Дети Дракона

Ближе к полудню в покои Акселя вошел рыцарь из гвардии короля и передал ему приказ явиться немедленно. Альфа не удивился, он уже успел поесть и привести себя в порядок, и с тяжелым сердцем направился в кабинет к отцу. Тот сидел за своим огромным дубовым столом, отвернувшись к окну, за которым были видны крепостные стены Бергофа, за ними бескрайние поля, а дальше — гиблые земли и Сумрачный лес. Аксель знал, что отец смотрел туда, когда был чем-то расстроен. Причину его расстройства альфа тоже знал, и потому не ждал от предстоящей беседы ничего хорошего. — Садись, — бросил король, не глядя на него. Аксель послушно сел напротив. — Я обычно полагаюсь на мнение Сирила в вопросах семьи. Он всегда был умнее меня и видел дальше. И в ту зимнюю ночь он советовал мне предоставить все судьбе. И я полгода ждал и смотрел, как мои дети шатаются по кабакам и притонам, подвергают себя бессмысленной опасности и забывают свой долг. Но сегодня я принял решение… Король замолчал, все так же глядя в окно на очертания дальних гор. Аксель тоже молчал и смотрел себе под ноги. — Ты уйдешь. Мне все равно куда, — продолжил Арс. — Ты хотел идти походом на север? Иди, собери отряд и выдвигайся. Я не буду тебя неволить — у тебя осталось полгода, делай, что хочешь в это время. Но ты не появишься больше в столице, пока не найдешь себе омегу. И ты больше не увидишь Офера, пока каждый из вас не будет обвенчан с кем-то другим. Если ты войдешь в Бергоф без своего омеги, я не буду тебя женить насильно, я тебя просто убью. Арс повернулся и уставил в наследника мрачный взгляд из-под набрякших покрасневших век. — Потому что смерть гораздо милосерднее, чем быть связанным с человеком, которого не любишь. — Отомстишь мне за то, что ради моего рождения ты женился на матери? — спокойно спросил Аксель. — Я люблю твою мать и ей многим обязан. Она часть моей семьи, часть меня самого, — ответил Арс и откинулся назад. — Но она стала ею только благодаря Сирилу и тому, что между нами было. И до сих пор есть, несмотря ни на что. Уходи. Я не хочу тебя больше видеть. Аксель поднялся, поклонился и вышел. Он зашел в свои покои, упал лицом в кровать, но спустя пару минут взял себя в руки, встал и направился в казарму. Там Аксель позвал к себе Питера Класа — командира отряда королевских гвардейцев, что всегда сопровождал его в походах. Это был альфа средних лет, очень спокойный и уравновешенный. Он держал солдат в строгости, но его уважали за честность и справедливость. Питер овдовел два года назад и потому всегда был не прочь пойти в поход, дома его ничего не держало, дети уже выросли и завели свои семьи. Аксель говорил кратко, после разговора с отцом у него в горле ком стоял. — Выходим завтра на рассвете. Когда вернемся неизвестно. Но вполне возможно, что уйдем до весны. Берем только тех, кому нечего терять. Одеваемся тепло, продовольствия берем много. Питер посмотрел на Акселя долгим взглядом и поклонился в знак того, что понял приказ. Тот был благодарен за то, что обошлось без лишних вопросов. Он увидел поблизости своего слугу Сима и махнул ему рукой. Тот тут же подошел ближе и поклонился. — Расплатись со всеми, кому я должен в тавернах и публичных домах. Передай старому Мэтью от меня… — Мэтью умер вчера, — тихо вставил Сим, глядя в пол. Аксель помрачнел, достал из кармана кошель, протянул слуге и молча направился в покои к матери. Надо было попрощаться с родными. Всеми, кроме того, кого бы так хотелось взять с собой. *** Офер лежал в остывшей воде и смотрел на вечернее небо за окном. На душе было гадко, тело ломило от предстоящей течки, и эту ломоту хорошо снимала только теплая ванна и зелье, но от него омегу тянуло в сон и приходили тягучие и неприятные сновидения, больше похожие на кошмары. И потому Офер, однажды употребив, больше никогда его не пил. Он бросил взгляд на прикроватный столик — там стояла пара флаконов от дворцового лекаря — средство, которое он почему-то так и не принял. Впрочем, у него еще было время. Зелье, блокирующее течки, никак не облегчало ломоту в теле и по факту лишь снимало дикую охоту к сексу и обильное выделение смазки. Нормально Офер в такие дни себя все равно не чувствовал — его все время мутило, он то дремал, а то валялся в ванне, куда слуга то и дело доливал горячей воды. Вечером к нему зашел король, омега сказался больным, но его это не остановило. Он прошел в спальню и застал Офера в кровати. Тот лежал в длинной полотняной рубашке, не зажигая свечей и тупо глядя в потолок. — Фейри, — позвал Арс и присел на край кровати. — Уходи, папа, — слабым голосом сказал Офер и отвернулся. — Он обидел тебя? — Нет. — Аксель больше не прикоснется к тебе, — хрипло сказал король и положил руку на голову сына. Тот дернулся и приподнялся. — Ты весь горишь… — У меня скоро будет течка. Мне очень плохо. Уходи, папа. — Ты хочешь… — Неважно, чего я хочу, — перебил Офер, встал и налил себе трясущимися руками воду из графина в стакан. — Ты все равно не дашь того, что мне надо. — Если ты хочешь выбрать себе мужа… — голос короля дрогнул. — Не обманывай себя. Ты убьешь любого, кто ко мне прикоснется, — Офер опрокинул в себя стакан воды, вытер рот рукавом и уставился на отца. — Ты Акселя едва не убил… — Потому что он твой брат! — А был бы не брат, убил бы точно, — отмахнулся Офер. — Мне сейчас невмоготу с тобой говорить, папа. Дай мне пару дней, я приду в себя… — Позвать лекаря? — с тревогой спросил Арс и подошел ближе. — Нет, у меня все есть, — омега махнул рукой в сторону стоящих на столике флаконов. — Я не болен, со мной все будет хорошо. Король ушел, оставив Офера в еще более смурном настроении, чем раньше. Полночи он провел в кровати без сна, а потом, поняв, что не уснет, встал. Омега оделся и сел на подоконник, с улицы дул холодный ветер, который иногда прилетал с моря в середине лета, жар в теле разгорался, и захотелось немного остыть. Офер распахнул окно, отодвинул штору и увидел, что во дворе собираются всадники. Был предрассветный час, и очевидно, что солдаты готовились в долгий поход — стояли подводы с продовольствием и снаряжением. Тут Офер заметил высокого всадника в красном плаще с капюшоном на белом коне — это мог быть только Аксель. Он что-то кричал воинам, отдавал распоряжения командирам, осматривал собранные припасы. Длительные походы никогда не собирались в спешке и о них всегда было известно заранее. Значит, король спешно отослал брата из столицы, подумал Офер. Сердце его дрогнуло. Он отвернулся от окна и закрыл лицо руками. На отъезд Акселя смотреть было невыносимо. Куда он собрался на этот раз? И скоро ли вернется? И вернется ли вообще? Думать об этом было нестерпимо. Офер подошел к кровати, схватил флакон с зельем и запустил им в стену. Следом полетел и второй. Он бросил в стену и графин со стаканом. На столе оставались еще сонные порошки из трав, которые бросают в камин. Он схватил эти маленькие полотняные мешочки и запихал к себе в карман. Внезапно он принял решение, и, чтобы не передумать, тут же вышел из покоев, стараясь, не привлекать к себе внимание слуг. Офер спустился в казематы и тихо проник в сторожку. Один из охранников спал, другой точил нож на камне, издавая противный скрежещущий звук, от которого у омеги зубы сводило. Тот смог отвести ему глаза и бросил сонный порошок в очаг, огонь взвыл, охранник недоуменно повернулся, подошел ближе и непонимающе посмотрел в пламя. Вскоре он несколько раз шумно зевнул и повалился на грязный тюфяк рядом с другим храпящим охранником. Офер выскользнул из-за дубовой двери, где ждал, пока подействуют порошки, тихо подошел и забрал ключи, прицепленные к поясу у одного из стражей. Потом он так же бесшумно спустился вниз, взял со стены факел и прошел в подземную камеру. Зигфрид спал и раскатисто храпел на тюфяке, широко расставив руки и ноги. Офер воткнул факел в держатель на стене и подошел ближе. Варвар заворочался, свет ударил ему в лицо, он подслеповато огляделся и уставился на омегу. — Не думал, что ты еще придешь. — Я тоже не думал, — тихо сказал Офер, пряча ключи за спиной. — Понравилось, как я тебя трахнул? — Зигфрид встал и навис над ним. — Нет, и я здесь не за этим. Офер протянул ему ключи и согнулся, его скрутил спазм предстоящей течки. Близость альфы словно приблизила ее. Он отошел в сторону и оперся на стену. Альфа не стал ни о чем спрашивать, тут же начал ковыряться в проржавевших от