Дети Дракона

Арсу не нужно было говорить своему первенцу о том, что праздник в разгар жаркого лета во дворце собрали, чтобы он на нем смог выбрать себе супруга. Аксель понял это и так. Бергоф уже три дня ломился от приехавших по приглашению короля дворян, начиная от графов Тирских и заканчивая самыми захудалыми рыцарями. От обилия юных и не очень омег, готовых побороться за право быть супругом наследного принца в коридорах дворца было не протолкнуться. Аксель скрипел зубами, но ругаться с родителем не стал. Половина срока из отпущенных ему прошла, и король так подстегивал его с решением. Альфа честно старался уделить внимание приехавшим на праздник омегам, ему бросалось в глаза их отчаянное желание ему понравиться. И это отталкивало. Он понимал, что сам он им не очень интересен. Гораздо привлекательнее его самого был будущий титул королевского омеги и влияние, которое тот будет оказывать на короля. Всем известно, что в семье главный, как ни крути, не альфа. Он принимает решения, защищает, обеспечивает и несет ответственность за семью. Но омега всегда будет тем, кто держит сердце своего альфы в руках. А если говорить грубее, так, как обычно разговаривают между собой солдаты, омега всегда держит альфу за яйца и потому может им управлять. И Аксель знал это хотя бы потому, что именно Сирил заставил Арса жениться на его матери. Не подчинись король воле своего омеги, Акселя бы не было на свете. Из четырех королевских детей был бы рожден один Офер. И до определенной степени Арса бы это даже устроило. Аксель никогда не сомневался, что отец любил сына Сирила больше, чем детей Марты вместе взятых. Учитывая все это, альфа совсем не хотел жениться на ком ни попадя. Ему совсем не улыбалось быть зависимым от человека, который любит титул больше него самого. И хорошо, если за этим омегой не будет стоять его семья, у которой тут же появится огромное влияние. Иногда Аксель размышлял обо всем этом, лежа в своей одинокой кровати, и приходил к выводу, что жениться на парне с постоялого двора в каком-то смысле даже разумнее. На празднике Аксель постарался не ударить в грязь лицом, был вежлив и обходителен, старался запомнить имена и титулы всех, кого ему представляли. Но каждый раз сбивался с мысли при взгляде на стол, за которым сидел Офер. Тот не танцевал, ни с кем не разговаривал и просто напивался. И, положа руку на сердце, Аксель бы сам сейчас с радостью напился. Причем, в компании младшего брата. А всех гостей в пекло бы послал. В какой-то момент Аксель потерял Офера из вида и, когда вернулся в трапезную, увидел его место пустующим. За столом королевских детей никого не было. Сирилла с удовольствием принимала ухаживания сразу двух графских сыновей, Баграт вел какие-то скучные беседы с послом Немодии, Офера не было ни в трапезной, ни в большом зале, где шли танцы. Значит, опять ушел к себе, подумал Аксель. Сердце привычно защемило от мысли о нем, но альфа себя остановил. Выпив вина, он снова вернулся к гостям. Через пару часов у него уже немело лицо от натянутой улыбки, а ноги болели от танцев, хотя он был очень выносливым в походах воином. Но вся эта придворная камарилья его так выматывала, словно он проскакал верхом два дня без отдыха. Аксель вышел в коридор, где просто хотел перевести дух. В трапезной и большом зале было слишком людно, стояла духота, несмотря на распахнутые окна. Уже стало вечереть, на Бергоф опускались длинные летние сумерки. Альфа стоял у раскрытого окна, смотрел на город и ему вновь захотелось сбежать отсюда, просто сесть на коня и скакать куда глаза глядят. Другая его часть не хотела никуда ехать, а прямиком бы направилась сейчас в комнату младшего