Дети Дракона

После отъезда Офера Аксель несколько дней провел в каком-то оглушенном состоянии. Словно бы кто-то ударил его по голове, и теперь он все звуки и слова воспринимал не так, как обычно. Его стали раздражать люди, и он сторонился любого общения. Исключение составлял Мантус, который всегда молчал и не привлекал к себе внимание. Но самое главное – он давал ему возможность забыться хотя бы на время. Весна вступила в свои права, королевский сад цвел, и Аксель как-то утром потащил омегу погулять. Это было спонтанным решением, обычно утро альфа проводил на стрельбище и в компании воинов, с которыми можно было устроить спарринг по рукопашному бою или на мечах. Но в тот день солнце светило ярко, а в окно вместе со свежим ветром залетал аромат цветущих деревьев, и Аксель не смог устоять. Он потянул омегу за собой и тем самым прервал его затворничество в покоях, которое нарушалось лишь по инициативе Акселя. Тот не особенно уделял внимание тому, что делает Мантус в течение дня, пока он занимается своими и государственными делами. Омега не проявлял интерес к другим людям, не выказывал желание общаться с кем-то из королевской семьи, если это вообще было возможно при его вечном молчании. Но в этот день они долго были в саду, и Аксель видел, что на свежем воздухе Мантус как-то оживает. Правда, красоты ярких экзотических цветов, высаженных вокруг дворца, как будто оставляли его равнодушным. Он смотрел в сторону окраины сада, туда, где они уже были в день отъезда Офера. Там, где кончалась крепостная стена, начиналась дикая часть королевских владений, она была огорожена естественно – скалой, на которой когда-то вырос замок. Вокруг него построили Бергоф, и в силу такого расположения столица никогда не разрасталась вширь. Множество людей, наполняющих городские площади в ярмарочные дни, приезжали сюда из многочисленных поселений вокруг Бергофа лишь на день. Дикая часть королевского сада занимала довольно большой участок земли, круто поднимающийся по скале. Там на каменистой почве росла чахлая трава и повсюду лежали большие серые валуны. Видя, что Мантус постоянно туда смотрит, Аксель предложил погулять там, и омега с радостью согласился. Альфа видел, что здесь он чувствует себя лучше, улыбается, и даже находит среди чахлой местной растительности что-то полезное. Омега потратил довольно много времени на то, чтобы собрать между камнями побеги какого-то невзрачного растения и разложить их на валунах для просушки. - Тебе здесь нравится? – спросил альфа и получил ожидаемый кивок в ответ. Он вдруг понял, что помимо официального брака ничего не сделал для Мантуса, тогда как тот давал ему очень многое. Аксель осознавал, что не его вина в том, что омеге сложно вписаться в новую жизнь просто в силу его особенностей и происхождения. Но сделать его пребывание в Бергофе хотя сколько-нибудь комфортным – это его долг. Поэтому он сказал, что не будет против, если Мантус разобьет здесь свой шатер, который так и лежал сложенным где-то на задворках королевского амбара. Аксель не ожидал, что омега будет так рад этому предложению. Он дал ему понять, что хочет сделать это прямо сейчас. И альфа потратил еще полдня, чтобы это организовать. Видя, как Мантус сам раскладывает шатер между двумя валунами, не давая слугам ему как-то помочь, Аксель подумал, что эта новая причуда супруга вызовет волну сплетен и пересудов при дворе. Но ему было все равно. Одобрение пришло откуда не ждали – после очередного заседания военного совета король оставил Акселя в своем кабинете и между делом сказал: - Королевский сад был когда-то самым запущенным местом в городе. Там сроду ничего не росло, но, когда я женился на Сириле, он превратил его в райский уголок. - Вряд ли Мантус сделает то же самое со скалой, - ответил Аксель, прекрасно понимая к чему отец начал этот разговор. - Это и не нужно. Я никогда