Обитель проклятых

      — Кто ты? И откуда знаешь Чонгука? — низкий баритон пробирал до мурашек.       — Отпусти меня! — бушевала Лейла. Девушка дёргалась и извивалась, пытаясь освободиться, хоть мужчина и держал её стальной хваткой. Лодыжка болела, но ей было всё равно. — Они его убивают! — продолжала кричать она.       Они в самом деле его убивали, вновь и вновь вгоняя в живот остриё огромного меча! Кровь хлестала фонтаном, сталь с противным чавканьем пронзала плоть, стены сотрясались от воплей. При воспоминании об увиденном и услышанном Моран становилось откровенно дурно. Голосов по-прежнему не было, но мучилась она сейчас сильнее, чем когда-либо.       — С Чонгуком всё будет хорошо, — заверил её незнакомец. Чон определённо сломал ему нос. Лейла видела это своими глазами. Но сейчас его лицо снова было в полном порядке. Убрав руку с талии девушки, мужчина погладил её по виску и осторожно отвёл назад прядь волос. — Вот увидишь.       — Ничего я не увижу! — рыдала она. — Пусти!       — Не люблю отказывать таким прелестным девушкам, как ты, но придётся. Это из-за тебя он мучился.       — Из-за меня?! Не я всадила в него меч! Пусти сейчас же! — возмутилась она. — Ну пожалуйста!       Не зная, что ещё сделать, девушка перестала биться и уставилась на стоящего перед ней мужчину напряженно-испытующим взглядом. У того были яркие голубые глаза и кожа нежно-медового оттенка. В волосах причудливо смешивались чёрные и коричневые тона. Он был красавцем, каких она никогда не видела, совершенным во всех отношениях. Но всё, чего сейчас хотела Лейла, это вырваться и убежать.       — Успокойся, — лицо незнакомца озарила мягкая, соблазнительная улыбка. Явный плод долгих тренировок перед зеркалом. Тёплые ладони скользнули ниже талии. — Ты не должна меня бояться, сладкая. Поверь, я приношу лишь наслаждение.       Ярость и испуг, горе и возмущение вселили в Лейлу силу и мужество. Размахнувшись, она влепила ему звонкую пощёчину. «На его глазах только что закололи Чонгука, и он не сделал ничего, чтобы этому помешать, — думала девушка. — К тому же, после всего у него хватает наглости приставать ко мне? Он — страшный человек! Конечно же, у меня есть причины его бояться».       Незнакомец перестал улыбаться и насупился.       — Ты ударила меня, — произнёс он, и в его голосе прозвучало сильное удивление.       Отвесив ему ещё одну пощёчину, Моран отчеканила:       — Я сказала, пусти меня!       Складки меж его нахмуренных бровей углубились еще больше. Он потёр рукой ушибленную щёку, продолжая другой удерживать девушку:       — Женщины не бьют меня. Они меня любят.       Лейла замахнулась снова, и мужчина вздохнул с горечью:       — Ну и ладно. Иди. Чонгук уже перестал кричать, а значит, ты уже не сможешь его расстроить.       Красивый незнакомец разжал руки, и девушка, пока он не передумал, побежала, прихрамывая, прочь по коридору. Влетев в комнату и увидев на окровавленной постели безжизненное тело, она застыла, будто громом поражённая. Глаза Чонгука были закрыты, а развороченная грудь неподвижна. «Господи боже!» — прорывающиеся наружу рыдания сдавили горло, и Лейла зажала рот трясущейся рукой. Глаза наполнились жгучими слезами.       — Они убили тебя… — прошептала она.       Подойдя к постели, Моран притронулась к щеке Чонгука, но он никак не отреагировал. Плотно сомкнутые веки не дрогнули. Холодный и мёртвенно-бледный от кровопотери воин не дышал. Она опоздала… «Он был таким сильным, таким полным жизни и энергии… Какими же нужно быть сволочами, чтобы вот так запросто взять и убить его?» — спрашивала себя девушка.       — Кто она такая? — произнёс мужской голос сзади.       Лейла, вздрогнув, испуганно обернулась. Убийцы Чонгука стояли в стороне и переговаривались. «Как я могла забыть о них?» — ужаснулась она своей неосмотрительности. От того, как мужчины то и дело поглядывали на Моран, речь явно шла о ней, но напрямую к девушке никто не обращался. Беседа текла непринуждённо и расслабленно, словно в комнате не было ни её самой, ни бездыханного окровавленного трупа.       — По идее, её надо отправить в город, но она уже слишком много видела, — раздалось в ответ. — О чём только думал Чонгук?       — Я столько лет прожил с ним бок о бок, но и понятия не имел, что он так страдает, — тихо проговорил ангельского вида блондин. Он был одет во всё черное, а руки его по самые плечи закрывали высокие перчатки. — Это всегда так происходит?       — Нет, не всегда, — ответил тот, кто орудовал мечом. — Обычно он меньше сопротивляется, — взгляд его тёмных глаз был жёстким, но в голосе слышалось сострадание. — Эта женщина…       «Убийца!» — мысленно вскрикнула Лейла, готовая броситься на него. Всю жизнь её терзали голоса: день за днём на сознание обрушивались тысячелетия полные ненависти, обвинений, криков ужаса. И единственный, кто принёс в этот хаос мир и покой, был жестоко убит прямо у неё на глазах. «Сделай же что-нибудь, Моран!» — приказала себе Лейла. Она гневно вытерла пылающие глаза тыльной стороной ладони и выпрямилась настолько, насколько это позволяли трясущиеся ноги. Четыре пары глаз, не отрываясь, следили за ней. И от этого становилось не по себе. «Но… Что я могу сделать? — пришло с опозданием осознание. — Их больше, и они сильнее».       Один из воинов недобро и хищно рассматривал девушку. Этот мужчина был с ног до головы покрыт татуировками с оружием и с жуткими сценами войны. Нетронутым оставалось лишь лицо, которое обрамляли тёмно-русые волнистые волосы. Левую бровь украшал пирсинг. Он обладал своей особой привлекательностью, от него исходила самая настоящая энергетика серийного убийцы. Глаза были того же темно-фиалкового цвета, что и у Чонгука, но, в отличии от последнего, в них не улавливалось ни намёка на тепло и хоть какие-то эмоции. Из его носа подтекала кровь, которую воин то и дело оттирал с подбородка.       — Мы должны что-то сделать с девчонкой, — процедил он, выделив при этом слово «что-то». — Мне не нравится, что она здесь.       «Снова тот же холодный, равнодушный тон», — заметила про себя Лейла.       — Пусть так, Хосок. Но мы и пальцем её не тронем.       Мужчина, произнёсший это, был обладателем чёрных волос с необычным блеском, будто само серебро пылью покрыло его пряди. Он глядел на девушку разноцветными глазами: один был карим, другой — голубым. Тело и лицо покрывали многочисленные шрамы, что на первый взгляд пугало. Однако в следующее мгновение приходило понимание, что в этом воине есть нечто особенное. Какой-то почти гипнотический магнетизм, который исходил от него вместе с ароматом роз.       — Завтра утром она будет в том же состоянии, что и сейчас, слышите? Целая, невредимая, дышащая и одетая, — закончил свою мысль разноглазый воин.       — Совсем как Чонгук, которому и достанется всё веселье, — раздался за спиной у Лейлы насмешливый голос, заставивший её резко обернуться.       В дверном проёме стоял тот самый красивый мужчина, что удерживал её ранее в другой комнате. Он рассматривал Моран таким голодным взглядом, словно давно снял с неё всю одежду и теперь с удовольствием любовался открывшимся зрелищем. Дрожь прокатилась по телу девушки: от макушки до кончиков пальцев на ногах.       «Ублюдки! Все они!» — выругалась Лейла про себя. Она недобро обвела глазами комнату, и взгляд её остановился на окровавленном мече, валяющемся на полу. Том самом, которым вспарывали тело Чонгука, словно он не был человеком.       — Я хочу знать, кто она, — громко произнёс татуированный. Кажется, Хосок. — И я хочу знать, почему Гук притащил её сюда. Он в курсе правил.       — Она, наверное, была на холме вместе с другими смертными, — отозвался тот, что с ангельской внешностью. — Но это, конечно, не объясняет, почему он привел её в замок.       