How To Get You Alone

Снег опускался на серый асфальт пушистыми хлопьями, окрашивая пейзаж за окном тем самым белоснежным цветом, что было крайне редким явлением в столице Южной Кореи — как и во всей стране в целом. Новостные каналы и порталы только и могли, что пестрить об этом «чуде», что считалось вполне обыденным в других странах, но не здесь. Люди с самого утра выбежали на заснеженные улицы и снимали себя на телефон, кружась под падающими снежинками; лепили, ставших трендом за считанные минуты, снежных уточек, а также персонажей диснеевских мультфильмов и просто наслаждались моментом, тут же пересылая свежие фото и видео друзьям и родным или делясь на страничке в соц. сетях. Чанёль был бы и рад также побегать по снегу в распахнутом пуховике, лепя белоснежных уточек и позабыв обо всем на свете. Тем более, общие чаты с одногруппниками и друзьями по баскетбольной команде с самого утра разрывали телефон нескончаемым шумом, уведомляя мирно попивающего на своей кухне парня предложениями выбраться куда-нибудь всем вместе, дабы провести веселое и незабываемое время в этот необычайно заснеженный день. Обычно Пак являлся одним из инициаторов данных предложений, вот только сейчас не было абсолютно никакого стимула выходить из дома, видеть множественные лица друзей и знакомых, натягивая на лицо однозначно натянутую улыбку. С другой стороны, это был прекрасный шанс хорошенько отвлечься от своего очередного фиаско, произошедшего с Бёном в день кино-свидания Кима. После того, как сам Чанёль позорно сбежал из зала, старший вышел к нему пятнадцать минут спустя. Молча протянув подошедшему блондину его куртку, оба парня, не говоря ни слова, вышли из кинотеатра, бредя вдоль вечерних улочек. К слову, они тут же потеряли куда-то девшуюся парочку в толпе людей, да и, признаться честно, будто кто-то из них пожалел по этому поводу. Шатена терзало непреодолимое желание извиниться, как и накричать больше на самого себя, да и порыв притянуть немногословного Бэкхёна к себе никуда не делся. Потому, дабы не накалять и без того тяжелую атмосферу, Чанёль попытался растрясти воздух парой простых шуток. Бён будто этого и ждал, тут же подхватывая диалог, после чего разошлись оба уже на приятной ноте. Про случай во время киносеанса Пак категорически запретил себе думать ради собственного благополучия. Все таки, блондин мог помнить о крайней чувствительности младшего, посему намеревался лишь поддержать его таким неожиданным жестом. К тому же… это ведь обычный жест, что здесь такого? Многие друзья держатся за руки. Выходные собирались пройти в полном уединении в собственной квартире, а также в окружении новенькой приставки, пришедшей по заказу еще пару дней назад, но так и не опробованной, и кучей разных вкусных снеков в придачу. Шум небольшой кухни разбавлял маленький телевизор, стоящий в самом углу столешницы, прижатый к мерно гудящему холодильнику. Окно буквально лучилось светом, точнее — его излучал выпавший снег, будто искрящийся, настолько чистый и невинный. До момента, пока кучка детишек не пробежалась по нему своими маленькими ножками. Чанёль невольно улыбнулся и откинулся на стуле, отставив чашку с еще не остывшим кофе. Рука метнулась взлохматить темные волосы, а сам парень задумчиво жевал губу, решаясь на отчаянный шаг. Ничего ведь не будет, если… он сам позовет Бэкхёна на свидание? Точнее, это будет не совсем свидание, по крайней мере, так блондину он точно не скажет. Они могут прогуляться где-нибудь, провести время вместе, кроме того, пообедать в какой-нибудь забегаловке с кимчхиччигэ, не более. Без всех этих странных наблюдений за людьми, чертовых биноклей, дурацких фотоснимков и так далее. Разве это не звучит заманчиво? Шатен со стоном опускается на деревянный стол; голова слишком тяжелая от беспорядочно метавшихся туда-сюда мыслей и терзаний из-за собственной неуверенности, ко всему прочему. Нестерпимо хотелось просто забить на все и пойти в теплую постельку, перестав мучить сам себя. Чанёль вновь разворачивает голову к окну, уткнувшись в сгиб локтя: небо затянуто белыми тучами, с улицы доносятся