Дети Дракона

В лесу уже было темно, лишь верхушки самых высокий сосен еще выхватывали лучи уходящего за горизонт солнца. Аксель только сейчас обратил внимание, как длинны бывают сумерки на Севере. После трапезы у вождя Паскуаль проводил его до лагеря, где рядом с большим костром сидели воины королевства. Аксель увидел, что за время скитаний многие из них похудели, их лица стали суровыми и злыми. Словно Север делал любого, кто ступил на его земли, дикарем. Солдаты жадно поедали зажаренного на вертеле вепря — очевидно, угощение от племени Великого Волка, ведь собственная охота сегодня не увенчалась успехом. — Я прийти за тобой, — сказал на прощание Паскуаль, не глядя ему в глаза. В присутствии своего вождя он говорил на языке королевства гладко, а сейчас опять стал притворяться, что плохо его знает. Непонятно зачем. Аксель ощутил смутную тревогу и злость. Сидя в кругу солдат, он прикидывал, смогут ли они быстро сняться и уйти в темноте, и понимал, что это неосуществимо. Дикари их тут же заметят, да и как объяснить воинам, что они снимаются только потому, что их принц отказывается покрывать течного омегу? Да любой бы из них сейчас с радостью занял его место. За время скитаний мужчины соскучились по сексу не меньше, чем по крову, пиву и нормальной еде. Когда длинные северные сумерки стали угасать, к костру подошел Паскуаль. Аксель молча встал и пошел за ним, ловя на себе удивленные и встревоженные взгляды воинов. Он не стал им ничего объяснять — ему было неловко. Идя мимо шатров дикарей, Аксель подумал, что омеги, с которыми он встречался в публичных домах, наверняка чувствовали к нему то же, что он испытывал к Мантусу сейчас. Он ему заранее не нравился. Паскуаль отвел его к шатру, стоящему слегка на отшибе от основного жилья. Он ничем не отличался от остальных — те же грубо сшитые между собой шкуры и голова волка, висящая на входе. Аксель поклонился ей и отодвинул полог. Еще не зайдя в шатер, он почувствовал запах омеги — что-то жгучее и сладкое одновременно. Для каждого альфы омеги пахли по-разному. Многие так и выбирали себе пару. Но Аксель всегда ориентировался на внешний облик — он не был особенно чувствителен к запахам. Все омеги, что торговали своим телом в публичных домах, пахли для него почти одинаково — мускусом, ванилью и сладким вином. Войдя в темный шатер, освещенный еле тлеющим огнём в очаге, Аксель не сразу увидел хозяина. Тот лежал, укрывшись лосиной шкурой у противоположной ко входу стены. Привыкнув к темноте, Аксель сделал несколько шагов в его сторону и замер. Запах омеги здесь был настолько сильным, что его охватило инстинктивное возбуждение, штаны стали сразу тесны в паху, а доспехи неприятно сдавливали тело, немедленно захотелось раздеться. Аксель чувствовал, что теряет контроль над собой, и, хотя, это именно то, зачем его сюда привели, брать незнакомого омегу силой он не собирался. Это было для него неприемлемо. — Мантус? — тихо сказал он, сделал еще шаг вперед и опустился на пол рядом с лежащим лицом к стене омегой. — Меня зовут Аксель. Великий волк приказал мне прийти сюда. Мантус на его слова не среагировал — возможно, просто не понял. Аксель тяжело дышал и сидел в тишине, стараясь держать себя в руках. Он даже не видел лица этого омеги, но его запах просто одурял. Аксель протянул к нему руку, омега дернулся, сжался в комок и издал какой-то тихий ноющий звук. Альфа подполз ближе и попытался вытащить его из вороха шкур, в которые тот был укутан. Омега не сопротивлялся, но и не помогал. Он был маленький и хрупкий, словно мальчик лет двенадцати. В темноте Аксель не мог его разглядеть, лишь увидел, что темные волосы омеги коротко острижены. Как у Офера. И эта мысль окончательно отпустила на волю его инстинкт. Он навалился на омегу и обхватил руками его лицо. Из-под густых черных ресниц на него вдруг уставились зеленые, мерцающие в неярком свете очага глаза. В них не было страха, но была боль и какая-то глухая тоска, и именно они остановили Акселя. Он перекатился на пол, приподнялся и уставился омеге в лицо. Мантус не был красив. На его маленьком треугольном лице лишь глаза привлекали