Лейле стало смешно. Воины упорно игнорировали её присутствие, будто девушка была невидимкой. Но рассмеяться она не смогла, после пережитого ужаса силы почти полностью покинули тело. «Я должна была послушаться Макнейра! — думала Моран. — Это место — точно обитель демонов!»       — Ну и что будем с ней делать? — спросил Хосок.       Мужчины вновь дружно повернули головы в её сторону, а Лейла рванулась к мечу. Обхватив пальцами рукоять, она выпрямилась и выставила клинок в их сторону. Меч оказался гораздо тяжелее, чем она думала. Руки тут же задрожали от напряжения, но девушка всё равно не опустила оружие. Воины едва удостоили её действия вниманием, им явно это было совершенно не интересно и ни капельки не страшно. Хотя Моран и знала Чонгука совсем недолго, внутри неё клокотали неистовая скорбь и жажда отмщения. «Чонгук, — его имя прошелестело в сознании, оседая на языке. — Его больше нет. И никогда уже не будет».       — Я убью вас всех! Он не сделал ничего плохого! — закричала девушка.       — Не сделал ничего плохого? — фыркнул кто-то из воинов.       — Она хочет убить нас. Значит, ищейки где-то на подходе, — бросил Хосок с отвращением.       — Ищейка никогда бы не сказал, что Чонгук не сделал ничего плохого. Даже в шутку.       — Ищейка — нет, а вот наживка — ещё как. Помните! Каждое слово, что они произносят с самым невинным видом, — это ложь.       — Я видел на мониторах, как Чонгук убил четверых человек. Чего бы он никогда не сделал, будь они невинны. И в то же самое время в лесу вдруг оказалась обычная посторонняя женщина? Я не верю в такие совпадения.       — Думаете, она умеет обращаться с мечом?       Снова послышалось снисходительное фырканье:       — Конечно, нет. Посмотри, как она его держит.       — Смелая, однако, штучка.       Лейла таращилась на них, с трудом улавливая нить разговора:       — Вам что, совсем нет дела, что погиб человек?! Что это вы его только что убили?       Ангел в чёрном рассмеялся. Причём совершенно искренне, хотя в его зелёных глазах отражались печаль и страдание.       — Поверь мне, Чонгук поблагодарит нас утром, — проговорил он.       — Если прежде не убьёт нас за то, что торчим в его комнате, — поправил его кто-то.       К удивлению Лейлы, несколько человек благодушно усмехнулись. Все закивали головами, выражая искреннее согласие. Только тот, кто наносил Чонгуку смертельные раны, оставался неподвижен и хранил молчание. Не отрываясь, этот воин смотрел на тело Чона, и черты его были искажены болью и виной. «Вот и прекрасно!» — решила Лейла. Она была рада, что он мучается из-за содеянного.       Чувственный мужчина, который полагал, что ни одна женщина не сможет перед ним устоять, сделал шаг навстречу девушке, удостоив её ещё одной лёгкой соблазнительной улыбкой:       — Положи меч, милая, пока не поранилась.       Моран не пошевелилась, решив стоять до конца.       — Подойди и отними его у меня, ты… ты… животное! — выкрикнула она. Вызов прозвучал, и его уже нельзя было забрать назад. — Может я и не умею обращаться с оружием, но если ты приблизишься ко мне, то мало не покажется!       Раздались вздохи, смех и недоуменный шёпот:       — Какая женщина может отказать Тэхёну?!       — Давайте запрём её в подземелье, — сказал тот, к которому обращался Хосок. — От неё можно ожидать чего угодно.       — Да, это будет лучшим решением, — отозвались остальные.       Пятясь к двери, Лейла тряхнула головой и крепче перехватила меч:       — Я ухожу. Слышали меня? Я ухожу! И помяните моё слово, справедливость восторжествует. Вас всех арестуют и накажут!       — Чонгук сам утром решит, что с ней делать, — спокойно произнёс мужчина с разными глазами, не обращая внимания на её слова.       «Можно подумать, Чонгук теперь сможет что-то решить…», — возмутилась про себя девушка. В следующую секунду у неё мелко затрясся подбородок, а глаза расширились от ужаса — убийцы Гука одновременно и решительно шагнули в её сторону.

