Обитель проклятых

      Чонгук отвёл Лейлу в свою спальню. Он убил всё утро на то, чтобы привести комнату в порядок: вымыл пол, заменил старый, перемазанный кровью матрас на новый. Подготавливая почву для соблазнения, Чон наполнил для девушки ванну, принёс блюдо с мясной нарезкой и ломтиками сыра, откупорил бутылку вина и застелил кровать роскошным шёлковым бельём. Воин был совершенно не искушён в подобного рода вопросах и по большей части ориентировался на рассказы Тэхёна о том, что нужно делать, чтобы женщина настроилась на нужный лад.       «Кто знал, что им взбредёт в голову запереть её на всю ночь в холодной камере?» — досадовал он.       Ладони Гука непроизвольно сжались в кулаки.       «Мне глубоко плевать, будет ли девчонке здесь уютно, удобно или нет», — твердил он про себя, не до конца понимая, чья это мысль, — его или демона? Да не так уж это было и важно, потому что на самом деле, и он отдавал себе в этом полный отчёт, ему было не наплевать.       Чонгук заставил себя открыть рот и сказать:       — Прими ванну, переоденься и поешь. Никто тебя не побеспокоит, — немного помолчав, он добавил. — Если тебе ещё что-то понадобится, дай мне знать.       Лейла вышла из-за его спины и прошлась по комнате:       — Я бы не отказалась от свободы…       — Кроме этого.       Девушка осмотрелась. Она была бледна и выглядела очень измотанной, едва держалась на ногах.       — А как насчёт того, чтобы стереть мои воспоминания за этот и вчерашний дни?       — И кроме этого, — мрачно ответил Чонгук, которому совсем не понравилось то, что она хочет его забыть.       Моран вздохнула:       — Тогда больше ничего не надо.       Чон понимал, что сейчас самое время развернуться и выйти, чтобы она, оставшись одна, могла отдохнуть и выполнить его указания, но ему совсем не хотелось уходить. Прислонившись к дверному косяку, он молча наблюдал за ней.       — И со многими женщинами ты так обходился? — спросила Лейла будничным тоном, глядя ему прямо в глаза.       — «Так» — это как? — уточнил он, не отводя взгляда.       «Приводил в замок? — раздумывал воин. — Пытался соблазнить?» У Чонгука встал плотный комок поперёк горла.       — Сажал под замок, — хмыкнула она.       Комок рассосался.       — Нет, ты первая, — Чонгук всеми силами старался скрыть разочарование.       — И что со мной будет дальше? — поинтересовалась девушка.       — Время покажет, — ответил воин совершенно искренне.       На лице Лейлы было явно написано, что ответ ей пришёлся не по нраву:       — Ты не мог бы выразиться более определённо?       — Боюсь, что нет.       Она метнула на него рассерженный взгляд:       — Я тебя совсем не понимаю. С тобой невозможно найти общий язык.       Чонгук пожал плечами.       — Мне давали и гораздо более нелестные оценки, — хмыкнул он.       — Не сомневаюсь, — съязвила девушка.       Но даже эта словесная перепалка не заставила мужчину уйти. Немного помолчав, он переменил тему:       — Я не знал, что из еды ты предпочитаешь, поэтому принёс понемногу всего, что нашёл на кухне. К сожалению, выбор был невелик.       — Спасибо, — коротко поблагодарила девушка и снова плотно сжала губы. Было видно, что в ней закипает негодование.       Лейла не могла понять, что с ней творится и почему её бросает из крайности в крайность. Чонгук как-то странно влиял на неё, от чего она постоянно теряла контроль над своими чувствами. Ей хотелось видеть в нём Ангела, спасителя, но мысли о том, что он один из обитателей крепости, и жестокость ему не чужда, вызывали серьёзный внутренний дисбаланс и перекручивали все эмоции наизнанку. Немного помолчав, она продолжила:       — Не понимаю, почему я должна быть с тобой вежлива после всего, что ты со мной сделал.       — Проявил о тебе заботу?       Лейла залилась краской и отвела взгляд в сторону, но спустя миг разразилась страстным монологом, ибо сдерживать всё это в мыслях больше не могла:       — Не представляешь, сколько я размышляла над тем, что произошло! У меня было достаточно времени, сидя в холодной темнице… — она выдохнула и продолжила чуть более спокойно. — Ты появился в лесу. Весь в крови. Да, отсутствие голосов отключили мой разум и возможность здраво рассуждать. Я не могла думать ни о чём другом. Но ты, не моргнув глазом, убил тех несчастных четверых. Так ли они были опасны для тебя? Угрожал мне. А после… Я не ожидала, что стану свидетельницей такой жестокой расправы. Что ты умрёшь, оставив меня на своих кровожадных дружков. Ты… — сердце Лейлы сжалось от воспоминаний. — Тебя не было всю ночь, и я думала, что не выживу. И вот ты снова здесь, живой и невредимый, но после всего ведёшь себя как ни в чём не бывало. Не хочешь ничего объяснять, но приводишь в спальню… За кого ты меня принимаешь?       Излив на него всё, что накипело внутри, девушка вздохнула и лишь внутренне взмолилась: «Просто обними меня, пожалуйста, и скажи, что всё будет хорошо! Я больше ни о чём не прошу».       Чонгук долго молчал, а потом решился задать так волнующий его уже какое-то время вопрос:       — У тебя есть мужчина, Лейла?       — Я тебя не совсем поняла. Ты хочешь знать, замужем ли я? Нет. Встречаюсь ли я с кем-нибудь? Тоже нет… — ответила она. Однако, спохватившись, что из этих слов могут заключить, будто её совсем некому хватиться, тут же торопливо добавила: — Но у меня есть друзья, которым я небезразлична, — не дождавшись реакции от Чонгука, она продолжила: — Они будут меня искать.       — Их поиски закончатся ничем, — отозвался Чонгук угрожающим тоном.       Ему не понравилось то, как она говорила о тех преследователях в лесу. Зерно сомнения снова зародилось внутри, неприятно скребя острым камешком. «Четверо твоих друзей уже сложили голову по пути сюда. То же будет и с остальными», — подумал он. Лейла поднесла руку к горлу, словно ей стало нечем дышать.       — Я не хотел напугать тебя, — поспешил он успокоить её. И ещё больший вопрос, кого из них двоих эти слова озадачили больше: Моран или его самого.       — Я тебя не понимаю, — прошептала она.       Чонгук тоже себя не понимал. «Странно и противоестественно, что я столько времени торчу здесь и болтаю с этой девчонкой», — не переставал он мысленно поражаться себе. Мужчина выпрямился и резко отчеканил:       — Приводи себя в порядок. Я вернусь позже.       Не дав Лейле сказать и слова, он развернулся и, не оборачиваясь, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.       Чонгук ушёл очень вовремя. После вопроса о наличии у Моран мужчины демон внутри него вновь ожил и усиленно заворочался, подстрекая к насилию. Останься Чон ещё хотя бы ненадолго, то не сдержался бы и обнял её. Обними он её, всё в конечном итоге свелось бы к постели, и тогда могло произойти что угодно. Опьянев от страсти и от жарких поцелуев, воин с демоном внутри вполне могли озвереть: впиться в девушку зубами и ногтями и задрать несчастную насмерть. «Ну уж нет, — категорично качнул головой Гук. Лейла была самой удивительной, нежной и очаровательной девушкой, которую он когда-либо встречал, и он желал обладать ею во всех смыслах. — Пусть она и признала, что в курсе существования демонов, о чём может знать только ищейка или наживка, я всё равно никогда не причиню ей вреда, — решил молодой человек. — Пока я дышу, буду радовать её и доставлять всевозможные удовольствия».       