Хуже других, лучше многих

Иногда людям сложно понять, что с ними происходит. В таких случаях они используют слово «странно». Странно, потому что не было в их опыте того, с чем пришлось внезапно столкнуться. Вот и Луз не могла до конца понять, что ж, блядь, происходит в ее жизни. Она на ровном месте вспоминала зеленоволосую ведьму. Перед глазами мелькали уже не страницы дневника, а Блайт, поджигавшая выпивку в бокале; Блайт в свете разноцветных огней; Блайт, которая смешно и отважно скрывала, что ей плохо, когда облокотилась локтем на унитаз; Блайт под красноватой луной у пруда. Даже тот момент пред поединком, где ведьма схватила Луз за лицо, припечатала к стене и нашептывала гадости, заиграл в новом свете. И от этих воспоминаний в животе Луз все сворачивалось. Сперва девушка грешила на местную еду. Но потом, когда она подумала об Эмити нарочно, внутри возникло то самое волнение, которое не давало покоя. Даже когда в доме снова завелся маленький мохнатый зверек, которого Ида умудрилась приманить на сладость (и это уже во второй раз, кто-то вообще не учится на ошибках), Луз лишь задумчиво следила за тем, как ведьма в тигриной пижаме носится по дому с метелкой, а Кинг резво прыгает через мебель весь в сахарной пудре и забирается на высокий шкаф. Преследование прервалось после того, как девушка в очередной раз громко вздохнула, сползая по мокрой швабре. — Ладно, что у тебя там опять произошло? Только не вываливай все сразу, как в прошлый раз. Пожалей мои голодные нервы. — обратилась Ида, временно махнув на убегавший «обед». По факту, Луз договорилась, что может остаться в Совином доме на неопределенное время, а взамен должна будет делать всю грязную работу. Но в этом она, прямо скажем, не преуспевала ни разу. А после колдовской вечеринки так вообще стала действовать всем на нервы. Даже себе. Особенно себе. — У меня что-то с животом. Там будто Чужой ворочается. — пожаловалась Носеда, приложив ладонь к больному месту. Ведьма пожала плечами, усиленно игнорируя опыт, который уже начал кричать, что у непутевой девушки не бывает все просто. Старшая надеялась, что это лишь небольшая льдинка, а не верхушка айсберга. — Ну, люди неженки, а еда на острове требует смелого желудка. Если ты, наконец, уберешь в гостиной, могу приготовить тебе целебный отвар. — Мне кажется, это происходит, когда я думаю про Эмити. Может, кто-то меня проклял? — предположила шатенка. — Это та, что надрала... в смысле, победила тебя в поединке? Носеда кивнула. Это действительно оказалась лишь верхушка айсберга. Ида нахмурилась, понимая, что происходит, и осторожно похлопала Луз по плечу. Даже Совиная Леди понимала, что влюбляться в самую популярную, богатую и благородную ведьму школы было даже не глупо... а крайне безнадежно. Как крепкие настойки, которые никогда не сделают тебе ничего хорошего, кроме временной иллюзии радости. Эмити была хищным цветком, который легко заманивал жертву, лишь для того, чтобы переварить и выплюнуть. Но это уже в аналогии Уиллоу. Она-то давно поняла, что по-настоящему любить стоит только цветы. Они хотя бы ответят красотой за приложенные усилия. Естественно, ведьма в желтом дождевике сама заметила, что бедняжка Луз прилично зациклилась на «мисс совершенство». И не нужно ходить в ковен ясновидцев, чтобы понять это. Но Эмити... Уиллоу прекрасно знала, какой бессердечной бывает Эмити, когда дело угрожает ее высокому статусу. Однажды Блайт легким движением выставила Парк из своей жизни и не похоже, чтобы хоть раз пожалела об этом. А что зеленоволосая ведьма может сделать с Луз... вообще загадка. Что ж, человека было