не страдал оттого, что вокруг моего замка растут дикие заросли. Но омеги – существа чувствительные к таким вещам. И если Сирил счастливее в окружении цветов, то и я рядом с ним счастлив. Если твоему омеге нравится проводить время в диких скалах, пусть так и будет. Аксель был благодарен отцу за эти слова и много о них потом думал. Он понял, что король был гораздо более внимательным мужем своему омеге, чем он сам стал для Мантуса. Тот не мог заявить о своих желаниях и потребностях, и альфа наивно полагал, что их не существует. Он дал себе слово внимательнее относиться к супругу и с того дня стал задавать ему вопросы. Мантус в силу своего вечного молчания не на все из них мог ответить, но стремление Акселя удовлетворять его потребности оценил. Он стал чаще улыбаться и был ласковее в постели, меньше уходил в свои мысли. Омега теперь часто проводил время в заброшенной части сада, Аксель приставил к нему двух надежных солдат для охраны, но велел не приближаться без необходимости. Иногда они проводили по нескольку часов в шатре Мантуса, который он обустроил по обычаю своего племени. Аксель заходил сюда к нему, видел, как омега перебирает травы или общается с духами посредством своего бубна. Его охватывало ощущение, что они все еще там, на севере, и за пологом шатра будет не Бергоф, а бескрайная долина, покрытая редкими кустарниками и зарослями вереска. И несмотря на то, что тот поход был очень тяжелым, альфа скучал по тем местам и той неприкаянной свободе, что ощущал тогда. - Я хочу собрать новую экспедицию на Север, - сказал Аксель, когда они сидели в шатре под тихий шорох мелкого дождя. Мантус метнул на него изумленный взгляд, и альфа обнял его. – Я хочу построить там поселения и наладить добычу золота и железа. Ты поедешь со мной? Омега прижался к нему и кивнул. Было не ясно, действительно ли он хочет вернуться на родину и понял ли, что это временное возвращение. Иногда альфа уставал оттого, что его омега молчит и от него нельзя добиться внятного ответа ни на один вопрос. Гораздо проще было, если бы его супругом стал кто-то из круга самого Акселя. С кем можно было говорить на одном языке и строить совместные планы. Но в глубине души альфа понимал, что именно вечно молчащий и ничего не требующий Мантус подходит ему больше всего. В отсутствии Офера, которого вообще никем нельзя было заменить. Аксель запрещал себе думать о брате, эти мысли разъедали его душу, не давали жить в полную силу и действовать. Он ушел с головой в дела армии, сам постоянно тренировался и следил за тем, чтобы королевская гвардия и передовые отряды были всегда в хорошей форме. Мирное время прекрасно для населения, но дурно для армии, ей требовалась постоянная встряска. Поэтому он предложил отцу собрать большой поход на север, где будут основаны новые поселения и шахты. И эти места надо будет охранять. Король не был настроен снова надолго отпускать его в опасный поход, но все же под давлением Акселя согласился. Тот послал вперед себя несколько экспедиций с копиями сделанных им карт, и сам планировал выехать в самом начале лета, чтобы вернуться домой к середине осени. Люди, которых он посылал в эти дикие земли, должны были разведать полезные ископаемые, проложить верстовые столбы и заложить сеть стоянок до месторождений. Все это позволило бы наладить будущую доставку металлов в королевство и тем самым окупить затраты. Занимаясь разработкой этих планов, Аксель отвлекался от невеселых мыслей. Король, с которым у него после отъезда Офера наладились отношения, тоже был занят. Его волновали острова. Получив обещания Зигфрида навести там порядок, он сильно сомневался в его способности их исполнить. Пока Нарвал жил в его замке, Арс выяснил все, что мог о своем зяте и отношении к нему островитян, и хоть Акселю он об этих сведениях многое не говорил, альфа понял, что они весьма противоречивы. Иногда