Дети Дракона

Чем ближе подбиралась к Бергофу зима, тем больше становилось беспокойство Офера о судьбе брата. Мысли о нем отвлекали его даже от собственной беременности, временами он почти забывал о ней, гуляя по осеннему королевскому саду в попытках унять тревогу. В город давно вернулись придворные, уехавшие на лето в свои поместья, но светская жизнь в столице словно замерла. Король не собирал никаких пиров, в отсутствии наследного принца как будто не за чем было устраивать балы и приемы. Офер помнил, как в канун зимнего праздника в прошлом году дворец кишел молодыми омегами. Сейчас их здесь почти не было. Один Берти слонялся по дворцу в поредевшей компании жен и омег видных сановников. Его младший брат Клайд умудрился найти себе мужа во время поездки к морю и, судя по скоропалительно устроенной свадьбе, дело шло к рождению первенца. А Берти по-прежнему ходил в статусе отвергнутого принцем омеги. Его красота не поблекла, но из глаз ушел блеск. При встрече Берти неизменно интересовался здоровьем Офера, и тот делал вид, что не замечает плохо скрытой издевки. Но в одно холодное осеннее утро, когда в небе висели тяжелые тучи, а в воздухе пахло дымом сожженной листвы, он не выдержал и сказал: — Берти, перестаньте так беспокоиться обо мне. Я не болен, я просто жду ребенка. Вы бы тоже сейчас ждали, не будь вы столь малодушны. Берти при этих словах побледнел и нервно спросил: — О чем вы, ваше высочество? — Восточное крыло по ночам привлекает тех, кто хотел бы сохранить свою репутацию. Но в этом дворце даже у стен есть уши и глаза, Берти, — устало сказал Офер, плотнее закутался в теплый плащ и пошел в сторону омежьей башни. За спиной он слышал приглушенный взволнованный шепот Берти и пары его друзей. Оферу было все равно до их кудахтанья, он хотел увидеть Сирила и спросить о судьбе брата. Не дойдя до башни, он заметил отца-омегу, спокойно стоящего у входа, словно в ожидании. — Я знал, что ты придешь сегодня. Холодные дни навевают на тебя тревожные мысли. — Папа, скажи, как там Аксель? — без обиняков спросил Офер и взял отца за руку. Лицо Сирила было спокойным и доброжелательным. Как всегда. — Ты ведь можешь его увидеть с помощью магии? — Своих детей я могу почувствовать, не прибегая к помощи волшебства, — улыбнулся Сирил и сжал руку сына в своей. — И что ты чувствуешь? — Что ты очень волнуешься о нем. — Папа, я прошу, не мучай меня, — взмолился Офер и заглянул в светящиеся потусторонним светом глаза Сирила. — Скажи хотя бы, он жив? — Да, он жив, Фейри. Больше я ничего не скажу, — Сирил попытался обнять Офера, но тот отпрянул. — У каждого из вас своя судьба. Его удел — война и странствия. И он исполняет свое предназначение. А ты сейчас исполняешь свое. — Не знаю, как с тобой король живет, — рассерженно выкрикнул Офер и освободил свои руки из рук отца. — На его месте я бы тебя придушил, отвечай ты так на каждый мой вопрос! — Дракона не так-то легко придушить, мой мальчик, — иронично напомнил Сирил. Его совсем не удивила и не вывела из себя вспышка гнева Офера. Тот отвернулся и быстро пошел прочь, придерживая уже порядком округлившийся живот. В глазах стояли злые слезы. Остаток дня Офер провел в своих покоях, глядя в окно на королевский сад с растерявшими яркую листву деревьями. Он чувствовал, что тоже растерял всякую надежду на то, что когда-нибудь они будут с Акселем вместе. Мечты об этом приходили только на грани сна и реальности, в остальное время Офер читал книги о дальних странах, истории войн с островитянами и легенды о землях, которые сейчас назывались гиблыми. Именно оттуда когда-то пошел род Берсонов и их королевство. Там Сирил обрел магическую силу, там они вместе с опальным принцем Арсом прятались от гнева его венценосного брата. Это был мир, превращенный из колыбели цивилизации в безлюдное место, полное призраков и таинственных сил, неподвластных даже Сирилу. Офер спрашивал у него, как так случилось, но его ответы, как всегда, были уклончивыми. — Иногда то, что мы так любим и хотим сохранить, надо просто отпустить, — грустно сказал Сирил. — Но лишь немногие из живущих на это способны. Маги прошлого хотели оградить свои земли от захватчиков любой ценой. И теперь там могут выжить лишь призраки и те, кто их видит. Офер, хоть и владел магией, чтобы скрываться от посторонних глаз и маскировать свой запах, призраков никогда не видел. И не хотел видеть, хотя знал, что они обитают и в