сложно проигнорировать, хоть в хорошем, хоть в плохом смысле. И это не была конкретно заслуга Носеды, просто так сложилась атмосфера на Кипящем острове. Если даже сами монстры внушали друг другу вполне заслуженную угрозу, то чужаков они бы с радостью жгли огнем, и танцевали на тепленьком пепелище. Но Парк осмелилась бы назвать свои отношения с человеком вполне дружескими. Луз хоть и носилась со своими закидонами, но при этом была проста, как кусок хлебушка. Она отвечала агрессией лишь на открытую угрозу, а за ложку арахисовой пасты могла хоть спеть, хоть сплясать, что очень веселило Гаса и даже саму Уиллоу. К сожалению, другие колдуны не разделяли радости межвидового общения. Даже сегодня Носеда попала под раздачу от школьных выпендрежниц. Вот только человек не так прост. И у кого будет подгорать, и кто с кем будет танцевать, еще нужно понять. Носеда ковырялась возле шкафчика, когда услышала знакомый стук каблучков. «Хоба, приехали. Что, Блайт, добавим огня в этот пресный день?» — азартно предвкушала Луз их новый разговор. — Я смотрю, со вчера из школы мусор еще не вывозили. — с нескрываемым отвращением произнесла зеленоволосая. Ее подружки тихонько зафыркали. — Ну да, твоя свита еще ж здесь. — дерзко ухмыльнулась Носеда, бегло глянув на сопровождавший «курятник». Красноволосая ведьма, стоявшая ближе всех к Эмити, скривила в гневе все три глаза и злобно ухватила человека за ворот куртки. Блайт немедленно положила руку той на плечо, чтобы урезонить. — Боша, оно того не стоит. Не пачкай руки о всякое дерьмо в коридоре. — зеленоволосая оскалилась в сторону Луз. Трехглазая злобно толкнула Носеду в плечо. Она оказалась такой сильной, что шатенку унесло ударом прямо в шкафчик, который от столкновения принялся на нее гавкать и рычать. «Здесь все ведьмы в тайне качаются? Одна я не познала секрет силы Ванпанчмена?» Перед тем как уйти, Эмити зажгла в ладони огонь, преподнесла к лицу Носеды и сама приблизилась, чтобы шепнуть на ушко прощальное: — Знай свое место, человечек. Смотри, чтобы жареным не запахло. — А я бы тебя отжарила. — тихо произнесла Луз, чтобы ее услышала только Блайт. А Блайт в ответ лишь хмыкнула и, странновато оскалившись в улыбке, ушла, оставив шлейф паленого воздуха и сладких духов. Но перебранки с Эмити оказались самым приятным видом травли. Другие школьники заметили, как крутышки задают ритм для издевок над человеком, и сами принялись за дело. Они заколдовали шкафчик Луз, чтобы тот не отдавал книги, кто-то бросил девушке за шиворот слизня. На нее опрокидывали мусор, швыряли фантики и огрызки. Кто-то даже умудрился подбросить ей в рюкзак дохлую крысу. Носеда надеялась, что это хулиганы, а не попытка Кинга собрать девушке обед в школу. Уиллоу по возможности составляла Луз компанию на переменах и после уроков, чтобы всякие недоколдуны поменьше вякали в ее сторону. Но Парк не нянька, и спасительницей себя тоже не считала. Иногда она стояла в стороне и смотрела, как Носеда справлялась с недоброжелателями в одиночку. Временами это было весьма феерично. Но в последнее время человек начала потихоньку сдавать. Поэтому принялась носить в рюкзаке свою «волшебную» биту с глифами. И как оказалось, заметила обновку не только любительница рассады. Ведьма в желтом дождевике вышла из теплицы на заднем дворе школы и собралась уходить домой. Но за углом ее уже кое-кто подстерегал. Уиллоу насторожилась. — Если ты вдруг решила меня ушатать, уж не знаю за что, то тебе придется охуенно так попотеть. — спокойно произнесла Парк. — Что за чушь. Меня это не интересует. — холодно ответила Эмити. — Тогда удиви