радостный смех и крики детишек, играющих друг с другом в снежки, а яростный гул машин где-то вдалеке оповещает о не ожидавших непогоды водителях, что совершенно не успели сменить летнюю резину на зимнюю. Парень вновь прикрывает глаза, погружая этот слишком светлый для него мир в темноту, и сидит так до тех пор, пока на телефон не приходит громкое оповещение. Он нехотя берет тот в ладонь и проводит пальцем по дисплею; ему открылось то самое оповещение, а точнее — сторис из инстаграма с пушистым сугробом прямо под до боли знакомым балконом, такие же белые кусты и деревья, а также кем-то умело созданные снежные уточки прямо на перилах, расставленные в ряд… Чанёль и сам не понимает, зачем включил оповещение на аккаунте этого человека. Но тут же осознает, что у него появился хороший стимул прогуляться сегодня. *** — Хей, Бён! — Басовито кричат снаружи, метко попадая точно в стеклянную преграду уже третий по счету раз. — Выходи, если осмелишься! Блондин недовольно бормочет проклятия в адрес в конец охуевшего и шумного нарушителя, что закидал снежками уже все его спальное окно. Распахнув то настежь и приготовившись без стеснений обрушить громкий шквал недовольства на этого обалдуя, не стыдясь выражений, Бэкхён еле успевает увернуться от метко запущенного снежного снаряда, что прилетело тому прямо в комнату. Это стало последней каплей. — Ну, всё, Пак! Не жди пощады! — Вопит старший, грозно глядя на ойкнувшего шатена, что не ожидал неожиданного появления Бёна, когда в очередной раз целился тому в оконную преграду. Пока тот спешно натягивает на себя первую попавшуюся одежду, дабы скорее выбежать и задать младшему взбучку, оттаскав за его не даром оттопыренные уши, Чанёль с хитрым хихиканьем строит из навалившего снега защиту в виде непроходимой стены, на самом деле, не превышающую и метра, но кажущуюся все равно надежной. В любом случае, в его планы входило лишь затуманить разум старшего — обмануть его ожидания, так сказать. Пока Пак будет «прятаться» за этой глыбой снега, по мнению Бэкхёна, шатен нападет на того сзади, выйдя победителем из этой мини войны. Очевидно, посчитав свой план достаточно гениальным, младший прячется за густыми искусственными кустиками, покрытые снегом, стараясь сильно не шуметь и затаившись. Бэкхён не заставляет себя долго ждать, появившись пару минут спустя в длинном пуховике, намотанным вокруг шеи шерстяным шарфом и в кроссовках, на что младший сделал гримасу: ну, какой идиот выйдет в такую погоду в подобной обуви?! Затем невольно опустил взгляд на свои белоснежные адидасы и выдал негромкое «айщ!», отмахнувшись. Тем временем, как и предполагалось, Бён тут же наткнулся взглядом на снежную стену в нескольких метрах от себя и двинулся в ту сторону. — Ну, что, баскетбольная шпала. Думаешь, раз научился шары забрасывать, как надо, то можно теперь просто так заявляться к нормальным людям и швыряться, чем попало?! — Сурово проговорил старший, уже почти достигнув своей цели и разминая костяшки пальцев. — Сейчас ты получишь. Чанёль уже было подкрался к блондину сзади с двумя большими снежками в ладонях, закрытые теплыми перчатками, да только собрался совершить свой победный маневр, как картинка спины Бёна перед глазами резко сменилась белым открытым небом, а спина неприятно заныла из-за болезненного столкновения с землей, на которую его и повалили одним профессиональным движением. — Черный. Пояс. По. Хапкидо. — Самодовольно произнес нависший над парнем Бэкхён, выделив каждое слово, он победно усмехался. — Думаешь, я не заметил твою задницу за теми кустами, горе следопыт? У меня глаза еще на месте. Пак простонал что-то невнятное, поражённо раскинувшись звездочкой на снегу, а затем вновь хитро заулыбался и в одно мгновение повалил потерявшего бдительность старшего рядом с собой, катая того по снегу под его звонкие ругательства. Чанёль лишь громко смеялся над ним, окуная с головой в сугроб, пока целеустремленно не получил в лицо заснеженной кучей, которую незаметно собрала ладонь блондина. Ну, всё, это уже точно война. Они разбежались по разные стороны, готовясь атаковать друг