Департамент отчаяния

Рон не знал, сколько времени он пролежал в ступоре, чувствуя, как бьется сердце Грелля, который обнимал его. Наверное, минуты через три его мозг все-таки смог начать переваривать факт того, какой эпичный п**дец только что случился. Он с пьяной усмешкой гадал, в какой, собственно, момент Грелль перестал соображать, что перед ним именно Рон? Ведь когда он сказал «я тебе неприятен», он уже явно имел ввиду Уилла. Или все это и было спланировано именно для этого? Если так, то никакая это не очередная «отключка сознания», спровоцированная опиумом и возбуждением. Нежелание «болтать», нагоняемый дурман, закрытые глаза… Все, чтобы видеть перед собой совершенно другое лицо. Рон не мог остановить волны поднимающейся яростной злости. Он резко вскочил на кровати, скинув с себя его руки, словно душащие веревки, встал на пол и схватил начатую бутылку вина. Трубка с опиумом уже сама по себе истлела в пепельнице. Он подхватил ее, раскуривая снова. Табак еще вполне чувствовался. Рон задул свечи и так – прямо с трубкой во рту – остервенело зашагал на кухню. Он просто хотел оказаться как можно дальше от него. По-хорошему он понимал, что надо уйти в свою комнату. Но иррационально ноги отказывались уносить его из места, где пахло ИМ, где несколько минут назад они едва не занялись любовью. Он не мог оставаться рядом с ним. Но и уйти не мог. Учитывая, что была и так уже глубокая ночь и он смертельно устал, ему не много надо было для того, чтобы вырубиться. Правда, до этого он несколько раз выходил в основную комнату Грелля и застывал в дверном проеме, с обреченно-обозленной усмешкой пялясь на кровать, на котором спало это тело – любимое и ненавистное одновременно. И в этих пьяных порывах ему так хотелось подойти, грубо встряхнуть, заткнуть рот поцелуем в ответ на вопрос в заспанных глазках, а потом просто хорошенько оттрахать – так, чтобы он никогда не вспомнил, что предшествовало этому, ЧТО посмел он выдать, лежа в его объятиях, когда Рон думал о том, что стоило умереть, чтобы познать такие чувства. … - Рон! Острая вспышка боли в голове. Какого хера так громко? Он оторвал голову, морщась, вцепившись в волосы, потирая виски. Было светло, ненавистные лучи имитированного солнца били в глаза, пока все внутри скручивалось в отвратительном спазме. Так гадко и в теле, и на душе ему не было никогда. По его спине мягко провела рука, переместилась на плечо и чуть сжала его. Грелль обеспокоенно заглядывал ему в лицо, опустившись на стул рядом. - Рон, что случилось? – он потряс бутылку, на дне которой плескались остатки вина, и Рона замутило. – Ты что, вторую бутылку вскрыл? Мы же спали уже вроде… Зачем ты встал? Ну конечно, классика жанра. Он ничего не помнит. Рон не ответил, мучительно поморщился и, даже не глядя на него, враскорячку пошел к двери. - Я к себе, - хрипло выговорил он, не поворачиваясь. – П..постараюсь пр..привести себя в порядок, настолько смогу. Если я опоздаю на собрание, скажи… - он сглотнул, пытаясь выдавить это имя и побороть тошнотворные порывы, возникающие при мыслях о нем, – …Уиллу, что на меня напал Отступник и рубит меня на фрагменты, как и грозил. Потому что чувствую я себя именно так. Он долбанул дверью так громко, как смог. … Потом был на автомате принятый душ, свежая униформа, выпитая бутылка воды, но ощущение, словно его и правда покромсали на кусочки и теперь тело заново срастается под регенерацией, не менялось. В таком виде он не то, что на собрании не сможет сидеть, он до него просто не доползет. Его трясло и мутило, каждое моргание глаз отзывалось пульсирующей болью в висках. Но не прийти он не мог. Если за одно 10-минутное опоздание Спирс карает 20-ю часами штрафных работ, Рон ужаснулся, представив, сколько придется пахать ему. Парень посмотрел на часы. До собрания был еще час, но за него было нереально как-то помочь себе. Вот если бы у него были какие-нибудь чудодейственные пилюли, которыми снабжает Грелля его чокнутый лабораторный дружок! И вдруг Рона осенило. А почему бы… просто не попросить самому? Что, он откажет своему коллеге по тайной миссии из-за их взаимной ненависти? Ну значит докажет свою гнилоту. Но если есть шанс, что он все-таки поможет, стоило попробовать. Бесплатные отработки Рон ненавидел больше, чем Отелло. *** Он телепортировался в научный отдел, записался у девушки-секретаря на проходных и прошел в стерильное белое помещение со множеством дверей. Общая атмосфера напоминала больницу. Сейчас, в 8 утра здесь еще никого не было, хотя Рон не представлял, в каком ритме рабочей жизни вообще живут научные сотрудники и сколько их. Отдел науки, судмедэкспертизы и криминалистики воспринимался вояками отдела жатвы как нечто мистическое. Секретарь сказала ему, что «босс» на месте со вчерашних суток, чему Рон несказанно обрадовался, поэтому сейчас он остановился перед кабинетом с соответствующей