меня. — Что там... как дела у человека? Очки флористки в закатном свете зловеще блеснули красным, когда она повернулась к Блайт. — Ну... Могу сказать, что ты со своим террариумом заметно села ей на голову. — А, не выдумывай. — махнула рукой Эмити, но насторожилась. — Она тебе жаловалась? — Я вот подумала, а почему я вообще с тобой разговариваю? Я тебе ничего не должна. Уиллоу размеренным шагом стала уходить прочь. Она сохраняла спокойствие, но теперь была абсолютно уверена, что происходит что-то в конец не типичное. Похоже, в глубинах леса сдохла орава единорогов, раз сама Блайт снизошла до того, что просит у Парк, половинчатой ведьмы, информацию о человеке. Ведьма сверкнула очками и не смогла сдержать диковатой улыбки, когда случилось следующее. — Мне жаль. — произнесла Эмити, чтобы хоть как-то привлечь внимание Парк. — Я заметила, как сильно ты изменилась после всего, что тебе пришлось пережить в этой сжирающей всех заживо школе. Но я не желаю тебе ничего плохого. Я думала, ты знаешь. — Что я должна знать? — Уиллоу подошла к зеленоволосой вплотную и посмотрела на нее пронзительным холодным взглядом. — Ну? Что молчим, Блайт? Статус поперек горла встал? — Тогда... На Громе, когда я была королевой. Никто не понял, что происходит, но я прекрасно узнала, что монстр превратился в тебя, чтобы напомнить мне, как мерзко я поступила когда-то. Ты можешь меня ненавидеть за это, но мне пришлось вычеркнуть тебя из друзей, потому что родители грозились стереть тебя из истории школы. Ты не должна мне верить. Прошло слишком много времени. Глупо просить прощение за то, что я никогда не смогу исправить. Но сейчас... сейчас я просто хочу знать, все ли хорошо у Луз. — Вот как ты запела. «Как дела у Луз», значит? — Уиллоу оскалилась в дикой улыбке и уже не скрывала ощущения появившейся у нее власти над зеленоволосой ведьмой. — У Луз? Не у человека, не у мусорного ведра? У крошки Луз? Ха, Блайт, ты чего? Ты, блядь, разыгрываешь меня? Или ты под заклятием? Парк зашлась легким смехом, пока Эмити с каждым ее словом заливалась румянцем и, нахмурив брови, скрывала слезившиеся глаза. — В порядке твоя Луз. Жива. Может, уже не так здорова, но вполне справляется. Блайт молча кивнула и так же внезапно ушла. Но это был не последний раз, когда она приставала к Уиллоу со странными вопросами о человеке. Флористка даже прониклась неподдельным интересом к происходящей ситуации. Она азартно прикидывала, столько же времени понадобится этим двум зачарованным балбесинам, чтобы наконец-то обсудить ситуацию между собой, а не с третьим-лишним. А не в меру гордые девушки продолжали собачиться у всей школы на виду. Но это только для приличия. Как оказалось, Эмити натренировала свой скилл подкрадывания и теперь встречала Луз после школы, чтобы спокойно поговорить. — Так в чем прикол с шапкой? — заговорила Блайт, вынырнув у Носеды из-за спины, когда та шла по лесной тропинке в Совиный дом. — Ты все время таскаешь ее на голове, но она даже не прячет уши. У меня такое ощущение, что ты в ней спишь. — А почему бы и не спать? Тепло, мягко. Сквозняк голову не продует. — ответила Луз, сильнее натягивая головной убор, когда Эмити зажгла в руке огонек и потянулась к ткани. — Ой, было бы что продувать. А если честно? — прищурилась ведьма. — Если честно... это единственное, что поддерживает какую-то человечную частичку меня. Я знаю, это прозвучит глупо, но эта шапка для меня в каком-то смысле волшебная. В ней моя голова будто окутана защитным полем, которое не пропускает всякое дерьмо, с которым приходится сталкиваться каждый день. Шапка — хранилище моей адекватности. Без