Дети Дракона

Аксель снова сидел над картами Севера — так называли земли, которые населяли разрозненные и малочисленные племена, обитающие на лесистом плоскогорье к северу от королевства Берсонов. Никто точно не знал границ этой области. Земли там по большей части были непригодны ни для чего, кроме содержания скота, достаточно выносливого для длинных и холодных зим. Присоединить их к королевству не имело большого смысла, поскольку о тех местах мало что было известно. Купцы привозили оттуда шкуры больших черных медведей, белых оленей и пещерных львов, из чего можно было сделать вывод, что ничего более ценного на Севере нет. Но Аксель хотел убедиться в этом сам. Он любил путешествовать и уже объехал всех соседей королевства. Несколько раз он посетил покрытую лесами Немодию, где поклонялись духам деревьев и жили настолько искусные резчики по дереву, что их изделия ценились на вес золота. Побывал Аксель и на западе, пересек пустыню и поездил по городам-государствам, каждым из которых управлял свой король. Между ними происходили постоянные войны, и не находилось правителя, способного объединить эти земли. Один из предков Акселя был как раз таким правителем, который из отдельных земель собрал королевство Берсонов, и в этом ему помогла магия омег. Его сын укрепил государство, но спустя столетие последовала череда неудачных войн с белыми варварами, которые разрушили древнюю столицу, королевство выстояло, но постепенно скатывалось в глубокий кризис. Магическая традиция была утеряна, омеги превратились в наложников и проституток, власть захватил религиозный орден, боровшийся с магией, короли теряли влияние. Так продолжалось пока принц Арс не заблудился в Сумрачном лесу и не встретил там Сирила, последнего мага, владевшего знаниями древних. И эта встреча изменила ход истории. Аксель любил читать книги о своих предках и мечтал вписать свое имя в анналы истории как достойный продолжатель дела своего отца. Он даже хотел отправиться в Сумрачный лес, как однажды сделал Арс, но Сирил предупредил, что ему нечего там делать. Это были гиблые земли, которыми владел мир теней. Когда-то в этих горах, поросших лесом, была древняя столица, а теперь обитали лишь тени прошлого. Аксель никому не верил на слово, даже Сирилу, но в Сумрачный лес не пошел. Пару раз постоял на его границе и понял, что ему туда идти и вправду не надо. Это не было трусостью, скорее, голосом интуиции. А вот Север его с каждым днем все больше манил. К тому же находиться так близко от Офера было подчас невыносимо. Аксель теперь почти ежедневно бывал в публичных домах, брал там всегда молодых стройных брюнетов, но эти встречи только усиливали его тоску по несбыточному. А еще он скучал по брату. То, что между ними вдруг вспыхнула преступная страсть, лишило его того, что у них было раньше. Офер ведь всегда был самым близким для него членом семьи. Аксель не стеснялся рассказывать ему о своих подростковых неудачах, переживаниях, приключениях. Не обо всех, конечно, но с другими он бы и этим не поделился. Аксель был альфой, и потому привык к тому, что его считали сильным и решительным. И он чаще всего таким был, но это не лишало его потребности быть с кем-то откровенным, говорить по душам. Офер был единственным, кому он мог что-то о себе рассказать. Мать очень любила его, но была далека от его мужского мира. Баграт всегда был слишком практичен и приземлён. Отец вечно занят, и лишь Сирил иногда подолгу говорил с ним в детстве, рассказывал о Сумрачном лесе и мире предков, наставлял и поддерживал его. Но став подростком, Аксель уже не искал его общества. Супруг отца был слишком отстранен и безэмоционален, а альфе хотелось живого отклика на свои переживания. И Офер был именно тем человеком, который понимал его часто вообще без слов. А теперь