Дети Дракона

— Ты же понимаешь, что, выходя за этого дикаря, ты кладешь голову в пасть дракону? — тяжелым голосом спросил король, глядя на младшего сына. — Довольно странно слышать такие сравнения от человека, который спит с драконом в одной постели много лет, — заметил Офер. Они сидели в привычной для них обстановке его покоев, у камина, в котором жарко горел огонь. — Ты понял мою мысль, — мрачно сказал Арс. — Этот головорез может убить тебя в любой момент, просто чтобы отомстить мне. И я не смогу тебя защитить. — Ты и так слишком долго меня защищал. Я выйду за Зигфрида. — Есть много других, более достойных альф, — убежденно сказал король. — Любой будет рад взять тебя в супруги даже с ребенком от этого варвара. — Зачем мне выходить замуж за кого-то другого, когда отец моего сына сам жаждет на мне жениться? Когда этот союз сможет разрешить так много проблем? — Нарвал хорошо говорит. Но он отморозок, и я не доверяю ему. Я прошу тебя, Фейри, подумай еще раз! Арс протянул руку к сыну и заглянул ему в глаза. — Я все решил. И мое решение поддерживает Сирил. Поэтому я прошу тебя — не чини мне препятствий. Я хочу выйти за Зигфрида. И как можно раньше. *** Новый раунд королевских переговоров с Нарвалом был назначен на следующий день после того скандала и появления дракона в зале аудиенций. Аксель шел туда с одной лишь мыслью — не убить этого наглеца прямо там, в отцовском кабинете. Всю ночь он плохо спал и полагал, что и король тоже не сомкнул глаз при мысли о скорой свадьбе Офера с этим проходимцем. Аксель был настолько взвинчен, что даже присутствие Мантуса его не успокоило. Мерный стук бубна омеги ввел его скорее в транс, чем в сон, в котором он и провел всю ночь. Утром Мантус посмотрел на альфу с опаской, словно бы тот мог причинить ему какой-то вред. Видимо, омега уловил настроение Акселя в отношении Нарвала. Альфа сжал в ладони руку Мантуса и тихо сказал: — Мой брат выходит замуж. И мне не нравится его жених. Я опасаюсь, что он причинит ему вред. Мне невыносимо думать об этом. Мантус подался вперед и поцеловал Акселя в лоб, а потом прижался всем телом, словно замерз и нуждался в тепле. Альфа не притрагивался к нему вчера, и ночью ему было не до секса. И сейчас он прижался к Мантусу, вдохнул его запах и сказал: «Хорошо, что у меня есть ты». Аксель быстро стянул с омеги штаны, а тот вдруг сам приподнялся и сел на эрегированный член альфы. Мантус издал едва слышный стон и стал медленно двигаться. Аксель удивился — обычно омега был крайне пассивен, и эта черта в нем всегда альфе нравилась. Но сейчас тот не был способен сосредоточиться даже на сексе, и потому нетипичное поведение Мантуса в постели его вполне устраивало. Он подумал, что омега так себя ведет, потому что тонко чувствует его состояние. И тогда он лег на спину и позволил Мантусу скакать на нем, придерживал его за бедра и подмахивал снизу. Он долго не мог кончить и вскоре понял, что омега каким-то образом оттягивает его оргазм, замедляясь каждый раз, когда альфа был почти на пике. Словно Мантус через секс пытался вытянуть из него его тяжелые переживания. Аксель не был уверен, что это сработало, потому что мысль об Офере и Нарвале не покидала его ни на минуту. Но спустя какое-то время альфа взял инициативу в свои руки, опрокинул Мантуса на кровать, пристроился рядом и кончил в пару минут. Упав на омегу после оргазма, он услышал его жалобный всхлип. Боясь, что просто придавил его своим весом, Аксель перекатился на кровать, привстал и заглянул Мантусу в лицо. — Я сделал тебе больно? Омега помотал головой, но его узкие губы были нервно сжаты. — Что с тобой?! Аксель положил ладонь на живот Мантуса и ощутил там сильный спазм. — Ты заболел? У тебя… начинается течка? Омега приподнялся и повис на альфе, упираясь лбом ему в грудь. Аксель мысленно выругался. Он был настолько поглощен историей с Офером, что не заметил состояние своего собственного омеги. Лицо Мантуса покрыла нездоровая бледность, и Аксель потратил остаток утра на разговоры с придворным лекарем, которого спешно вызвал. — Течка начнется через пару дней, не раньше, — констатировал тот, глядя на омегу, свернувшегося в позе эмбриона на постели из шкур и едва позволившего себя осмотреть. — Тогда почему он так выглядит сейчас? — с тревогой спросил Аксель. — У некоторых омег такое состояние может длиться несколько дней. В особенности если течки случаются редко. Когда это