нее я превращусь в Халка. — Халка? Это что? — Зеленый ученый мутант... — невнятно ответила Луз. — Забавно слышать, что ты причисляешь себя к ученым. Дурында. — прошипела Эмити. — Ха, ха. — скептично проговорила Носеда, понимая, что ведьма имела в виду ее хреновые успехи в колдовстве. — А с тобой что? — А что со мной? — удивилась зеленоволосая. — Ну не может человек, или кто ты там, временами быть такой язвой и одновременно в тайне вести себя адекватно. Здесь что-то нифига не сходится. Так в чем дело, Блайт? — Дело в Блайт. — хмуро ответила Эмити, отворачиваясь к деревьям. Луз скривилась, вопросительно разводя руками и заглядывая ведьмочке в лицо. — И ты еще ученый? — тихо хмыкнула золотоглазая. — Дело в благородном происхождении четы Блайт. Все должны соответствовать. А мне приходилось особо несладко, так как я гадкий волчонок среди детей. Эмира и Эдрик есть друг у друга, им не пришлось ничего выдумывать. А я... мне вечно чего-то не хватало. «Золотые девочки тоже плачут» — понимающе кивнула Носеда и положила руку Эмити на плечо. — Что ты делаешь? — удивилась ведьма, глядя на ладонь девушки и слегка краснея. — Утешаю тебя. Так поступают друзья. — шатенка подарила Блайт широкую улыбку. Та цокнула языком и немного отвернулась, пытаясь скрыть нарастающее смущение. С того момента слово «друзья» вертелось в голове Эмити несколько ночей. Пока она не подорвалась с кровати, взяла розовый лист бумаги и написала, что на самом деле думает о ситуации между ними. Письмо с признанием показалось самым здравым решением, так как в лицо она бы сказала что-что в духе «Ненавижу тебя меньше всего», или «Я должна быть первой и единственной, кто тебя прикончит», или еще что похуже. Но кто бы знал, что даже передать записку будет тем еще охренительным квестом. С проклятым признанием вечно что-то происходило. Видимо, карма Эмити тоже оказалась невероятно изобретательной сучкой. Однажды дошло до того, что зеленоволосая уже была в паре шагов от шкафчика Луз, но разозлилась на толкнувшего ее шкета. И когда девушка по привычке зажгла в руке показательный костерчик, на нем сгорело и ее многострадальное письмо. Ведьма завыла от злости, а паренек с ужасом скрылся в тумане. После этого Блайт отважилась повернуть ситуацию в новое русло. Она перехватила Луз на пути к Совиному дому, повела на поляну и даже устроила блядский пикник, чтоб его. Если бы кто узнал, то высокому статусу можно было помахать ручкой. Но Эмити не из робких. И когда человек, наевшись своей земной отвратительной еды (которую тоже пришлось охуенно хитро выискивать через левые морды), прилегла отдохнуть, Блайт собрала сиськи в кучку и без прелюдий начала говорить, какие чувства вызывает в ней Носеда. А Носеда... от души засопела. — Луз, твою мать, ты что, спишь? Охренела совсем? — Эмити пару раз злобно пихнула девушку в бок, от чего та подскочила в испуге. — А?! Ой, прости, со вчера не выспалась. Ночью Кинг... — Да мне похер на оправдания! Мы с тобой вообще-то разговаривали. — возмущенно произнесла Эмити. Она приложила столько нервов и усилий не для того, чтобы услышать художественный храп, хоть и в исполнении Носеды. Разморенная шатенка еще поизвинялась, доела оставшийся бутерброд и свалила в Совиный дом спать дальше. Оставляя Эмити офигивать от происходящего. Этой ночью по городку распространился таинственный горелый запах. По большей части полыхали ведьмины нервы. На самом деле, Луз сама всю прошлую ночь обсуждала с мохнатым экспертом, как бы ей поговорить с ведьмой о чувствах. И чтобы это было не навязчиво, и не глупо, и не пошло, и не сложно, но возможно. В