король читал письма, которые писал ему Офер. Он хранил их отдельно от прочих бумаг, и Аксель был уверен, что отец их перечитывает по нескольку раз. Из этих посланий и донесений шпионов пока следовало, что молодая чета благополучно устроилась в Черном замке на острове Бланка. И что Зигфрид то и дело встречается с главами кланов. Он и сам писал королю письма об этом, причем довольно подробные. Слушая выдержки из них, Аксель думал, что тот прекрасно знает, что вокруг него полно королевских агентов, которые докладывают Арсу обо всех его действиях. Из всего этого альфа делал вывод, что Офер вышел замуж за умного и изворотливого политика с железной хваткой. И только боги знали, как эти качества он проявлял в общении со своим омегой. *** Течка Офера продолжалась два дня. В первый день, когда они только прибыли в замок, Зигфрид брал его грубо и по многу раз. Словно бы не мог насытиться обретенной властью над островами и Офером. Тот подчинялся и с готовностью впускал мужа в себя, ожидая, что сцепка даст им передышку, и Зигфрид успокоится. Но сцепки не наступало, и только под утро их сморила усталость. Утром Офер открыл глаза, солнце еще только поднималось над горизонтом. Истерзанный за ночь анус саднил и болезненно пульсировал, при этом продолжал выделять смазку. Омега положил руку на свой член и стал ласкать себя. Зигфрид обещал вчера перед выходом на пристань сделать для него в постели все, что тот захочет, но по факту делал только то, что хотел сам. Офер понял, что муж злился на него за неповиновение и попытку с ним спорить. И чтобы сохранять мир в семье, омеге придется слушаться его во всем. Или делать такой вид. От движений Офера Зигфрид проснулся. Он стряхнул руку омеги с члена и взял его в рот. Офер не ожидал такого и порывисто вздохнул. Обычно Зигфрид брал его по утрам быстро и механически. Но сейчас, после бессонной ночи и во время течки, альфа никуда не спешил. Он словно вспомнил о своем обещании и ласкал его нежно, насколько от него вообще можно было этого ожидать. Офер приподнялся и смотрел на этот процесс, зрелище заводило больше самих ласк. Он стал прерывисто дышать и кончил в рот Зигфрида. Тот довольно хмыкнул, перевернул омегу на живот и сразу в него вошел. - Не надо быстро, - попросил Офер. После оргазма он все ощущал очень остро, и стремительное проникновение в широко раскрытый сейчас, но еще не остывший после бурной ночи анус было болезненным. Зигфрид подчинился, лег на него сверху и стал медленно двигаться внутри его тела. Он вжимался лбом в загривок омеги, стискивая его плечи и шумно дыша. Альфа, как всегда по утрам, кончил быстро, но выходить из супруга не собирался. Офер под ним зашевелился, а после выскользнул в уборную. Глядя на себя в зеркало, он заметил покрасневшие, с расширенным зрачками глаза, положил руку на свои искусанные губы, скользнул по шее и увидел несколько болезненных засосов. - Видел бы сейчас меня отец, - усмехнулся он и крикнул слугу, чтобы тот принес ему теплой воды для мытья. Течка утихла, но еще не закончилась. И потому омега захотел воспользоваться этой короткой передышкой, чтобы помыться. После он присел и смазал анус заживляющим зельем, вспомнив, что похожим жестом помогал себе походный бета на корабле «Королева Марта». Между ними была огромная социальная пропасть, но их функции были в чем-то похожи. Оба они удовлетворяли чужие потребности и желания, а за это получали взамен что-то для себя. Впрочем, собственное желание Офера вскоре тоже напомнило о себе, и он перестал себя жалеть и сравнивать с грязной корабельной проституткой. В его теле вновь разгорался огонь, который мог потушить лишь альфа, которому он принадлежал если не душой, то телом точно. Во второй день течки Зигфрид действительно успокоился, больше уделял внимание потребностям омеги, и к вечеру их соединила сцепка, которая разорвалась лишь