Дети Дракона

Офер медленно и почти бесшумно шел по ночному дворцу. Факелы на стенах уже догорали — они были зачарованы так, чтобы прогорать только к рассвету. Сонная охрана его не заметила, для этого даже не понадобилось колдовать. Раньше покои Офера неусыпно стерегли, а сейчас стражи привыкли, что младший принц угомонился и сидит затворником, не причиняя никому неприятностей. Он зашел в коридор той части дворца, где жил старик Лисип, и прислушался. Офер чувствовал, что здесь кто-то не спит. В воздухе словно витало какое-то напряжение. Он привык доверять своей интуиции и нырнул в нишу за каменной статуей. Низ живота продолжал болезненно пульсировать, Офер поморщился и прислонился к стене. Он пытался глубоко дышать, и ему пришло в голову, что беспокойство, что он ощутил, было его собственным. В это время скрипнула дверь, послышались чьи-то легкие шаги. Офер замер в темноте, вглядываясь в предрассветную тьму пустого коридора. Не замечая его, мимо прошел Берти. В его руке был зажат маленький черный флакон. Офер дождался, когда он отойдет подальше, и вышел из своего укрытия. На секунду он забыл о своей боли, ощутив прилив злорадства и презрения к Берти. Хотя был в похожем положении. Подойдя к двери в комнату Лисипа, Офер тихо постучал. Послышались шаркающие шаги, на пороге появился старик. Он уставил в него свои незрячие глаза и тихо сказал: — Беспокойная ночь, принц. Так всегда перед полнолунием. Офер не знал, что на это сказать, и молча прошел в покои Лисипа. — Что тебя привело на этот раз? Ты передумал? — Нет. Но я… — Офер запнулся, испытав новый спазм внизу живота. Лисип словно почувствовал его боль, обернулся и подошел к нему вплотную. — Ложись, — приказал он. Оферу совсем не хотелось ложиться в стариковскую постель, пахнущую лекарственными травами, влажной шерстью и какой-то кислятиной, но что-то заставило его мгновенно подчиниться. Лисип дотронулся до его лба сухими холодными пальцами, хотя в комнате, как всегда, было жарко натоплено. Он медленно провел руками по всему лицу Офера, скользнул к шее, что-то пощупал там и остановился на груди. Офер пристально следил за его действиями и слушал гулкие удары своего сердца в тишине. — У меня ниже болит, — сказал он. — Я знаю, — ответил старик, все так же держа руки на его теле. — Но твоя проблема не там. Она здесь. Лисип тыкнул в область сердца, развернулся и медленно прошел к стенному шкафу. Там стояла груда различных снадобий, и было совершенно непонятно, как слепой старик находит нужное ему средство. — До сегодняшнего дня я вообще не чувствовал в себе никаких перемен, — сказал то, что его давно беспокоило, Офер. — Как будто ничего не изменилось. И только сегодня мне стало плохо. Может, я уже не жду ребенка? — Если бы это было так, ты бы уже истекал кровью и орал от боли. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я пережил это много раз, — мрачно ответил Лисип и, шаркая ногами, прошел обратно к кровати. Он тяжело опустился на ее край и положил руку на живот Офера. — Ты родишь омегу. Такая беременность всегда протекает легче. Манфред, помню, пару раз понимал, что в положении, только когда на нем переставали застегиваться штаны. Счастливый малый, хоть и дурак. Если бы твой отец не отдал его Бернарду, сейчас бы торговал своей задницей за кружку пива в трактире. Офер хмыкнул, удивленный стариковской откровенностью. Под пальцами Лисипа боль в животе стала стихать. — Ты злишься на родителей, — серьезно сказал старик. — В твоем положении это глупо и опасно. У тебя ведь больше нет никакой поддержки, кроме них. Твой альфа далеко, некому давать тебе силы для вынашивания этого ребенка. Для омег такая связь очень важна. И твоя злость тебя истощает. — Они оба совсем не считаются со мной, — выдавил Офер и закрыл лицо руками. Он знал, что его слова прозвучали по-детски. — Ты ничем не доказал, что этого заслуживаешь, — заметил Лисип и растянул сухие бледные губы в печальной старческой улыбке. — Твои