Дети Дракона

Аксель проснулся как от толчка. Поднявшись, он понял, что спит на лежанке один. Огонь в очаге погас, снаружи раздавался гул ветра. Он вскочил на ноги, позвал омегу, нашарил в темноте свои сапоги и одежду, схватил меч и вышел из палатки. Была глубокая ночь, но здесь, на севере небо не становилось черным, и даже в такую пору было каким-то белесым. Лагерь, который они установили между холмов у подножия горы, спал. У едва тлевшего костра клевали носами дежурные. — Мантус! — Аксель звал омегу много раз, оглядываясь по сторонам и ощущая смесь злости и страха. К нему подбежал солдат из караула. — Вы видели, куда пошел мой омега?! — заорал Аксель, дернув его за воротник. Солдат испуганно ответил, что ничего не видел. Альфа оттолкнул его в сторону и пошел между палаток, прислушиваясь и приглядываясь. Вполне возможно, Мантус вышел по нужде, и его поймал кто-то из солдат, думал он. За время похода все так одичали, что Аксель бы не удивился такому. Вдруг что-то заставило его поднять голову и посмотреть на гору. И там, на склоне, сквозь ночную тьму он различил движущуюся на фоне снегов темную точку. Он не сомневался, что это был Мантус. Вскочив на лошадь, без седла, он рванул за ним. Больше не звал, потому что понял, что омега на его крики не вернется. Аксель несся во весь опор, благо тропу, которую расчистил Мантус силой своей магии, еще не засыпало снегом. Преодолев резкий подъем, он оказался на небольшом плато, откуда омега свернул с основной дороги и вскарабкивался куда-то по скале. — Стой! — крикнул Аксель, слез с лошади и помчался за ним. Мантус остановился, повернулся к нему и посмотрел с уже знакомой тоской. — Я запретил тебе уходить! — с гневом выкрикнул альфа, с трудом преодолевая расстояние между ними. Мантус лез на гору по какой-то козьей тропе, покрытой льдом и снегом, и Аксель пару раз едва не скатился кубарем вниз, пока полз за ним. Омега выставил руки в жесте предостережения. Он указал на Акселя, а потом вниз — на лагерь, расположенный в долине. — Я не вернусь без тебя, — отрезал альфа и попытался схватить его за руку, но Мантус юрко вывернулся. Он отрицательно покачал головой, показал на себя, а потом вверх на гору. — Ты никуда не пойдешь! Возвращайся! — заорал Аксель, его крик громким эхом отразился от вершины горы. Мантус испуганно приложил палец к губам и замотал головой. Он развернулся и быстро двинулся по тропе наверх, а Аксель так же стремительно полез за ним следом. Но догнать его было не так-то просто. Маленький и маневренный, он цепко хватался за выступающие камни и лез вверх. Аксель почти ничего не видел в мутной мгле северной ночи, был тяжел и постоянно оскальзывался, но все равно полз. Он злился на омегу, который внезапно решил от него сбежать, причем совершенно безо всякой причины. А ведь Аксель только решил на нем жениться. Ему казалось, что теперь, когда они вышли из-за гор, и впереди их ждал лишь долгий переход через холмистую долину в сторону королевства Берсонов, уже не может случиться никаких неприятностей. Он нашел месторождение золота и меди. Но самое главное — он нашел Мантуса. А теперь тот ускользал от него, карабкаясь куда-то в горы неизвестно зачем. Омега намного опережал Акселя, вскоре его фигура исчезла за очередным валуном. Альфа едва взобрался за ним, стараясь не глядеть вниз и не думать, что он в шаге от того, чтобы разбиться о скалы. Они оказались на небольшом горном плато, которое было совершенно не видно из долины за грядой огромных камней. Мантус шел между них так, словно точно знал