табличкой. Выдохнул и постучал. - Входи, кроха Рональд, - раздалось спокойное – что интересно, даже не слащавое, приглашение. Рон открыл дверь и зашел в кабинет. И, даже несмотря на максимально отвратное состояние, не мог не полюбопытствовать, оглядываясь. На кабинет это вовсе не было похоже. По сравнению с вылизанным до блеска кабинетом Т. Спирса, у которого нервный тик начинался, если он видел несимметрично лежащую бумажку, здесь царил хаос. Окон не было. Слегка щиплющая ноздри дезраствором просторная комната освещалась тусклыми лампами. Везде было лабораторное оборудование: пробирки, микроскопы, приборы, стеклянные емкости с непонятной субстанцией, перекрученные как змеи трубки, склянки; какие-то выдвижные ящики в стене (наверное, в одном из них и «спало» то мерзкое существо), ворохом набросанные бумаги, папки, рабочая одежда, разный неидентифицируемый хлам… Над одной из куч этого «мусора», накиданного на рабочем столе, виднелась голова Отелло, который откинулся на спинку кресла и, сняв очки и зажмурившись, потирал переносицу. Рон, почему-то чувствуя неловкость, остановился перед его столом, глядя, как медленно открываются большие раскосые глаза, всматриваться в которые было рискованно под страхом оцепенеть. Рону показалось, что темные мешки под нижними веками на его бледном лице стали еще выраженнее. Ученый явно провел бессонную ночь, а, возможно, и не одну. На его столе стояло несколько грязноватых кружек, одна была наполнена коричневой жидкостью, похожей на кофе. Хотя запаха кофе Рон не чувствовал и предпочел не думать, что там за субстанция такая, его и так мутило. - Как ты узнал, что это я? – спросил он, кашляя следом – последствия курения. - Я гений, малыш, - тот широко зевнул и снисходительно уставился на него. – Шучу. Нет, я конечно, гений, но на этот раз Дебора – моя прелестная секретарша – отправила мне сообщение. И чего же ты хочешь от начальника отдела, работающего с медицинскими препаратами, в 8 утра, с перегаром, который я учуял еще за дверью, и еле стоя на трясущихся ножках? – усмехнулся он. Вот же ядовитая зараза! - Если все понял, просто дай… - Рон облокотился на его стол. – Не знаю… что-нибудь дай, что может помочь. У тебя наверняка есть. - У меня много чего есть, а что мне за это будет? – Отелло немигающим взглядом сканировал его снизу. Рон растерялся. Что он мог предложить этому загадочному фрику? - Эм… Ну не знаю. Какую-то работу я вряд ли за тебя выполню. - Я хочу слышать извинение за твое оскорбительное поведение на вечеринке. - Этого не будет, - Рон порывисто качнул головой, получив всплеск тупой боли в затылке. – Извиняться мне не за что. Я заботился о друге в уязвимом состоянии. И мы с тобой одинаково друг другу нагрубили, так что предлагаю просто забыть. Изумрудные глаза холодно сощурились. Он явно не посчитал ответ справедливым. - Тогда давай так. Я хочу знать все подробности того, почему ты позволил себе такое состояние перед рабочим днем и собранием у своего босса. Все детали происходящего и твои мысли и ощущения при этом. - Да какие подробности? – Рон развел руками. – Просто бухал полночи. Тебе нужна причина? А мне вот не нужна. Считай, что я алкоголик. - Ты не алкоголик, голубчик Ронни, - язвительно опроверг тот. – Ты любитель погулять, но начальство ты уважаешь и выговоров боишься. И всегда соблюдаешь дисциплину. Значит случилось что-то экстра-неординарное. А еще от тебя идет слабый запах опиума. А у тебя самого его оказаться не могло. Значит, ты пил и курил с нашей общей несравненной аловолосой зазнобой. И это единственный человек, который мог загнать тебя в такое состояние. Поэтому я хочу знать все. Рон прифигел, прицокнул языком и завел руку за шею, сдаваясь. - Ладно, ладно! Да, кое-что случилось. Неприятное. Да в общем-то совсем херовое. Мы были на жатве, а потом… - Нет-нет-нет! – перебил его Отелло с предвкушающим выражением на лице, а следом даже скрестил у груди пальцы, показывая, как ему интересно. – Я хочу не так, милашка Рональд! Ты придешь ко мне… - он порылся у себя в хламе, извлекая из-под горы рушащегося мусора какую-то бумажку, заляпанную пятнами, и внимательно оглядел, - скажем, вечером в пятницу. Как раз тебе потом не надо будет на работу, отоспишься. Я не хочу сажать тебя на свои секретные таблетки, они могут вызвать побочные эффекты. - Ты что, хочешь сказать, что мы пить будем? – озадачился Рон. - Будем. И покурим, если захочешь. Ты ведь кажется уже подсел, блондинистая лапа? – и он подмигнул ему с таким пошлым выражением, что Рона передернуло. - Ладно, - он махнул рукой с выражением «к черту тебя, давай уже свои таблетки». Криминалист встал из-за стола и посеменил куда-то вглубь лаборатории. Вернувшись, он протянул ему стакан воды, три разноцветные таблетки и повелительно произнес: - Глотай, малыш. Рона снова перекосило от этой бесконтрольной вульгарности и он, косясь