How To Get You Alone

Просторный двор студенческого кампуса был переполнен не стихающим гулом студентов, как это обычно и происходит в середине учебного дня. Чанёль сидел на одной из деревянных лавочек, откладывая книгу по высшему английскому, которую читал до этого, и начал копаться в социальных сетях, лениво пролистывая ленту в телефоне, и напевал что-то однозначно попсовое. Тут и там проходили знакомые лица, кивали в знак приветствия или же оставались ненадолго поговорить, но в итоге неизменно шли по своим делам, оставляя парня предаваться относительному спокойствию с самим собой. Думать о чём либо совершенно не было желания, да и погода вполне себе располагала, так как было не очень холодно, да и не особо жарко. Солнце светило в небе, где плавно проплывали белые барашки из пушистых облаков. Птички пели; бесчисленные студенты издавали громкий смех или просто спокойно болтали, создавая приятную атмосферу вокруг, куполом окутывая собственный внутренний мир. Так спокойно на сердце, приятно и хорошо. Вдыхая полной грудью, Пак уже было откинулся на спинку скамейки, как тут же по струнке выпрямился обратно, как по команде, на раз-два. А дело в том, что неугомонный Бён прорезал всю округу своим звонким голосом, выкрикивая имя младшего так, что кучки студентов оборачивались на виновника издаваемого шума, который уже достиг своей цели, грузно опустившись на соседний край скамейки, пихнув Чанёля так, что тот с недовольным бормотанием отодвинулся, предоставляя парню больше места. Блондин лишь стянул свой рюкзак с плеч и начал рыться в нем, сразу доставая два запакованных сэндвича, и по привычке уже передал второй младшему, который радостно ухватился за щедро предоставленный обед, а желудок не менее счастливо заурчал, предвкушая наконец вкусную трапезу. — А волшебное слово? — Беззлобно протянул Бэкхён, так и не дотронувшись до своей порции, лишь наблюдал за младшим, который умял заботливо приготовленный старшим сэндвич уже до середины. — Фпафибо, — невнятно промычал Чанёль с набитым ртом, благодарно пихнув старшего плечом, не отрываясь от своего занятия. А затем, когда проглотил очередной большой кусок, блаженно промычал, откинувшись на спинку позади. Бэкхён непроизвольно потрепал младшего по волосам, немного оттянув за мочку оттопыренного уха, чтобы тот не торопился, получив в ответ жалобный стон. Бён достал две маленьких коробочки с яблочным соком, одну из которых тут же перехватил Чанёль, за что получил смачный такой подзатыльник, на что лишь снова глухо промычал. — Боже, Чанёлли, ты можешь нормально поесть, а не как животное, — пожаловался Бён, спокойно поглощая свой обед. — Прости, Бэкхённи, — искренне извинился Пак, не глядя на старшего, и продолжил, — это просто чёртов Крис! Замучил до смерти, честное слово, я думал, что отрабатываю за всю ху… — Он резко осёкся, так как Бён не выносил мата, хоть и старался этого не показывать, но от вида того, как напряглись его челюсти, Чанёль решил не рисковать и исправился, — в общем, нагрузил сегодня нас так, что я ног не чувствую. Чанёль показательно вытянул свои длинные конечности вперед, развалившись на скамейке и жалобно глядя на Бёна, вот только сочувствия в ответ так и не дождался, отчего негромко фыркнул и продолжил доедать свой сэндвич. — Значит, сегодня ты так и не поел? — Вдруг спросил блондин, поправив очки на переносице, задумчиво воззрившись куда-то вдаль. Младший согласно угукнул, заканчивая свою трапезу, и в этот момент Бэкхён резко обернулся к нему, да так, что Пак чуть не подпрыгнул на месте, испуганно посмотрев на парня. А вид у того был не очень дружелюбный. Точнее, блондин был весьма даже разгневан чем-то, причину чего Пак не горел желанием выяснить. Неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника. — И долго ты собирался скрывать это от меня? У Чанёля все похолодело изнутри; он не осмелился сразу ответить, а вот в голову ворвалась такая ненавязчивая мысль, что Бён мог вполне разузнать про один из или даже оба разговора младшего с Кимом, где последний открыто проявил заинтересованность и какую никакую симпатию по отношению к самому Бэкхёну. Тогда как Пак до сих пор еще не удосужился рассказать старшему об этом многозначительном факте. А если мысль верна, то это могло означать, что Чанёлю сейчас однозначно не поздоровится… — Бэкхённи, я… — Что, ты? — Тут же