его родном замке. Но его никогда не манили мрачные тайны мертвых, магия волновала его только в практическом смысле — как воин он был слишком слаб физически, и это приходилось компенсировать ловкостью и магическими фокусами. А сейчас ему не нужны были даже эти навыки, без Акселя все как будто утрачивало смысл, жизнь теряла вкус, а будущий ребенок тоже как будто ничего не значил. К началу зимы весь королевский двор словно погрузился в спячку, король отвергал все попытки распорядителя празднеств Манфреда устроить прием для заскучавших аристократов. Арс был занят постоянными военными советами и попытками решить проблемы на островах, не выезжая из столицы. По вечерам он часто навещал Офера, но почти не делился с ним новостями. — Тебе вредно волноваться, — твердил он. — А тебе вредно держать все в себе, папа, — однажды возразил Офер и сел к отцу ближе. — На островах снова бунт? Король долго молчал, закусив губу и глядя в тлеющий в камине огонь. — Не знаю, Фейри. Я получаю слишком противоречивые сведения. Островитяне выбрали общего вождя — как раз того негодяя с перерезанным горлом. Его кличка — Нарвал. Или это фамилия — этих варваров не поймешь, — мрачно произнес Арс. — И он устраивает бунты? — В том то и дело, что нет. Он приезжает на наши острова из-за рифов, заручается поддержкой местных кланов и успевает уплыть до того, как его поймают мои солдаты. Так он объехал почти все наши островные владения. Мои шпионы об этом мне доложили. — И чего он добивается? — поинтересовался Офер, чувствуя, что его сердце начинает биться чаще, когда они говорят об этом варваре. — Непонятно, — раздосадовано ответил король. — После его визитов островитяне ведут себя как паиньки. Даже обычных стычек с королевскими войсками почти не случается. — Думаешь, этот Нарвал готовится к войне? — Думаю, да, — сказал Арс и встал с кресла. Он посмотрел в темную зимнюю ночь за окном. — Он копит силы и ждет подходящего момента, чтобы повести за собой все острова. — И ты не можешь выслать отряд, чтобы расправиться с ним? — спросил Офер и тоже встал с места. — Выслать я могу. И высылаю. Но его никто не может поймать. Морские боги на его стороне. Если бы Аксель был здесь… — король осекся и посмотрел на сына. — Но его здесь нет, — мрачно напомнил Офер и отвернулся от отца. — И если он не вернется с севера, я тебе этого никогда не прощу. — Я сам себе этого не прощу, Фейри, — тихо сказал Арс и покинул его покои. Разговоры об Акселе для них обоих были невыносимы. *** Отряд Акселя остановился в пещере с рисунками на стенах на пару дней. Нужно было пополнить запасы пищи, а вокруг этого места оказалось на удивление много живности. Словно нарисованные твари, выходя наружу, становились настоящими. Аксель тоже отправился на охоту, взяв с собой Мантуса. Во-первых, потому что тот знал местность, и, хоть и продолжал молчать, жестами изъяснялся довольно доходчиво. Во-вторых, не хотелось оставлять его в лагере, где к нему могли приставать солдаты. Аксель не верил, что его авторитет их удержит. Мантус охотно отправился на охоту и навел отряд на место водопоя диких коз, и пока солдаты догоняли разбежавшееся по холмам стадо, собирал корни каких-то растений вдоль реки. Аксель следил за его действиями и думал, что будь он простым солдатом, трахнул бы омегу прямо здесь, пока тот то и дело наклоняется за очередным корешком. Но альфа считал такое поведение недостойным принца. Вторая ночевка в пещере была для него еще тяжелее первой. Он уложил Мантуса рядом с собой и мучился от накатившего желания секса. Но трахнуть его на глазах у своих солдат не мог. К тому же омега никак не демонстрировал желание с ним сближаться. Он старательно избегал их физического контакта и никогда не смотрел альфе в глаза. На третий день Аксель велел выдвигаться в путь. Отрядный повар сумел засолить мясо впрок, а часть они закоптили в костровой яме, которую нашли рядом с пещерой. Очевидно, тут периодически останавливались кочевые племена. Мантус продолжил вести их на запад, они перешли реку вброд в месте, где она заметно мелела, и сквозь прозрачную ледяную воду можно было увидеть множество зеленых камней с золотыми прожилками. Члены отряда принялись искать самородки, и нескольким из них повезло. Видя эту охоту за золотом, Мантус вдруг помрачнел и впервые коснулся Акселя с момента их встречи. Он схватил альфу за руку, поднял с берега кусок золотоносной руды и демонстративно