здешней сырости замках на своих оковах. Пока он возился, Офер тяжело опустился на тюфяк и порывисто дышал. — Да ты течный! — воскликнул альфа, подходя к нему. — Пока нет, — слабым голосом отозвался Офер и сжался в комок. — Послушай меня внимательно, Зигфрид. Я вырубил охранников, ты можешь взять у них плащ и оружие, сейчас из замка отходит большой отряд… смешайся с толпой и уходи. Я отпускаю тебя. Он не замечал, что по его лицу катились слезы. Зигфрид сгреб его с тюфяка и заглянул в глаза: — Что с тобой, мальчик? — Уходи, Зигфрид, — сквозь слезы сказал Офер, — ты свободен. Живи своей жизнью и оставь прошлое в прошлом. Уезжай на острова с мыслью, что ты отомстил и Дракону, и королю. Я не смогу защитить тебя от его гнева, если ты не уйдешь сейчас. — Я не нуждаюсь в защите омеги! — выкрикнул альфа и оттолкнул его. Офер осел на тюфяк и закрыл глаза. Послышались быстрые шаги Зигфрида по ступеням наверх. Омега попытался встать и понял, что не может. Им овладела слабость, за которой, он знал, последует последний резкий спазм, и потом его накроет волной безумия, как в ту зимнюю ночь. Он тихонько застонал и сжался в комок. Вскоре вновь послышались шаги на лестнице. Офер не поднял голову, у него не было на это сил, и ему уже было все равно, кто там идет. — Ты всерьез думал, что я смогу уйти сейчас, когда от тебя разит течкой на всю тюрьму? — прорычал Зигфрид и схватил его за плечи. Офер взвыл от резкого спазма. — Глупый маленький омега, а я старый дурак еще глупее! Иди сюда. Зигфрид прижал его к себе и приложил свою большую ладонь к низу его живота. От этого теплого прикосновения Оферу сразу стало легче. Он порывисто вздохнул и прижался к альфе. Это было чисто инстинктивное движение, он понял, что уже утрачивает контроль над собой. — Прости меня, Зигфрид, — выдохнул он. — Я идиот. — Я буду нежен с тобой, мальчик. На этот раз, — альфа уложил Офера на тюфяк и стал покрывать его лицо поцелуями. — Потерпи, сейчас станет легче. Зифрид продолжал массировать его живот, а потом стащил с него штаны и положил руку на член омеги. Тот порывисто вздохнул. — Мой отец тебя убьет. — Я все равно не собирался жить долго. И не рассчитывал отсюда выбраться, — легко ответил Зифрид, продолжая его ласкать. — Ты ведь хочешь, чтобы я остался и покрыл тебя, мальчик? — Очень хочу, — выдохнул Офер, откинул голову назад и тихонько застонал, потому что вместе с первым оргазмом от ласк альфы его тело полностью расслабилось и спазмы ушли. — Ну вот и хорошо, — сказал Зигфрид, разделся и стащил с Офера тунику. Тот привстал и притянул альфу к себе за шею. Зифрид упал на него сверху и впился губами в его рот. Омега раздвинул ноги, ощущая бедром огромный член альфы. Когда тот трахнул его в первый раз, ничего кроме боли и досады он не почувствовал. Но сейчас Офером владел инстинкт, и те совсем недавние воспоминания не пришли ему в голову. Он жаждал секса, чувствовал, что истекает смазкой и, когда Зигфрид в него вошел, омега вскрикнул и выгнулся навстречу. — Ты мой мальчик, — промычал альфа и начал двигаться. Офер вцепился руками в его плечи и еще шире раздвинул ноги, альфа обхватил их и увеличил темп. Сейчас Офер впервые по-настоящему ощутил, что значит быть омегой, раствориться в телесных ощущениях, позабыть обо всем, дать альфе полную власть над собой и наслаждаться этим. Огонь внутри него все больше разгорался, Офер чувствовал его внизу живота, как он распространяется по всему его телу и переходит на Зигфрида. Тот тоже впал в то состояние, что называют гоном, когда альфа утрачивает контроль над собой, становится неутомим в сексе и забывает обо всем. Он с громким рыком кончил, и не выходя из тела омеги, вновь спустя пару минут стал двигаться, сжимая его в объятиях. Альфа был огромный, но Оферу под ним было так хорошо сейчас, что он бы не променял эту сырую камеру и грязный тюфяк ни на какое другое место, где нет Зигфрида. Он испытал яркий оргазм и застонал, чувствуя, как из него обильно вытекает сперма и смазка. Альфа усмехнулся, глядя в раскрасневшееся лицо Офера и поцеловал его в губы. — Почему в первый раз ты меня не целовал? — спросил омега. — Потому что ты жаждал не моих поцелуев, — ответил Зигфрид. — А