он потерял его дважды. И эта рана с зимы так и не затянулась. Король не разделял его энтузиазм по поводу поездки на Север. Он считал, что наследник должен заниматься проблемами южных пределов королевства. Там на островах постоянно вспыхивали мятежи, которые в силу разрозненности территории пока удавалось вовремя подавить. Они были вечной головной болью, и Аксель не особенно хотел ими заниматься, потому что чувствовал бесполезность любых усилий. Островитяне признавали только своих, а людей с материка считали завоевателями. Поэтому любого наместника короля ненавидели лютой ненавистью. И Аксель не знал, как разрешить эту проблему. Он честно признавался в этом королю. — Ты не хочешь затыкать дыру в трюме, которая уже есть, но при этом ищешь способ сделать такую же, но в другом месте, — сказал Арс на его предложение собрать экспедицию на север. — Я захватил острова, чтобы избавиться от набегов белых варваров на свои земли. Теперь они устраивают бунты и переселяются на континент. И я знал, что так будет, но считал это оправданным риском. Тебе же предстоит укреплять наши границы, заботиться о богатстве страны и подавлять мятежи. Нет никакого смысла идти туда, где кроме оленей и кучки дикарей никто не живет. Лучше бы ты себе супруга нашел. — Возможно, именно там я его и найду, — возразил Аксель. — Омег и поблизости немало. Ты же вроде с Берти встречался… — Ты сказал, чтобы я выбрал супруга, так не пытайся влиять на мой выбор, — с нажимом сказал Аксель и поднялся с места. Сейчас почти все разговоры с отцом заканчивались напоминанием о необходимости жениться. Как будто он мог об этом позабыть. Он и правда пытался найти себе омегу, присматривался к придворным, снова представлял себя с Берти в постели, но все эти мысли ничего, кроме досады не вызывали. И потому у него были лишь стыдные фантазии об Офере и на все готовые проститутки в Квартале торговцев. *** Проведя несколько дней в праздности, Офер понял, что его вновь тянет спуститься в каземат. Он знал, что вернется туда, но давать альфе повод думать, что он в нем нуждается, не хотел. Проскользнув мимо охраны, омега спустился в камеру островитянина и застал его сидящим на полу у стены. Рядом с ним стояло ведро воды и глиняная миска с остатками пищи. — Я оторвал тебя от трапезы? — поинтересовался Офер и сел на пол неподалеку. — Меня кормят так, чтобы я просто не сдох с голоду, — ответил альфа, не глядя на него. Он не выказал ни удивления, ни злобы при виде вошедшего. — Я могу позаботиться, чтобы тебя кормили лучше. — Я не нуждаюсь в твоих подачках, — бросил островитянин, не глядя на него. — К тому же не все ли равно, повесят меня сытым или голодным. — Ты боишься смерти, — заметил Офер. — С чего ты решил? — Ты уже второй раз пытаешься выяснить, собираюсь ли я тебя казнить, — пояснил омега и встал с пола. Там было слишком холодно и сыро. — А это решаешь ты? — удивился альфа. — Представь себе, да. Не буду тебя томить — казни не будет. — Как щедро. Чем же ты расплатился со своим братом за мою жизнь? Впрочем, лучше не отвечай. — Теперь я заслужил право узнать твое имя? — поинтересовался Офер, проигнорировав его грязный намек. — Нет. — А если я принесу сюда нормальной еды и вина? — усмехнулся Офер и подошел ближе. — Хочешь прикормить меня как тюремную крысу? — рявкнул альфа и поднялся. — Проваливай отсюда, щенок. — Не кричи, — попросил Офер и тяжело вздохнул. — Мы тут с тобой оба в заточении, в каком-то смысле. Я, конечно, могу найти себе другое развлечение, если настолько тебе противен. Но только что ты от этого выиграешь? — Немного тишины, — мрачно ответил альфа. — и отсутствие поблизости тех, кого я хочу убить. — Как знаешь, — Офер пожал плечами и вышел из каземата, а наутро приказал своему слуге отнести пленнику нормальной еды и пару