на Отелло, быстро закинул их все в рот и начал запивать водой. И уже спустя пару минут почувствовал, как по всему телу разливается блаженное оздоровление. Мысли прояснились, элементарные действия вроде моргания и качания головой больше не приносили боли, ушли периодические поджимающие спазмы из живота и ощущение жуткого недосыпа. От такого чудесного облегчения он даже заулыбался, несмотря на полный мрак в душе. - Ууух ты! - Да-да, - Отелло накинул свой халат, явно готовясь идти куда-то. – Но они токсичны даже для шинигами. Частить нельзя. - Спасибо, - искренне сказал Рон. - Это не одолжение. Ты расплатишься, милаха, - ухмыльнулся тот. – Пойдем. Я же тоже посещаю ваши собрания. - Да, точно… - Рон почесал затылок, и они направились к выходу. … Бодрячком шагая по дороге в зал телепортации, Рон чувствовал себя настолько здорово, что в нем проснулись спрятанные в последнюю неделю расследовательские мотивы. - Кстати, ты не слышал про историю с украденными душами? – спросил он. - Нет, - Отелло удивленно приподнял бровь. – Что за история? - Якобы демоны украли несколько сотен душ. Сейчас ведется расследование. - Ясно, - лаконично ответил криминалист. - И даже не будешь расспрашивать? - Меня не касается, что происходит в вашем агрессивном воинственном отделе, крошка Ронни. Ты же знаешь, сам я не воин ни по силе, ни по духу. Я ненавижу боль и агрессию. Такие случаи не так уж редки, я уверен, ваши лучшие бойцы справятся с демонами. - Но ты знаешь про болезнь «шип смерти»? – не отставал Рон. - Конечно, кроха, - как само собой разумеющееся сказал тот. - Знаешь Алана Хамфриса? Он ей заражен. - Знаю. Я испытывал на нем экспериментальный препарат, который получил из будущих изобретений смертных. Но не помогло. На нем в общем-то чего только ни испытывали. Но эта болезнь существует только для шинигами, ее можно победить лишь одним спосо… - Отелло затормозился и вскинул на Рона свой «полупьяный» взгляд уставших глаз, и Рон выразительно покивал в ответ. – Хм… Так ты что же, думаешь, души крадут для этого? Ммм, чтож, пожалуй ты смог пробудить во мне чуть больше любопытства, мой юный друг, - он продолжил шагать. – Алан Хамфрис действительно создает ощущение «темной лошадки». Умный, воспитанный мальчик, не то, что его этот верзила-бойфренд, - Отелло впервые на его памяти напоказ передернуло, и Рон изумился – настолько привык к фальшивой обходительности. – Но в его глазах – целый омут… Если это правда окажется он, мне было бы занимательно пообщаться с ним поближе. Но, в любом случае, это все равно не мое дело. - Но ведь убивают людей, которые не должны были умереть! Это просто плевок в лицо всему Департаменту! – возмутился Рон. - Отделу жатвы, - равнодушно уточнил Отелло. – Мне нет дела до смертей людей. Это интересно, да, но не более. Мда, видимо Рон все еще на несколько шагов отставал от остальных жнецов в их уровне цинизма. Впрочем, что было взять с Отелло. Он еще на вечеринке понял, что тому абсолютно похер на смерть людей. *** Когда они без 10 минут 9:00 вошли в кабинет Т. Спирса, все остальные, включая Грелля, уже были там. Рон ощутил мстительное удовольствие, видя, как изумленно семпай уставился на неожиданную парочку, в первую секунду даже приоткрыв рот. У него внутри просто зудело от желания как можно сильнее уколоть его. Сделать ему так же больно, как сделал Рону он сам. - Какие вы пунктуальные стали, господа жнецы. Видимо, почаще надо посуду на вечеринках бить, - начальник покосился на Грелля, компенсируя подстеб легкой улыбкой, но тот даже не посмотрел на него. – Ну что же, начнем… Он говорил долго и нудно: о текущем ходе их общей операции, технике безопасности, запрете на перемещения по одному, обсуждал отчет Аддерли о происходящем в поместье Фантомхайв… Рон думал лишь об одном – что ему делать дальше. Находиться с Греллем в одном помещении было физически больно. Он даже смотреть на него не хотел – боялся, что его переклинит. Хотя ощущал его прожигающий взгляд сбоку на себе. И тут пришла мысль о другом взгляде. Заботливом, добром. Просительно-ожидающем, не скрывающем свою отчаянную надежду. Надо же, кто-то в этом долбанном Департаменте хотел его ТАК сильно – а он этим пренебрегал! Пришло время убить двух зайцев. Собрание закончилось, Рон поднялся со стула и целенаправленно подошел к Греллю. - Прогуляемся? – холодно спросил он. Красноволосый жнец смотрел на него так уязвленно-непонимающе, что у Рона даже на мгновение кольнуло сердце. Но нет, он не должен был пасовать просто из-за его умения «построить глазки». Грелль кивнул, и они вышли из кабинета вдвоем. И Рон поймал ехидный взгляд Отелло, брошенный им вслед. - Куда мы идем? – спросил Грелль, едва поспевая за стремительно шагающим блондином. Тот молчал. – Я смотрю, ты быстро оправился от похмелья. Заглянул к «редкостному психу», чтобы он тебя протрезвил? Настолько тебе херово