к следующему утру. Стало ясно, что течка закончилась. Они занялись привычным утренним сексом, после чего Зигфрид ушел разбираться с делами, оставив омегу в кровати. Тот не хотел вставать, наслаждаясь долгожданным покоем и одиночеством. Его уединение нарушил лекарь, который справился о его самочувствии и заодно отчитался, что маленький Олли в порядке. Это замечание вернуло его в реальность. Он позволил Максу избавить себя от последствий грубого секса, многочисленных засосов и синяков от жестких захватов на своем теле, а после окунулся в свою новую жизнь, в которой он был замужним омегой, и к тому же родителем. Первым делом он решил осмотреть замок, поскольку прежде ему было не до экскурсий. Выяснилось, что покои наместника, в которых они ночевали, были едва ли не единственным полностью готовым к жизни помещением. Когда Офер прошел в детскую, то увидел, что это просто большая комната, увешанная гобеленами, совершенно не подобранными под назначение помещения. Мебель была хоть и дорогая с виду, но совершенно не отвечающая потребностям растущего ребенка и вкусам Офера. Он понял, что это его просчет. Он не думал о сыне, когда обсуждал с мужем обустройство замка. Ему казалось, слуги и сами могут разобраться, как устроить Олли на новом месте. Архитекторы и художники, с которыми Офер встречался в Бергофе накануне родов, вызвали у него тогда лишь раздражение своими вопросами и предложениями, никак его не заинтересовавшими. И он просто отложил эти решения на потом. А теперь ему приходилось с этим разбираться на месте. Олли за время их двудневной разлуки как будто вырос. Офер нежно прижал его к себе, вдыхая сладковатый запах его золотистых волос и целуя маленькие ручки с крохотными ноготками. Он провел с ним остаток утра, стоя у большого распахнутого окна, из которого была видна бухта. Погода наконец наладилась. Здесь на островах уже начиналось лето, ветер нес запах цветущих трав и морского бриза. Офер ощутил, что здесь ему дышится легче, чем в Бергофе. И этому чувству даже не мешали воспоминания о грубости и властности Зигфрида. Главное, что Офер был уже взрослым омегой, у него были муж и ребенок. И свой собственный замок, в котором он может устанавливать порядки по своему желанию. Это была та область, в которой всегда правили омеги, и Зигфрид этот обычай не посмел бы нарушить. Офер положил задремавшего ребенка в колыбель и продолжил исследовать замок. Новый донжон, построенный здесь совсем недавно, был невелик. В нем было несколько хозяйственных помещений, складов оружия и комнат прислуги, и только два верхних этажа были отведены под покои и приемные наместника. Там сейчас заседал Зигфрид со своими ближайшими соратниками, и Офер не стал туда заходить. Он обследовал трапезную, она была не такой помпезной, как в королевском замке, но все-таки тянула на место, где можно было принять больше ста человек. Сейчас тут было пусто, столы были сдвинуты к одной стене, а у противоположной стояли строительные леса. - Вам не стоит тут находиться, ваше высочество, - послышался скрипучий голос откуда-то из темноты. Офер вздрогнул, его охрана, следовавшая за ним, тоже насторожилась. Омега не хотел, чтобы его так тщательно охраняли, но гвардия получила прямой приказ от короля на островах всюду следовать за ним и защищать от всех, включая Зигфрида, и Офер не знал, как это изменить. Из боковой двери вышел распорядитель замка. Он учтиво поклонился и представился: - Гуан. Готов выполнить ваше приказания. - Моим первым приказанием будет такое: никогда не указывай мне, где мне стоит находиться, а где нет, - выпалил Офер. Гуан опустил глаза и поклонился еще ниже. - Я прошу прощения, ваше высочество. Просто здесь вам на голову может что-то упасть. Во время ремонта такое бывает. Ваш обед уже готов и будет подан вам в ваших покоях. Офер увидел, что этот Гуан совсем его не боится и