тюфяков для удобства. Он не знал, почему вдруг решил позаботиться об этом варваре. Он как будто хотел отблагодарить его за то, что тот не стал его насиловать, да и бить не стал, если не считать того точного удара по затылку, что отрубил его на несколько часов. А еще омеге было скучно и душно во дворце, но и ставшие привычными таверны не манили. К тому же он обещал больше не убегать. Офер велел слуге ежедневно передавать корзину еды пленнику и на время забыл о нем. Он впервые столкнулся с тем, кому настолько не нравится. Если не считать Берти, который теперь смотрел на него с откровенной ненавистью. Офер его вполне понимал, хотя и раньше считал шансы Берти стать супругом принца минимальными. Если бы Аксель хотел на нем жениться, то давно бы это сделал. В середине лета во дворце собирали большой праздник. Офер еще с зимы как-то разлюбил такие сборища, а наплыв аристократов и послов из дальних стран его немного нервировал. Он подспудно боялся, что это как-то связано с желанием короля женить Акселя, и, возможно, выдать самого Офера замуж. Он не думал, что отец отдаст его тому, кто живет где-то за пределами королевства. Но тот вполне мог найти ему мужа из местных дворян и поселить их у себя во дворце, как там жили, например, Бернард и Манфред со всеми своими неженатыми детьми. Такая перспектива Офера не манила, впрочем, он вообще не хотел выходить замуж, и все альфы, которых он встречал при дворе, ему совсем не нравились. Идти на праздник не хотелось, но король лично попросил его сделать это и снова преподнес в подарок серьги из жемчуга в изящной золотой оправе. Офер вяло перебирал наряды и решил одеться во все черное, под стать своему настроению. На пиру он ловил на себе взгляды: настороженные, осуждающие, восхищенные, но все они оставляли его равнодушным. Он налегал на вино и отвергал все приглашения потанцевать. Наблюдая танцующего Акселя сквозь распахнутые боковые двери трапезной, Офер отмечал, как много незнакомых омег кружит вокруг него. Смотреть на это было невыносимо, поэтому он поднялся, схватил со стола пару бутылок с вином и вышел. Он шел прямиком к казематам, частью затуманенного сознания понимая, что в таком виде не сможет спрятаться от охранников. Но ему уже было все равно. Спустившись вниз, Офер обнаружил, что один из стражей каземата спит лицом вниз на тюфяке, а второй, судя по звукам, с кем-то сношается в пустующей камере. Оттуда слышались страстные женские стоны и пыхтение. Офер прошел знакомой дорогой в камеру островитянина. Проскользнув внутрь, он обнаружил его голым, тот обливался из ведра и храпел от холодной воды как конь на морозе. — Ух ты, на такое зрелище я даже не рассчитывал, — иронично сказал Офер и приземлился на тюфяк в дальнем углу камеры. — Он тебе ходить не мешает? — Главное, чтобы он ТЕБЕ не помешал ходить. Зачем ты опять здесь? — недовольно спросил альфа. — Решил, что ты составишь мне компанию. Я хочу напиться. — Ты уже напился. — Если я в состоянии говорить, то еще нет, — Офер заржал пьяным смехом и упал на тюфяк. — А ты не думал, что я могу тебя убить? — спокойно поинтересовался альфа, нависая над ним. — А ты не думал, что именно за этим я сюда и прихожу? — в тон ему сказал Офер и попытался откупорить бутылку. Островитянин перехватил ее и сорвал сургучную пробку одним движением большого пальца. Омега вдруг выхватил у него бутылку. — Просто так я пить тебе не дам. Давай поиграем. — Да пошел ты, — отмахнулся альфа. — Тебе ведь тоже скучно! Ну давай, я тебе отдам вино, а ты расскажешь о себе? — Меня зовут Зигфрид, — мрачно ответил альфа и протянул руку за бутылкой. — А меня Офер, — омега попытался поклониться в изящном реверансе, но покачнулся, упал на тюфяк и рассмеялся. Альфа выхватил у него бутылку до того, как оттуда полилось вино. Цепи на его