было? Ну, и о чем вы там болтали? Рон продолжал молчать, сжав зубы, и Грелль крепко схватил его за плечо, приостанавливая и разворачивая к себе. - Говори со мной, Рон! – он сильно хмурился – непривычное для него выражение лица. – Что это за шоу было утром? Как объяснишь свое поведение? - А ты свое? – прорычал тот, почти не разлепляя зубы. - Мое?! Я не понимаю! Ты сам начал меня целовать. А потом посреди ночи поперся бухать дальше. И зачем вообще? – Грелль с искренним возмущением смотрел на него. Он приблизился к нему на расстояние в несколько сантиметров, не обращая внимания на проходящих мимо жнецов. – Тебе, что, плохо спалось в моих сладких объятиях? – сказал приглушенно, проникновенно и вызывающе смотря ему в глаза, и Рон почувствовал, как напрягаются клеточки во всем теле. – Я что-то сделал не так? Ты испугался? Я тебя разочаровал? Ты сам себя разочаровал? Я не знаю, что мне думать, я уже весь мозг себе сломал, ты можешь просто мне сказать, как есть? - Ох, милота какая! – внезапно раздалось саркастическое откуда-то сбоку. Грелль инстинктивно отступил назад, и Рон, нахмурившись, смотрел, как к ним, спрятав руки в карманы, развязной походкой подходит эффектный высокий брюнет Стэн Харрис. Твою мать! Только этого урода тут не хватало! Рон стиснул челюсти еще сильнее. - А я то все гадал, - продолжил разглагольствовать парень, приближаясь к ним, – какой белены ты тогда обожрался, Нокс. А теперь вижу. Заступался за честь «алой леди», потому что сам на нее глаз положил? А может уже не только глаз? - Да, Харрис, - огрызнулся Грелль вместо Рона. – Может не только. Имеешь что-то против? - Да что ты! Мне все равно, я на эксклюзивность не претендую! Все хотел тебя поймать, да то времени не было, то застать не мог. А в пару с тобой работать хрен пробьешься… - Хотел бы – пробился, - резко оборвал Грелль. – Но такие как ты могут только языком молоть вместо действий. - Так я хотел – и хочу! – Стэн подмигнул, чуть подавшись корпусом к нему. – Давай встретимся как-нибудь вечерком. Мне кажется, нам есть что… обсудить. - Ты совсем еб**лся при моем же парне такое спрашивать? – Грелль вскинул брови, и Рон тоже – от лицемерности сказанного. Он ошеломленно уставился на него. - Так я пытался спросить не при нем, но тебя хрен выловишь, ты ж у нас теперь, по слухам, vip-воитель с вечным командированием на Землю, - Стэн еще пытался перевести это в какое-то подобие шутки. - Ой, даже странно, что какие-то слухи обо мне распускаешь не ты, Харрис! – Грелль продолжал сверлить его обозленным взглядом, и тот обреченно усмехнулся. - Да ладно, брось! Ты что, правда так обиделся, что я кому-то там что-то сказал? Я ж только хорошее говорил. Ты же сам себе цену знаешь, красавец алый, - он мазнул по нему сальным взглядом, что наверное предполагалось восприниматься как комплимент. И Рон, не сдержавшись, вступил: - Тебе еще раз в морду дать, Харрис? Смотрю, так и чешется. - Давай, - тот сразу изменился в выражении, повернувшись к нему. – Только на этот раз я в долгу не останусь. Думаешь, я слабак? Возможности не было тебе ответить, но это не значит, что я забыл. - Тронешь его – я сам тебе рожу начищу, - ощетинился Грелль, встав на шаг впереди Рона. – А еще докажу, что это ты толкаешь дурь, которую добываешь на Земле, стажерам, которые потом на работу не выходят. За это у тебя отберут косу на полгода точно. Хочешь отстранения? - Не докажешь, - слегка осипшим голосом сказал Стэн. В его глазах промелькнул страх. - А не докажу – подделаю все, что нужно, - угрожающе процедил красноволосый жнец. – Уж это я умею отменно! Весь отдел считает, что я из штрафных часов не вылезаю, потому что такой расп**дяй, но на самом деле они даже не представляют, насколько бОльшее их количество я успешно избежал. У тебя что, какие-то сомнения, что я обожаю нарушать правила и что я отмороженный бунтарь? Брюнет еще несколько секунд негодующе пялился на них, после чего усмехнулся и взвел руки, примирительно показав ладони: - Ладно. Извини, если обидел, Сатклифф. Я не хотел ничего плохого. У нас все было круто и на контрах нам быть не из-за чего. Мир? Тот отрывисто кивнул, не меняя ожесточенного выражения лица. - Просто хотел сказать, если что, я всегда тебе рад, - не преминул напоследок попозерничать Стэн и, развернувшись на каблуках ботинок, пошел прочь. Рон раздраженно прицокнул языком. - Думаешь, я не могу сам за себя заступиться? - Я за СЕБЯ заступался, Рон, - все еще гневно выплюнул Грелль. – Пусть знает, что при желании я тоже могу его неслабо отыметь. Рона перекосило. - И с каких это пор я твой парень? Возникла пауза. - А с каких пор ты перестал хотеть им быть? - Грелль провокативно вздернул бровь. Блондин побуравил его взглядом и шумно выдохнул. - Хочешь знать, да? Что я испытал вчерашней ночью. - Да уж будь любезен объяснить! - Иди за мной – и все поймешь. … Остаток пути до двустворной