорил, — многозначительно хмыкает Жан, приобняв Имир. — Ой, да ладно тебе. Микаса помнит, как десять лет назад, в марте, на свой день рождения, Эрен сказал, что никогда не хотел бы делить его с кем-то знакомым. От этого теряется ощущение индивидуальности. Может быть, тогда она согласилась бы, но сейчас они уже взрослые люди, и думать об этом как-то глупо… Взрослые, но ощущается это так по-детски. Хотя Леви прав: глупо радоваться такому нередкому совпадению. Аккерман хмыкает и отходит от них. Масаёши сможет здесь прижиться. И, вероятно, даже быстрее, чем он в своё время. Несмотря на то, что её недоверие к окружающим не уступает ему, у него не было рядом таких людей. Он был один, и о нём никто не знал. А о Масаёши и её братьях заботятся и беспокоятся самые лучшие люди в Токио. Она в надёжных руках. Леви видит, как Микаса колеблется и, в конце концов, решает отложить знакомство, неуверенно свернув с Петрой к какому-то гоблину. Аккерман невольно закатывает глаза. Детский сад… Не будь сегодня их день рождения, ради которого даже Зик с Пик отпросились немного раньше, и о котором, естественно, Леви прекрасно знал, вряд ли он пошёл бы сюда. Он никогда не любил и не играл в компьютерные игры, как и половина из его знакомых здесь. Но Микасу любят все. Её сложно не любить. Хотя, наверное, каждого человека сложно не любить, когда это твой человек. Но, к сожалению, Микасе постоянно кажется, что она этой любви не заслуживает. Аккерман видел это по её скромному взгляду, по опущенным векам, по скопившимся в глазах слезам, когда они с Ханджи, Эрвином, Кристой и Эреном приехали к ней после корпоратива. Это ведь было совсем недавно, а всё так сильно изменилось… Вдруг Аккерман замечает сзади себя Гергера, сидящего на скамейке и угрюмо склонившего голову. Леви подходит к мужчине и садится рядом. — Как самочувствие? Гергер задумчиво поднимает правую загипсованную руку и горько ухмыляется: — Если не считать этого, и того, что я трезвый, то всё как обычно… — Ты разговаривал с Масаёши? — Да, разговаривал. На время, пока у неё нет своего телефона, я отдал ей свой старый. Леви ухмыляется: — Ничего, скоро будет. Гергер улыбается: — А ты с ней разговаривал? — Нет, — отвечает он. — Ни разу. — На самом деле… она очень похожа на Микасу. Но одновременно в ней есть что-то… что-то твоё. Возможно, все выходцы из Санья такие, черт… их… вас… неважно… — Мы недоверчивые. — Мне кажется, ты должен с ней познакомиться. Ты единственный, кто сможет её понять так, как надо. — Понять то смогу, но помочь – нет. У меня никогда не было таланта психолога. — У нас у всех он есть. Просто психологи помогают всем людям, и, в основном, чужим, а другие люди помогают только тем, кто им близок и кого они по-настоящему любят. Тогда их таланту понимать других позавидует любой психолог… Леви лишь отрешённо кивает. В голове у него всплывает недавний разговор с Микасой, из которого он узнал о том, что Гергер учился на инженера-робототехника, но после окончания университета так нигде и не работал. Мысль, которая пронеслась у него тогда, звенит до сих пор. Аккерман вздыхает: — Ты планируешь устроиться куда-нибудь? Гергер снова грустно улыбается: — Я несколько раз пытался. Но или мне отказывали, или это было совсем не то, что хотел я. Хотя… я уже и не помню, чего я хотел. Слишком многого, видимо. — А сейчас? — А сейчас мне абсолютно без разницы… — Тогда приходи к нам, — просто произносит Леви. — Раз тебе без разницы. Гергер недоверчиво поворачивается к Аккерману: — Что? — А что? Думаешь, инженеры – робототехники нам не пригодятся? — Вы же специализируетесь на другом… — Ну и что? Мы уже давно планируем расширяться. Робототехники нам подходят. Суровое, задумчивое лицо Гергера вдруг начинает сиять. Леви поднимается со скамьи и протягивает ему левую руку. Гергер издаёт короткий смешок и пожимает