обращается как с ребенком. Он хотел, было, что-то сказать, но распорядитель его опередил. - Я готов рассказать вам о ходе строительных работ и показать все, если такого будет ваше соизволение. - Соизволение будет, - мрачно ответил Офер и следующий час провел в компании этого нудного старого альфы. Тот показал ему основные помещения замка, а потом повел по длинному каменному мосту, выходящему из малой залы приемов, в другую башню замка. Старый донжон сильно пострадал во время последней войны, его частично восстановили, но надстраивать до прежних размеров не стали – побоялись, что древняя кладка не выдержит нагрузки. На первых этажах и в подвале были складские помещения, здесь держали запасы на случай осады или мора. На последнем уцелевшем этаже были комнаты, которые отвели для библиотеки и скриптория – то есть для того, о чем Офер просил Зигфрида перед свадьбой. Здесь уже стояли полки, но книг не было. Омега взял с собой что-то из королевской библиотеки, но никто пока это не разобрал. Офер вспомнил, что хотел взять с собой кого-то грамотного, чтобы этим заниматься. Но не проследил за этим в процессе сборов. Он понял, что многое упустил и теперь ему все придется делать тут с нуля. Размышляя об этом, он поднялся по каменной лестнице вверх, несмотря на увещевания Гуана не ходить на разрушенный этаж. Гвардеец толкнул перед ним тяжелую дверь, и Офер вышел на открытую площадку, где с одной стороны высилась высокая уцелевшая стена, а с другой сохранились два ряда каменной кладки, доходивших в высоту лишь до колена. Омега подошел ближе и заглянул вниз. Там был виден двор замка и конюшня. Он не боялся высоты, и потому спокойно обошел площадку, пиная разбросанные вокруг камни. Оглядевшись, он увидел, что с крайней северной точки открывается неплохой вид на бухту и скалы. Его нельзя было назвать живописным – слишком дико выглядели черные горы, которые здесь были совсем голыми, с красноватыми следами эрозии. - В замке есть сад? – спросил Офер, поставив ногу на камень, опасно шатавшийся под его весом. Гуан подошел ближе и опасливо смотрел на ступню омеги в ярком ботинке, которая могла вот-вот соскользнуть в пропасть. - Нет, ваше высочество. Здесь нет для него места. - Значит, это место будет здесь. Пусть укрепят стену, но не поднимают ее слишком высоко. Я хочу видеть море. Привезите сюда растения, список я составлю. Поставьте здесь беседки. - Что-то еще? – скрипуче спросил Гуан, который был явно не в восторге от такого приказа. - Пока сделайте то, что я сказал, - распорядился Офер. – И закончите ремонт в трапезной как можно скорее. Я не собираюсь вечно есть у себя в покоях. *** Зигфрид совещался со своими воинами до поздней ночи, и Офер уснул, пока ждал его в постели. С утра он проснулся от привычного движения альфы, который сразу после пробуждения начинал тереться пахом о его бедро. Омега чувствовал себя разбитым и обиженным, совсем не хотел секса, но портить отношения с мужем не хотел еще больше, и потому подчинился. Тело привычно отозвалось, когда Зигфрид стал проталкивать в него свой член, Офер лег на живот и прогнулся назад, впуская в себя мужа. И пока тот толкался внутри него, омега думал о том, чем ему занять этот новый день на новом для него месте. - Я слышал, ты распорядился устроить сад на крыше старого донжона, - сказал Зигфрид вставая с постели. Офер повернулся на спину и посмотрел на мужа, который всегда после утреннего секса был полон сил. - Ты против? - Я помню, что ты просил меня о саде, ты был в положении, и я не хотел тебя расстраивать тем, что здесь его негде разбить, - признался Зигфрид, глядя на него сверху вниз. - Так ты против? – переспросил омега. – Не думаю, что это безопасно – так ты будешь виден как на ладони с ближайших скал. - В саду растут деревья. Я спрячусь за ними, - с улыбкой возразил Офер, встал с кровати и прильнул к Зигфриду. Тот