друга, наспех делая снежные снаряды, сбрасывая в кучу, и строя прочные баррикады, прячась за ними во время, так называемой, перестрелки. Они были настолько громкими, что, откуда ни возьмись, прибежала группка ребятишек. Оценив ситуацию, детки сами поделились на две группы, присоединяясь к обоим парням, которые уже могли отдавать приказы своим верным солдатам, обстреливая оппонентов в нескольких метрах от них и обговаривая план дальнейших сражений. Правда, некоторые детишки, имели наглость жульничать: незаметно вторгались на чужую территорию, воруя снаряды у врага настолько много, насколько могли унести их маленькие ручки или же нарочно ломали только что отстроенную базу защитной крепости под возмущения одних и злорадный смех других. — Итак, сегодня важный день. — Деловито произнес Бэкхён, поправив запотевшие очки, он оглядел построившихся в ряд малышей, что, как настоящие солдатики, встали по струнке, преданно глядя на своего командира. — Наш враг порядочно сломлен, но не повержен до конца, и наш долг должен быть… — Хей, что значит сломлен, командир низкорослик! — Тут же провозгласил возмущенный бас, прерывая наставительную речь недовольного блондина и вызывая веселый смешок своей маленькой армии. — Если ты не заметил, ваша жалкая стена почти пала под нашим суровым натиском, так что вашей бравой команде недолго осталось, малыш. — Крикнул он следом, насмешливо играя бровями. Старший почувствовал, как непроизвольно дернулся глаз, глядя на эту довольную физиономию, посему лишь воспрял духом, не смея пасть в глазах своей группы. Репутация, как никак. Он с силой ударил себя по груди, воинственно воскликнув: — Это мы еще посмотрим, ушастый переросток! — Воскликнул парень, в душе ликуя от громкого хихиканья со стороны всех детишек и яростного лица Пака на такое обращение. — Молись о пощаде! Потому что тебе она точно не светит. — Он обернулся к любопытно наблюдающим за перепалкой этих двоих детишкам и громко произнёс. — Вперед, мои смелые войны! Покажем этим зазнайкам, кто настоящий победитель! — Да, проучим этих сосунков и надерем им задницы! Согласны? В атаку! Дети тут же подхватили своих командиров и с воинственным кличем бросились в бой, обкидывая друг друга потоком из бесчисленных снарядов-тире-снежков, воюя не на жизнь, а на смерть. Многие падали прямо на землю, другие убегали прочь, а остальные продолжали бороться, уже просто валяя друг друга в сугробах, со смехом кувыркаясь на холодной, но мягкой земле. Чанёль не мешкал и сразу перешел в наступление: он атаковал с тылу, пока пытающийся быстро обтереть запотевшие очки Бён, не ожидав такого выпада, с громким возгласом повалился на свою же снежную баррикаду, что была разрушена окончательно. Пак повис над старшим, намереваясь сделать последний удар, сделав себя и свою команду из детишек, — что уже просто разбрелись по двору и валялись в снегу с громким смехом, не обращая внимания на двух взрослых парней, — и выйти победителями из этой войны. Всё, что смог сделать Бэкхён — это развернуться под младшим, но сил скинуть того с себя уже не было, как и поменять их местами, потому он просто раскинул руки в стороны. Ожидая своей участи, даже не зажмурившись, он уверенно встречал взгляд шатена. Чанёль мысленно похвалил того за решительность и нежелание пасть в глазах врага даже перед лицом поражения, пока не плюнул на все это и не откинулся рядом с Бёном, просто глядя в небо. Старший пытался отдышаться, выпуская пар своим горячим дыханием. Он повернул голову к младшему, что тоже приходил в себя, приводя дыхание в норму. Пак развернулся к блондину, и они с минуту просто глядели друг на друга, тяжело дыша, не сводя взгляда, пока шумные детишки не окружили их и не потребовали выбрать победителя. На что Чанёль широко заулыбался мелким, глядя на тех под пристальным взглядом Бэкхёна, он предложил: — Мир? — И протянул мизинец изумленному блондину, что переводил взгляд с предложения мира на лицо ожидающего ответа парня, а затем улыбнулся и кивнул, подхватывая чужой мизинец своим. — Мир. Дети зашумели: кому-то не понравилась ничья, кто-то остался