дорогу. Аксель же в полутьме то и дело наталкивался на невидимые препятствия, спотыкался и рассек себе колено о ледяной валун. В центре плато виднелось замерзшее озеро. Его поверхность была полностью затянута толстым слоем льда. — Зачем ты сюда пришел? — спросил Аксель, наконец догнав омегу, стоявшего у края замёрзшей воды. Тот не повернул к нему голову и, казалось, прислушивался к чему-то. Лед под тяжелой поступью Акселя заскрипел, когда он подошел к омеге и попытался схватить его за руку. В этот миг гладь озера лопнула, и оттуда в воздух взвилась какая-то большая белая тварь. В темноте и ледяном крошеве, летящем во все стороны, Аксель не смог ее разглядеть. Он инстинктивно схватил Мантуса и оттащил от края озера. — Оставь мою добычу, чужак, — услышал альфа прямо у себя в голове свистящий и какой-то совершенно не живой голос. Он шарахнулся, прикрывая своим телом Мантуса и уставился на зависшего над ними в воздухе дракона. Аксель вытащил меч и встал во весь рост, задрав голову и пытаясь понять, как ему одолеть этого внезапно появившегося врага. Дракон был похож на гигантского полоза, его длинное тело извивалось в воздухе, как воздушный змей, короткие лапы были прижаты к туловищу, а за спиной рассекали воздух два больших прозрачных крыла. Глаза чудовища были слепы. — Зачем ты пришел в мой дом, чужак? — снова услышал Аксель у себя в голове голос дракона. — Уходи, мне нужен только омега. — Я его тебе не отдам, — хрипло ответил альфа, чувствуя, что здесь вблизи ледяного чудовища его пробирает смертельный холод. — Он уже мой, — голос дракона казался издевательским. — Он пришел сюда сам, чтобы стать частью меня, отдать мне свою магию и умереть. — Мантус мой омега, и ты получишь его только убив меня, — выкрикнул Аксель и наставил меч на чудовище. Дракон поднялся выше, огласил горы каким-то скрипящим воем, от которого тут же заложило уши. Он бросился на альфу, но тот отбил атаку. Послышался противный лязг железа по ледяной чешуе. Дракон взмыл в воздух и полетел камнем вниз. Он летел прямо на выставленный Акселем меч. От удара оружие переломилось, как хрупкая сосулька. Меч из самой прочной стали, выкованный лучшими кузнецами королевства, украшенный именной монограммой Берсонов, рассыпался мелкими осколками у ног альфы. Дракон же, очевидно, не пострадал вовсе. Он продолжал кружиться в воздухе над альфой и сжавшимся в комок рядом омегой, по-прежнему, не издающим ни звука. — Уходи, чужак. Это твой последний шанс спастись, — услышал Аксель. — Ты убил моих людей. И я не дам тебе убить еще и Мантуса. Он мой. Я его альфа! — Ты лжешь. Ко мне приходят только одинокие омеги. А этот бедняга потерял своего альфу и единственного сына. Он не смог их уберечь силой своей магии. И потому он проклят. Он навлек несчастье на свое племя, навлечет и на тебя. Зачем тебе такой омега, чужак? — голос дракона звучал угрожающим свистом. Но Аксель почувствовал, что тому важно, чтобы он сам отступил. Словно, убей дракон альфу, добыча не была бы столь желанной. — Я его тебе не отдам, — твердо сказал Аксель. Дракон издал громкий вопль и взмыл высоко в небо. Альфа понимал, что биться с чудовищем голыми руками — это заранее проигранный бой. Но отступать не собирался. Время словно застыло, он видел, как дракон стремительно приближается, но за эти секунды в его голове пронеслось множество мыслей. Аксель обернулся на омегу и крикнул: — Скажи ему, что я твой альфа! Мантус в ужасе глядел на него и по-прежнему молчал. Дракон бросился на Акселя, тот попытался схватить его за крыло