итоге дошли до классической схемы: даришь цветок и говоришь, о чем болит. Простоту сложно испортить. Сложно, но возможно, весело подтвердила карма Носеды. — А если ей не понравится? — переживала шатенка, глядя на подобие розовой лилии у себя в руках. — Дареному цветку в тычинку не смотрят. — скептично проговорила Уиллоу, выталкивая Луз из школьной теплицы. Человек, как обычно, встретила Эмити за воротами и они вместе пошли по лесной тропинке. Вот только Луз наконец-то заметила, что зеленоволосая вела себя как-то странно. Блайт стала более задумчивой, тихой. Носеда вспомнила, что ведьма частенько пропадала в школе. Шатенка решила, что перед тем, как вываливать на девушку свои чувства (а Луз прекрасно понимала, что если им дать волю, то говорить она не перестанет, пока не выдохнется), нужно «прощупать почву». Этому она явно научилась у Парк. Вот Луз и спросила, а что, собственно, случилось. — У меня проблема. — тихо ответила Эмити. — Я... кажется влюбилась. В самого неподходящего кандидата из всех возможных. Хуже только... А зачем тебе цветок? — удивилась ведьма. — Этот? Это закуска. — Носеда с совершенно отсутствующим лицо принялась отчаянно жевать лепестки. «Хоть бы он был ядовитым.» И так Луз, которая долго не могла понять, что же с ней происходит, в один миг осознала сразу два важных момента. То, что она называла «Чужим в животе», оказалось банальными бабочками влюбленности. А второе в миг этих бабочек убило. Их маленькие слабые тела опали в тот момент, когда Луз поняла, что сердце Блайт безнадежно занято. Не смотря на странные мысли и фразочки, Носеда действительно до последнего не верила, что влюблена. Все, что она делала до этого, казалось ей лишь спортивным интересом. В ее голове это был вовсе не флирт, а охота или азартная игра по укрощению строптивой ведьмы. Может, даже какой-то вариант особо извращенной мести. Давно понятно, что Носеда не самый догадливый человек. Единственное, что она понимала прямо на подсознательном уровне это то, что она сама частенько являлась причиной своих бед. Понимала, но рьяно отрицала. Проблема в том, что когда Луз не говорят чего-то прямо, до нее медленно доходит. Она не понимает намеков, и ее незачем в этом винить. Девушку практически никто не слушал, и теперь ей приходилось слушать саму себя. Из-за этого она стала немножко зацикленной на себе и на своих мыслях, которые роились внутри, как безумные пчелы. А иногда, когда Носеда понимала, что ее действительно слушали, она так отдавалась процессу, что могла наговорить как личного, так и лишнего. И куртка вдруг показалась шатенке слишком потрепанной, будто ее успело протащить по всем щелям города. И нелепо разодранные джинсы выдавали странные костлявые ноги с массивными побитыми коленками. И шапка... Кто сейчас носит шапки? «Кто-кто! Я! Отвалите от моей шапки!» На этой энергичной ноте собрание внутренних личностей Носеды было закрыто. Конечно, голос разума подсказывал Луз, что она драматизирует от волнения. Но этот здравый голос морально избивали так часто, что он и не настаивал. Человеку определенно хотелось бы большего. Но Эмити уже любит кого-то другого, а это значит, что Носеде лучше помалкивать о том, что ей вдруг взбрело в непутевую голову. Шатенка не хотела все испортить внезапным неуместным признанием. Вдруг Блайт не сможет продолжать дружбу после такого. Слишком рискованно. Луз готова просто быть рядом, держать ей волосы, а иногда, когда Эмити не видит, невзначай рассматривать ее. Засев у Парк в теплице, Луз жаловалась на безжалостную судьбу. Если бы Носеда не погрузилась в глубокую печаль, то заметила, как