доволен окончанием войнушки, а другие наперебой предлагали еще другие игры, но в следующий момент пришло несколько обеспокоенных родителей, что потеряли своих чад и теперь искали по всему двору. Они благодарственно кланялись подскочившим с земли парням, что те приглядели за их ненаглядными, на что оба лишь вежливо поклонились в ответ, отмахиваясь. Они действительно хорошо провели время. Оставшись уже вдвоем среди всего этого балагана, что они устроили во дворе старшего, Чанёль отряхивался от снега, чувствуя, что продрог до самых костей. Пара чашек горячего какао точно бы не помешало, да какого-нибудь нэнмёна для большей радости. Шатен обернулся к отфыркивающемуся от снега Бёну, что стоял без очков и пытался оттереть те рукавом выглядывающей из-под пуховика толстовки. Пак мысленно собрался с духом и пожелал себе удачи. Он же не трус, в самом деле. Всего один вопрос и все. — Бэкхённи? — Позвал младший охрипшим голосом и прокашлялся, уже глядя на вопросительно обернувшегося парня. «Была не была». — Давай, может, сходим пообедать? Здесь недалеко есть одно заведение, помнишь? Мы захаживали туда на первом курсе. — «Вот, и совсем не сложно», — нахваливало Пака подсознание, похлопывая по спине, мол, а ты долго решался. Блондин закусил губу в раздумьях. Он как-то странно оглядел свой двор, затем окинул младшего нечитаемым взглядом под его напряженное ожидание и пожал плечами, согласно кивая. — Да, почему бы и нет. Внутренне шатен отчетливо расслышал стук вылетевшей пробки из-под шампанского, празднуя свое везение. Фух, в любом случае, это не свидание (!) — они лишь сходят пообедать и на этом все. Но глупому сердцу не прикажешь, невыносимо хотелось сделать сальто назад и раскатисто воскликнуть от счастья. Но сам Чанёль лишь кивнул в ответ, внешне сохраняя полное равнодушие, ни разом не выдавая своих истинных чувств. Просто обед. И все. *** — Знаешь, я было подумал, что ты зовешь меня на свидание. — Хихикнул захмелевший Бэкхён, отодвигая пустую рюмку от себя, но было поздно — алкоголь уже затуманил разум не умевшего пить парня, что откинулся на стуле, издав что-то нечленораздельное. Чанёль выгнул бровь, мысленно отметив, что выпивать с шести часов вечера — было не лучшей идеей, особенно это касалось старшего, что напевал какую-то попсу, глупо хихикая; его щеки горели красным. Волосы были растрепаны, а очки тот и вовсе снял, отложив на край стола, посему приходилось щуриться, глядя по сторонам. Пак абсолютно не помнил до этого момента, чем же заканчивались вот такие пьяные посиделки с подвыпившим блондином, потому мог корить лишь самого себя. К слову, такого Бёна хотелось прижать к себе не меньше, нежели трезвого и адекватного. Чудеса. — Почему ты так подумал? — Якобы безынтересно спросил Пак, отодвигая полупустую бутылку из-под соджу на край стола, чтобы старший не дотянулся, демонстративно не смотря в ответ, лишь разглядывая еще более раззадоренных и пьяных посетителей, как и снующих туда-сюда официантов. Господи, неужели это действительно происходит? Блондин приложил указательный палец к губам и возвел глаза к потолку, как будто действительно раздумывал над причиной. Он задумчиво промычал, похлопывая подушечкой пальца по нижней губе и чуть оттянул ее, заставляя так не вовремя обернувшегося на него парня сглотнуть вязкую слюну и чуть не поперхнуться ей же. В горле резко пересохло. — Хм, я знаю ответ, — наконец интригующе протянул Бэкхён и посмотрел на пьющего уже простую воду младшего, — но я не скажу. — И он издал довольный смешок. Чанёль мысленно простонал. Вот, за что ему это наказание? Жил себе спокойно, никого не трогал. За какие такие грехи-то, а! Внутренне бесясь и раскидывая предметы в стороны, в реальности же, Пак лишь смиренно вздохнул и поднял руки вверх, показывая, что сдается. — Хорошо, можешь не говорить. Это ведь тайна, верно? — Он понимающе подмигнул. О, он уже давно научился разговаривать на языке пьяного человека, а если это касалось Бён Бэкхёна, то в этом шатену тем более не было равных. Все же, первый курс — первые вечеринки, алкоголь, игры в бутылочку… Чего только они не