Дети Дракона

Сборы в плавание к Скалистым островам заняли несколько дней. Офер чувствовал небывалый подъем от перспективы увидеть новые земли. На Бланке он бывал еще в детстве с отцом, но помнил это путешествие смутно. За время жизни тут омега привык к виду скалистого берега за окном, а поездки по острову он не предпринимал после той вылазки к источнику Благой богини, и потому очень жаждал перемены мест. Офер понимал, что совсем скоро осядет в Черном замке надолго, и плавание к Скалистым островам будет его первым и последним путешествием в обозримом будущем. К тому же эта поездка сулила знакомство и с рядом других островов, на которых им придется останавливаться в процессе плавания. По словам Зигфрида, при хорошей погоде они должны будут вернуться на Бланку через десять дней. Офер предвкушал много новых впечатлений, следил за сборами и совсем забыл о своей новой беременности. О ней ему напомнил Макс, скользнувший в покои наместника сразу после того, как тот покинул их рано утром. Офер нежился в кровати после секса с мужем. Он не любил ранних подъемов и просыпался лишь для того, чтобы исполнить супружеский долг. Часто после он засыпал вновь, в то время как альфа бодрый и полный сил уходил заниматься своими делами. При появлении Макса Офер нахмурился и натянул одеяло на себя, прикрывая свою наготу. — Только не говори, что мне опасно отправляться в это плавание, — недовольно ответил он на вежливое приветствие лекаря. — Опасно. Но не настолько, чтобы я вас отговаривал от того, что вам так желанно, — с мягкой улыбкой ответил Макс. — Однако, я настаиваю на том, чтобы я был с вами в этом плавании. Хоть я, честно говоря, ненавижу качку. — Хорошо, я сам хотел просить тебя об этом. — Позволите вас осмотреть? Завтра нам может не представиться эта возможность. — Мне надо принять ванну, у меня задница до краев в его сперме, — признался Офер и поднялся с кровати. — Это не проблема, — без тени смущения возразил Макс. — Даже хорошо, что анус еще широко раскрыт. Офер фыркнул, но не стал спорить. Он встал на четвереньки, широко раздвинув ноги и низко опустив голову. Макс мягко проник в него пальцами, омега почти ничего не почувствовал, пока лекарь не стал прощупывать что-то через брюшную стенку. Это заняло несколько минут. Было неприятно ощущать, как по бедрам течет сперма и собственная смазка, которая рефлекторно стала выделяться от стимуляции ануса. — Скажи, что в этот раз я рожу альфу, — сдавленно сказал Офер, когда Макс наконец оставил его в покое. — Пока рано что-то говорить. Через пару недель я смогу достаточно точно определить пол будущего ребенка. Когда уже будет поздно принимать принципиальное решение, — ответил лекарь. — Я его уже принял. Если даже это омега, я бы все равно не отказался его рожать. Потому что подло принимать решение о рождении только на основании пола, не находишь? — мрачно спросил Офер, встал и направился к ванне, где уже порядком остыла вода. Он позвал слугу подлить горячей, но ждать не стал, залез и стал отмывать задницу и бедра от подсохшей спермы. — Что ты там нащупал? — спросил Офер, когда слуга вышел из комнаты. — Ваша беременность развивается, и нет признаков скорого выкидыша, — отчитался Макс. — Это ведь хорошо? — Да, конечно, — подтвердил лекарь. — Позвольте спросить, вы же не сказали вашему мужу о беременности? — Пока нет. Думаю, сказать по возвращении со Скалистых островов, — ответил Офер, не глядя на Макса. Ему почему-то стало неловко. — Ваш муж любит грубый секс, — в голосе Макса был не вопрос, а утверждение. — И это может стать проблемой. Вы должны сдерживать его порывы, если хотите сохранить беременность. — Я уже привык. И часто мне самому это нравится. Мне редко бывает больно. К тому же роды и сам Зигфрид, как видишь, неплохо растянули мою задницу. И теперь я могу трахаться без вреда для себя, даже когда не особенно этого хочу. Да и во время первой беременности мне никакой секс не повредил, — скороговоркой возразил Офер. — Тогда вы не были истощены предыдущими родами, — напомнил Макс. — Я молодой и крепкий, к тому же я сам сейчас постоянно хочу трахаться, — ответил Офер, вылез из воды и стал вытирать тело и волосы полотенцем. — Это как раз признак нехватки собственных сил, — грустно произнес Макс. — Вы ведь сами говорили, что переживали отсутствие секса во время первой беременности вполне спокойно. Многие омеги, вынашивая ребенка, остро нуждаются в альфе физически, потому что питаются их силой через сексуальную связь. — Что ты хочешь мне сказать, Макс? — устало спросил Офер, отбросил полотенце в сторону и подошел к большому зеркалу, в котором видел себя с ног до головы. Он внимательно посмотрел на отражение своего голого тела и положил ладонь на живот, впервые после того, как разрешился от бремени каких-то пару месяцев назад. — Что вам надо поставить мужа в известность о беременности. И настоять, чтобы уменьшил пыл, если желает рождения наследника в ближайшее время. — Тогда он никуда