родители — великие люди… — Да-да-да, — громко перебил его Офер и вскочил с места. — Они великие, а я ничтожество. Дальше можешь ничего не говорить! Лисип ухватил его за запястье и притянул к себе. — Ты будешь ничтожеством, если дашь этому ребенку умереть в твоей утробе из-за своей детской обиды, — жестко сказал он. — Хочешь быть взрослым? Вершить свою судьбу? Тогда иди до конца в своих решениях. Ты решил рожать, так умерь свой гнев и думай не только о себе. Твои родители так и поступали. Сирил прошел через ад, чтобы ты появился на свет, король целыми ночами носил тебя на руках и давал силы, когда ты болел. — Они это делали, потому что я плод их любви, — упрямо возразил Офер, вырвался и вытер рукой навернувшиеся слезы. — Сам по себе я им не интересен. — Ты можешь и дальше подкармливать свою злобу, пока она не съест тебя целиком, — с неприязнью произнес Лисип, сел на кровать и укрыл ноги овчиной. — Хочешь истечь кровью и тем отомстить родителям за свои страдания? — Нет, не хочу, — голос Офера сорвался, его душили слезы, и живот снова начал пульсировать. — Тогда помирись с родителями. И поставь их в известность о том, что у них скоро родится внук, — устало сказал Лисип и тяжело опустился на подушки. — Сирил уже знает, — глухо отозвался Офер, отвернувшись от старика. — А король меня убьет, когда я ему скажу. Старческий смех разрезал повисшую в комнате тишину. Офер оглянулся и увидел, что Лисип протягивает ему хрустальный флакон с каким-то зельем. — Не для того он тебе столько раз не дал умереть, мальчик. Вот, возьми для храбрости. — Что это? — спросил Офер, разглядывая прозрачную жидкость во флаконе. — Зелье чистой совести, — хмыкнул Лисип. — Избавляет от дурных мыслей и страхов. Ничего не бойся, принц. Я чувствую, что твоя жизнь будет долгой. — И счастливой? — кисло спросил Офер. — Это уж как ты решишь, — проскрипел старик и отвернулся от него к стене. Офер бы мог поклясться, что старый омега заснул прежде, чем он покинул его покои. *** Возможно, слепой Лисип перепутал флаконы с зельями, но после того, как Офер выпил пару капель бесцветной и ничем не пахнущей жидкости, его сразу потянуло в сон. Он лег прямо в одежде и проспал до заката, чтобы успеть принять ванну и переодеться к приходу короля. Офер чувствовал, что тот обязательно захочет справиться о нем после вчерашнего. Омега встретил Арса с улыбкой и, видя выражение облегчения у него на лице, сам расслабился и позволил себя обнять. — Мне сказали, что ты проспал весь день. С тобой все в порядке? — Да, папа. — Я подумал, что у тебя началась течка, — тихо сказал король, прижимая сына к себе. — Не беспокойся об этом, — Офер улыбнулся и заглянул ему в глаза. — У тебя и без меня забот хватает. — Все они меркнут, когда я думаю о тебе, — сокрушенно возразил Арс и сел в предназначенное для него кресло у камина. Для Офера рядом стояло кресло поменьше и поизящнее. Сев в него, омега внимательно посмотрел на отца. — Что-то случилось? Новости об Акселе? — От твоего брата совсем нет вестей, — мрачно казал король и посмотрел в окно, где догорали последние всполохи заката, и небо покрылось алой зарей. Офер шумно вздохнул и перевел взгляд в камин — лето кончилось, и ночи стали холодными. — Иногда твое молчание красноречивее слов, — заметил Арс и уставил на сына печальный взгляд из-под набрякших покрасневших век. — В этом вы с Сирилом очень похожи. Офер грустно улыбнулся и устроился в кресле поудобнее. — Есть что-то еще, что тебя беспокоит. Что-то новое. — Ты хорошо слишком хорошо меня знаешь, — хмыкнул король, и его взгляд заметно потеплел. — Я получаю странные вести с островов. — Вот как? — Офера словно что-то кольнуло в сердце, и он едва заметно дернулся. — Ты ведь знаешь, что я так и не взял под контроль Скалистые острова, — сказал король после долгой паузы. — Да, они слишком далеко от наших владений, к тому же там ничего нет, кроме коз, камней и чахлых оливок. И ты посчитал, что захватывать их нет смысла. — Откуда