к себе внимание. Длинный узкий нос казался непропорциональным, губы были тонкими и бледными. Он не был очень юн, может, старше Акселя на пару лет. Хотя возможно, тоска в глазах прибавляла ему возраста. — Мантус, я хочу помочь тебе, — медленно сказал альфа. — Я не причиню тебе зла. Омега посмотрел на него немигающим взглядом, а потом прильнул к его телу, упираясь лбом в грудь. Аксель обнял его и едва сдержался, чтобы снова не повалить на пол. Он шарил руками по телу омеги, одетого в грубую шерстяную рубашку и кожаные штаны, и ощущал, что очень возбужден и может кончить даже от этих прикосновений. Аксель скользнул рукой к паху омеги и почувствовал нарастающий там жар и пульсацию. — Тебе больно? Мантус не ответил, но плотно прижал его руку к своему животу и тихонько застонал. Аксель знал, что течки у многих омег начинаются болезненно, но никогда не наблюдал это так близко. Он вспомнил, как кричал Офер у стены в библиотеке, где они впервые поцеловались, а в следующее мгновение их растащил отец. Этот крик он потом постоянно слышал у себя в голове. В памяти застыл образ бледного с горящими глазами брата, согнувшегося от пронзившего его спазма и орущего словно в бреду: «Папа, он не виноват, не виноват». Аксель крепче прижал к себе Мантуса, не убирая руку от его живота, в ушах стучала кровь. Они просидели так какое-то время, пока спазмы омеги постепенно не утихли. Он как-то весь обмяк и плавно опустился на сбившиеся в ком шкуры. В его глазах Аксель прочел немой призыв и стал быстро раздеваться. Омега в это время тоже выполз из своих штанов, альфа помог снять ему рубашку, без них он стал выглядеть еще более хрупким. На его спине просматривался каждый позвонок, ключицы заметно торчали под кожей. Аксель стал покрывать поцелуями его лицо, наваливаясь сверху. Мантус не сопротивлялся, не отвечал на ласки и лишь слегка раздвинул ноги, давая альфе на себя лечь. Член у Акселя давно стоял, и он чувствовал, что кончит, как только войдет в омегу. Альфа скользнул рукой по его промежности, ощутил совсем маленький, но возбужденный член и выделяющий маслянистую смазку анус. Аксель был достаточно одаренным в размерах мужчиной, даже опытные бордельные мальчики под ним по началу вскрикивали и округляли глаза. Впрочем, он бы не поклялся, что они не делали это, чтобы ему польстить. Мантус принял его член, не издав ни единого звука. Он лишь широко раскрыл глаза и бесшумно вздохнул. Аксель расценил, что это можно считать сигналом к дальнейшему тесному общению. Он обхватил ноги омеги руками и стал двигаться. Мантус оказался тесным и горячим внутри. От долгого воздержания и перевозбуждения альфа кончил меньше, чем за минуту, и рухнул на омегу сверху. Отдышавшись, он приподнялся и заглянул в глаза Мантусу. — Я не всегда такой скорострел. Взгляд омеги ничего не выражал, кроме покорности и все той же тоски. Возможно, он опять ничего не понял. — Как ты хочешь? — спросил альфа и не получил ответа. — Что тебе нравится? Мантус смотрел ему в лицо и молчал. Аксель шумно вздохнул, нагнулся и поцеловал его в губы. От поцелуя запах омеги стал ощущаться сильнее. И хоть он почти не отвечал, но альфа почувствовал, что глубокие проникновения языка в его рот омеге нравятся. Он заметно расслабился и обнял Акселя за шею. — Любишь целоваться, значит? Хорошо, — выдохнул альфа и снова впился губами в рот Мантуса. Тот широко раздвинул ноги, Аксель направил член в его сочащийся смазкой анус. Он стал двигаться медленно, продолжая целовать Мантуса в губы и теперь никуда не спеша. В этот раз омега его опередил, сначала стал хрипло дышать, и, когда альфа чуть увеличил темп, застонал и выгнулся. Аксель растянулся в довольной улыбке, разглядывая его раскрасневшееся лицо и лихорадочно блестящие глаза. В этот момент омега показался ему очень красивым. Раньше Акселю особенно не было дела до оргазма омег, с которыми он спал. Они получали его деньги, и не малые, и потому он подспудно не верил им, даже когда они извивались под ним и орошали спермой его живот. Это все было как будто не по-настоящему. А сейчас этот незнакомый, навязанный ему омега, доверился