перебил старший, отложив свой сэндвич в контейнер, он всем корпусом развернулся к напрягшемуся парню, что уже был готов обороняться, инстинктивно приподнимая руки в защите. — Я думал, мы друзья, Пак. А ты вздумал в игры играть, позабавиться. Или же тешил собственное самолюбие? — Иронично выгнул бровь блондин. — Ну, и как? Весело тебе, я погляжу. — Совсем нет… — попытался оправдаться Чанёль, да вот только в голове не было ни одной подходящей мысли, оправдывающей его молчание. Зачем же он скрывал правду, к чему стремился? Разве это не он готов был без раздумий бросить всё и посодействовать старшему в обретении счастья со своим же лучшим другом, в которого Бён был так безнадёжно влюблен всё это время? Так почему же он до сих пор ничего тому не рассказал? Мерзко с его стороны. Ответа у Пака не нашлось, оттого он с тяжелым вздохом смерил рядом сидящего Бэкхёна виновато печальным взглядом, пока последний поджимал губы и с обидой глядел в ответ. Что ж, за свои проступки нужно отвечать с достоинством, глядя в лицо, посему он постарался взять себя в руки и неуверенно начал, — Мне правда очень жаль… — Ой, только избавь меня от своих извинений, — порывисто взмахнул руками Бён, отворачиваясь в сторону, — не надо уж, спасибо. Вроде бы, это ты обещал помочь мне; убеждал в своей несомненной преданности и так далее. А теперь что! Я прогуливаюсь по коридорам, чтобы отыскать твою тощую задницу, — Чанёль, который опустил голову и молча слушал абсолютно заслуженные претензии в свой адрес, на данном замечании возмущенно открыл было рот, но даже не успел поспорить, так как старший гневно продолжил, — тут я узнаю от Сохён и кучки её болтливых подружек, что Ёнсу-хён вечером собирается на свидание! — Бён вновь повернулся на замершего парня, что, как рыба без воды, открывал и закрывал рот, не в силах сказать что-либо. Бэкхён разочарованно цокнул и вздохнул с таким видом, как будто ему воткнули нож в спину, не иначе. — Я повторюсь, ты долго собирался скрывать это от меня? Ответом ему послужил невнятный скулёж. Сконфуженный таким оборотом событий младший совершенно ни черта не понимал. Свидание? Это было абсолютным облегчением и изумлением в одно и то же время. Шатен точно не знал, что Ким собрался на вечернее свидание, так как на тренировке тот отсутствовал, а на занятиях сам Пак лишь подкладывал книжки под голову и бессовестно дремал, не в силах что либо обсуждать. Посему данное заявление стало шоком и для него тоже. Но, если так поразмышлять, ему было неприятно осознавать, что он был этому несказанно рад. Почему-то Бёна больше не хотелось видеть рядом с Кимом, хотя с самого начала все подразумевалось и вело к тому, чтобы Бён и Ёнсу официально стали парой, а сам Чанёль лишь вспомогательная пешка в этой игре. Но парень как-то и не подумал, что мог создать никому ненужный любовный треугольник своими внезапно возникшими чувствами к старшему, что только что больно пихнул младшего в предплечье, наконец обращая на себя внимание. — Ай! — воскликнул Пак, потирая ушибленное местечко и надул губы, хмуро глядя на непоколебимого Бэкхёна. — Извини, я не знал, — тут же виновато пробасил парень, по привычке растрепав волосы, — он не говорил мне. Честно, я вообще не думал, что со всеми этими заботами и подработкой, у него еще останется время на геройские похождения в таком плане… — Конечно, ты не знал! — Яростно взмахнул руками Бён, отчитывая шатена, словно младшего братишку, что взял его новенькую приставку без спроса и разломал в хламы, свалив всю вину на домашнего терьера. — Почему я не удивлён, Чанёлли. Тебе вообще можно когда-нибудь довериться? Эти слова неприятно отразились на шатене, который поджал губы и отвернулся от старшего, сложив руки в замок. Ему действительно было стыдно, ведь он уже многое скрыл от Бёна, хоть и обещал помогать тому. Но ему просто не хотелось, хоть он и понимал, что должен был. Это был какой-то замкнутый круг. И Пак совершенно не видел выхода из ситуации. Хотелось ненавидеть себя за свои эгоистичные чувства, чтобы Бэкхён не достался никому и всё тут. Но следовало пересилить себя, заткнуть своё глупое сердце, так неудачно втрескавшееся в невероятного Бёна, который вновь ураганом ворвался в его жизнь в той душевой после трудной тренировки. Затем его признание и неожиданное, даже для самого Чанёля, обещание помочь тому в достижении его цели. Пока