по лицу Уиллоу проносятся проклятия. Можно предположить, что ведьма в этот момент думала: «Какая же ты тупая. Обе вы. Два валенка. Идеальная пара фееричных долбоебов. Так вам и надо.» Из-за всей этой истории, Луз вспомнила, что все это время ходила в школу ради плана побега с острова. И так как терять ей больше нечего, она решила повторить попытку снова. Девушка подождала, пока директриса не выйдет из кабинета, и пробралась внутрь. Как и в прошлый раз Носеда открыла окно, и позади нее открылась дверь. Лилит разговаривала с кем-то из учителей на пороге кабинета, а у невероятно испуганной шатенки была всего пара секунд чтобы бесшумно вывалиться наружу. Девушка бросила окно открытым и поковыляла на подвернутой ноге за угол, чтобы не спалиться. К сожалению, ее все же заметила Боша, которая возвращалась со спортивной тренировки. Ну да, с тремя глазами замечать всех нарушителей не мудрено. Ведьма подозвала девушек из команды чтобы окружить Носеду и намекнуть ей, что обворовывать школу ой, как не хорошо. И для закрепления на человека вывернули урну с мусором, потому что там ей самое место. А в это время, возле ворот школы стояла Эмити. Она видела и фееричный кульбит Луз из окна, и как с ней "пообщалась" спортивная команда. Зеленоволосая дико переживала, дергалась на месте, хотела сжечь все и всех вокруг, но при этом не имела ни единого шанса вмешаться. Это раз и навсегда разнесло бы вдребезги ее долго создаваемый образ идеальной ученицы. Из-за подступившего бессилия Блайт унеслась в лес. И чем дальше она бежала, тем сильнее ей хотелось избавиться от сковывающих родовых обязательств. Устав от побега от самой себя, Эмити остановилась и приняла важное решение. Она собралась защищать человека от напастей этого дикого злого мира. Ведьма не позволит сломить ту, что должна принадлежать только ей одной. Никто не посмеет тронуть Луз. Никто, кроме самой Эмити, разумеется. На выходных Блайт в своей криповой манере попросила Уиллоу выманить Луз в кафе на городской площади. Зеленоволосая хотела загладить вину перед всеми, кого она действительно ценила. Поэтому, когда Носеда в очередной раз пыталась подмести двор Совиного дома, ей это снова не удалось. Может, оно и к лучшему, девушка уже прилично устала от уборки первого этажа после возвращения Кинга. На пороге появились Уиллоу и Гас, которого брюнетка захватила для прикрытия. И еще флористка раскусила, что Блайт захочет примазаться едой, а значит, мажорка за всех заплатит. Так что чем больше людей, тем слаще месть. Эмити действительно всерьез отнеслась к собственническому решению. Поэтому она злобно зыркнула на официанта, который хотел что-то возразить против человека, а потом еще интенсивнее принялась пилить взглядом Луз. И когда Носеда удивленно подняла брови, зеленоволосая от души ее отчитала за расшатанные нервы. На самом деле, ведьма хотела предложить шатенке свою помощь и защиту, просто начала с того, что болело сильнее. Естественно, Луз не поняла, почему Блайт включила режим злобной мамки, и вяло отмахнулась от предложения. Но от этого Эмити вспыхнула еще больше. — Я за нее беспокоюсь, а она... Знаешь что, а иди ты нахуй. В следующий раз, когда будешь выставлять себя в опасной ситуации, можешь не рассчитывать на помощь, пока заранее не поцелуешь меня в зад! — прорычала ведьма, сверкая золотыми глазами. — Так задирай свое кружевное платьице, приступим уже сейчас! Все мое проживание на этом блядском острове можно считать одной охренительно жирной опасностью! Девушки перешли на крик, напрягая кулаки и покрасневшие лица. Гас нервно сербал чай, переводя взгляд то на