было в последний раз? Аксель с трудом вспомнил ту первую течку Мантуса. Сопоставив сроки, он выдал приблизительную дату, и лекарь покачал головой. — Я могу дать лекарство, которое снимет боль. Но ему нужна ваша забота и внимание в эти дни. Аксель еле уговорил Мантуса выпить предложенное лекарем зелье. Очевидно, омега доверял лишь средствам, которые готовил сам. Но запасы трав, которые он принес с севера уже подошли к концу. Аксель разделся, лег рядом и прижался к омеге всем телом. — Тебе легче, когда мы занимаемся сексом? — спросил альфа. Омега неуверенно кивнул. Аксель понял, что обычные позы в его нынешнем состоянии причиняют ему дискомфорт. Тогда он стал покрывать поцелуями лицо Мантуса, тот охотно ответил, и они долго целовались, прежде чем Аксель протолкнул член в омегу, пристроившись к нему сзади на боку. В этот раз он старался прислушиваться к языку тела омеги, двигался медленно и без лишних рывков. Член Мантуса был вялым, но альфа ощущал, что этот медленный секс ему нравится. Внутри омеги было достаточно смазки, чтобы им обоим было комфортно. Аксель излился в Мантуса, и тот сжал внутренними мышцами его член, не давая выйти наружу. Это не было сцепкой, но очевидно, омеге было важно, чтобы Аксель из него не выходил как можно дольше. Они пролежали пару часов, Мантус, казалось задремал, а Аксель прижимался к нему сзади и думал об Офере, Нарвале и себе самом. В полдень была назначена встреча короля с островитянином, на которую Аксель намерен был попасть. Он не хотел оставаться в стороне от судьбы любимого брата. К тому же, если Арс пойдет на условия Нарвала, Акселю в будущем придется иметь дело с ним уже как с герцогом Бланка. В кабинете отца он застал его самого и Сирила. Между ними чувствовалась напряженность. Вернее, эта напряжение исходила от короля, в то время как королевский омега был как всегда спокоен и доброжелателен. — Прежде, чем явится Нарвал, хочу сказать, что я против этого брака, — выпалил Аксель. Арс поднял на него взгляд из-под кустистых бровей и тяжело вздохнул. Сирил ответил за него. — Вопрос брака Офера будет решать Офер. Вы вправе не одобрять его выбор и не идти на прочие условия Зигфрида Нарвала.   — Любой, кто станет мужем Офера, получит от меня и титул и деньги, если у него их раньше не было, — мрачно возразил король. — И Нарвал это прекрасно знает. Мой сын не будет ни в чем нуждаться. Его дети, даже бастарды — принцы крови, потенциально претендующие на престол. И должны расти в определенных условиях. В эту минуту в кабинет вошел Бернард и сообщил о прибытии Нарвала. Вместе с ним в кабинет вошел Офер и сказал: — Вы же не собирались обсуждать мое будущее без меня?! Следующие пару часов они потратили на то, чтобы обговорить целый ряд вопросов, касающихся будущего брака и устройства жизни молодых супругов на островах. Аксель видел, что Нарвал умело продавливает свои решения, а Офер часто ему вторит, будто уже является его супругом и единомышленником. Король пытался подлавливать островитянина на корысти или вранье, но тот всегда приводил весомые аргументы. Арс пытался затянуть помолвку, явно в надежде, что Офер передумает, но тот прервал поток аргументов короля тем, что поднялся и продемонстрировал свой торчащий вперед живот. — Я хочу родить его в браке. И у меня в запасе лишь несколько недель. К тому же с каждым днем мне все тяжелее вынашивать его без альфы. Надеюсь, мне не надо дальше развивать эту мысль? — Офер уставился на отца, и тот заметно покраснел. — А как насчет моего брака? — внезапно спросил Аксель. — Не стоит выдавать замуж младшего брата раньше, чем старшего. Разве не таков обычай? Король перевел на него взгляд, и в его глазах Аксель прочел надежду на возможность оттянуть свадьбу Офера. Но тот возразил: — Обычай и здравый смысл велят выдавать замуж беременного омегу как можно скорее. — У нас говорят то же самое, — поддержал Нарвал. — Я готов соблюсти все ваши условия, подписать любые соглашения, лишь бы поскорее обвенчаться с Фейри и уехать на острова. Чем дольше мы будем находиться здесь, тем больше разброда и шатаний будет среди островитян. Я знаю наш народ. Им нужно видеть перед собой сильного лидера. — Я тоже не вижу смысла в долгом сватовстве, — высказался Сирил, с нежностью глядя на Офера. — Ребенок родится на исходе первого месяца весны. Весенние дети непредсказуемы, и могут появиться раньше срока. — Две недели, — отрезал