что он не мог назвать свою «помощь» действительно полезной, ведь, по сути, он ничем еще не помог. Бэкхён, заприметив хмурое настроение младшего, закусил губу и снисходительно похлопал того по плечу, вновь поправив скатывающиеся очки. Почему-то, глядя на такого Пака, становилось совестно на душе, ведь тот, видимо, действительно посчитал себя виноватым, хоть Бён так и не считал на самом деле, но должен же он был его пожурить. — Ладно, брось, не парься, — сказал старший, поменяв настрой. Он вновь потрепал Чанёля по растрепанным волосам, подмечая, каким же привлекательным юношей тот был, хоть с не расчёсанными волосами; с идеально уложенной прической; или же с выбившимися несколькими прядками. Ему шло абсолютно всё — неудивительно, что девчонки так велись на него. Помнится, у Пака даже было несколько фан-клубов, посвященных в его честь десятками его поклонниц, которым только дай повод попускать слюнки на красивое личико и горячее тело. В прошлом они даже сами оставляли комментарии под очередным «папским» фотоснимком того на сайте, здорово отрываясь и переругиваясь с мелкими фанатками последнего. Приятное время, вызывающее улыбку на лице. Бэкхён прокашлялся, приходя в себя от наваждения воспоминаний из прошлого. Он резко отдернул руку от плеча младшего, которое держал всё это время, и нервно начал собирать весь мусор в рюкзак, даже не глядя, что и куда распихивает. Чанёль лишь приподнял бровь, заинтересованно наблюдая за старшим, что, закончив, также резво поднялся, закинув сумку на плечо. Бён повернулся к парню и спешно, но твёрдо сказал. — Сегодня в пять. У остановки. А затем направился восвояси. Пак лишь странно глядел тому в след, не понимая, какого черта это вообще произошло, чтобы после самому собрать свои вещи и неспешно направиться в противоположную от ушедшего Бэкхёна сторону. *** — «Чертов Бён. Чертовы слежки. Чертово обещание». — Невесело думал шатен, пряча изрядно подмерзшие руки в карманах легкой куртки и оглядываясь по сторонам в поисках еще не подошедшего к остановке хёна. Чанёль раздраженно пнул землю под ногами и воззрился на серое небо, продолжив мысленно причитать. — «Блин, он там шары катает или что? Как можно так бесконечно опаздывать, ну ебанный свет…» — Хей, Чанёлли! — Ворвался в ворчливый поток мыслей уже порядочно замерзшего младшего звонкий голос со стороны. С облегченным, но не менее раздраженным «наконец-то!», Пак разворачивается к источнику звука и еле удерживается на месте, чуть не сбитый с ног налетевшим на него блондином. — Долго ждал? Парень уже было открыл рот, дабы знатно отчитать самого старшего за его бессовестное опоздание на целых, прошу заметить, сорок долгих минут на открытом холоде, в то время как сам шатен мог уже находиться в тепленькой постельке в собственной нагретой квартире. Но слова так и застревают в горле, никем не услышанные, так как при виде такого растрепанного и запыхавшегося Бёна, который явно спешил: волосы торчат во все стороны, распахнутая куртка выглядит так, будто ее вообще надевали на ходу; щеки красные, а очки чуть съехали набок. Грудь старшего часто вздымалась от быстрого бега, а сам он стоял чуть облокотившись на Чанёля, что потерял всякое желание высказывать какое-либо недовольство. Пак лишь нахмурился и запахнул куртку на тяжело дышащем блондине плотнее, чтобы затем поправить съехавшие очки, как и волосы, пригладив выбеленные локоны на голове. Чанёль закусил губу и глупо уставился на Бёна, что сохранял молчание — то ли еще не отдышался нормально, то ли не знал, что сказать на такое странное проявление заботы. Потому шатен не стал взваливать эту ношу на плечи старшего и, прокашлявшись, заговорил первым: — Ну, и куда ты так спешил? Мог уже нормально одеться и прийти, куда бы я делся, — неловко почесал он затылок, отведя взгляд, но почти тут же вернул его обратно. Чего это он, в самом деле. Облизав пересохшие губы, младший проворчал что-то еще, не замечая ласковую улыбку на губах Бёна. — Я уже выходил из аудитории, когда меня снова позвал преподаватель. Черт, как будто только меня и поджидал, честное слово! — В сердцах воскликнул Бэкхён, взмахнув руками, явно возмущенный. — Мол, отнеси эти стулья в двенадцатую аудиторию. А она, если ты помнишь, находится в крыле Б в другом конце здания! — Недовольно продолжил блондин, от души пнув попавшийся на пути несчастный