Дети Дракона

Когда Аксель стал всерьез собираться в поход на Север, в королевской семье вновь пропал покой. Королева Марта все чаще вздыхала и упрашивала своего первенца отложить освоение Севера на следующий год, а король хранил мрачное молчание. Аксель знал, что тот в гораздо большей степени скучает по Оферу, чем беспокоится о его новой экспедиции. Тем не менее, молчаливая мрачность короля уже сама по себе накаляла обстановку. И это в свою очередь заставляло альфу все больше желать уйти из родного дома куда подальше. Тем более, что он и сам чувствовал отсутствие Офера в родном доме как невосполнимую потерю. Мантус все это время проводил в своем шатре в дикой части королевского сада, он бродил по его окрестностям, собирал камни, долго держал их в руках, складывал в сумку, а иногда выбрасывал обратно. Аксель наблюдал за ним, понимая, что его действия со стороны выглядят по крайней мере странными. Присутствие наследника престола и его омеги в этой части сада, разумеется, привлекло внимание двора. Скучающие придворные часто словно случайно забредали сюда и любопытствовали. Мантус, поняв свой новый статус как-то по-своему, совершенно не обращал на них внимание. И это, конечно, не способствовало любви к нему со стороны столичной аристократии. До Акселя долетали сплетни о том, что его брак иначе как «чудовищным мезальянсом» не называют. Его новый слуга Томас был в курсе всех новостей и регулярно докладывал ему о настроениях придворных. Аксель ненавидел всю эту дворцовую возню, но предпочитал быть в курсе, справедливо полагая, что будущий король должен знать о том, что говорят о нем подданные. Он замечал, что Берти и другие омеги по-прежнему пытаются ему понравиться, словно случайно часто проходят мимо во дворце и призывно заглядывают в глаза. Аксель любезно улыбался в ответ и тут же забывал об этом. Мантус, если и замечал посягательства на своего альфу, то никак на это не реагировал. Он вообще был из тех, кто жил в своем собственном мире и лишь иногда выплывал из него, если что-то извне требовало его внимания. В этом плане он был очень похож на Сирила. С той лишь разницей, что тот все-таки общался посредством слов не только с семьей, но и со своими учениками. Аксель как-то встретил его в саду. Супруг отца появился из-за цветущей магнолии ровно в тот момент, когда альфа о нем подумал. Сирил улыбнулся и сел на садовую скамейку, сделав приглашающий жест. Аксель сам не знал, о чем хочет с ним поговорить, просто в нем вдруг родился этот порыв. Только потом он подумал, что именно Сирил хотел его увидеть в то утро, и потому альфе пришло в голову пойти в сад. Они какое-то время молча сидели под цветущей магнолией, а потом Аксель спросил: - Офер пишет тебе? - Он пишет Арсу, знает, что ему нужны его письма. - А тебе не нужны? Ты и так обо всем знаешь? – уточнил Аксель и посмотрел Сирилу в лицо. Тот мягко улыбнулся и лишь покачал головой. - Я очень скучаю по нему, - сдавленно произнес альфа, глядя себе под ноги. Сирил накрыл своей теплой сухой ладонью его руку. - Я люблю его. Мантуса я тоже люблю…  - Я знаю, Аксель, - спокойно подтвердил Сирил. – Тебя не зря так тянуло на Север. Вам суждено было встретиться. - У Мантуса, возможно, никогда не будет детей, - мрачно сказал Аксель. - Магия часто отнимает у нас эту возможность, - грустно согласился Сирил. – Но судьба никогда не посылает испытания, которые мы не в силах пережить. Доверься жизни, мой мальчик. Аксель посмотрел ему в глаза и передумал задавать новые вопросы. Сирил бы не дал на них внятных ответов, но он сейчас дал ему что-то более важное – понимание и поддержку – то, чего он давно не получал ни от кого в королевской семье. *** Поездка к источнику Бланка словно отвратила Офера осматривать окрестности и вообще как-то проявлять интерес к внешнему миру. Он закрылся в своих покоях и проводил время наедине со своими мыслями, повелев слуге никого к себе не пускать. Словно бы он вернулся в королевский дворец, где точно так же закрывался от людей, чтобы не бередить свои душевные раны. На третий