ты это знаешь? — поинтересовался Арс. — Из хроник той войны, составленных Бернардом. Король невесело рассмеялся, дотянулся до кочерги и помешал дрова в камине. — Хочешь сказать, что это неправда? — Офер тронул отца за запястье, чтобы он посмотрел ему в глаза. — Если бы этот вопрос задал мне наследник престола, я бы его отправил в поход и заставил писать о нем отчет для королевской библиотеки. — Я не наследник престола, но, кажется, я понимаю, на что ты намекаешь, — задумчиво произнес Офер, поднялся с кресла и сел у ног отца. — Ты не смог покорить те острова? — Сирил отказался продолжать ту войну, — хрипло ответил Арс и погладил сына по голове. — Мы стояли на самом крайнем из Зеленых островов и видели на горизонте гряду подводных скал, за которыми укрылись последние белые варвары, не желавшие признать меня своим королем. Оставалось совсем немного, чтобы все Теплое море стало нашим. — Ты не смог бы победить без помощи Сирила? — тихо спросил Офер. — Только островитяне знают, как преодолеть рифы в тех местах. Мы не знали фарватер. — Но дракону он не нужен, а Сирил отказался туда лететь, — заключил Офер и поднял взгляд на отца. — И тем создал источник восстаний на двадцать лет вперед, — мрачно отозвался тот. — Он не сказал, почему так сделал? — Он меня не убедил. И поэтому я его слов не запомнил, — отмахнулся король. — Но вы же говорили об этом позже? — спросил Офер, сжав его руку в своей. Ему почему-то было важно услышать ответ на свой вопрос. — В словах Сирила всегда есть двойное дно. Иногда мне кажется, он и сам не понимает, говорит ли он это сам, или за него это делает его магия. — Шепот судьбы? — понимающе уточнил Офер. — Ага, — мрачно кивнул Арс, притянул его к себе и обнял. — И теперь эти варвары, там за рифами, наконец, договорились друг с другом. Моя власть на островах держится в том числе на том, что эти олухи никак не могут друг с другом договориться. Лишь однажды за всю историю их смог объединить один вождь, но и то ненадолго. — И что с ним стало? — Я его убил, — спокойно ответил король, поднялся и уставился в вечернюю мглу за окном. — Он привел свои войска к стенам Бергофа. И я разбил их. Вернее, это сделал Сирил, в большей степени, чем я. И вот теперь кто-то снова объединяет островитян. — Ты хочешь отправиться в поход, чтобы разобраться с этим? — Когда мой наследник в отъезде? Бросить столицу и уйти в многомесячный поход по морям в сезон штормов? — В прошлый раз ты ушел на войну, оставив здесь королеву и четырех малолетних детей. Мы все уже давно выросли. Так что же изменилось? — спросил Офер, внимательно вглядываясь в силуэт отца на фоне гаснущего за окнами заката. — Я постарел, — не сразу ответил король. — Мне ты можешь сказать правду, отец, — Офер обнял его сзади, прижавшись к его широкой спине. — Сирил сказал, что это последняя его война. Там, на крайнем из Зеленых островов, он сказал это, обратился в дракона и улетел в Бергоф. К тебе и Марте. — Ты думаешь, что какой-то варвар способен тебе противостоять? — проглотив ком в горле, спросил Офер. — На островах — да. К тому же этот выродок много лет мутит воду. О нем уже ходят легенды. Пять раз сбегал с места казни. Его берегут морские боги. — Ты же не веришь в богов, — напомнил Офер и заглянул отцу в глаза. — Кто хоть раз вел бой на воде и выжил в шторме, перестают быть неверующими, Фейри, — хмыкнул Арс и поцеловал его в лоб. — Надеюсь, ты никогда это не испытаешь на себе. Но я видел слишком много странного в этой жизни, и потому вполне могу поверить даже в то, что этот ублюдок смог убежать от моих солдат с перерезанным горлом. Офер на этих словах вздрогнул, отстранился от короля и инстинктивно прижал руку к животу. Ему внезапно стало нечем дышать. — Что с тобой, Фейри? — спросил Арс, обхватил лицо Офера и уставил в него испуганный взгляд. Он скользнул рукой вниз, остановился на уже чуть округлевшем животе сына и смертельно побледнел. В этот момент Офер окончательно потерял сознание.