Уходя, Чонгук запер дверь снаружи, чтобы девушка не сбежала. К комнате примыкала открытая терраса, но он знал, что Лейла вряд ли попытается выбраться через неё: высота пятого этажа и вздымающиеся пиками каменные глыбы внизу почти полностью исключали этот вариант побега. И всё же утром мужчина наглухо запечатал проход туда. На всякий случай. Он решительно зашагал по коридору, мысленно надеясь, что его друзья окажутся в замке.       Этим утром он очнулся с мыслями о Лейле. И, несмотря на то, что раны на животе ещё не до конца зажили и побаливали, тут же принялся приводить в порядок комнату, а еще сбегал на кухню за вином и едой. Закончив приготовления, Чон отправился на поиски Намджуна, которого обнаружил в комнате отдыха.       — Где девушка? — безо всякого вступления спросил воин.       — В подземелье, в камере, — ответил Намджун и очень странно посмотрел на своего друга, который, не говоря больше ни слова, тут же сорвался с места.       Кипя от негодования, Чонгук со всех ног бросился в подвал. «Только бы они с ней ничего не сделали!» — пронеслось в голове, пока он почти кубарем скатывался с лестницы, ведущей в подземную часть замка. Увидев Моран, всю в грязи, насмерть замёрзшую и перепуганную, Чон окончательно вышел из себя. «Как они посмели засунуть её на всю ночь в этот холодный каменный мешок без еды, без одеял, даже без воды?! А если бы она замёрзла тут насмерть? Или потеряла сознание от голода и жажды? А они ведь даже не узнали бы об этом!» — с ненавистью думал Гук.       Попадись ему тогда под руку хоть кто-нибудь из виновных во всём этом безобразии, неминуемо пролилась бы кровь. Убедившись, что Лейла в порядке, Чон немного успокоился, снова представляя, как совсем скоро она будет лежать в его постели: нагая, готовая принять его в себя. И от этих мыслей воину становилось легче. Чего, однако, нельзя было сказать о демоне, который не только не притих, а, наоборот, стал терзать своего невольного владельца с удвоенной силой. Когда Чонгук вышел от девушки, он был на волосок от срыва. Злой демон почти взял над ним верх, и теперь Гуку срочно требовалось выпустить пар. Ведь только дав выход закипающей внутри его ярости, он сможет вернуться в комнату к желанной Лейле, прикоснуться к ней и обнять, не рискуя навредить девушке.       «Лейла… Прикоснуться к ней… Обладать её нежным, хрупким телом…» — Чон не был в состоянии думать о чём-то другом. Снова и снова он прокручивал в голове картинки, как они будут наслаждаться любовными утехами, ещё и ещё, до полного изнеможения, во всех мыслимых и немыслимых позах. «Сейчас она немного придёт в себя и тоже этого захочет», — с трепетом думал он. От воина не укрылось то, как девушка смотрела на него: на лице определённо было написано желание. Не говоря уже о том, что она постоянно пыталась до него дотронуться. Потом, правда, Чон поступил опрометчиво, расстроив её и напугав. И невольно заглушил это желание негативными эмоциями.       «Ты должен радоваться, что эта мерзкая наживка тебя боится», — мысленно обратился Чонгук к самому себе и криво усмехнулся. «Должен»… Как же сильно он в последнее время ненавидел это слово! На самом деле, Гук не до конца был уверен в том, что Лейла наживка. Она искренне удивилась, когда он сообщил ей о четырёх мужчинах, шедших за ней через лес. Содеянное им привело её в ужас, но ведь для женщины более чем естественно сторониться всего связанного с войной и кровопролитием. «Да и потом, почему она с такой охотой и лёгкостью — сама, не под пыткой! — заговорила о демонах?» — спрашивал себя мужчина. Будь она наживкой, то, скорее всего, попыталась бы усыпить его бдительность, разыграв ни о чем не подозревающую простушку. К тому же, Моран не пыталась выманить Чонгука из крепости или пустить внутрь посторонних.       «Но это и неудивительно, — подумал он, стараясь быть беспристрастным и учесть все обстоятельства, — ведь всё это время она просидела под замком».       Тогда как объяснить то, что произошло ночью? Рискуя жизнью, Лейла пыталась защитить его от тех, кого считала убийцами. От горя и исступления она чуть ли не на меч бросалась, вместо того чтобы радоваться, что кто-то вот-вот выполнит за неё всю грязную работу. «Безумие! Полнейшая бессмыслица! Кто же она всё-таки такая?! — почти в отчаянии подумал Чонгук, но тут же мысленно приказал себе успокоиться. — Хватит ломать голову! Ты завтра разберёшься, кто она такая и чего ей здесь нужно, а сегодня… сегодня у тебя есть дела поважнее».       Воин быстро шёл по галереям и переходам к комнате отдыха. Его решительные шаги гулким и зловещим эхом отдавались под старинными каменными сводами. Сидящий внутри злой дух урчал в предвкушении стычки. Наконец, оказавшись у цели, Гук остановился в дверях и окинул взором помещение. В комнате отдыха царил страшный кавардак: везде валялись попкорн и прочий мусор. Возле одного из кресел громоздилась целая куча окровавленных салфеток и полотенец, из чего следовало, что тут недавно побывал Сокджин. Телевизор на сей раз не работал. Зато бильярдный стол с раскиданными шарами производил впечатление, будто здесь только что шла оживлённая игра, но буквально за минуту до прихода Чонгука игроки по неведомой причине прервали её, побросали кии и поспешно ушли. В комнате никого не было. Даже Намджун ушёл.       «Куда они все запропастились?» — удивился Чон и принялся методично обходить крепость в поисках хоть одной живой души. Он заглянул во все общие помещения, побывал в сауне, в спортзале, на закрытом баскетбольном корте, но так никого и не встретил. Тогда воин переключился на спальни. Дойдя до комнаты Тэхёна, он без стука рванул дверь. Постель была смята, но пуста. Повсюду валялись резиновые женщины, которых некогда в большом количестве закупил Юнги, но если они и знали, где пропадал хозяин комнаты, то вряд ли сказали бы. На стенах были развешаны хлысты, кандалы и прочие секс-игрушки, о назначении многих из которых Чонгук даже боялся делать предположения. Тряхнув головой, он вышел из комнаты и двинулся дальше по коридору.       «Бей! Рви! Круши!» — бесновался сидящий внутри него, распалённый демон. Пытаясь не обращать внимания на призывы Насилия, Чонгук вошёл к Сокджину. Комната его отличалась от предыдущей. Здесь не было ни секс-игрушек, ни королевской кровати. Зато оружия было в изобилии: пистолеты, ножи, сюрикены — казалось, здесь можно найти всё что угодно. На полу лежал мат, покрытый пятнами засохшей крови. Взору Гука предстали боксерский мешок и пара гантелей. Стены украшали вмятины, оставленные, судя по всему, кулаками. «Надо будет потом зайти и залатать их», — подумал Чонгук. Хозяина спальни внутри не оказалось.       «Бей! Рви! Круши!» — продолжало стучать в голове воина.       Комната Намджуна оказалась запертой, и на стук никто не отзывался. Спальни Хосока и Юнги тоже были пусты. Чонгука трясло от бешенства, перед глазами прыгали чёрные пятна. Призывы демона переросли в нечленораздельный рёв. Он так хотел Лейлу, но не мог вернуться к ней, пока не выпустит пар, и он не знал, как сделать это, если никого нет! «Ни одной чёртовой души!» — взревел про себя воин. Почти бегом он снова пустился сквозь вереницу галерей и коридоров.       — Где вы?! — исступлённо проревел, остановившись, и со злостью впечатал кулак в стену. Один раз, потом другой. На стене остались выбоины, очень похожие на те, что были в спальне у Джина. Костяшки пальцев засаднило, но Чонгуку были приятны эти ощущения, — Насилие довольно заурчал в утробе. Пройдя ещё немного, он снова приложился кулаком о стену. Время поджимало, не за горами была ночь. И, прежде чем она спустится на землю, он должен, нет, просто обязан раствориться в Лейле Моран, изведать каждый дюйм её нежного тела, ибо неведение и томительное ожидание были мучительнее и страшнее, чем всё пламя ада, вместе взятое.       «А что, если женщина, которую ты запер в спальне, только притворяется, будто желает тебя, а сама хочет таким образом выпытать информацию? — стремясь доконать его, прошептал демон. — Что, если каждый раз, когда вы рядом, она думает о каком-то другом мужчине, чтобы достовернее изобразить возбуждение?»       Взревев, Чонгук утопил кулак в стену по самое запястье. Пол покрылся штукатуркой и кусочками известнякового камня. «Лейла хочет меня! — возмутился он. — Меня, и больше никого! Не поддавайся! Не слушай, что говорит этот чёртов демон!» — мысленно обратился воин к себе. Насилие замолчал, удовлетворённый той ожесточенностью, с которой Чон выказывал собственнические чувства по отношению к девушке.       — Какого чёрта ты портишь стены вместо того, чтобы чинить их? — раздался за спиной знакомый мужской голос.       Гук резко обернулся. В другом конце галереи стоял Хосок. Струившийся из окон солнечный свет причудливо выхватывал из полумрака мощную фигуру воина, играя на его тёмных волосах и татуированной коже. Унявшийся было демон Насилия разыгрался с новой силой. Чонгук ткнул пальцем в сторону друга и рявкнул:       — Вы заперли её в подземелье!       — И что с того? — спросил Хосок. Пробудившись ото сна, чёрный демон полыхнул красными глазами. — Она заговорила?       — Заговорила о чём?       — О том, что забыла здесь.       — Нет.       — Тогда я сам с ней поговорю.       — Нет! — взревел Гук. Образ дрожащей девушки, скрючившейся на холодном полу камеры, вновь предстал у него перед глазами: грязная, перепуганная, бледная как смерть. Ей и так уже досталось. «Бей! Рви! Круши!» — взвыл Насилие.       — Где она? — потребовал Хосок.       — Не твоё дело! Но кто-то должен мне ответить за то состояние, в котором я обнаружил её утром!       Хо вытаращил глаза. Фиалковые, по какому-то неведомому капризу природы как две капли воды похожие на глаза Гука, они выражали искреннее удивление.       — Почему? Кто она тебе такая? — спросил он.       — Моя, — последовал ответ. — Она моя!       Хосок пробежал языком по зубам:       — Не дури. Она наживка.       — Может и так, — отозвался Чонгук, всем корпусом подаваясь вперёд. Его буквально трясло от ярости. — Но мне плевать!       — Тебе не должно быть плевать! И ты не должен был притаскивать её сюда! — закричал татуированный воин.       Столь же взбешённый, он сделал несколько шагов навстречу Гуку. Тот, в свою очередь, понимал, что друг прав, но извиняться не собирался. Если бы снова пришлось делать выбор, то он бы поступил точно так же.       — Уведи её в город и найди способ сделать так, чтобы она всё забыла, — прорычал Хо. — Или прикончи. Девчонка видела и слышала слишком много. Нельзя, чтобы она передала всё это ищейкам.       Разделявшее их пространство всё быстрее сокращалось. «Твоё счастье, что я не вооружён!» — подумал Гук. Будь при нём кинжал, он бы уже метнул его в Хосока. Прямо в мёртвое чёрное сердце.       — Я скорее тебя прикончу! — проревел Чонгук.       Татуировки Хосока засветились и пришли в движение. Живущий в нём демон окончательно пробудился, поднялся в полный рост и расправил крылья.       — Ну, ты сам нарвался, приятель! — угрожающе прорычал Хо.       — Кто тут ещё нарвался?! — гневно парировал Чонгук.       — Может, закончим болтать и перейдём к делу?!       — Да! Давай перейдём к делу!       С этими словами Гук рванул с места. Хосок последовал его примеру. Мгновение спустя они сцепились.