камушек. Они уже спускались вниз по улице к излюбленному кафетерию, в котором частенько засиживались, попивая не понаслышке вкуснейший зеленый чай с, как помнил младший, самыми потрясающими пирожными. Честное слово, подобных десертов больше нет нигде, за исключением этого самого заведения. Конечно, Чанёль давно там не бывал. Почему-то, после «расставания» с Бёном посещать это кафе больше не было никакого желания, да и появились новые места для походов с новыми друзьями. Слушая несмолкаемую болтовню старшего, что никак не мог понять, с чего небеса выбрали его своей новой жертвой, а в частности — и их гнусный преподаватель, который уже второй раз подряд вешает на совесть парня ношение всяких атрибутов из одного конца кампуса в другой. Ему приносит удовольствие мучить студентов с загипсованными конечностями? Потому как в их группе имелась куча парней с горой мускул и довольно здоровым самочувствием, дабы справедливо нагрузить их этой заботой. Гребанный садист. Вот, как будто на нем звезды сошлись, честное слово! Чанёль слушал этот бесконечный поток недовольства и сам не замечал, что все это время не отводил задумчивого взгляда от Бёна, молча шагая рядом и пряча сжимающиеся руки в карманах куртки. Бэкхёна хотелось слушать и слушать — это было таким привычным ощущением и дарило легкость и спокойствие на душе, которых так не хватало Паку в последнее время. Только в этот раз все казалось более многообразным, нежели в самом начале. Тогда у Чанёля не было чувств к старшему. Поймав себя на откровенном разглядывании, младший отвел глаза, уставившись перед собой, и закусил внутреннюю сторону щеки, сдерживая глупый порыв притянуть блондина к себе и крепко прижать к груди, ощущая запах его волос и тепло Бёновского тела. Хотелось выть от ощущения безысходности, и Пак начал вникать в недавние слова Бёна, которые не выходили у него из головы уже длительный период: «Тебе неведомо, каково это — находиться в такой манящей близости с объектом твоей любви, но без возможности дотронуться так, как тебе этого хочется». И с пониманием значения этих слов, Чанёлю не хотелось злиться или проклинать судьбу, что все так обернулось. Он ведь сам хотел испытать эти чувства. Но Пак также и не видел смысла петь или кричать о своей любви всей округе, чтобы каждый муравей, каждый голубь, каждый человек знал о его чувствах, и к кому он их испытывает. В сердце поселились безграничное тепло, как и бесконечная тоска. Эти противоречивые ощущения вызывали смешанные эмоции — вроде бы, Чанёль был счастлив, что наконец смог полюбить, хоть это достаточно сильное заявление. Но осознание, что его чувства не взаимны… да, это действительно больно. Чанёль поморщился от ноющего чувства в груди и вновь перевел взгляд на Бёна, что уже рассказывал о произошедшей сегодня ситуации с одним из участников своего музыкального клуба: их гитарист пытался впечатлить понравившуюся ему девушку, написав и исполнив для нее песню. Только тот настолько перенервничал, что играл на струнах с такой отдачей, что те не выдержали натиска и две из них порвались. Было и смешно, и болезненно видеть это, так как из пальцев горе-музыканта хлестала кровь, зато та самая девушка вызвалась и увела непутевого ухажера в медпункт. Блондин покачал головой со словом «любовь» и снова весело рассмеялся, заставив стадо бабочек где-то в животе рьяно заметаться, будоража встрепенувшееся сердце. Да, звезды действительно сошлись на этом парне. — Уф, неужели! Я сейчас все готов отдать за горячий латте, — проскулил старший и схватил младшего под локоть, уводя внутрь теплого кафетерия. Заказав и дождавшись свои горячительные напитки, парни расположились в глубине нагретого заведения. Пак скинул куртку на рядом стоящий стул, помешивая сахар в своем кофе, тогда как Бэкхён лишь укутался поплотнее, на весу удерживая горячую чашку обеими ладонями, больше согреваясь, нежели действительно попивая из нее. Чанёль подпер щеку рукой, заглядывая за стеклянную стенку, сейчас отделяющую их от морозного воздуха из-за наступающей зимы. В кафе народу было немного, но и те заполняли помещение приятным шумом, создавая располагающую атмосферу. До сего момента. — Итак, — Бэкхён привлек к себе внимание. Опустив стаканчик на стол, он начал копаться в своем рюкзаке и достал такой ненавистный Паку блокнот, в котором старший записывал все связанное с их