перепробовали в свое время; из каких передряг только не вытаскивали друг друга. Потому с этим багажом совместного опыта было гораздо легче общаться с бывшим лучшим другом-тире-первой влюбленностью младшего, который любопытно наклонил голову вбок, наблюдая за эмоциями на лице Бёна. Бэкхён немного покачался на месте, вновь уйдя в свои мысли, а затем утвердительно закивал; его глаза блестели не только от выпитого, но и от интриги, что он умело создал своим затуманенным разумом. Он наклонился ближе к Паку через стол, на что последний лишь опасливо вжался в спинку стула сильнее, настороженно глядя на старшего. — Ещё какая тайна. — Загадочно сощурившись, блондин выводил незамысловатые круги на деревянной поверхности стола. Он остановился, а его губ коснулась та самая легкая улыбка, которая, увы, не предвещала ничего разумного в его-то состоянии. Младший всё знал о нём и уже ожидал худшего. — Но, так и быть, я скажу тебе, если интересно. — Начал парень, тут же поднимая указательный палец, и добавил, — если ты окажешь мне одну услугу. Чанёль и без того готов был выполнить все, что бы тот не попросил, но сейчас было не совсем то место и время. Они весь день играли в снежки с группкой мелких ребятишек, потом вкусно пообедали в этом же самом заведении, где решили пропустить пару рюмок соджу для большего согревания. На часах время почти девять; этот банкет продолжается уже третий час подряд, и Пак абсолютно не хотел задерживаться тут еще надолго, потому оставалось лишь отвезти не соображающего хёна домой, попутно проветрив собственный разум, что был недостаточно пьян, но и недостаточно трезв в данный момент. Чанёль глубоко вздыхает и осматривает помещение, прежде чем повернуться к молча дожидающегося его ответа Бёна, что уже сонно моргал, прикрыв зевок рукавом светлой толстовки. — Бэкхённи, — вновь осторожно позвал младший и дождался, когда на него обратят внимание, — я сделаю всё, что захочешь. Но не думаю, что сейчас подходящие обстоятельства… Блондин поджал губы и также оглядел обстановку вокруг них расфокусированным взглядом. Он неожиданно уверенно кивнул и начал одеваться, попутно приговаривая, — ты прав, не здесь… не здесь… Чанёль подумал, что Бён не до конца догнал его основную мысль, но этого было, по крайней мере, достаточно, дабы вывести старшего из душного помещения на свежий воздух и отвести домой. Расплатившись и уже выйдя на свежий морозный воздух, где его дожидался опирающийся на стенку Бэкхён, шатен глубоко вздохнул, прежде чем перекинуть руку того через свое плечо; он почти взвалил парня на себя, ведя по знакомой дороге сквозь так кстати начавшийся снегопад, который по прогнозам будет длиться на протяжении всей ночи. В такие моменты Пак искренне жалел, что у него до сих пор не было собственного транспорта, дабы не мучиться под нелегким весом старшего, все время поскальзываясь на мокром снегу и чуть-чуть не роняя совсем не помогающего блондина на холодный асфальт. Только вот проезжие улицы, еще с бела дня забитые так никуда и не девшимися автомобилями, говорили о другом, потому шатен молча продолжил нести на себе что-то тихо бормочущего Бёна, с каждым шагом все ближе достигая своей цели. Разум все еще был под дымкой выпитого спиртного, но мыслил младший достаточно трезво, как и владел своим телом, потому смог таки дотащить сонного парня до его двора. Добравшись до нужного подъезда, он попросил у старшего ключи, но тот как будто и не слышал, бормоча сам с собой, так что пришлось действовать самому. Пак похлопал по карманам бэкхёновского пуховика, чуть расстегнул тот и залез уже в толстовку. Мысленно перекрестившись, Чанёль спустился к джинсам блондина, проверил наличие ключей в передних карманах, а затем и задних. Джинсы плотно сидели на старшем, и шатену казалось, что он просто бессовестно облапал задницу того под неожиданное хихиканье Бёна, но таки смог добраться до проклятой связки с ключами. Парень облегченно выдохнул и открыл парадную дверь, заходя со своей ношей внутрь. К сожалению, это был тот самый жилой дом без лифта, лестница спиралью вела вверх по всем пяти этажам