ему, впустил в себя и испытал яркий, неподдельный оргазм. Почему-то для Акселя это было важно. Он снова поцеловал Мантуса в губы и продолжил медленно двигаться, пока не кончил сам. Аксель не понял, сколько времени прошло, когда они наконец, остановились и уснули. Омега выдоил его досуха, обжимая его член внутри себя и не давая выйти из своего тела. Альфе даже показалось, что они так и заснули, не расцепляясь. Когда Аксель проснулся, Мантуса рядом не было. В полумраке альфа увидел, что он сидит голый у огня и протирает тело куском влажной шерсти, потом споласкивает его в деревянном ведре и снова растирает себя. Аксель последний раз мылся в реке на привале несколько дней назад, и наверное, здорово вонял. В походе к своему запаху быстро привыкаешь и перестаешь замечать. Альфа поднялся и подошел ближе. Мантус быстро поднял на него глаза и сразу покорно опустил, замерев на месте. — Не бойся меня. Омега не ответил и не пошевелился. — Я тоже хочу помыться, — сказал Аксель. Мантус не кивнул, но понял и принялся растирать тело альфы куском мокрой шерсти. Это не было очень уж приятно. У омеги оказались неожиданно сильные руки, а шерсть была жесткой, к тому же дикари совсем не знали мыла. Но постепенно Аксель привык к ощущениям, и, пока Мантус его мыл, разглядывал тело омеги. Оно было хрупким, но выносливым, было видно, что он много ходит пешком — икроножные мышцы заметно выпирали на ногах, совершенно лишенных растительности, как, впрочем, и все остальное тело. Альфа не дал Мантусу закончить себя мыть и повалил рядом с очагом на кусок вытертой от времени оленьей шкуры. Омега спокойно подчинился. Он лежал лицом вниз, упираясь лбом себе в руку. Чуть прогнувшись назад, он безропотно принял член Акселя. И эта покорность заводила альфу больше всего. Ему нравилось быть единственным активным участником в сексе, хоть он и понимал, что кто-то может посчитать это скотством. Поэтому он всегда спрашивал, чего хочет партнер. Даже когда спал с проститутками. И те обычно предлагали ему самые разные позы и вариации, готовые к любому капризу и привыкшие ко всему. В итоге Аксель всегда уходил из борделя с чувством внутренней неудовлетворенности. Хотя что бы было проще сказать — лежи лицом в подушку и не шевелись, я сделаю все сам. Но Аксель почему-то никогда так не делал. Альфа несмотря на то, что они занимались сексом почти всю ночь, кончил достаточно быстро. Омега под ним даже не пикнул. Освободившись от груза тела Акселя, он поджал под себя ноги и остался с приподнятым вверх задом и опущенной вниз головой. — Я сделал тебе больно? — спросил альфа, но ответа не дождался. — Ты вообще умеешь разговаривать? Скажи что-нибудь. Мантус продолжал молча стоять на коленях, опустив голову на руки. Альфа сгреб его с пола и приподнял, чтобы заглянуть в глаза. Там он не прочел ничего, кроме нового призыва. Аксель жадно поцеловал его в губы, и вскоре они снова лежали на полу. Альфа вколачивал член в тело распластавшегося под ним омеги, по-прежнему не издающего ни звука. К концу второго дня течки Аксель уже привык к его молчанию и научился понимать его без слов. Тем более, что их желания сейчас четко совпадали. Жар омеги нарастал, и альфа ощутил, что его эрекция тоже не спадает даже после оргазма. Он раньше никогда не испытывал ничего подобного. Аксель только потом понял, что за все время течки Мантуса даже ни разу ничего не ел. Только пил из большого кувшина, который подавал ему омега в перерывах между их спариванием. Вождь был довольно точен в своих формулировках. Ничем другим этот молчаливый секс и не был. К концу третьего дня жар омеги стал спадать, альфа чувствовал это по его изменившемуся запаху. Но Мантус продолжал призывно смотреть на Акселя, приподнимал зад, стоя на коленях, низко опустив голову. Эта поза просто не давала шанса альфе снова к нему не пристроиться. Аксель и не догадывался, что может быть настолько неутомимым, притом, что кроме призывных взглядов и поз омега никак свои желания не демонстрировал и по-прежнему вел себя абсолютно пассивно. — Ты хочешь забеременеть, — осенило вдруг Акселя, когда он уже вышел из тумана их трехдневного