делом и Кима. Незаметно закатив глаза, Чанёль отодвинул напиток и обратил свое внимание на Бёна, который уже достиг чистой страницы. Щелкая ручкой, он приготовился делать нужные пометки, — у нас есть примерно час до назначенного времени свидания Ёнсу-хёна. — Откуда? — Заинтересованно выгнул бровь младший, не утруждая себя остальной частью вопроса, так и не поменяв расслабленной позы. Действительно, откуда это Бэкхён мог вообще знать время встречи Кима с девушкой, тогда как сам Пак был в неведении. — Пф, Чанёлли. Я умею выуживать нужную информацию. Маленький флирт с подружками Сохён — и они выдадут ее душу с потрохами. — Усмехнулся блондин, вписывая время встречи парочки. Затем он поднял взгляд на шатена и кивнул тому, — ты выяснил, где это будет проходить? В Чанёле проснулся заманчивый порыв смолчать и ничего не говорить вовсе. Конечно, он знал. Спросил, как бы между прочим, ещё после того, как они со старшим разошлись. Внутри поселился тот мелкий ревнивый чертенок, гневно заверещавший, чтобы Пак ни в коем случае не выдавал эту информацию, ведь, таким образом, он самолично подтолкнет Бэкхёна к другому парню, тогда как сам этого не хотел. Но разум твердил, что это неправильно — Чанёль и без того был не до конца честен с Бёном, посему стоило хоть раз поступить справедливо. Тем более, шатен теперь мог поставить себя на место безнадежно (или не совсем?) влюблённого Бёна. Поэтому Чанёль безынтересно выводил круги пальцем на столе и нехотя пробасил: — Ага, сказал, что в кино ее позвал. Вроде бы, новое фэнтези вышло неделю назад. Мол, еле выбил два билета на сеанс в Лоттэ Синема… — Чанёль поджал губы, завидев сменившееся безнадёжностью лицо старшего напротив, что отложил ручку и провел рукой по волосам, отворачиваясь. И Пак прекрасно понимал причину. Дело было в том, что кинотеатр Лоттэ был обширно известен и пользовался большой популярностью, посему билеты распродавались буквально в один миг, тем более онлайн, так что шансов попасть на тот же сеанс, что и Ёнсу, был равен нулю, если не сообразить за пару дней. Так что, в любом случае, они не успели… — … и я тоже выкупил билеты, — вздохнул младший. Бэкхён тут же повернул к нему голову, во все глаза несколько секунд уставившись на Пака, чтобы затем радостно воскликнуть и подскочить с места, через стол обнимая последнего, что мог лишь снисходительно похлопать старшего по спине. — Боже, Чанёлли! Ты чертов волшебник! Как тебе удалось? — Не мог нарадоваться Бён, отлипнув от младшего, но продолжив радостно топать ногами под столом. Ей богу, такой ребенок. — Нет, честно, ответь! Это ведь практически невозможно. Легче был бы полет на Луну… — У меня есть знакомый, который перекупает билеты и продает чуть дороже. Бизнес глуповат, я знаю; зато весьма рабочий, — пожимает плечами шатен и отпивает свой кофе. Затем он тянется к куртке рядом и достает два продолговатых билета из кармана, тут же передавая их блондину. Тот принимает билеты как нечто сокровенное, с минуту смотрит на них, а затем взволнованно смотрит на Пака. — Я верну тебе деньги, ты был не обязан. — Только заслышав это, младший отмахивается, отрицательно помотав головой. Бён уже было раскрыт рот, дабы возмутиться, но Чанёль кидает быстрое «сочтемся», что устраивает их обоих. Следующие полчаса проходят в обсуждении плана их слежки, точнее — как и с каких мест они собираются следить за ничего не подозревающей парочкой. Они уже привычно разбавляли обсуждение бессмысленным стёбом и болтовней в их духе, по типу: «нас точно загребут в обезьянник, это будет очень очевидно» и с последующим: «с твоими то ушами тебе там самое место, Пак», а также громогласным хохотом на все помещение. Вскоре оба парня уже вываливаются из заведения на радость персоналу и посетителям, дабы перенести весь сопровождающий шум на улицы вечернего города. У них оставалось еще около получаса, чтобы добраться до пункта назначения и незаметно усесться на свои места, чтобы их сегодняшние жертвы-голубки их не заметили. Только вот одна маленькая загвоздка заключалась в том, что, садясь в переполненный автобус, они совсем позабыли про час пик, который начинался именно в это самое время. Чанёль тихо ругается сквозь зубы, прижатый со всех сторон такими же нервными людьми, вынужденных толкаться в тесном замкнутом пространстве, словно шпроты в банке, но делать нечего. Запихивая