брата, а там… Аксель всегда останавливал свои мысли на этом моменте и тряс головой. И сейчас он резко развернулся по направлению к трапезной, и тут на него в полутьме налетел тот, кто владел его мыслями. Офер выглядел взбудораженным, его глаза горели, одежда была растрепанной, и от него пахло каким-то альфой. У Акселя помутнело в глазах. Ни о чем не думая, он схватил брата за плечи и впечатал в стену. — Где ты был? С кем?! — Не твое дело, — выпалил Офер и попытался вырваться, но Аксель еще крепче его сдавил. — Кто эта сволочь?! — Отпусти меня! — заорал омега и уставил на брата совершенно дикий взгляд. Его трясло. — Аксель! — взревел сзади отцовский голос. Воспользовавшись его замешательством, Офер выскользнул и стремглав понесся прочь. Остаток вечера альфа провел как в тумане. Король не стал устраивать публичный скандал, велел вернуться к гостям и не сводил с него взгляда до конца праздника. Сирил о чем-то переговаривался с королевой Мартой, они не были свидетелями того, как сыновья, которым запрещено было находиться рядом, этот приказ нарушили. Арс мрачно молчал, Сирил, который всегда улавливал его настроение без слов, не пытался с ним разговаривать и уделял внимание королеве, которой его всегда не хватало. Аксель догадывался, что она больше любит Сирила, и тот был по факту ей гораздо лучшим супругом, чем король. Арс даже иногда ревновал. Аксель хранил пару детских воспоминаний об этом. Придя к себе, альфа велел принести ему вина и напился в одиночку. Наутро он не вышел к завтраку, впервые в жизни Аксель чувствовал себя настолько разбитым, что не смог заставить себя встать с кровати. Слуга Сим принес ему завтрак в покои и сказал, что Офер тоже не вышел в трапезную. Альфа не удивился. От брата пахло другим альфой. Это настолько не укладывалось в голове, что Аксель просто не мог в это поверить. Частью сознания он этот факт просто не принимал. Хотя чему тут было удивляться? Офер - взрослый омега и привлекательный настолько, что одним движением глаз может вскружить голову любому альфе. Но раньше ни одного из них рядом с братом никогда не было. Аксель поймал себя на мысли, что все еще считает Офера не взрослым, а значит, не имеющим права самому выбирать себе альфу. А еще секс до брака для омеги означал позор. Как и для женщины. И те и другие, конечно, этим занимались, но старались скрывать. То, что Офер вчера с кем-то переспал, было ясно как день. Но только Акселю. Отец этого не понял — был слишком взбешен тем, что наследник нарушил его приказ. Со стороны все выглядело так, что омега был так возбужден и растрепан именно потому, что Аксель его зажал в темном углу. *** Офер влетел в свои покои, захлопнул дверь и упал на кровать. Его душили слезы, он сжался в комок и разрыдался. Варвар не стал с ним церемониться, хотя прекрасно знал, что будет его первым альфой. Он просто повалил его на тюфяк, сорвал с него штаны и трахнул без всяких прелюдий. Хотя чего Офер ждал от альфы, которого держат в каземате по его же приказу? Поцелуев и нежностей? Так все глупо получилось. Оферу было противно от себя самого. А самое противное было то, что ему хотелось еще. Этот нелепый и не принесший ему оргазма секс только усилил его жажду близости. И когда Офер увидел, что Зигфрид, обильно кончив в него, молча встал и натянул штаны, он вскочил, наспех оделся и побежал, даже не думая о том, как его внешний вид воспримут другие. Аксель с первого взгляда все понял. А Оферу было невыносимо на него смотреть, потому что именно тот должен был быть на месте Зигфрида. Он провалялся на кровати до глубокой ночи, а потом встал, растолкал крепко спящего за дверью слугу и велел приготовить себе ванну. Хотелось