король, глядя на Нарвала. — Через две недели будет свадьба, если Офер не передумает. До этого времени ты и пальцем не тронешь моего сына. Иначе никакие законы гостеприимства тебя не спасут. Нарвал лишь учтиво поклонился. Аксель не сомневался, что тот исполнит все, чтобы добиться своего и в итоге увезти с собой Фейри, а вместе с ним титул, власть и деньги. Это был опытный и хитрый пират, который знал, когда надо действовать, а когда ждать. В Акселе бурлила злоба от осознания, что у него связаны руки. Нарвал был гостем короля, а теперь еще и женихом его сына. То есть уже фактически родственником. А значит, напасть на него и даже вызвать на честный бой было невозможно. После окончания переговоров он хотел уйти, но король его задержал. — Насчет твоей свадьбы… — начал Арс и поднялся с места. — Я думал, с тебя довольно сегодня разговоров о браке, — удивленно сказал Аксель и подошел ближе к отцу. Внезапное появление Нарвала на горизонте прекратило их глухую вражду и даже объединило. — Я слышал, у тебя сегодня был придворный лекарь, — проговорил король, глядя сыну в глаза. — Слухи в этом замке расходятся слишком быстро, — недовольно отозвался Аксель. — О здоровье моей семьи мне докладывают в первую очередь. — У моего омеги скоро будет течка. Не о чем беспокоиться, — отрезал Аксель. — У меня другие сведения, — возразил король. — Лекарь сказал, что твой омега вряд ли способен к деторождению. Аксель скрипнул зубами и резко выдохнул. — Об этом рано говорить. В любом случае, он уже мой супруг. И наша свадьба — лишь формальность, которую надо соблюсти. — Это не так, — король покачал головой, прошел к окну и уставился на ранний зимний закат. — Пойми меня правильно. Я не собираюсь тебя отговаривать жениться на нем. Я знаю, что такое связь с омегой. Поверь, я прекрасно понимаю тебя. — В твоих словах звучит какое-то «но». — Не торопись венчаться, Аксель, — попросил король, наконец посмотрев ему в глаза. — Да, я первым тебя заставлял жениться. Но сейчас, когда ты нашел омегу, живи с ним как с наложником. По крайней мере до того момента, как он забеременеет. — Что?! Я никогда так не поступлю! Ты заставил меня оставить Фейри, и вот он выходит за этого мерзавца, теперь ты заставляешь меня предать доверие омеги, которого я нашел по твоему же приказу! — Ты неправильно меня понял, сын, — король покачал головой. — Я не жду, что ты бросишь омегу. Но в случае его бесплодности у тебя будет возможность тройственного союза. После твоего венчания с Мантусом это будет сделать гораздо сложнее. Венчание — это не просто бла-бла-бла. Это обряд, скрепляющий союз изнутри. И впустить туда кого-то извне будет практически невозможно. — Я и не хочу туда никого впускать, — отрезал Аксель. — Моя связь с Мантусом — это непросто узы альфы и омеги. Он спас мою жизнь, а я спас его. Это смертные узы. При этих словах король изменился в лице, сел в свое кресло и закрыл лицо руками. — Знаешь, Аксель, когда ты появился на свет, я поклялся, что твой путь будет легче моего. Что я сделаю все, чтобы мои дети не страдали так, как страдал я до того, как стал королем, и после. Но теперь я вижу, что моей клятве — грош цена. Я никого из вас не уберегу от вашей судьбы. Это не в моей власти. —  Это никогда и не было в твоей власти, папа. — Теперь я убедился в этом на собственном опыте, — горько сказал король и протянул сыну руку. Аксель впервые за долгое время почувствовал, что отец его по-настоящему любит и болеет за него душой. *** Две недели до объявленного дня свадьбы проходили в пирах, танцах и прочих светских мероприятиях, организованных распорядителем двора Манфредом. В столицу стекались аристократы со всех провинций, чтобы посетить свадьбу сразу двух принцев Берсонов. Аксель настоял на том, чтобы обвенчаться со своим дикарем с севера в тот же день, когда Нарвал официально станет частью королевской семьи. Офер видел в этом какую-то особую иронию судьбы. Каждый из них в попытках разорвать их преступное взаимное влечение, нашел себе по дикарю. Словно только что-то совершенно чуждое и противоположное тому, чего так жаждало сердце, могло все исправить. Офер теперь выходил в свет ежедневно, встречался со своим женихом на пирах и разговаривал только при многочисленных свидетелях. Обычно так и выглядели придворные ухаживания. Альфа уделял внимание омеге, дарил ему подарки, танцевал на балах, вел учтивые беседы с его родней и никогда не