её. — Спасибо. — Извините… — вдруг раздаётся сзади Леви чей-то голос. Аккерман оборачивается и видит перед собой Масаёши. Кажется, впервые за это время она оставила своих братьев. Краем глаза Леви заметил, что Хиро и Хаями до сих пор проходят посвящение в «задроты» от Райнера. — Да? — спрашивает Аккерман. — Мне только что сказали, что вы тоже из Санья, — Масаёши говорит очень уверенно. — Да, — отвечает Аккерман. — А как вы сбежали оттуда? — На деньги своего дяди после его смерти. — А потом? — А потом десять лет служил в армии. Масаёши удивлённо поднимает брови и отводит взгляд. Аккерман замечает эту странную мысль, скользнувшую по её лицу. — Но это того не стоило, — поспешно добавляет он. — В каком смысле? — Я зря потратил десять лет своей жизни, просто потому, что не мог выйти из зоны комфорта. Если бы я ушёл раньше, может быть… хотя, никто не знает, что может быть. Просто говорю, что это того не стоило. — Как оказалось, стоило… — Масаёши ухмыляется. — Мне просто повезло. — Возможно. Но если так посмотреть, все наши с ними проблемы начинаются с того, — Масаёши кивает в сторону своих братьев, — что наша мама так и не смогла выйти из своей зоны комфорта. И нас за собой утащила. Так что вам действительно повезло. — Вы ведь… — Леви тяжело вздыхает. — Вы могли сбежать оттуда без неё. Масаёши молчит несколько секунд, а потом тихо спрашивает: — А вы бы сбежали без Микасы? Леви удивлённо поворачивается к девушке: — Мама и девушка, это разные… понятия. — Но любовь к ним одинаково сильная. Наша мать очень любила нас. Видимо, по-своему любила… Но нам этого хватало. Аккерман задумчиво переводит взгляд на Микасу, которая ловко решает какую-то головоломку под удивлённый взгляд Ханджи. Без неё он бы никуда не сбежал… Не смог бы. Леви поджимает губы. — Я не знал свою мать, поэтому так и сказал. Возможно, ты права. — Ладно, извините, я, кажется, помешала разговору, — Масаёши кидает тёплый взгляд на Гергера, и тот отвечает ей улыбкой. Девушка уходит к Хиро и Хаями, а Аккерман ещё долго настороженно смотрит ей вслед. — Как видишь, она в карман за словом не лезет, — заключительно произносит Гергер. — Это не просто забитое до смерти жизнью животное, которое после избиения выпустили к людям. — Это уж точно, — соглашается Аккерман, заметив, как Масаёши, минуя братьев, направляется в сторону Ханджи, Микасы и Нанабы.

***

Всего лишь двадцати минут хватило Микасе, чтобы понять, насколько сильный человек сидит перед ней. Масаёши рассказывала, каким Тэмотсу был в детстве: полный амбиций, мечтаний и силы мальчик с мятежными мыслями и эмоциями. Чем больше Масаёши описывала Тэмотсу, тем отчётливее Микаса видела Эрена. Масаёши была похожа на Микасу только тогда, когда находилась рядом с Тэмотсу. Сейчас же её уверенность и стержень никак нельзя было сравнить с нерешительностью и мечтательностью Микасы. Она признаёт: Масаёши намного сильнее её. — Можно спросить тебя кое о чём… — Масаёши вдруг осекается, — … он улыбался перед смертью? — Ну… можно и так сказать. Но это была грустная улыбка… — отвечает Микаса после небольшой паузы. Масаёши вздыхает: — Ну… оно и понятно. Не каждый человек сможет счастливо улыбаться, падая под поезд. Масаёши произносит это так беспечно и просто, как будто речь идёт не о её брате, а о каком-то персонаже из фильма. Микасе становится неловко. Она оглядывается, и понимает, что в главном зале нет никого знакомого. — Кажется, мы отстали, — предполагает Масаёши, озвучивая мысли Микасы. Отстали… Вряд ли бы Хиро и Хаями оставили свою сестру с чужой девушкой по собственной воле. Да и остальные люди остались здесь, исчезли только их знакомые. Мастера неожиданности… — Пойдем, найдём их, — Микаса встаёт со скамьи и направляется в соседний зал, оглядываясь. Масаёши послушно идёт за ней. Однако никого не было ни в этом зале, ни в следующих. — Это