смыть с себя воспоминания этого дурацкого дня. Лежа в остывающей мыльной воде, Офер все еще ощущал на себе запах Зигфрида, тело ныло, но не от боли, которую тот ему причинил, а от отсутствия разрядки. В нем словно тлел огонь, но ему не давали выхода. Офер понял, что через пару дней у него начнется течка, и потому его жар и жажда секса так усилились. Он положил руку на свой член и стал медленно себя ласкать, прекрасно понимая, что это не принесет сейчас облегчения, а только раззадорит. Офер вылез из воды, когда за окном начинался ранний летний рассвет. Он вытерся, оделся и выскользнул из покоев. Дворец спал, стражники сонно клевали носами, из трапезной раздавались шаги слуг, убирающих после пира посуду и расставляющих мебель. Офер неслышно шел в сторону кухни, где без труда можно было выскользнуть наружу, не привлекая к себе внимания. Проходя мимо сонных поварят, чистящих овощи к обеду, Офер вспомнил, что даже толком не ел ничего вчера. Но голода он не чувствовал — еще один признак скорой течки. Все мысли были о сексе, а не о еде. Зигфрид был прав в одном — Офер именно что «мучился», ему и вправду был необходим альфа. «В тебе много огня», — сказал ему Сирил в его первую течку, и Офер бы сейчас с радостью обменялся с отцом-омегой темпераментом. Тот много лет спокойно жил в своем Сумрачном лесу без альфы, пока не встретил там Арса, а Офер без секса был готов на стенку лезть. Он вышел в сад и стал без всякой цели бродить по пустым аллеям, просто чтобы немного остыть. Было прохладно, на траве лежала утренняя роса, дул порывистый ветер. Офер лег на мокрую траву и уставился в небо. Солнце загораживали облака, окрашенные в цвета утренней зари, мир затих в ожидании нового дня. Все вокруг казалось спокойным, и только в его душе и теле по-прежнему разгорался огонь. Офер поднялся с земли и посмотрел на спящий королевский дворец. Там, в покоях его брата на втором этаже было открыто окно, ветер трепал синюю занавеску с вышитым золотыми нитями фамильным гербом Берсонов. Он подошел ближе, подтянулся и вскарабкался по грубой каменной кладке до окна. Ухватившись за штору, Офер влез в покои Акселя. Он не был здесь довольно давно, но с тех пор тут ничего не изменилось. Брат редко бывал у себя, и его комната напоминала скорее жилище воина, а не принца. На стенах висели щиты и копья, никаких украшений интерьера вроде расшитых гобеленов не было — Аксель их не любил. Рядом с кроватью брата лежала пустая винная бутылка, Офер подошел ближе и увидел, что тот мертвецки пьян. От Акселя разило вином, и зная его свойство спать очень крепко, Офер не боялся его разбудить. Он сел рядом и смотрел в его лицо. Они были так не похожи, хоть и были братьями. Аксель очень походил на Арса, такой же светловолосый, с розоватой кожей, покрытой россыпью бледных веснушек. Высокие скулы и большой рот выдавали в нем потомка белых варваров, которых было много в роду у Берсонов. Они веками брали в жены дочерей их вождей, на континенте ценились белокурые девы, которые были редкостью у коренных жителей королевства. Сам Офер был похож на Сирила — темноглазый, узколицый и черноволосый. В его внешности ничего не было от короля Арса, разве что несвойственный омеге высокий рост. Но это не мешало тому любить младшего сына до беспамятства. Офер ухмыльнулся и положил большой палец на губы спящего брата. Тот даже не пошевелился. Омеге только сейчас пришло в голову, что Зигфрид напоминает ему Акселя. Тот будет очень похож на него лет через двадцать, когда его черты окончательно загрубеют. Сейчас Аксель был очень красив, на его лице не было морщин и шрамов, как у Зигфрида, которого жизнь, видимо, знатно потрепала за 39 