подальше свое раздражение, всем приходится терпеть. Шатен находит взглядом разделенного с ним парой людьми Бёна, который старается без рук поправить спадающие очки и при этом уворачиваться от вечно что-то галдящего дедули, который еще и умудрялся в этой переполненной консервной банке размахивать ручищами, несколько раз чуть не ударив блондина по лбу. Пак на это лишь с силой двигал челюстями, мысленно ища выход из их несладкого положения, и вот наконец несколько остановок спустя — на одной из них кучка людей с облегчением выбежала из душного транспорта, дабы вторая кучка, еще больше, втиснулась внутрь — младший тут же воспользовался моментом. Он резко дернул Бёна за локоть в миг освободившееся пространство и прижал его к поручню у выхода, пока остальные не заняли это место, вновь вплотную прижавшись каждый друг к другу. Чанёль смог наконец расслабленно выдохнуть, так как теперь их положение было идеально тем, что оно образовывало некий защитный угол, где их не зажимали со всех сторон. Самого шатена, конечно, пихали в спину, но он упрямо держался, ведь не в его планах было придавить своим телом прижимающегося к нему Бэкхёна, что был зажат лишь одним младшим, закрывающим его от других пыхтящих городских жителей, спешащих по домам. Правда выдохнуть получилось ненадолго, потому как осознание положения, в котором они находились, сыграло свою роль на застывшем парне. Это было по-другому, нежели в тот день в раздевалке, когда шатен прижимал старшего к двери, выпытывая у того информацию. Это можно было сравнить с тем разом у него дома, когда они с пришедшим лечить его Бёном валялись на паркетном полу в коридоре, хотя даже тогда было не так. Тогда Чанёль еще не понимал своих чувств, в отличие от настоящего момента, когда сердце билось в висках настолько сильно, что становилось больно физически, и, наверняка, Бэкхён мог через шум расслышать частое сердцебиение, прижатый вплотную к младшему. Из-за отсутствия надежной опоры на сильных выпадах и разворотах изворотливого транспорта, блондину приходилось держаться за Пака; практически обнимать того, обхватив руками, и утыкаться в стык между шеей и плечом, шумно выдыхая. Чанёль же вновь глядел перед самым носом на белёсую макушку и боялся привыкнуть к этому ощущению… уж слишком часто обстоятельства сводили их в данное положение, когда младший, в силу своего роста, уже в который раз вдыхал запах волос Бёна, но лишь сейчас это казалось таким запретным и желанным одновременно. Шатен лишь сильнее сжал поручень за спиной Бэкхёна, второй рукой опираясь на стенку, он старался держаться и не слишком зажимать парня перед собой, мысленно молясь, дабы эта пытка поскорее закончилась или же, напротив, продлилась до бесконечности; он еще не решил. Тем временем, скоро уже подходила их остановка, оставалось подождать еще немного — минут десять/пятнадцать, не больше. Чанёль правда старался отвлечь себя, чтобы унять взбунтовавшееся сердце; окончательно не сойти с ума и, не дай бог, не сорваться. Он вскинул голову, разглядывая забитые машинным потоком улицы за вспотевшими окнами и читая названия автобусных остановок над головой. Автобус вновь резко затормозил с такой силой, что люди ушли вперед, а затем механический голос объявил о следующей остановке, которая и являлась их конечной. Пак тоже с трудом удержался, с облегчением насчитывая те пять минут, что им оставалось до долгожданной свободы из этой толкучки. Они уже подъезжали к нужному месту; Чанёль принципиально старался не разглядывать старшего все это время, пока транспорт снова не сделал резкий поворот, из-за чего шатен непроизвольно придержал чуть было не завалившегося на него Бэкхёна, обернув руку вокруг его талии. А когда осознал это, лишь с неким испугом и беспокойством взглянул на реакцию Бёна, что неожиданно вскинул голову и теперь горячо дышал ему в губы. В очередной раз. Чанёль ощутил неслабое дежавю, негромко сглотнув, он переводил взгляд с глаз на губы старшего и обратно, чувствуя, что не сдержится. Слава богу, ему и не пришлось — дверцы сбоку со свистом распахнулись, позволив очередной толпе вывалиться наружу, утаскивая за собой и двух парней. Пак мысленно поблагодарил случай, что это случилось на нужной им остановке, а не на позапрошлых. Он был сбит с толку из-за всего произошедшего. Разум и чувства будто взбунтовались, не давая вздохнуть полной