переходил границ, по крайней мере на людях. Именно по его поведению в этот период родня могла принять решение, подходит ли жених, может ли он держать себя в руках и насколько серьезны его намерения. Нарвал этот протокол исполнял неукоснительно, что было особенно забавно с учетом беременности Офера. Тот откровенно посмеивался над ситуацией, но с удовольствием играл свою роль недотроги. А реакция аристократии на этот явный мезальянс его еще больше заводила. Он разыгрывал целые спектакли, задавая Нарвалу вопросы о морских сражениях, обычаях островитян и их быте, прекрасно зная, что их внимательно слушают. Нарвал отвечал вполне учтиво и обстоятельно, даже когда Офер явно перегибал палку, спрашивая об устройстве отхожих мест на кораблях и слухе о том, что на островах практикуют секс с горными козами. Омега изображал из себя наивного дурачка, а потом вдруг вворачивал хлесткую фразу, заставляя всех вокруг давиться смехом. Нарвал ухмылялся, но никак не выдавал своего гнева. В эти моменты Офер ловил на себе тревожные взгляды короля и прекрасно понимал ход его мыслей. Конечно, Арс опасался, что за дерзкие речи его сын расплатится сполна после свадьбы. Но самого Офера это совершенно не волновало. Он наслаждался моментом. Его заточение длилось слишком долго, и потому он старался использовать любую возможность себя развлечь. Внимание такого количества людей пьянило, заставляло еще больше дерзить. Но Нарвал был, казалось, непробиваем. Лишь однажды его терпение лопнуло — когда Офер предложил ему сыграть в цветные камни. Эта игра была родом с островов, и каждый уважающий себя их житель считал своим долгом быть умелым игроком. Нарвал и Офер разыграли партию, исходом которой стала победа омеги. В начале они еще обменивались репликами, но, когда бой шел к финалу, альфа замолчал. Офер видел, как тот пытается выстроить комбинацию, которая сможет привести его к победе или хотя бы ничьей. Но омеге было очевидно, что каждый следующий ход Нарвала ведет лишь к проигрышу.  И когда до финала оставалось буквально пара ходов, альфа резко встал из-за стола и вышел из комнаты. Послышались смешки и комментарии тех, кто наблюдал за игрой. Офер оглядел зал и понял, что его не особенно радуют льстивые похвалы придворных, и вообще их внимание, если Зигфрида нет рядом. Вскоре тот появился, но за стол не сел, а лишь схватил свой главный камень с доски и протянул его Оферу. — Я признаю свое поражение, принц. Прошу прощения за мой уход. Мне надо было смириться с мыслью, что меня победили. — Ты не считал омег достаточно умными, чтобы играть в цветные камни? — Нет, ваше высочество, я был раздосадован, что меня победил человек с континента, младше меня на 20 лет. «Цветные камни» — это не просто игра, это модель морского сражения. По легенде ее подарил людям Морской бог. — Я вижу, что тебе и вправду сложно смириться с моей победой. У нас еще несколько дней до свадьбы, возможно, не мне, а тебе стоит передумать? — рассмеялся Офер. — Мой принц, я потерпел множество поражений. И если бы неудачи меня останавливали, я бы не стоял сейчас рядом с вами. Офер улыбнулся и подумал про себя, что в этом браке ему придется так же поддаваться в игре, как он привык это делать с отцом. Нарвал до сих пор выглядел раздосадованным. И Оферу пришлось сказаться усталым и покинуть прием раньше, чтобы дать жениху возможность привести свои чувства в порядок. Ночью он лежал без сна в своей кровати и думал о Зигфриде, перебирал в мыслях их разговоры, и вдруг понял, что возбужден. Его тело давало сигнал о том, что этот альфа ему подходит. Что оно нуждается в нем. Во время беременности его желание секса притупилось, хотя часто у омег бывало наоборот. Офер помнил свою первую течку и безумие своего желания, сейчас не было ничего подобного. Однако он все-таки достал свой дилдо, которым в последнее время пользовался нечасто и, раздвинув ноги, осторожно ввел в себя. В голове тут же всплыл образ Зигфрида, когда тот брал его во время течки. Офер стал двигать игрушку внутри себя и довольно быстро довел себя до оргазма, который не принес заметного облегчения. Омега жаждал продолжения, и, будь его воля, он отправился бы прямо в покои Нарвала, но зная, что за этим последует, предпочел остаться в своей кровати. Лишь на границе сна он поймал себя на мысли, что ни разу за весь день не вспомнил об Акселе. Его не было на приеме, и Офер догадывался, чем он был занят.