двери с огромной надписью «Архивный отдел» они прошли молча. - Мы к Кристине Форстер, - сказал Рон дежурившему администратору. Тот записал их, и они двинулись вглубь отдела. - Зачем мы идем к ней? – спросил Грелль. Его растерянность приводила Рона в садистское удовольствие. Он толкнул одну из дверей, и им предстал опрятный уютный кабинет с несколькими рабочими местами. За одним из них полубоком к ним сидела девушка с распущенными каштановыми волосами. Она устремила на это непонятное появление недоуменный взгляд. - Привет, солнце! – широко улыбнулся Рон, подходя к ней. Он наклонился и акцентированно звонко чмокнул ее в щеку, в своих лучших донжуанских традициях играя глазками. – Я по тебе соскучился, дорогая. Несколько дней тебя не видел! Ты знаешь, я все думал, думал о том, что ты тогда мне сказала… В общем, я решил, чего нам ждать? Действительно, меня ведь могут убить на этом чертовом задании, и я хочу сполна насладиться жизнью! - Ага-ага, - перебил язвительный голос со стороны. Рон выпрямился от опешившей Кристины и встретился взглядом со «сплетницей всея Департамента». Лиза встала из-за стола и с праведно-обвиняющим видом сложила руки на груди. – С каких это пор Кристина для тебя – «жизнь»? Опять задумал моей девочке мозги морочить? У нее есть кандидаты подостойнее! Кристина метнула на нее взгляд, и Лиза скептически поджала губы. - Помолчите, мисс опытная извращенка, - усмехнулся Рон. Эта озабоченная девица уже серьезно раздражала его. Блондинка оскорбленно приподняла брови и обратилась к стоящему позади него Греллю: - Ты что, рассказал ему? Рон впервые с начала своей сценки смог заценить выражение его лица. Результат ему понравился – семпай пялился в их сторону, явно пребывая в шоке. Он перевел взгляд на Лизу, проедающую взглядом уже его, и, слегка дернувшись, замедленно моргнул. Рон понял, что он старательно пытается переключиться – такое он уже наблюдал, и, судя по появившейся на его лице глумливой усмешке, попытка удалась. - Ой, хорош! Значит за яйца хватать посреди курилки ты не стесняешься, а тут распереживалась за свой моральный облик? Уверен, твоя подруга и так все знает про широту пошлости твоего воображения. - Что-то имеешь против? – оскалилась Лиза. – Я уверена, что у тебя она не менее… широкая. - Я-то?! Против пошлости? – Грелль захохотал, приложив руку к груди. – Ну что ты, детка, я только за! Кстати, насчет твоего предложения – то, которое про втроем. Тот парень красивый хоть? Не вздумай мне каких-нибудь лошков неопрятных подгонять! Я люблю красивых. Статных, ухоженных. Желательно брюнетов. А если он еще и волосы гелем залижет – вообще прекрасно. Бл*дь! И как это у семпая получается любой злостный против себя план вывернуть в свою пользу? Сейчас сам Рон почувствовал себя лошком. Надо было сворачиваться, а то вообще неизвестно, куда приведет это измывательство над психикой друг друга. - Красивый, не переживай, - бесстыдно улыбнулась Лиза, подмигнув. – Он правда сам парней предпочитает, а мы же с тобой одного поля ягоды, но ничего, думаю, справится. - Так! – Рон повысил голос. – Я пришел сюда, чтобы назначить тебе свидание, - он посмотрел на Кристину. – В субботу сойдет? - Эм… Хорошо… - выдала совершенно обескураженная девушка. - Вот и славненько. Я за тобой зайду. *** Они вышли из архивного отдела, остановились в коридоре, и Рон повернулся к семпаю. - Ну что, понравилось? Каково это, когда при тебе заигрывают с другими? Целуют их, зовут ласково, напоказ отдают им предпочтение? Унизительно, не так ли? - Я ВООБЩЕ не понимаю, о чем ты! – взбесился Грелль. – Ты расстроился, что меня за сиськи не помацать и побежал самоутверждаться к девочке под юбку? Устроил тут цирк со слюнявыми чмоканиями! Какая мерзость! Мне блевануть хотелось! Мимо проходившие шинигами приостановились, что-то прошептав друг другу, и Рона бросило в пот, заставив резко пожалеть, что он затеял это при свидетелях. Опасаясь, что сейчас начнется аналог того прилюдного шоу, которое семпай закатил Уиллу, он стрельнул взглядом и шикнул: - Тцц! Семпай, дав… Это было бесполезно. Грелль Сатклифф считал, что выплескивает обоснованный праведный гнев, и ничто не могло помешать его пафосным тирадам. - Вот уж не думал, что ты такой трус! – продолжал заливаться он. – Даже смелости не хватило объясниться! КАК я в тебе разочарован! Думал, уж ты-то меня понимаешь! Мне нервных срывов хватило и в прошлой жизни! В этой я научился оберегать свою психику! Вот именно от таких, как ты, натурал ты недоделанный, Рональд Нокс! Рон сквозь нескрываемый мат огляделся по сторонам, подорвался к семпаю, схватил его мертвой хваткой за предплечье и сквозь протест потащил к первому попавшему на глаза кабинету. Открыл дверь и впихнул туда. На их удачу там никого не было. Повернулся и наткнулся на вперившиеся в него горящие, злые, уязвленные глаза. - Что такое, Ронни? – издевательски