день своего затворничества он вышел из покоев, потому что соскучился по Олли. Это чувство удивило его самого. Ребенок не стал центром его вселенной, он не был к нему равнодушен, просто дети никогда его всерьез не интересовали. И даже рождение собственного сына не изменило этот факт. Младенец спал, рядом сидела кормилица – дородная и довольно привлекательная женщина чуть старше тридцати. Она поклонилась и отошла, не пытаясь с ним заговорить. Офер благодарно кивнул ей и сел рядом с сыном. Не желая его будить, он просто сидел рядом и смотрел ему в лицо. Олли был безмятежен, и это чувство ненадолго передалось Оферу. Он прикрыл глаза и уперся лбом в край колыбели, наслаждаясь тем, что тяжелые мысли ушли из его головы. Просидев так несколько минут, он услышал скрип открывающейся двери. Каким-то шестым чувством Офер понял, что в комнату вошел лекарь. Он, не обернувшись к нему, поднялся на ноги. - Ваше высочество… - Я знаю, зачем ты пришел, - оборвал его Офер, все так же глядя на лицо ребенка. – Ты хочешь меня осмотреть и удостовериться, что я опять в положении. - У вас мало времени на принятие решения, ваше высочество, - тихо сказал Макс. - Ты полагаешь, что у меня есть выбор, - горько усмехнулся Офер и посмотрел ему в глаза. - Да, есть, - спокойно подтвердил лекарь. – Но для начала нужно точно поставить диагноз. - Думаю, это будет нетрудно. Я чувствую, что снова жду ребенка.   Офер развернулся и направился вон из комнаты своего сына, прекрасно зная, что Макс последует за ним и будет настаивать на своем. Бегать от собственного лекаря довольно глупо, решил омега и позволил себя осмотреть. Потому что прекрасно понимал, что, откладывая этот осмотр, оставляет для себя глупую надежду на ошибку в собственных ощущениях. Он прошел в свои покои и сел на кровать. Макс зашел следом, вымыл руки и приблизился к нему. - Я попрошу вас раздеться. - Старик Лисип ставил этот диагноз, не засовывая пальцы мне в задницу, - мрачно бросил Офер, стягивая с себя штаны. - Мне далеко до мэтра Лисипа. На таком сроке я… - Не надо ничего объяснять, - отмахнулся Офер. Макс предложил ему встать в коленно-локтевую позу и аккуратно просунул пару пальцев в его анус, одновременно массируя живот другой рукой. Офер шумно дышал, скорее от волнения, чем от неприятных ощущений – Макс был очень деликатен. - Я закончил, - сообщил тот. Офер оделся и сел в кресло. Было видно, что лекарь взволнован. - Вы беременны, ваше высочество. - Понятно, - без выражения сказал Офер и закрыл лицо руками. - Простите, это моя вина. - Не ты пихал мне член в задницу, Макс, не стоит приписывать себе чужие заслуги, - с мрачной иронией отмахнулся Офер, поднялся с места и подошел к раскрытому окну. Ему вдруг стало не хватать воздуха. - Я внушил вам ложную надежду, что эта течка не принесет плода. Я правда так считал, потому что весь мой опыт и образование говорили об этом. Но на самом деле никакой гарантии в таком деле не бывает. Я должен был предложить вам защиту… - Я бы вряд ли ей воспользовался, - возразил Офер. – Я обещал мужу не избегать исполнения своего долга, пока у нас не родится альфа. - И все же у вас был бы выбор… - Ты напрасно считаешь, что выбор — это такое уж благо. - У вас и сейчас есть выбор, ваше величество. Срок совсем небольшой. Пока ваш муж в отъезде, все можно сделать быстро, незаметно и почти безболезненно, - тихо сказал Макс. Офер обнял себя за плечи и покачал головой. - Я бы мог пойти на уловку, чтобы не забеременеть так скоро. Но убивать в себе ребенка я не буду. - Вы правы в том, что эта беременность наступила слишком скоро, - сказал Макс, подходя к нему ближе. – Ее течение трудно предсказать. Ваше тело еще не восстановилось после предыдущей беременности и родов. - Чем это грозит? – спросил Офер и посмотрел лекарю в глаза. - Выкидышем на любом сроке. Трудным течением. Преждевременными родами. В любом случае это будет сложное время для вас. Ваше тело не готово. Если мы сегодня прервем беременность, вы восстановитесь очень быстро. Ваш муж ничего не заметит. Я в хороших отношениях