~~~

      «Не надо! Пожалуйста, не надо! — пауза. Удар. И полный муки вопль. — Моя рука! — раздался истошный вой. — Ты сломал мне руку! — фантомная боль пронзила запястье Лейлы в знак сочувствия невидимому незнакомцу. — Я не сделал… Ничего… плохого…»       Голоса вернулись и звучали теперь в полную силу. Дрожащая и перепуганная Моран сжалась в комок на голом полу тёмной сырой камеры.       — Я действительно хотела найти того, кто сможет мне помочь, — прошептала еле слышно она.       Пришла за помощью, но вместо этого попала прямиком в страшную сказку братьев Гримм. Причём без тени намёка на счастливый конец.       «Я буду. Буду! Дайте… только… Один момент…»       Этот старый монолог, полный злости, отчаяния и боли, звучал в сознании девушки уже целую вечность. Но кроме него она слышала ещё один голос. Точнее крик. Крик Чонгука. И он шёл не из прошлого. Его воспроизводила собственная память.       — Ради этого ты оставила организацию? — спросила себя Лейла, горько и с отвращением мотнув головой. Будто желая убедить себя, что спит, и всё произошедшее сегодня — это просто ночной кошмар. Нет, на её глазах никого не убивали и не пронзали снова и снова мечом. Этого не было. Однако с самовнушением ничего не выходило. Чонгук кричал…       «Господи! Как же он кричал! — содрогалась от воспоминаний Моран. — От ярости и боли…» Никогда в жизни ей не доводилось слышать ничего столь же душераздирающего. По лицу Лейлы вновь покатились слёзы. Образ Гука, живого и мёртвого, преследовал её, сводил с ума. Перед взором стояло его лицо: тот миг, когда ярко сияющие фиалковые глаза спустя мгновение закрылись, чтобы больше не открыться. А смуглое, крепкое тело, налитое силой, стало безжизненным и кровоточащим.       Лейла заскулила. После того, как убийцы Чонгука бросили девушку в холодное подземелье, ей так и не удосужились принести ни одеяла, ни еды. Прошло уже много времени, но никто из воинов так и не вернулся. Этому она была даже рада. Моран не хотелось ни видеть, ни слышать, ни разговаривать ни с одним из них. Лучше уже терпеть холод и голод. Дрожащими, окоченевшими руками она подняла повыше ворот куртки. «Хорошо, что эти ужасные чудовища не отобрали её у меня, пока тащили сюда», — подумала она.       Вдруг что-то, радостно попискивая, пробежало мимо, задевая кончики пальцев её ног. Лейла в ужасе подскочила с пола. «О боже! Боже! Боже! — пронеслось в голове, и девушка в панике забилась в ближайший угол. — Мышь! Маленький пушистый грызун, который сожрёт всё, что угодно. А где одна мышь, там и…» Живот свело спазмом. Моран принялась нервно озираться по сторонам, но разглядеть ничего не удалось. Темнота была такой мрачной и густой, что она не увидела бы и собственной руки, или даже монстра, будь он прямо под носом.       — Не дергайся, — приказала себе девушка и сделала глубокий вдох. — Успокойся, — медленный выдох.       «Я скажу всё, что ты хочешь знать! Только, пожалуйста, не калечь меня! — снова взвыл «Сломанная рука». — Я не хотел пробираться внутрь… — последовала долгая пауза. — Да, да, хорошо! Я хотел! Я затем и пришёл, но только, чтобы посмотреть, кто здесь живёт. Я не ищейка… Клянусь, я не ищейка!»       Знакомое слово резануло Лейле слух, и она ещё сильнее вжалась в стену.       «Что сказал только что этот человек? Ищейка? Убийцы Чонгука и меня называли ищейкой. Что это значит? Ищейки сокровищ?» Девушка нахмурилась и потёрла ноющую, уже изрядно опухшую лодыжку. Как о ней — невысокой и щуплой — кто-то мог такое подумать? Какая из неё ищейка? Она и шла-то еле-еле по лесу, когда пыталась добраться до крепости… Какие уж там поиски сокровищ?       — Не важно. Ты должна отсюда выбраться, Моран, — обратилась к себе Лейла вслух. — Мне надо рассказать властям о том, что случилось с Чонгуком. Как они отнесутся к моей истории? А вдруг обитатели замка всё-таки не человеческие существа?! Демоны или ангелы, будь они неладны! Околдовали всех, включая обычных горожан, и теперь творят всё, что хотят и когда хотят?       С губ Лейлы сорвался ещё один всхлип. Она обхватила себя руками. Тело сотрясала крупная дрожь. Никто не должен умирать так медленно и мучительно. «Так или иначе, я найду способ отомстить за Чонгука», — решила девушка.