почти непрерывного спаривания. Мантус снова не ответил, но альфа почувствовал, что прав. Потому что, как только течка омеги прекратилась, он встал посреди ночи, быстро привел себя в порядок и вышел из шатра, даже не оглянувшись на Акселя. Тому ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. В паре шагов от шатра он встретил начальника отряда Питера Класа. На его хмуром лице была трехдневная щетина, глаза впали в глазницы. Увидев принца, он поднялся, поклонился в знак приветствия и внимательно на него посмотрел. — Что ты тут делаешь? — сумрачно спросил Аксель. — Жду ваших указаний, — без выражения ответил Клас. — Вы исчезли и не возвращались… — Я был занят, — перебил его Аксель и отвел глаза. — Мне пришлось в этом убедиться, ваше высочество, — отчитался начальник отряда и посмотрел себе под ноги. — Я прошу прощения. — Что они тебе сказали? — с кривой усмешкой спросил Аксель и почесал заметно заросший подбородок. — Я не рискну это вам повторить. — Они не соврали, — тихо сказал Аксель и огляделся. Ночной лагерь был тих. Убывающие луны висели низко над землей, наполовину затянутые тяжелыми тучами. Было совершенно не понятно, куда в такую пору отправился Мантус, истощенный течкой, отсутствием еды и бесконечным сексом. Вернее, спариванием.  — Как дела в отряде? — поинтересовался Аксель. — Кроме того, что все обеспокоены вашим отсутствием, благополучно. Дикари каждый вечер приносят нам туши вепрей и оленей, солдаты сыты. Будь тут еще хороший трактир… — С местными были стычки? — Они с нами вообще не общаются. На вопросы не отвечают. Женщин и омег от нас, понятное дело, прячут, — недовольно ответил Клас. — А ты бы как-то по-другому на их месте поступал? — поинтересовался Аксель. — Мы для них такие же дикари, как и они для нас. — Мы своих омег под чужаков не подкладываем, — сухо заметил Клас. — Ага, мы ими на постоялых дворах торгуем. У нас цивилизация, — невесело хмыкнул Аксель и направился к своему шатру. Зайдя внутрь, он махнул слуге в знак того, что никаких приказаний не последует, разделся, залез в свой спальный мешок и мгновенно заснул. Проснулся он от легкого толчка в плечо. Аксель открыл глаза и увидел испуганное лицо Сима. — Они ушли, — сказал тот. Аксель спросонья не понял, о ком он говорит, встал, позволил себя одеть и вышел наружу. Солнце стояло в зените. Поляна, на которой еще вчера остановилось племя Великого волка, была пуста, словно там никого не было. Даже трава казалась не примятой. — Почему меня не разбудили? — спросил Аксель, хмуро оглядываясь вокруг. Рядом стоял Питер Клас. — Мы все разом заснули. Даже часовые. А когда проснулись… — начальник отряда замолчал и посмотрел себе под ноги. — Виновных я, конечно, накажу. — Не стоит, — отмахнулся Аксель. — Омега вождя — маг. Очевидно, он навел на нас морок. — Они не хотели, чтобы мы знали, куда они пошли. Даже следов не оставили. — мрачно отчитался Клас. — Я думаю, нам надо возвращаться домой, ваше высочество. — Я спрашивал твоего мнения? — Нет. — Тогда держи его при себе, — жестко отозвался Аксель и поправил перевязь у себя на груди. — Мы выдвигаемся. Пусть солдаты собирают палатки. — Скоро солнце уйдет, не разумнее ли… — Я спрашивал твоего мнения, Клас?! — рявкнул Аксель, и солдаты, стоявшие неподалеку разом вздрогнули. — Выдвигаемся! Последний приказ он отдал громко, так чтобы его услышали все, а сам вернулся в свою палатку и развернул карту Севера. Словно бы что-то там за время его случки с Мантусом могло измениться. Он кусал губы и прикидывал, сколько времени у них займет обогнуть горный перевал и выйти в долину с другой стороны. Если верить картографу, дня два. Но Аксель уже убедился, что карта, составленная в королевской библиотеке Бергофа, во многом ошибалась. Впрочем, как и он сам. Поход оказался гораздо более тяжелым и непредсказуемым, чем он ожидал. Сидя в седле и медленно продвигаясь по холмам вдоль шумящей неподалеку маленькой горной речки, Аксель думал о Мантусе. В глазах стоял его взгляд, полный тоски. Вероятнее всего, они больше никогда не увидятся, и альфа никогда не узнает, получил ли омега от него то, что так хотел.