грудью и мыслить осознанно. Стоящий в паре метров Бён вовсе и не заметил замешательства младшего. Он взглянул на наручные часы и громко воскликнул, что они опаздывают, срываясь в сторону кинотеатра, который просто разил ярким светом от вывесок с новейшими киноновинками, заманивая множество посетителей в свои дебри на очередной кинопросмотр. Чанёлю ничего не оставалось, как поспешить следом за старшим, заталкивая свои чувства глубоко внутрь и не позволяя им выйти наружу. И без того проблем по горло. Они уже сдали верхнюю одежду в гардероб, к тому же, их еле пропустили, так как парочка опоздала ровно на двадцать минут от начала фильма. Вот только Бэкхён сокрушался лишь о том, что Ёнсу-хён за это время мог подвергнуться множественному «насильственному» флирту со стороны их одногруппницы Сохён, с которой у него, собственно, и проходило сегодняшнее свидание. Пак на такие заявления лишь пожимал плечами, успев выцепить коробку с попкорном и две бутылки Липтона, на что Бэкхён проворчал о его способности есть всегда и везде, даже если случай не располагал. Шатен безобидно хмыкнул, да и не мог поругаться с набитым ртом, а затем опасливо ойкнул, задвинув Бёна за свою спину, когда они вошли в тёмно-освещенный кинозал, притаившись за углом. Все таки, Киму не составило бы труда распознать их фигуры даже в такой темноте, да и Чанёль тут же заприметил лицо друга в самом центре, как и его спутницу на сегодняшний вечер. Потому он не позволил старшему пройти дальше, лишь повернулся к тому и натянул капюшон по самые уши, а сам прикрылся огромной коробкой из-под попкорна, вслепую двинувшись в сторону задних боковых рядов, ощущая себя истинным спецагентом под прикрытием и стараясь игнорировать тихо брошенное «ребячество» со стороны блондина, следующего позади. Наконец они достигли своих мест. Те находились сбоку — два отдельных места в задних рядах прямо над самым выходом, а за ними растянулись еще два оставшихся ряда, полностью забитые людьми. Бэкхён полушепотом окрестил их места, как «сидения для отшельников», вызвав хохот у обоих, на что люди позади недовольно шикнули. Те пожали плечами и наконец расселись на местах. Конечно, Бён не идиот, и он не стал бы через бинокль или фотокамеру следить за Кимом, что сидел чуть поодаль, когда по всему периметру кинозала были расставлены CCTV. Да, и с их места был прекрасный вид на то, чем занимались те двое нужных им людей — сидели, полностью погруженные в фантастический молодёжный триллер, в редкие моменты перешептывались, наклоняясь крайне низко друг к другу. Блондин пристально следил за ними, прищуривая глаза в темноте, дабы было лучше видно, пока Пак молча жевал попкорн, заинтересованно углубляясь в сюжет показанных на экране сцен. Старший изредка недовольно пихался, напоминая таким образом истинную цель их нахождения здесь, на что Чанёль лишь закатывал глаза, без всякого интереса глядя на парочку. Но неизменно переводил взгляд снова на экран, вновь поворачиваясь, лишь когда Бэкхён глядел на того. Но вскоре парню и самому надоело это дело, да и не мог он помешать тем перешептываться во время просмотра, посему где-то на середине фильма он просто отнял у младшего полупустую коробку, хрустя попкорном, на что шатен цокнул, но не возразил, так как сам наелся. Чанёль отложил бутылку с лимонным чаем в углубление на подлокотнике кресла и откинулся на спинку, с интересом наблюдая за персонажами истории: девочка-подросток собственноручно создала робота с индивидуальным мышлением, которого армия и правительство хотят использовать в борьбе против соседнего государства, где живёт парень, с которым та познакомилась в тайной академии для одарённых подростков. В общем, все как всегда: антиутопия; на дворе научный прогресс; запретная любовь; недопонимание отцов и детей; внутренний переворот и так далее по списку. Только вот, в силу своей чувственной сентиментальности, Пак неприязненно морщился, когда главнокомандующий армии, противный старикан, опускал словами воспротивившуюся против затеянной войны и использования своего создания в насильственных целях главную героиню, а после, затаив дыхание, во все глаза глядел на трогательное прощание молодой пары, волею судьбы находящейся по разные стороны баррикад в самое затишье перед бурей. Держась за руки, те смотрели друг на друга так преданно и искренно, что шатен совершенно