с вашими слугами, и смогу их убедить держать рот на замке, если они что-то поймут. Ваша следующая течка придет в свое время, и я помогу вам не забеременеть вновь, если вы этого не захотите. - Это все не имеет смысла, Макс. Я все равно не смогу избежать своего долга. Не сейчас, так через год мне надо будет родить альфу. - Через год вы будете к этому готовы, ваше высочество, - попытался убедить его Макс, но Офер снова покачал головой. - Я поклялся ему не избавляться от наших детей. Будь я кем-то вроде тебя, я бы воспользовался твоим предложением. Даже наплевав на то, что этот шаг может навсегда лишить меня способности рожать детей, - Офер снова заглянул в глаза лекарю, и тот вздрогнул. – Да, я знаю, то, что ты предлагаешь, уменьшает шанс благополучно родить в будущем. Но ты почему-то молчишь об этом. - В вашем случае и на вашем сроке этот риск минимален, - нервно проговорил Макс. - Пусть так. Это не отменяет того факта, что я должен родить альфу. - Он нужен ему, а не вам, - мрачно сказал лекарь. – Я бы никогда не предложил вам этот выбор, если бы видел ваше желание родить этого ребенка. Но я вижу обратное. Я вижу, что вы несчастливы в этом браке и ваше стремление рожать даже с риском для себя продиктовано клятвой человеку, который вас не достоин. - Если бы я не был принцем, а мой муж герцогом и наместником островов, я бы мог забыть свою клятву. Но правда в том, что от моего решения зависит слишком многое, - дрогнувшим голосом сказал Офер, отвернулся от окна и закрыл лицо руками. – Чем быстрее я произведу на свет альфу, тем лучше. Положение Зигфрида упрочится, у нас будет сын, который унаследует его титул. Он будет внуком короля, захватившего острова, и сыном островитянина, который вершит здесь власть. Сын альфа – это уже династия. И островитяне не смогут это проигнорировать. Если бы я был простым человеком, я бы мог забыть о своем долге как омеги. Но я не могу. Потому что я Офер Берсон. Макс при этих словах поклонился. Офер положил руку на его плечо. - Ты должен мне помочь благополучно родить этого ребенка. - Да, ваше высочество. - И ты не прав. Я вполне счастлив в браке. - Я прошу прощения за свои слова, ваше высочество. - Называй меня по имени, когда мы одни, - попросил Офер. – Здесь ты мой единственный друг. *** Зигфрид вернулся через пару дней после разговора с лекарем. Офер за это время как-то внутренне смирился с произошедшим, но именно внутренне. Что-то его удерживало от того, чтобы сразу рассказать мужу о событии, которое его так обрадует. Он ощущал, что сказанное окончательно отрежет все пути отступления, пусть он по ним и отказался идти. К тому же было очевидно, что Зигфрид, узнай он о беременности, запер бы его в замке и никуда бы не дал шагу ступить. Муж прибыл домой мрачный, с трехдневной щетиной, происхождение которой стало ясно, когда Офер увидел его слугу Фила – у него была забинтована правая рука. А именно он брил Зигфрида каждое утро. Альфа уходил от прямых ответов на вопросы омеги, но тот понял, что разборки враждующих кланов островитян были кровавыми и досталось там всем, включая личный отряд Зигфрида. Очевидно, его новый статус наместника впечатлял и призывал к порядку далеко не всех. Офер каким-то шестым чувством понял, что мужу сейчас не нужны разговоры по душам, он нуждался совсем в другом виде утешения. И потому просто обвил руки вокруг его шеи при встрече и крепко его поцеловал на глазах у всего замка. Зигфрид страстно ответил и уже через пару минут жестко трахал его у стены своих приемных покоев, куда затащил омегу просто потому, что это помещение было гораздо ближе, чем их спальня. Впрочем, там они в тот вечер тоже занимались сексом, Офер с готовностью отдавался мужу, остро ощущая, что даже такая короткая разлука была для него пыткой. Он вдруг почувствовал, что его собственная жажда секса стала больше. Его анус истекал смазкой, едва Зигфрид его касался, пусть даже тот временами вел себя с ним слишком напористо. Лишь излившись в омегу дважды, альфа немного поумерил пыл, от грубых захватов и толчков