рассмеялся и поцеловал его в губы. - Хорошо, посмотрим, что выйдет из твоей затеи. Но я больше не позволю тебе бывать на крыше старого донжона, пока там не построят стену. Зигфрид сурово посмотрел на омегу, и тот понял, что Гуан ему доложил обо всех деталях их разговора. Потом альфа ушел по своим делам, а Офер занимался устройством библиотеки, найдя среди слуг, прибывших с ним с континента, пару тех, кто хотя бы умел читать. Потом он написал письмо королю, где рассказал о своем устройстве на новом месте и попросил прислать ему тех, кто будет заниматься его книгами. Он писал отцу почти каждый день по его же просьбе, прекрасно зная, что без этих писем Арс будет тревожиться и впадать в дурное расположение духа. А такие моменты очень дорого обходились его окружению и подданным. Даже здесь Офер чувствовал себя обязанным заботиться об отце. На самом деле он даже скучал по нему, скучал по их вечерним разговорам, по тому, как Арс говорил с ним о государственных делах и проблемах, пусть не всегда до конца посвящая его в их суть. Но в такие моменты Офер многое понимал об устройстве королевства, узнавал о том, насколько разные земли и люди входили в его состав. Из этих разговоров он узнал довольно много о нравах островитян, и сейчас убеждался в правдивости или ложности того, что когда-то услышал от отца. Зигфрид сразу по прибытии стал встречаться с представителями разных кланов островитян, они приплывали на Бланку и подолгу заседали в его кабинете. Туда же им приносили обеды и ужины, и далеко не на все из них Зигфрид звал Офера. Тот злился и высказывал мужу претензии. Альфа на них почти не реагировал, приходя поздно вечером в покои и ссылаясь на усталость. Утром он занимался сексом с омегой, одевался и уходил, не обращая внимания на его обиды. Так прошло несколько дней, пока однажды Офер не встал с утра раньше мужа, не позволив ему навалиться на себя, как обычно. - Сегодня я буду писать письмо отцу. Что мне написать о твоих встречах с главами кланов? – холодно спросил омега, стоя одетым и глядя на Зигфрида, лежащего в постели. - Что я решаю вопросы, которые он поручил мне с ними обсудить, - спокойно ответил Зигфрид. - Я не знаю, что ты там обсуждаешь, и не буду врать королю об этом. Я принц, а не сын поломойки, и твоя манера не допускать меня до переговоров с островитянами порядком достала. - Ты омега, и тебе нечего делать на этих собраниях, - мрачно сказал Зигфрид, поднимаясь с кровати. - Сирил всегда присутствует на важных встречах отца. - Ты не Сирил. - Я твой супруг, - выкрикнул Офер и отбежал подальше от надвигающегося на него Зигфрида. – И то, что ты меня трахаешь, не лишает меня статуса принца. - Офер, успокойся. Не добавляй мне проблем, у меня их и так достаточно. - Тогда расскажи мне об этом. Поговори со мной! - Чтобы ты потом написал об этом своему отцу?! – рявкнул Зигфрид и шагнул к нему, но Офер юрко вывернулся и отбежал к противоположной стене. - В том числе, - подтвердил он. – Если посчитаю это нужным и полезным. Ты не сделаешь из меня свою безмолвную подстилку. Я сын короля, Зигфрид. - Я это помню, - мрачно ответил тот. – Но еще ты мой омега, который прямо сейчас лишает меня моего законного права… - Ты вынудил меня, - перебил Офер. – Иначе ты бы не стал со мной разговаривать. Я не собираюсь лишать тебя секса, если ты дашь мне то, что мое по праву. Я хочу знать о твоих делах, я хочу в них участвовать. - А ты к этому готов? – осведомился Зигфрид, подходя ближе. – Я вижу перед собой мальчишку, который никак не наиграется в бунтаря. Я не твой отец, я не буду терпеть от тебя неповиновения. Хотя бы, потому что от него пострадаем не только ты и я, но и наш ребенок. - Я прекрасно помню наш с тобой разговор, и все клятвы, - спокойно сказал Офер. – Мой отец не давал мне жить моей жизнью. Поэтому я бунтовал. Ты обещал мне дать то, в чем я нуждаюсь. Но