хмыкнул Грелль. – Ушки горят при свидетелях слушать, какое ты позорное дрейфло? Рон с безнадежным выражением мотнул головой, зашагал вперед и, прорычав, схватил Грелля за плечи и приложил спиной к стене. - Ни фига так и не понял! – шипел он ему в лицо. – Ну конечно, надо сразу закатить шоу одной звезды! Тебе ведь так нравится внимание! Нравится, когда за тобой бегают, как комнатная собачонка! Нравится использовать, как жилетку, когда тебе плохо! Тряпкой Ронни можно крутить как угодно! Игнорировать, тискать или позорить! Он ведь все равно будет скакать по всему Департаменту, как пес, отстаивать честь своего «семпая», умолять не наказывать его перед начальством, исполнять все прихоти! А потом, когда бл*дь одурел от счастья, что в его постели, что САМ этого хочет – слушать, как он под опиумом стонет имя своего босса! – Рон перевел дыхание, ощущая, как по вискам струится пот. – Я хотел, чтобы ты прочувствовал это на своей шкуре! А теперь ответь мне, чего же на самом деле ты хочешь?! Чего ты хочешь от меня, примадонна эгоцентричная?! Он остановился, опустив руки вниз и отступив назад. Он не смотрел на него – нужно было хотя бы полминуты, чтобы угомонить дыхание и бешеное биение сердца. А когда наконец, глубоко выдохнув, поднял глаза, то встретился с ошалевшим, даже испуганным взглядом напротив. - Я… я… стонал имя Уилла? – в его глазах начало высвечиваться что-то вроде прозрения. Рон понял, что в его памяти всплывают туманные флешбэки того, что его сознание благополучно заблокировало. - Да, - выдохнул Рон. – Не знаю, когда именно у тебя мозги отрубились, но был ты вчера явно не со мной. А больше всего мне интересно, ЧТО было бы, если бы я не был столь благородным идиотом и не остановился? Ты бы уже в процессе начал его имя кричать? Ты хоть понимаешь, НАСКОЛЬКО это унизительно? - Прости, Рон, - болезненно нахмурившись, выдал Грелль. - Этого недостаточно! Почему ты так эгоистичен ко мне?! Ты же используешь меня по поводу и без! Что это было вчера? Ты решил использовать меня для секса? Если тебе нужен просто трах – сходи к тому же Харрису! Зачем было портить дружбу?! - Не разговаривай со мной в таком тоне, Нокс! – вдруг грубо рявкнул Грелль, еще сильнее сведя брови, и Рон даже слегка вздрогнул. Его так покоробило это обращение – по фамилии, впервые брошенное им. – Я виноват, я прошу прощения. Но я не использовал тебя. Если бы мне нужен был «просто трах», я знаю, что желающих достаточно! – он едко усмехнулся. – Я проводил с тобой все это время искренне. И я тут явно не один любитель закатывать шоу! Посмотри на себя – что за детский сад ты устроил?! Недоговорки, обидки, жаления себя! Сам нормально ничего объяснить не можешь, еще и других людей в это втягиваешь! Мне, ей-богу, даже стало жалко эту твою Кристину! Остынь и подумай. Поговорим, когда перестанешь строить из себя жертву. Рон долбанул кулаком по стене и яростно хлопнул дверью, выходя из кабинета. - О чем я и говорю, дитенок! – приглушенно бросил вслед насмешливый голос за закрывшейся дверью. *** Какая ко всем демонам обозначенная пятница! Зная свои проблемы с контролем гнева, Рон боялся, что начнет творить какую-нибудь несусветную дурь прямо сейчас. Например, пойдет опять бить кому-нибудь морду. Или нагрубит Уиллу. Или напьется так, что уже даже доползти до Отелло не сможет. Поэтому, еле-еле дожив до конца рабочего дня, вечером он пошел прямиком к нему. «Прелестная секретарша Дебора» подозрительно глянула на уже второй раз за день объявляющегося с неадекватным видком сотрудника отдела жатвы, но записала его без вопросов. И вероятно снова предупредила начальника, потому что тот не выглядел удивленным, полулежа в своем кресле и меряя вошедшего Рона равнодушно-расфокусированным взглядом. Рон усмехнулся про себя, отметив, что у Отелло имелся какой-то прям природный талант выглядеть всегда немного «под кайфом». - Я больше не могу, - обреченно выдал он, встав перед его столом. – Это п**дец какой-то. Я просто не засну иначе. Наворочу чего-нибудь. Помоги мне. Давай сегодня нажремся. Я не буду опиум просить, но мне нужно что-то покрепче вина. Я расскажу тебе все, что хочешь, но на завтра ты снова дашь мне эти таблетки. Отелло в изумлении вскинул брови вверх, а потом рассмеялся. - Да, торговаться ты умеешь, дорогуша Ронни! Но я не против. И опиум, и таблетки я тебе дам. Но это последний раз – их нельзя часто и мне отчитываться за использование каждого образца таких сильных средств. Присаживайся, там у стены диванчик, чувствуй себя как дома, - он поднялся и направился вперед по помещению. Ученый открыл один из шкафчиков, достал банку и отсыпал из нее содержимое на специальный лист бумаги, потом начал сворачивать это в трубочку. Засунул все это в знакомую тонкую трубку, заткнул мундштуком и подпалил зажигалкой, чуть втянув дым в себя. А потом подошел к уже сидящему на диване Рону и