и сломать — те, казалось, состояли из тонкого льда и выглядели самой хрупкой частью его тела. От прикосновения к нему, альфа испытал жгучую боль. Он увидел, что острая, как бритва, чешуя оставила на его ладонях кровавые следы. Дракон снова взмыл в небо с пронзительным криком. Он метался в предрассветном тумане, как трепещущее на ветру знамя. — Мантус, ты будешь моим омегой? — выкрикнул Аксель, пытаясь перекрыть своим голосом крик дракона. Он протянул ему свою окровавленную ладонь. Мантус вложил в нее свою тонкую руку, и альфа рванул его на себя. — Я не знаю, зачем ты решил отдать свою жизнь этому чудовищу. И мне не важно, что с тобой было до встречи со мной. Но я хочу, чтобы ты стал моим. Навсегда, — твердо сказал альфа, глядя Мантусу в глаза. — Ты согласен? Омега несколько мгновений молчал, а потом кивнул и опустил взгляд. Аксель прижал его к себе и сказал: — Тогда нам надо выбираться отсюда. В эту секунду сверху на них налетел ледяной дракон и с силой толкнул на землю. Аксель прикрыл собой Мантуса, вцепился в змеевидное тело чудовища, стараясь не подпустить его к нему. Дракон взвыл как от сильной боли. Альфе тоже было нестерпимо больно, его пальцы мгновенно задеревенели. Но он лишь сильнее сжал их на шее чудовища. — Ты сын дракона! — сквозь вопли прозвучал голос дракона у альфы в голове. — Нет, я сын короля, — ответил Аксель. — В тебе течет кровь дракона, и ты оставил дома того, кто предназначен тебе судьбой. Вернись и заверши то, что начал. Ваш сын станет великим драконом. — Мой омега здесь, и я не дам тебе меня обмануть! — выкрикнул альфа, с оторопью наблюдая, как его руки, сжимающие тело чудовища, стремительно бледнеют. Но он не разжал этих смертельных объятий, потому что видел, что и самому дракону это причиняет страдание. — Это ты себя обманываешь, альфа. Ты пришел сюда как изгнанник и вор. Ты украл мое золото, а теперь хочешь украсть мою добычу. Отступись, и я награжу тебя. Я дам тебе золото. Ты вернешься домой, свергнешь своего отца и женишься на брате. Ты ведь этого хочешь, сын Сирила? — Я сын Арса. И тебе меня не соблазнить, — хрипло сказал Аксель, уже выбиваясь из сил. — Ты сын сумрачного дракона, чужак. Я чувствую на тебе его защиту. Отступи. Вернись к тому, кто тебя любит. Кого любишь ты. Твой омега ждет тебя… — Мой омега здесь. А ты сдохнешь тварь! — заорал Аксель и из последних сил навалился на дракона, тот пытался вырваться, взмыть в небеса, но руки альфы словно приросли к его телу. — Ты не сможешь убить меня, альфа, — сказал дракон. — Я дух этих гор. Их хозяин. Если ты даже разрушишь мое тело, гора породит новое ледяное яйцо. Отпусти меня, и я дам все, что ты хочешь. Альфа не отвечал и продолжал душить своего врага, тот извивался и, казалось, стремительно терял силу. — Отпусти меня, альфа, — взмолился дракон. — Я дам вам уйти и награжу золотом. Я дам тебе и твоим потомкам право добывать золото в моих горах. Покуда живет твой род. Аксель не хотел отступать, хотя сам выбился из сил, совершенно не чувствовал своих рук, а его лицо совсем онемело. Мантус тронул его за плечо, с испугом и мольбой глядя в глаза. Альфа понял, что тот просит отпустить дракона. Что-то заставило его подчиниться. Он разжал пальцы, чудовище против ожидания не взмыло в воздух, а проползло змеей по берегу и нырнуло в озеро, чья гладь тут же затянулась льдом. Стало невероятно тихо. Аксель лежал навзничь, смотрел в мутное северное небо и совершенно не чувствовал своего тела. Он даже не заметил, как погрузился то ли в сон, то ли в глубокий обморок.