Луз, то на Эмити. Уиллоу довольно оскалилась, в ожидании взрыва. — О, ну раз так, — Блайт театрально развела руками, — то шутка над тобой, так как от моей задницы ты теперь не отцепишься до конца дней, потому что я буду переживать из-за тебя все время! — Да я в ахуе от твоей задницы! — Носеда агрессивно ткнула в девушку пальцем. — Теперь ты меня не оторвешь от нее, даже если, блядь, очень захочешь! — Вот и отлично, потому что ты мне нравишься! Так и будем гусеничкой ходить! — Ха! Замечательно, потому что ты мне тоже нравишься! — Постой... что? — Эмити наконец пришла в себя, а ее полыхавшие руки потухли. Она с надеждой и страхом посмотрела на шатенку. Носеда тоже поняла, что выболтала лишнего и смущенно отвела взгляд. — Черт, да я же люблю тебя. Думаешь, мне нравиться тебя беспокоить из-за того, что я такая убогая? — Луз ухватилась рукой за шапку, сжимая ее вместе с волосами, чтобы хоть как-то успокоиться. — А я ведь тоже тебя люблю. — робко произнесла Блайт. А шатенка нахмурилась еще больше и уставилась на ведьму пристальным взглядом, все еще не до конца понимая услышанное. В момент напряженной паузы, сопровождаемой только громким сербаньем вспотевшего от накала страстей Гаса, ворвалась довольная Уиллоу. — Теперь вы просто обязаны начать встречаться. Серьезно, если бы этого не произошло, я бы вас отравила. Я заебалась слушать ваше нытьё. Отныне вы можете говорить все мерзости друг другу. Хейтер может поцеловать хейтера, куда вы там сами договорились. После этого больше никто не разговаривал. Даже когда все разошлись, а Эмити с Луз побрели вместе по тропинке, девушки молчали. Носеда не смогла долго терпеть серьезности и легонько толкнула Блайт в плечо. Ведьма удивилась и толкнула девушку в ответ. Шатенка улыбнулась, а зеленоволосая, когда поняла что это такой странный флирт, смущенно ударила человека еще разок. Но никто из них так и не решился как-то прояснить ситуацию. Девушки остановились на развилке и не сговариваясь взялись за руки. — Ну... мне через лес. — Луз кивнула в сторону деревьев, а большим пальцем прощально погладила ладонь Эмити. — Да, знаю. А мне направо. — тихо ответила ведьмочка. Они неловко посмотрели друг на друга и стали нелепо махать руками, пытаясь понять, стоит ли им обняться или что-то еще. Блайт положила ладони на предплечья девушки. А руки Луз сами остановились на изгибе талии Эмити. Медленно притягивая друг друга ближе, они обнялись. Носеда решила поцеловать зеленоволосую в щеку. Но та не поняла маневра и резко повернула голову, чтобы посмотреть, что задумала человек. Поэтому губы Луз случайно впечатались в уголок ее рта. Девушки смущенно отступили друг от друга. Шатенка прощально махнула рукой, ведьмочка кивнула в ответ, и они разошлись. А через парочку шагов Луз застыла на месте. Нахлынувшее чувство любви, как цунами, ударило ей в спину, и она импульсивно оглянулась. Рванув в обратную сторону, человек увидела, как зеленоволосая тоже нерешительно застыла на месте и обернулась, чтобы попасть прямиком в объятия Носеды. Луз жадно обхватила ведьмочку, смело зарывая нос ей в плечо. Аккуратно освободив руки из захвата, Блайт взяла лицо Носеды в ладони и поцеловала девушку в губы. Мягко, но в то же время настойчиво прикасаясь то к верхней, то к нижней губе, повторяя все заново... Затем медленно отстранилась и плавно провела рукой по шее и ключице шатенки. — До встречи, Луз. — сказала Эмити сквозь сбивчивое дыхание, и пристально посмотрела сияющими глазами. Чтобы потом развернуться и убежать прочь. — До встречи, золотая девочка. — прошептала Носеда, прикасаясь к губам кончиками пальцев.