протянул ему. Парень сделал глубокую затяжку, сразу закашлявшись следом. - Все никак не привыкнешь, кроха. Клади сюда, - Отелло с хитрой улыбкой показал на емкость, похожую на пепельницу, на столе. Он безусловно кайфовал от того, что сейчас держит полный контроль над Роном, но тот сейчас, удивительно для себя, не испытывал ни капли негатива к начальнику судмедэкспертизы. Видимо, злость на семпая выжрала все его моральные ресурсы. Отелло снова отошел и вернулся уже с початой бутылкой виски и двумя бокалами. - Выполняй свою часть сделки, милый Ронни, - он разлил напиток. – Выкладывай. Что у тебя стряслось, что ты так сорвался? И Рон начал рассказ с произошедшего сегодня – об их с Греллем ссоре и взаимных нападениях, как о непосредственной причине, которая привела его сейчас. И только когда они пили уже по третьему стакану и выкурили еще по две затяжки, он нашел в себе силы говорить о главной причине. - …мы целовались, все было круто, - заливался он в долгом монологе. – Я специально не стал ничего сильнее делать, знал – тогда не остановимся точно, а я не хотел этого так – под кайфом, с поплывшими мозгами… Остановился. Он попросил не уходить и обнять его. И еще сказал типа: «Я знаю, я тебе неприятен». Я еще тогда напрягся, не понял ни фига. А потом он, уже почти заснув, брякнул: «Я люблю тебя, Уилл, я так тебя люблю…», - Рон глубоко выдохнул. – Ну вот в общем-то и все. Я взбесился и напился. Все остальное ты уже знаешь. - Ай, ну я примерно так и думал! – с досадой всплеснул руками Отелло. – Все по канону жанра! Рон недоуменно уставился на него. - Что это значит? - А то, что он почти в точности все это проделал и со мной, милашка Ронни. Выбитая из-под ног почва. Если бы он стоял – покачнулся бы как минимум. Глаза ошарашенно, неверяще расширились. Шок был настолько силен, что на несколько секунд обрубил в нем все мысли. - Кко..гда? – заикаясь, выдал он. - Когда мы курили опиум втроем, тогда, помнишь? Рон сглотнул пересушенным горлом. А ведь он что-то почувствовал тогда. Недаром у него так скрутило живот. И тот видок Отелло, когда он открыл ему дверь… Таяла последняя надежда, что он врет. Ученый невесело улыбнулся и глубоко затянулся. Проводил взглядом тающий под темным потолком дымок и перевел на Рона кажущиеся болотными в полумраке глаза. - …Перед твоим появлением он разлегся с трубкой на кровати, быстро догнал себя до нужной кондиции, а потом подозвал меня ближе. Сказал снять этот «дурацкий халат», и уже сам расстегнул несколько пуговиц на моей рубашке и впился своими зубками в шею. А потом сказал: «Отелло, я с тобой честен. Я люблю Уильяма. И использовать тебя не хочу, хотя бы мог. К тому же я надеюсь, сюда скоро явится Ронни, но, пока мы его ждем, ты можешь отвлечь меня, если хочешь.» Я понимал степень унизительности всего этого, но устоять все равно не смог. И мы целовались. Такое, знаешь, типично подростковое вылизывание друг друга, без десерта, - он иронично усмехнулся. – И так было ровно до твоих стуков в дверь. То есть довольно долго, в принципе. Рон почувствовал резкую нехватку кислорода и осознал, что в последние секунды и вовсе не дышал. Он залпом влил в себя несколько больших глотков крепкой жидкости. Чтож, значит, с Отелло Грелль поступил еще циничнее, чем с ним – предупредив сразу. - Каждый раз, когда у него случается какой-нибудь эксцесс с Уильямом, - продолжил судмедэксперт, - он хватает кого-нибудь из нас – тех, кто не может устоять перед его чарами, и тащит к себе, чтобы там отключить свой разум и чтобы потом ему зализали все раны. Неужели ты еще не понял этого, милый Рональд? И так будет всегда. Его никто никогда не добьется. Потому что такая по-болезненному романтичная натура, как у него, избирает себе один желанный и недоступный объект и идеализирует его донельзя, упиваясь своим страданием. Черт, какое же дьявольски верное описание Грелля! Рон даже опешил. Отелло оказался отменным психологом. - Послушай, милый Ронни… - вдруг очень мягко обратился он, без привычных приторных ноток, и Рон от неожиданности поднял на него жалобный взгляд – словно искал утешения. И сейчас он поймал с ним крепкую эмоциональную связь. Только один жнец во всем Департаменте чувствовал то же, что и он. И, возможно, ему тоже было больно – под этой позитивно-надменной маской. Вдруг Отелло поднялся со своего стула, на котором сидел напротив, и пересел к Рону на диван – совсем близко. Рон поборол желание инстинктивно отодвинуться – несмотря на опьянение и изменившееся отношение к лаборанту ему все равно было некомфортно, когда тот был ближе, чем на пару метров. А сейчас он в приглушенном свете заглянул ему в глаза своим туманно-гипнотическим взглядом, и Рону стало совсем не по себе. - …Ты же мучаешься, - серьезно сказал Отелло – и таких искренних интонаций он у него никогда не слышал. – На протяжении всей этой истории, в которой мы делим