по факту я получил копию моего отца, который трахает меня по утрам и не посвящает в свои дела. Странно, что ты не понял, что такое я не потерплю. - Не буди во мне зверя, Фейри, - хрипло произнес альфа, подходя к нему ближе. - А ты не буди во мне бунтаря. Я на твоей стороне, Зигфрид, - напомнил Офер, больше не пытаясь убежать, а напротив, развязывая пояс на своей одежде. Альфа прижал его к стене, тот раздвинул ноги и обхватил тело мужа бедрами. Зигфрид не понес его в кровать, предпочтя трахнуть прямо там, у стены. Офер обнимал его за шею, ощущая яростные толчки внутри себя и свое собственное возбуждение, которое редко испытывал по утрам. Зигфрид излился в него и неожиданно мягко поставил на ноги и сказал: - Не делай так больше. Не шантажируй меня сексом. - Я пользуюсь тем, что есть в моем распоряжении, - отозвался Офер. – Если ты будешь меня слышать, мне не придется так делать. - Если ты будешь присутствовать на советах старейшин кланов, они решат, что ты влияешь на мои решения, - сообщил Зигфрид, притягивая омегу к себе. – И это будет правдой. - Это уже правда, ведь ты женился на принце не просто так. Ты стал наместником короля и должен действовать в его интересах. Если это не так, он довольно скоро об этом узнает. И не только от меня. - Половина твоей свиты состоит из шпионов, - мрачно согласился Зигфрид. - А ты бы на месте моего отца сделал как-то иначе? – резонно спросил Офер. – Вы очень похожи, Зигфрид. Даже слишком похожи. Я провел с ним много времени, и знаю, как он мыслит, как управляет государством. Ты не выиграешь, если будешь держать меня в стороне от своих дел. - Ты слишком непредсказуем, а твои истерики… - Происходят, когда ты меня игнорируешь, - закончил Офер и прижался к мужу всем телом. – Я буду вести себя так, как положено. Я рос при дворе и знаю правила. И если они у вас другие, то самое время меня в них посвятить. - Хорошо. Я возьму тебя сегодня на переговоры, если ты пообещаешь молчать и слушать. А потом мы обсудим с тобой то, что ты услышал. - Идет, - согласился Офер и крикнул слугу, чтобы он принес ему воды и свежей одежды. Зигфрид критически оглядел его наряд и велел надеть больше украшений. Офер уже понял, что показная роскошь была в чести у островитян. Он провел полдня на встрече с главой клана Морских котиков, который прибыл на Бланку ранним утром. Омега плохо понимал его речи, хотя к концу разговора стал лучше разбирать островной диалект. Разговор сводился к тому, что островитяне жаловались Зигфриду на проблемы с продовольствием и просили отсрочку уплаты налогов. А тот неохотно шел на уступки и больше напирал на необходимость строительства новой гавани на их острове. Офер понял, что островитяне не хотят мыслить глобально, им в голову не приходит, что есть прямая связь между способностью их порта принимать торговые корабли и благосостоянием острова. Он поделился своими мыслями с Зигфридом перед сном и тот сказал: - Глупо ждать от людей, живущих от улова к улову, стратегического мышления. Впрочем, ты и сам этим грешишь. - Нда? – спросил Офер и уставился на мужа. - Ты прекрасно понял, в чем проблемы островитян. Но не видишь свои. Например, ты так и не наладил контакт с собственной гвардией, не знаешь, как зовут командира. Да ты своего слугу зовешь просто «Эй». - А зачем мне знать его имя? – вскинулся Офер. - Затем, что он может однажды тебя отравить или выдать врагам. И у того, кого зовут «эй» гораздо больше причин для этого. Омега стушевался и отвернулся от мужа. Он и правда не любил своих слуг еще со времен жизни в королевском замке. Там он всех их считал шпионами короля. - У тебя большая свита. Выбери того, кто тебе не противен. Приблизь к себе и обращайся по-человечески. Посоветуйся со своим лекарем, он вроде не дурак, и отлично со всеми ладит, - сказал Зигфрид и поцеловал омегу в плечо. – Пора взрослеть, мой мальчик.