перешел к нежным поцелуям и объятиям. Офер вдыхал знакомый запах его тела и прижимался к нему, слыша гулкие удары его могучего сердца. - Ты стал ласковее, малыш, - довольно произнес Зигфрид и поцеловал омегу в висок. - А ты стал грубее. - Прости, Фейри, но я так скучал, что едва тебя прямо при всех не трахнул. - Я тоже скучал, - признался омега. - Мне часто придется так выбираться из дома, Фейри, - с сожалением сказал альфа, и Офер услышал в его голосе усталость. Причем не сиюминутную, а копившуюся долгие годы. Зигфрид устал от войны и междоусобиц, он бы сейчас с удовольствием пожинал плоды своих усилий, живя в Черном замке с Офером и Олли вместо того, чтобы мотаться по островам и объединять их под своей властью железом и кровью. - Ты ведь можешь брать меня с собой? Хотя бы иногда? – Офер заглянул мужу в глаза без особой надежды. - На самом деле скоро мне предстоит плавание, в которое я хочу тебя взять, - улыбаясь, ответил Зигфрид. – Мне надо вернуть клан Нарвала на Бланку. Когда-то мы были самым сильным кланом на острове, да и вообще в Теплом море. Но во время войны нам пришлось перебраться на Скалистые острова и начинать жизнь заново в качестве изгоев. И это была лишь жалкая горстка выживших, никто больше не считал нас реальной силой. - Но ты сумел это изменить, - заметил Офер. - Да, - спокойно согласился Зигфрид, - И пришла пора Нарвалам вернуться на родину. - Твоя семья будет жить в Черном замке? – с тревогой спросил омега. Ему совсем не улыбалось ежедневно иметь дело с кучей новых родственников. - Нет. Это замок наместника. У Нарвалов есть своя земля на острове. Твой отец вернул нам право собственности на нее. - Я с радостью отправлюсь с тобой за ними. Только странно, почему они до сих пор не вернулись? Наверняка, они прекрасно знают о твоем назначении, титуле и… обо мне? – Офер освободился от объятий мужа, чтобы внимательно посмотреть ему в лицо. - Ты не знаешь островитян, Фейри, - со странной усмешкой ответил Зигфрид. – Нам важен политес, проявление уважения. Я как наместник сам должен пригласить их вернуться. Пусть даже я один из них. В особенности поэтому. Им важно понять, что я их не предал, приняв должность наместника и женившись на тебе. Это нужно продемонстрировать не только им, но и всем остальным кланам. Поэтому мне постоянно приходиться с ними встречаться, и здесь и на местах, словом и делом доказывая свои намерения. - Но получается не всегда, как я вижу, - Офер коснулся заросшего подбородка Зигфрида. - Люди очень долго копили в себе ненависть к людям с континента, вы для нас чужие, захватчики. И эту ненависть, и обиду не вытравишь за пару дней. - Но ведь у тебя же получилось? – с улыбкой спросил Офер и снова лег на широкую грудь мужа. - Я потратил на ненависть двадцать лет своей жизни. Я просто устал от нее. И мне повезло встретить тебя и понять, что не все вы мрази и черные крысы. - Так вы нас называете? - А вам можно нас звать белыми варварами? - Уже нельзя, - ответил Офер. – Отец официально запретил это наименование островитян, за него положен штраф или тюрьма. - Неплохо, - одобрительно отозвался Зигфрид. - И все-таки почему «черные крысы»? – тихо спросил Офер. - У вас другой цвет волос. И вас у нас считают трусами, как тех самых черных крыс, которые бегут с тонущего корабля. Я видел много раз, как спасаются от кораблекрушения и те и другие, и это жалкое зрелище. - Звучит довольно обидно, - признался омега и попытался отвернуться, но Зигфрид не дал. - Мне нравится твой цвет волос, Фейри, - усмехнулся альфа и прижал его к себе. – Мне вообще все в тебе нравится. И я знаю, что ты не трус. Трус бы никогда не решился родить от такого как я. Офер судорожно вздохнул. Сейчас был самый подходящий момент сказать Зигфриду, что вскоре омега снова родит от него ребенка. Но он так и не решился сказать. Что-то внутри все еще трусливо пряталось от правды, не хотело ее признавать и снова становиться существом, чей главный смысл существования был в выращивании внутри себя семени, зароненного альфой, с которым свела его судьба.