лет. Офер склонился и поцеловал Акселя в губы. Они пахли вином. Он лег на брата сверху, обнял и уронил голову ему на грудь. Аксель не проснулся. Офер лежал на нем и слушал мерный стук его сердца. Ему нравилось вдыхать его запах, он ощутил, что очень возбужден. Он приподнялся, посмотрел в лицо брата и понял, что если его разбудит, то все произойдет прямо сейчас. Что Аксель не сдержится и возьмет его, и он, конечно, не будет сопротивляться. Потому что у него скоро течка, и потому что они оба этого давно хотят. И об этом узнает отец. Аксель просто не сможет это скрывать, он вообще врать не умел. И только богам известно, чем все закончится. Но, зная Арса, ничем хорошим для Акселя. Офер встал с кровати и отвернулся от брата. Лучшее, что он мог сделать — это уйти и оставить альфу в покое. Дать ему выбрать себе омегу, дать ему стать королем и исполнить свое предназначение. Офер судорожно вздохнул, одернул полы своей туники, чтобы она закрывала пах, и бесшумно покинул покои брата. За дверью он увидел спящего Сима, легонько переступив через него, он пошел в восточное крыло. Там жил старый омега Лисип, давно слепой и овдовевший лекарь, который помог когда-то появиться Оферу на свет. Он был тем, к кому до сих пор часто обращались молодые омеги по разным весьма щекотливым поводам. Лисип сейчас учил юных магов врачеванию, но не отказывал тем, кто приходил за помощью. Офер к нему раньше не обращался, но знал, где тот жил. Подойдя к тяжелой дубовой двери в конце коридора, он тихонько постучал. Прошло несколько мгновений и на пороге возник старик с белыми бельмами на глазах. — Входи, принц, — тихо сказал тот и пропустил его внутрь. Офер не удивился тому, что Лисип его узнал. Умение старика видеть без помощи глаз было всем известно. — Я не буду спрашивать, что привело тебя ко мне, — спокойно сказал тот и тяжело осел в низкое кресло у разожженного камина. В комнате было жарко и душно, а старый омега был тепло одет, словно его знобило. — От тебя пахнет сразу двумя альфами. — Я не хочу, чтобы об этом узнал мой отец, — подавив ком в горле, сказал Офер. — Ты вряд ли сможешь скрыть что-то от Сирила, но ты ведь не его боишься? — Лисип растянул сухие губы в грустной старческой усмешке. — Королю надо было позаботиться о тебе раньше. Меня отдали замуж накануне моей первой течки, и я был счастлив с Аданом всю жизнь. — Не всем так везет, как тебе, — подавив слезы, сказал Офер. — Я не хочу, чтобы отец разозлился и искал виноватых. — Поиск вряд ли займет много времени, — заметил Лисип. — Король не узнает о твоих приключениях этой ночью. Ты ведь умеешь маскировать свой запах? — Да. — Значит, ты сможешь спрятать от него и запах альфы, с которым спишь. Но это ненадолго. У тебя скоро течка, и в этом состоянии омеги не в силах ничего скрывать. — Тогда дай мне средство, чтобы течки не было, — сказал Офер, закрывая лицо руками. — Твой отец-омега тоже его принимал много лет и потом уже был неспособен произвести на свет никого… — Он произвел на свет меня, — перебил Офер. — И я никому не пожелаю пережить то, что он вынес ради твоего рождения, — мрачно отозвался Лисип. — Не трави себя, мальчик… — Если ты не дашь зелье, его даст дворцовый лекарь. Он дает мне его без нравоучений! — выкрикнул Офер и повернулся на выход. — В тебе горит великий огонь, Офер, не туши его. Но тот выбежал прочь, пронесся по коридорам дворца и зашел в свои покои. Там его встретил испуганный слуга, которому вечно влетало, если Офер исчезал из дома. — Иди к придворному лекарю и принеси мне зелье, как в прошлый раз, — распорядился тот, срывая с себя одежду. — Я никуда не пойду сегодня. Еду мне можешь не приносить, а вот вино не помешает.