Грелля, мне было досадно наблюдать за тем, как ты мечешься. А знаешь… - он подогнул одну ногу, сел в полоборота и закинул руку на обивку дивана наверх, - за все мои 103 года существования у меня ни разу не было взаимной любви, - в «океане» его глаз заплескалась такая всепоглощающая грусть, которую Рон не видел никогда раньше – ни у одного живого существа. – Наверное, это мое проклятье. Я смирился, я живу слишком долго, чтобы чувствовать так остро, как ты, малыш. Ты еще так юн, ты не потерял надежды. Но любя Грелля, счастлив ты не будешь. Неужели ты не видишь, что он отравляет тебя, как яд? У тебя же резервы психики на нуле, кроха… И мне так больно видеть это… Рон пьяно кивал, смотря себе в колени, и вдруг ощутил, как увлажнились глаза. Никогда не считал себя слезливым слабаком, но то, что творил с его нервами Грелль – это правда уже было чистой воды садизмом. «Ага, давай, «кроха» Ронни, ты и так уже унизился ниже некуда, бежишь к «врагу» как к спасителю, выпрашиваешь таблетки, наркотики и сочувствие. Может ты еще у него на плече разревешься?» - …Есть ли другой человек, который хоть немного нравится тебе? – снова раздался медовый голос Отелло, и Рон ощутил его руку на своем плече. – Например, та красавица Кристина? У вас же есть с ней какая-то связь, я сразу это почувствовал. Она же явно влюблена в тебя. И ты тоже смотришь на нее по-особенному. - Кристина… - хрипловато произнес Рон. – Да, она мне нравится. Она очень х…хорошая. Мы спали вместе. Один раз… Потом я, идиот, решил куролесить дальше, даже не присмотревшись к ней. А потом влюбился в… в Него. И мой мир сузился до одного человека. - Так расширь его снова. Помнишь, о чем мы говорили с тобой тогда? Успей жить! Ты обязательно должен стать счастливым. Будь с тем, кто любит тебя, кто подходит тебе. Рон продолжал кивать. - …к тому же, я ведь правильно понимаю, что ты никогда не был с парнем? Тебе может не понравиться это… Ты же любишь девушек… Нежных, мягких… Внешность Грелля обманчива. На самом деле он никакая не «леди». Он может уколоть тебя так сильно, что ты уже не оправишься. - А ты был? – вдруг спросил Рон, подняв голову и смотря на него поплывшим взглядом. – Ну, с парнем? Отелло загадочно улыбнулся и посмотрел в потолок: - Я живу в посмертии 85 лет. У меня чего только ни было. Вот уж где нежданчик! Рон понимал, что это чисто инстинктивное изумление, что дело в чрезмерно смазливой юношеской внешности криминалиста, но ему все равно было сложно представить Отелло в амплуа матерого ловеласа. - Так ты подумаешь о том, чтобы быть с милой Кристиной? – спросил Отелло. - Да… Я уже пообещал ей. И даже уже назначил свидание. - Ах, какая прелесть, дорогой Ронни! – тот хлопнул в ладони. – Я за тебя очень рад! - Может тебе тоже… ну это… переключиться на кого-нибудь? Не ставь на себе крест. - Может… - продолжал таинственно улыбаться он. – Даже есть кое-кто на примете… - Ну вот, отлично, - пьяно усмехнулся Рон, подцепил трубку с опиумом с пепельницы и глубоко затянулся. В мозг ударила новая доза кайфа, и он почувствовал сильное головокружение. Язык заплетался. – Мм…мы оба найдем свое счастье. А… Г..грелль, - это имя сейчас вызвало приступ острой боли в груди, - пусть продолжает убиваться по своему «каменному роботу». Может когда-нибудь и дож..ждется… Он не понял, когда, но рука Отелло с его плеча скользнула вниз и начала гладить его по спине. Рон не противился. Он даже отторжения не чувствовал. Ему даже было почти приятно. Перед глазами плыло. Смерть Всеблагая, он так давно не спал… В какую-то секунду его накренило на диване настолько, что он оказался на коленях криминалиста. А рука того гладила уже по волосам. Остатками здравого мышления Рон понял, что стрезву его эго не простит ему отруба буквально на ручках своего недавнего врага, и надо срочно сваливать. - Разморило, милашка Ронни? – завораживающим голосом промурлыкал сверху Отелло, захватывая пряди его волос между пальцами. – Можешь спать здесь. - Нет… - хрипло выдал блондин, силясь поднять голову. – Н..надо… к себе. Он чуть прорычал от потуг выпрямиться и сел на диване, растирая глаза. - Как хочешь, золотце, - Отелло убрал с него руки, словно утешающе потерев по плечу напоследок. Он встал, прошел куда-то и вернулся, вложив в его руку контейнер с таблетками. - Примешь завтра утром. Назови мне номер своей комнаты. Рон увидел неоновое свечение и понял, что тот создал телепортационную воронку прямо в своем кабинете – по Уставу это было строго запрещено. - У тебя не будет… ммм… неприятностей? - Не будет, не беспокойся, - легко улыбнулся Отелло. - Ладно. 682. - До встречи, - тот вбил координаты. – Береги себя, малыш. - Спасибо… Отелло, - Рон, покачиваясь, встал с дивана, признательно кивнул ему и сделал шаг в светящийся портал. Сейчас он действительно был преисполнен к этому таинственному фриковатому ученому самых благостных чувств.