сегодня ты пришел ко мне. Офер не стал возражать, он жаждал продолжения. Новые ощущения в теле настолько овладели им, что хотелось только одного — чтобы этот альфа и дальше трахал его также и даже жестче. Он приподнялся и повернулся спиной. Зигфрид довольно хмыкнул, огладил его ягодицы, провел пальцами между ними, обхватил рукой его член и тут же сам вошел в него сзади. Омега выгнулся, чтобы проникновение стало глубже. — Ты такой горячий, мальчик, — хрипло сказал альфа, увеличивая темп. — Зови меня Фейри, — попросил тот и опустил голову на руки. — Как скажешь, Фейри. Ты чертовски горячий омега. Они остановились только через пару часов, когда Офер вдруг почувствовал, что после очередного их общего оргазма Зигфрид не может выйти из него. Анус омеги был растянут до предела и обхватывал плотным кольцом член альфы, и это приносило сейчас незнакомое Оферу раньше удовольствие — не такое яркое, как оргазм, но зато гораздо более длительное. Он прерывисто дышал, лежа под альфой и слушая гулкие удары его сердца. Тот перекатился на бок, увлекая его за собой. Устроившись у него на плече, Офер спросил: — Это сцепка, Зигфрид? — Да, Фейри, — подтвердил альфа, целуя его в шею. — Если нас так застанут… — Я трахнул сына Дракона во время течки, за такое и умереть не страшно, — усмехнулся Зигфрид и крепко сжал его в объятиях. — Не думай обо мне. Давай немного передохнем, я тебя уже заездил. — Так и скажи, что ты просто устал, старый пират, — Офер легонько пнул его ногой. — Не без этого, — спокойно согласился альфа и накрыл его ногу своей. — Будь мне 19 лет, я бы с тебя неделю не слезал. Сцепка ослабнет, и я снова тебя трахну, не сомневайся. Если тебя не хватятся раньше. — Вряд ли меня будут искать здесь. Скорее уж охранники проснутся, — возразил омега. — Эти заходят ко мне даже не каждый день, — зевая сказал Зигфрид, уткнулся лицом в шею Офера и спустя минуту начал мерно посапывать. Тот тоже вскоре отключился, и проснулся в полной темноте — факел полностью прогорел, в камере стояла тишина, если не считать похрапывающего у него за спиной альфы. Омега поднялся и сел. Он не сразу понял, что произошло. Ему вдруг остро захотелось пить, в нос ударили неприятные запахи подземелья и отхожего места. Офер нашарил на полу свои вещи, оделся, тихо прокрался по лестнице наверх и увидел, что в каземат через маленькие окна под потолком пробивается дневной свет. Охранники все также спали вповалку на тюфяке. Было непонятно, который стоял час. Офер огляделся, пытаясь сообразить, что ему делать. Проскользнув из каземата в коридор, соединяющий его с королевским дворцом, он увидел в нем шагающих взад-вперед вооруженных охранников. Вернувшись в сторожку, он стащил серый суконный плащ, висевший на гвозде рядом с очагом, и спустился в камеру Зигфрида. Тот уже проснулся и ворочался в темноте. Офер перехватил его руку и потянул за собой. — Бери вещи и пошли, — тихо сказал он. Альфа не стал возражать. Он оделся на лестнице, омега натянул на него украденный плащ, который был Зигфриду явно мал. — Держи меня все время за руку. Не разговаривай и никого не трогай, — скомандовал Офер. — Я никогда не прятал никого, кроме себя. Зигфрид молча кивнул и схватил его за руку. Проходя мимо спящих стражей, альфа взял со стены короткий меч. Они медленно двинулись наружу. Офер подслеповато щурился от дневного света, тихо шел вдоль стены, стараясь удерживать на себе и альфе маскировочную магию. Поняв, что это у него получается, он стал идти быстрее, ощущая, как Зигфрид сжимает его руку при приближении очередного вооруженного охранника. Но те были словно слепы и не замечали принца и огромного альфу, следующих по коридору к черному выходу. Пройдя через кухню, они вышли на скотный двор, а дальше, миновав последний пункт королевской охраны, Офер вывел альфу в город. Там они остановились неподалеку от заколоченной конюшни, где когда-то Зигфрид его держал в заточении. — Дальше я не пойду, — сказал омега, глядя ему в глаза. Тот кивнул, отпустил его руку, а потом резко отвернулся и быстро пошел прочь. Офер долго смотрел ему во след, обнимая себя руками. Он бросил взгляд на стоящее в зените полуденное солнце и направился обратно во дворец.