какой-то розыгрыш, видимо? — спрашивает Масаёши, озираясь по сторонам. Микаса усмехается: — У тебя ведь тоже сегодня день рождения, да? Озадаченность на лице Масаёши тут же сменяется понимающей ухмылкой: — Теперь ясно… Охранник, который стоял около входа в последний зал, с улыбкой показал на ворота: — Дамы, вы что, заблудились? Масаёши кидает на него слегка озадаченный взгляд. Микаса кивает ей и открывает двери в последний отдел. Темно… Микаса ожидает, что сейчас включится свет, и на них выпрыгнет весь Парадиз разом, однако все ещё темно. Краем глаза она замечает, что выключатель подсвечивается слабым синим синим светом изнутри. Микаса щёлкает по нему и свет освещает пустой, громадный зал, гораздо больше, чем предыдущие. Девушка не помнит, чтобы когда-нибудь была в нём. Внезапно сзади раздаются крики. Микаса и Масаёши стремительно оборачиваются и видят, как прямо в этот зал несутся все гости выставки с напяленными на голову треугольными шапочками и в плащах разного цвета. Микаса не сразу замечает, что на этих плащах изображены символы разведки, полиции и гарнизона, которые впервые появились ещё на первой обложке её книги. Масаёши отбегает в середину зала, а Микаса стоит с глупой улыбкой на лице, смотря на этот огромный поток людей. За несколько метров до ворот к толпе присоединяются её друзья во главе с главным затейником этой свистопляски. Эрен бежит прямо на неё, и Микаса, посчитав, что сопротивляться бессмысленно, закрывает глаза и расставляет руки. Эрен тут же подхватывает её, спасая от стремительного потока. С этой высоты Микаса может разглядеть всех собравшихся внизу. Нанаба и близнецы наваливаются на Масаёши, сдавив в объятиях, Зик и Райнер несут на плечах двух детей: девочку с каштановыми волосами, собранными в хвостик, и светленького мальчика. Она видит Эрвина, Ханджи, Жана, Кристу, прыгающую в толпе под музыку, Сашу и Конни, которые где-то откопали искусственные сабли и теперь поднимают их вверх, что-то отчаянно выкрикивая, Имир, Бертольда, Армина, Энни, которая пытается протиснуться сквозь толпу к Масаёши, Майка, Петру, Оруо, Эрда и Гюнтера, Пик с нарисованным на щеке бронированным титаном и даже Елену. А в дальнем углу Микаса замечает Киса Шадиса в форме кадетского корпуса и Пиксиса в куртке с изображением зелёного единорога с рогом, похожим на клинок. За ними заходит коллега Эрена – Порко, воодушевляя толпу на ещё большие крики. Неосознанно взгляд Микасы выискивает Леви, которого за всем этим оранжево-зеленым водоворотом не видно. Толпа уже начинает скандировать поздравления, когда Эрен медленно опускает Микасу на пол и та, резко обернувшись, оказывается в нескольких сантиметрах от лица Аккермана. Он улыбается… На виду у всех. А на его плечи накинут плащ разведки. Девушка тут же бросается ему на шею. Она не знает, каким образом Эрен сумел подговорить всех гостей на это, и не понимает, где они нашли столько плащей, но она безумно благодарна им всем за это. В зал под бурные аплодисменты входит генеральный директор офиса. Эрен многозначительно подмигивает девушке. Микаса видела Вилли Тайбера только один раз в жизни и то мельком. А сейчас он стоит прямо перед ней и смотрит ей в глаза, а затем протягивает руку для рукопожатия и Микаса аккуратно пожимает её. — Я поздравляю вас с днём рождения, Микаса Йегер, и вас, — Вилли поворачивается к Масаёши и протягивает руку и ей, — Масаёши Накамура. Раздаются бурные аплодисменты, и Вилли выдержанно ждёт, пока они смолкнут. — Я просто хочу сделать небольшое объявление, — снова произносит Тайбер, и в зале воцаряется мертвая тишина. Вилли поворачивается к Микасе. — Дело в том, что у меня уже очень давно есть идея… сделать игру по вашей книге. Микаса поражённо замирает с открытым ртом. В зале, кажется, становится ещё тише. — И, я надеюсь, что вы будете не против того, чтобы поучаствовать