позабыл, что это лишь актёры, а сюжет — одна большая кинолента вымысла. Они шептали слова о любви, затем раздался первый грохот от первого брошенного в одну из баз снаряда, сотрясший землю под ногами. Вздрогнув, герои порывисто обнялись и соприкоснулись лбами. Девочка не смогла сдержать слезы, а парень поднял её лицо за подбородок, поклявшись жизнью вернуть её домой целой и невредимой, после чего коснулся чужих губ быстрым, но чувственном поцелуем. Чанёль как-то затравленно вздохнул, переживая за персонажей на экране, что, расставшись, разбежались в разные стороны, вынужденные воевать друг против друга в этой несправедливой и, честно говоря, абсолютно бессмысленной войне, так как решить конфликт можно было еще на первом перевороте. Но обоим государствам нужно было острое сокращение населения, потому… Шатен сам не заметил, как рука опустилась на соседний подлокотник, накрыв руку Бёна, так удачно расположившуюся именно там. Младший настолько был погружен в атмосферу кинофильма, что заметил данное обстоятельство, лишь когда Бэкхён развернул ладонь под рукой парня, переплетая их пальцы вместе. Чанёль напрягся, наконец осознав, что все это время держал блондина за руку. А тот, мало того, что никак не возразил и даже ничего не сказал, но ещё и сплел их пальцы в ответ, вызвав у Пака такую бурю эмоций, что весь фильм был позабыт к чертям, как и банальная способность вздохнуть. Младший просто замер, имитируя каменную статую, боясь то ли спугнуть момент, то ли того, что все окажется лишь игрой воображения. Глаза бегали туда-сюда, но парень не решался повернуться в сторону, потому оставалось бездвижно сидеть, внутренне наслаждаясь чужим теплом, таким манящим и желанным. Младший старался не выдавать того, как сильно дрожали пальцы, а во рту резко пересохло. Кто бы мог подумать, вроде бы, простое держание за руки, — да Чанёль столько раз проделывал то же с другими девушками! — а сейчас дрожит, словно впервые вообще коснулся человеческой кожи. Детский сад. Шатен постарался расслабиться и досчитать до десяти, вновь обращая внимание на экран. Чёрт, там герои теряют любимых в битве за родину, борясь на двух разных флангах против диктаторства и во благо общего светлого будущего, а он тут боится признаться… А в чем признаться-то? Неужели, он действительно собрался рассказать Бёну о своих чувствах? Нет, это полный бред, он не может так поступить с ним, это будет несправедливо. Пак просто не вправе что либо требовать от этого парня, которому самолично решился помогать, тем более, у Бэкхёна уже есть тот, кому он хотел бы отдать свое сердце, душу и тело целиком и полностью. К сожалению или же к счастью, сам Пак Чанёль не являлся этим человеком. С упавшим сердцем он находит взглядом спокойно сидящих в середине зала и наслаждающихся просмотром друга и его девушку. Затем насильно заставляет себя опустить глаза на их с Бёном сплетенные вместе руки. Пак еще никогда не чувствовал себя настолько счастливым и разбитым в одно и то же время. Невыносимое бремя — любить, даже не надеясь на взаимность. Шатен морщится от ноющего изнутри чувства безнадежности и мысленно благодарит судьбу, что на экране уже мелькает концовка фильма: война отняла много жизней, а пара, перенесшая значительные травмы, как физические, так и душевные, наконец переехала в собственными силами построенный домик далеко — в стыке меж двумя государствами, встречая старость в окружении заботливых детей и внуков, а также робота-защитника, запрограммированного на мирное проживание в послевоенное время. Чанёль с немой тоской глядел на титры и мысленно проклинал себя бесчисленное количество раз перед тем, как с силой вынудить себя достаточно грубо выдернуть руку из теплых длинных пальцев, а также проигнорировать реакцию Бэкхёна на это действие. Поспешно натянув куртку и рюкзак, он собрал весь оставленный ими мусор, поднялся с места и равнодушно бросил: — Ты пока наблюдай за Ёнсу, дальше будет сцена после титров. Подожду в холле у выхода. — С этими словами он покинул зал с немногочисленными людьми, так как большинство действительно остались, дожидаясь дополнительной сцены, а сам младший старался выкинуть из головы эти печальные глаза, в которые все же не удержался посмотреть. Они заглядывали в самую душу, пока он покидал забитый кинозал, выбрасывая пустую коробку из-под попкорна в мусорное ведро.