руках хлестко звякнули. Офер, продолжая хмыкать, отодвинулся и дал ему сесть рядом. Зигфрид сделал несколько больших глотков и передал бутылку ему. Тот тоже отпил и вернул ее альфе. — Ну, значит, познакомились, — без выражения сказал тот, бросив косой взгляд на омегу. — Сколько тебе лет? — спросил Офер. Наступила темнота, факел на лестнице затрещал и почти погас, что делало этот диалог еще более странным. — Тридцать девять. А тебе? — Скоро будет девятнадцать. — Мой отец-омега родил меня в этом возрасте, — заметил Зигфрид и в несколько глотков прикончил бутылку вина. — Чем моложе омега, тем больше у него шанс забеременеть и родить. Офер ничего на это не сказал и взял вторую бутылку вина с пола. Альфа ее откупорил и снова сделал несколько глотков, потом поднял с жестяного подноса, лежащего на полу кусок круглого хлеба и стал его медленно жевать. Офер протянул руку, и тот положил туда большой уже подсохший ломоть. Но омега все равно его съел, потому что по-прежнему в присутствии Акселя ему кусок в горло не лез. — Ты хочешь посвятить себя магии, как Дракон? — спросил Зигфрид. — У меня нет способностей, — признался Офер и закрыл лицо руками. — А по виду не скажешь. Альфа развернулся к нему, омега низко опустил голову и хрипло сказал: — Я сын двух великих людей, но сам я ни на что не способен. — И поэтому ты шатаешься по кабакам и нарываешься на неприятности? Ищешь легкой смерти? От скуки лезешь на рожон? Офер лишь пожал плечами. — Глупо. Так делают только те, кто не знает цены жизни, — сказал Зигфрид, не глядя на него. — Ты живешь под крылом у своих родителей как оранжерейный цветок, я бы мог сломать тебе шею, одним движением. — И что тебя останавливает сейчас? — Мы разделили трапезу. А значит, я упустил свой шанс. — Не знал, что на островах так дорожат своей честью, — удивленно заметил Офер. — У нас больше ничего не осталось. Все остальное вы у нас отобрали, — альфа поднялся и навис над ним. — Твой отец развязал войну и захватил наши земли. Дракон убил моего омегу и половину родни. — Сирил никого не убивает просто так. Значит, твои люди в него стреляли, — возразил Офер. — Конечно, стреляли! Вы же пришли покорить нас! — взревел Зигфрид и сгреб его с тюфяка, хватая за грудки. — Ты тут плачешься о своих несчастьях, а сам носишь шелка и жемчуг, который наши дети добывают из моря ценой своей жизни! Прикармливаешь меня, как цепного пса. Играешься со мной! Думаешь, ты настолько красив, что я забуду, что твои родители сделали с моей семьей?! — Нет. — Или тебя удивляет, почему я тебя до сих пор не трахнул? — продолжил орать альфа. — Да, — испуганно выдавил Офер. Он мгновенно протрезвел и чувствовал, как его накрывает холодной волной страха. — Я никого никогда не насиловал, — альфа с силой оттолкнул Офера, и тот отлетел к стене и больно ударился затылком. — На островах это табу. Как и то, чем ты так жаждешь заняться со своим братом. Вы считаете нас варварами, а сами столько омег и женщин с островов силой увезли! — А вы столетиями грабили наши поселения. — Но никого не увозили. — Потому что вам самим на островах тесно, — заметил Офер и отошел от альфы на безопасное расстояние. Тот ничего не ответил, поднял с пола бутылку вина и допил остатки. — Уходи, мальчик, — хрипло сказал он. — Не испытывай мое терпение. Я ведь тоже не железный. — Ты хочешь меня? — прямо спросил Офер, который внезапно почувствовал, что запах альфы усилился, и в этом сыром подвале вдруг стало пахнуть корабельной сосной и морем. Тот вместо ответа запустил в него пустой бутылкой. Офер увернулся и подошел ближе, осторожно ступая, чтобы не нарваться на осколки. — Зигфрид, я хочу тебя, — голос омеги дрогнул. — Ты хочешь другого альфу. — Тебя это остановит? — спросил Офер. — Нет, — ответил Зигфрид и грубо притянул его к себе.