в её создании, — продолжает Тайбер. Микаса с трудом заставляет свой мозг начать заново работать, а рот открываться. — Да… конечно! — наконец отвечает она. — Чудесно! — Вилли снова протягивает ей руку и Микаса отвечает на рукопожатие уже намного увереннее. И на этот раз мужчина держит её руку намного дольше. В зале вновь раздаются бурные аплодисменты. Краем глаза Микаса улавливает вспышку чьей-то камеры. Вилли отходит от девушки и, найдя в толпе Сашу, что-то быстро ей говорит. К Микасе сквозь толпу пробираются двое детей, которых пятью минутами ранее держали на плечах Зик с Райнером. — Это же Микаса! — кричит девочка и начинает прыгать от радости. — Это Габи, моя двоюродная сестра, — представляет девочку Райнер, с трудом протиснувшийся к Микасе сквозь гостей и журналистов. — Они недавно приехали в Токио. А это Фалько, сын знакомой Пик. Услышав своё имя, Пик, стоявшая рядом с Масаёши недалеко от Микасы с улыбкой машет ей. — Очень приятно… — улыбается Микаса, присев перед детьми на коленях и разведя руки в стороны для объятий, в которые дети тут же падают. Девушка знала, что Эрен не забудет про её день рождения. Это не в его природе - проигнорировать такой праздник. И не только Эрен… Микаса уверена – в сговоре были все… Она поворачивается назад, и видит, как Масаёши оживлённо общается с Пик и Энни… Она тоже не одинока… Этот мир примет её, откуда бы она ни была… Этот мир состоит не только из подонков и узколобых, мыслящих только в одном тупом направлении, не только из зла и гнили. Масаёши не будет обращать на такое внимание. Она достаточно сильная для этого. Девушка встаёт, а к Габи с Фалько подлетают близнецы. — У меня для тебя тоже есть подарок, — раздаётся сзади голос Аккермана. Микаса удивлённо смотрит на него. Леви кивает в сторону и берёт девушку за руку, настойчиво куда-то уводя. В самом дальнем углу, возле двух разукрашенных аниматоров в костюмах гейш, стоит Симура. Микаса замирает. А рядом с ним стоят женщина с ребенком и старушка с очень добрым взглядом. Киеми и Изуми. Изуми тут же отдаёт маленькую девочку Симуре и подходит к Микасе: — Как же я хотела увидеть тебя… Я ведь помню тебя ещё младенцем… Микаса чувствует как на глаза наворачиваются слезы. Она обнимает свою сестру, крепко прижав к себе. Подарки Леви всегда прекрасны… и всегда вовремя. — Я прилетела тут же, после того Симура позвонил мне, — с гордостью заявляет Киеми, обнимая и расцеловывая свою племянницу, сразу после того, как Изуми, наконец, её отпускает. — Хорошо, что у нашей компании есть личный вертолёт, они доставили меня сразу же. Правда, завтра мне придётся вернуться… Но ничего, мы с тобой успеем наболтаться… Успеем… Впереди ещё целая жизнь… — Конечно… — произносит Микаса, уткнувшись в плечо своей тете. — Господи… как же ты похожа на них, — Киеми слегка теребит её щёки и заливается теплым, старческим хохотом. — А это Михо, — Изуми берет девочку из рук Симуры и подходит к Микасе. — Я сначала хотела оставить её с мужем, тут ведь так шумно, но потом подумала, что, наверное, лучше встретиться всей семьёй. Муж немного приболел, так что… не смог прийти… Михо с неподдельным интересом разглядывает двух гейш, которые, напевая японскую мелодию, показывают фокусы Габи и Фалько. Микаса протягивает Михо руку, и та, с удивлением осмотрев свою тетю с головы до ног, аккуратно обхватывает её пальцы своими и расплывается в широкой улыбке. Семья… Она наконец-то чувствует себя в своей настоящей семье. Пусть даже это всего лишь тетя, двоюродная сестрёнка, дядя и племянница… Пусть даже она никогда не увидит своих родителей, не поговорит с ними… теперь она знает, что принадлежит к самой прекрасной семье в мире. Не потому, что эта семья владела каким-то там заводом, а потому, что это её родная семья. И она не обманет, если скажет, что это самый прекрасный день рождения в её жизни.