старенького домишки с реагирующими на движения светильниками. Но, видимо, Пак в действительности как-то накосячил по жизни, и его теперь беспощадно наказывают. Будто ему было мало отсутствия лифта, так еще и гребаные светильники послали его на три красивых буквы, даже не думая врубать спасительный свет, дабы они не грохнулись в темноте, не разглядев нужные ступеньки. Ну, подумаешь, полапал Бёна за аппетитную задницу — абсолютно не его вина, а вынужденная мера! Что, его теперь четвертовать за это? — Чёрт… Бэкхённи… — пыхтя, младший остановился на очередном пролете, чтобы перевести дух и удобнее перехватить спадающего на пол парня. — Торжественно клянусь больше не пить с тобой. Легче слона дотащить… — Пак тут же ойкнул от достаточно сильного толчка вбок и недовольно проворчал, прежде чем продолжить этот бесконечный путь до квартиры старшего. Чанёль не смог сдержать радостного выдоха, достигнув таки четвертого этажа и двери, за которой жил как-то неожиданно замолчавший блондин. В темноте не было видно выражения его лица, да Паку было не до этого — он всеми силами пытался попасть ключом в скважину, так нагло исчезающей в самый нужный момент! Выругавшись, шатен смог наконец побороть и эту преграду, распахнув дверь нараспашку, он взял Бэкхёна под локоть и вволок того в его же жилище, прислонив к стене, закрыл дверь и щелкнул выключателем. Коридор тут же озарился ярким светом, заставив обоих парней поморщиться и поскрежетать зубами, пока глаза хотя бы частично не привыкли. Младший обратил внимание на Бёна, что стоял, слегка покачиваясь и точно не собираясь раздеваться сам, потому Пак, взвесив все за и против, стянул с себя свой пуховик с недовольными проклятиями в адрес не умеющих пить бывших друзей. Он сам разулся и принялся за Бэкхёна, что покорно позволил проделать с собой то же самое, а затем быть уведенным в ванную комнату, а оттуда и в собственную спальню. На удивление, Чанёль до сих пор хорошо разбирался в расположении комнат, собственно, как и сам Бён в его квартире. Хмыкнув себе под нос, младший глянул на сидящего на кровати Бэкхёна, что вовсю клевал носом и готов был уснуть в том положении, в котором его и оставили. Отыскав пижаму того, Чанёль не решался взять и переодеть его. Всё таки, это было уже слишком, тем более, разве теперь у него было право на такое? И все же, оставлять парня в уличной одежде, когда они валялись в снегу… Плюнув, шатен подошел к старшему и сел на колени прямо перед прикрывшим глаза Бёном, чтобы протянуть руки к чужой ширинке, неловко отдергивая их, но вновь решительно потянулся вперед. Чем быстрее он справится, тем лучше для них обоих. Ловко управившись с этой преградой, Чанёль старался поспешить и подхватил ногу парня под бедром, стянув одну штанину, а затем и вторую, буквально внушая себе не разглядывать оголившиеся конечности с белоснежной кожей. Выдохнув сквозь зубы, он избавил старшего от джинсов и не сразу заметил, как Бэкхён приоткрыл глаза и неотрывно следил за его действиями ничего не выражающим взглядом. Пак запаниковал, что каким-то образом мог выдать себя или Бёну не понравилось это своеволие, или что еще хуже… Но блондин стер все его опасения, приподняв руки вверх и без слов прося, чтобы с него стянули и толстовку. Младший замешкался, мечась меж двух огней, но все же встал между разведенных бедер. Он наклонился к макушке старшего, подхватив края одежды, и потянул вверх, избавляя парня и от нее. Отбросив вещь на рядом стоящий стул, он опустил взгляд на Бэкхёна, оставшегося в одной футболке. Тот молча глядел в ответ, ничем не выдавая своего настроения и оставляя младшего в неведении стоять перед ним. Тусклый свет лился из приоткрытой двери, не полностью освещая небольшую спальню, как и лицо самого блондина, что медленно моргал. Его грудная клетка спокойно вздымалась, тогда как у Пака сердце колоколом отдавалось в висках, а разум твердил бежать, пока есть возможность. Но отчего? Это же всего лишь Бэкхён. Они ведь друзья, так чего бояться? Младший невесело хмыкнул про себя. — «Дружба, в которой один влюблен в другого. Обреченная комедия с элементами