выкинул обратно. — Хочешь, чтобы мы выбросили все золото, что нашли? — спросил Аксель. Мантус кивнул, на его лице застыла тревога. Он смотрел на действие золотоискателей так, словно при нем совершалось святотатство. Видимо, золото у дикарей было под запретом. Аксель попытался объяснить Мантусу, что это просто его предрассудки, но тот лишь махал руками и требовательно заглядывал ему в глаза. Видимо, считал повод достаточно весомым, чтобы нарушить свою привычку не смотреть на альфу прямо. Поняв, что Аксель не прикажет солдатам выбросить золото, Мантус сел на берегу и достал свой бубен. — А вот этого не надо, — Аксель, разозлившись, поднял его с земли. — Мы только вышли, хочешь поболтать со своими духами или что ты там собрался сделать — будешь это делать на привале, когда я разрешу. Ясно? Мантус побледнел и закрыл глаза, словно испугался его. Аксель повернулся к солдатам и велел выдвигаться в путь. Он видел, как оттопыриваются карманы солдат, слышал, как в их заплечных сумках перекатываются камни золотоносной руды, и замечал, что по мере продвижения в горы Мантус становится все более мрачным. Он вел их к горному перевалу, который был уже виден вдали, и потому Аксель не опасался, что омега ведет их не туда, куда надо. Теперь альфа тревожился о том, как бы Мантус не сбежал. Вид у него был сейчас самый несчастный. Они выбрали более-менее ровное место среди скал, поросших редкими кривыми соснами. Аксель увидел, что омега с неожиданной для него силой вбивает жерди своего шатра в каменистую почву. — Сегодня ты ночуешь в моей палатке, — приказал он. — Сегодня и всегда. Мантус при этих словах застыл, стоя к альфе спиной. Тот проследил за тем, как спустя пару минут он сложил жерди и положил их в повозку к остальным своим вещам. Потом, он, не глядя на Акселя, направился вон из лагеря. — Стой, — рявкнул альфа. Омега остановился. — Отныне без меня ты никуда не ходишь. Даже по нужде. Я не хочу отбивать тебя от голодной до ласк солдатни. Последние слова он прибавил, чтобы донести до омеги свое стремление о нем позаботиться. Но вышло как-то фальшиво. — Ты вроде в бубен свой хотел постучать. Сейчас самое время, — хрипло заметил Аксель, видя, что омега так и стоит на границе лагеря, не двигаясь с места. Мантус медленно развернулся, с каким-то обреченным видом побрел обратно и сел рядом с белой палаткой Акселя. Ее уже разложил Сим и теперь суетился рядом, таская в нее спальные мешки и походную мебель. К ужину омега не притронулся, сидел в углу палатки, отвернувшись к стене. Аксель, глядя на это, окончательно вышел из себя. — Послушай меня внимательно, омега! Я не буду идти у тебя на поводу и позволять делать, что тебе вздумается. Ты в отряде мужчин, которые видя такое, тут же примут это за мою слабость. Может подняться бунт, меня могут убить, а ты пойдешь по рукам как портовая шлюха! Поэтому прекрати изводить меня своим молчанием и несчастным видом. Мне и без того проблем хватает! Аксель стянул с себя сапоги, походный плащ и легкий доспех, оставаясь в одной рубахе и штанах. Потом он, поколебавшись, стянул их и двинулся к омеге. Мантус, услышав его за спиной, развернулся и тоже стал раздеваться. Он аккуратно сложил свои вещи у стены и абсолютно голым проследовал к спальному месту Акселя. Там он опустился на колени и вытянулся, выгибая спину и выставляя свой зад. У альфы еще с момента начала этого разговора член стоял колом. Он пристроился к Мантусу сзади и тут же в него вошел. Это было не слишком приятно — омега был почти сухим внутри. Он не издал ни звука, а лишь слегка дернулся от проникновения. Аксель понял, что омега отдался явно не от большого желания близости с ним. Но остановиться он бы не смог, стал ритмично вколачивать в него член и вскоре кончил. Упав на Мантуса сверху, Аксель придавил его к земле, не желая выходить из его тела. Омега под ним почти не дышал и не шевелился. — Если ты не хочешь трахаться, зачем зад подставляешь? — недовольно спросил Аксель и приподнялся. Мантус вместо ответа отвернулся от него и лег в позу эмбриона. Альфа смотрел на него в полумраке северной ночи и ощущал досаду от произошедшего. Но не придумал ничего лучше, как лечь рядом и укрыть омегу одной из шкур, служивших ему одеялом. Уже на грани сна и бодрствования Акселю пришло в голову, что Мантус может ночью сбежать. Тогда он приблизился к нему вплотную, обхватил его тело руками и ногами и почти сразу заснул.