драмы, не иначе». Чанёль готов был тонуть в этих глазах снова и снова, без всякого шанса на спасение. Хм, так вот, как звучат все эти избитые фразочки в реальности? Было абсолютно наплевать, если это излишне слащаво, ведь шатен так хотел почувствовать все то, что передавали сотни книг, тысячи дорам и миллионы историй о любви. Когда разум был затуманен не столь лишь дымкой алкоголя, сколь явным намерением всегда быть рядом и в трудные мгновения, и в счастливые, и во все последующие. Инстинкт защищать, оберегать, словно что-то сокровенное, чего не поймут остальные, не разделят и даже не будут желать ощутить самостоятельно. Это только ваше, очень даже эгоистично, но только вы будете любить так сильно, что слова так и рвутся наружу в стихах, песнях, поступках. Только ваша тайна. — «Только моя тайна», — невесело исправил себя Пак, стараясь подавить болезненно давящее на стенки мозга осознание. — «И это желание… когда ты стараешься находиться рядом с ним и для этого делаешь странные поступки, которые просто не можешь объяснить самому себе, не то что другим». — Неожиданно вспомнились слова Бёна. Чанёль видел эту боль на дне глаз старшего в тот вечер и теперь мог самолично разделить чувства того, как бы иронично это ни было. Парень непроизвольно коснулся чужих окрашенных волос, пригладил их на взъерошенной макушке и ласково зарылся в них пальцами, совершенно не соображая, что делает. Это был необходимый и абсолютно невольный порыв, который никому из них не хотелось оправдывать. — Мне надо домой, — прошептал младший, не прекращая свои незатейливые ласки, с нежностью заглядывая в светлые глаза. Бэкхён вцепился в его кофту своими длинными пальцами и прижался щекой к его животу через одежду, шумно выдохнув. Они просидели в тишине еще пару минут, а Пак уже собрался было отстраниться, как Бэкхён, будто очнувшись, тихо прошептал: — Я просил об одной услуге. — Бэкхённи… — неуверенно начал тот. — Прошу, Чанёль. Чанёль понимал, что не сможет отказать. Он опустил руки на плечи выпрямившегося парня, что смотрел достаточно решительно для пьяного рассудка, и присел рядом, готовый ко всему. Ко всему, но не к… — Поцелуй меня. Опешив, младший подумал, что это глупая игра его собственного разума. Злая шутка не до конца протрезвевшего сознания, — да что угодно! — но только не то, что он действительно услышал. В это просто не верилось, так банально. Шатен чуть отпрянул, но Бэкхён притянул его обратно, ухватив за плечи и болезненно сжав. На его лице, в его глазах, в сведенных бровях и приоткрытых губах было столько… молящего желания. Словно он ждал этого так долго и не собирался отступать. Только не сейчас. Чанёлю было больно. Ему не хотелось так поступать: пользоваться невменяемостью старшего, его состоянием, когда хотелось делать разные, неописуемые вещи. Ему не хотелось поддаваться желанию. Было стыдно перед самим Бёном, перед близким другом Ёнсу. Да перед самим с собой. Эмоции разрывали изнутри, Пак буквально тонул в противоречиях; ему не хотелось срываться, теряя рассудок и окончательно утопая в своих безумных чувствах к этому потрясающему во всех смыслах парню. Ему было больно, но он был счастлив наконец накрыть теплые губы своими, подхватив чужой подбородок пальцами, и сделать первое движение губами, ловя не верящий порывистый горячий вздох и глядя в дрожащие прикрытые ресницы. Счастьем было наконец узнать вкус этих самых губ, пробуя своими, деля одно дыхание на двоих, и неспешно двигаться в одном им понятном ритме, придвинувшись чуть ближе. Наклонить голову вбок, слушать звуки поцелуя и горячих вздохов — все было так правильно, как будто так и должно было происходить всегда. Было невероятным ощущением провести кончиком языка по задрожавшей чужой нижней губе, дабы сделать поцелуй глубже, сплетая горячо влажные языки вместе, что заставило встрепенуться низ живота со стадом ярких мурашек, россыпью бегущих по каждому участку кожи, оставляя свой след в каждом трепещущем движении. Смог бы он остановить себя, будь они не в том положении? Смог бы устоять перед этой пыткой? Нет, ему было не о чем жалеть.