меня не возьмет, а я до смерти хочу куда-нибудь выбраться. Потому готовь все, что тебе понадобится в пути, и держи язык за зубами, — отмахнулся Офер и позвал слугу, чтобы тот помог ему одеться. После оставшись наедине с собой, он еще раз подошел к зеркалу и внимательно на себя посмотрел. Офер увидел, что заметно похорошел. Его лицо, лишь недавно утратив отечность, характерную для поздних сроков беременности, стало совершенным. Острый подбородок чуть выдавался вперед, пухлые губы алели на бледном лице без всякой косметики, большие темные глаза блестели под густыми ресницами. Блестящие черные волосы мягко обрамляли лицо. Он всегда знал, что красив. Но сейчас увидел, что его красота стала ярче и как-то спелее. Ему шел 21 год, и он был омегой, один вид которого мог свести с ума любого альфу. И сводил, судя по тому, как на него смотрели гвардейцы его собственной охраны. Офер вдруг подумал, что так расцвел еще и потому, что был замужем за сильным альфой. Его сила делала его еще красивее. И плодовитее. Когда-то Сирил сказал ему, что союз с подходящим альфой раскрывает истинное предназначение омеги. Он бы не стал Черным драконом, не будь его мужем Арс. Очевидно, Офер был рожден для того, чтобы покорять своей красотой и рожать детей от Зигфрида. Не то, о чем он всегда мечтал. Но сейчас, когда в его чреве развивался новый ребенок, было поздно что-либо менять. *** Остров Бланка стоял слегка в стороне от основного скопления Зеленых островов, он как будто был осколком материка, который Морской бог оторвал и унес в море. Офер слышал что-то такое в качестве легенды, менестрели в королевском замке любили петь песню про разлученных таким образом влюбленных. Девица Бланка так понравилась морскому божеству, что он утащил ее в море вместе с ее владениями, а храбрый воин Бер Берсон отправился вызволять ее из плена. Оферу нравилась мелодия этой песни, и он иногда напевал ее про себя, не задумываясь о смысле. Ему только сейчас пришло в голову, что он сам как та девица, увезенная с родной земли морским божеством, которое на континенте всегда имело дурную репутацию. Когда-то династия Берсонов пала под натиском островитян и заключила с ними союз, спустя несколько десятилетий, окрепнув, она захватила Бланку и установила там свою власть. Но это могущество длилось лишь пару поколений, после чего последовала череда неудачных войн, и остров отпал от королевства на долгие годы. Сейчас Берсоны опять взяли эти земли под свой контроль, но Офер видел, насколько зыбко это положение, и догадывался, что и в те старые времена все было примерно так же. Острова стали частью королевства на ее картах, но не в умах островитян. Те жили под властью Берсонов в ожидании, когда эта власть падет, и они вновь будут вольны жить, как им вздумается. Такой вывод Офер сделал, посетив третий по счету порт в ходе плавания к Скалистым островам — совершенно дикой и мало приспособленной к жизни земле на южном участке Теплого моря. Туда во время войны отправились те, кто не хотел жить под властью Берсонов. Все острова, что омега видел и посещал за эти дни, выглядели примерно одинаково — поля с колосящейся пшеницей вперемешку с гористыми холмами, поросшими лесом. На самом большом из них как правило располагался форт королевства, вокруг порта было разбросано поселение. Полноценных городов за время плавания Офер пока не видел. Зигфрид объяснил, что островитяне не любят города, предпочитая жить кланами внутри острова или по побережью. В поселении жили лишь купцы, менялы, кабатчики и шлюхи. Все эти занятия на островах считались одинаково низменными, пусть и приносили неплохой доход. И потому среди населения островных поселений было достаточно много выходцев с континента и чужеземцев. — Островитяне традиционно живут морем и земледелием. Альфы ходят под парусами, беты следят за хозяйством, женщины и омеги рожают и воспитывают детей. Все четко знают свое место, — объяснил Зигфрид. Офер увидел на его лице, что такой расклад кажется ему единственно правильным. Омеге пришло в голову, что в этой устойчивой семейной системе был корень силы островитян, но одновременно и их слабости. Они не могли принять никаких перемен и потому продолжали жить в нищете, тогда как на их же островах пришлые люди наживали богатства на торговле или посредничестве. Свои мысли Офер держал пока при себе, потому что Зигфрид по мере приближения к рифам, за которыми раскинулись Скалистые острова, становился все более суровым и мрачным. Это не сказывалось на его отношении к омеге, а вот команде корабля знатно от него доставалось. Офер чувствовал, что Зигфрид нервничает от предстоящей встречи с родственниками и гадал, почему это так. Муж достиг всего, о чем даже не мог помыслить любой островитянин каких-то полгода назад — ему в супруги достался принц Берсон, а с ним титул и власть в придачу. Клан Нарвала должен был гордиться таким сыном. Офер не задавал вопросов мужу, старался его не злить и во всем слушаться, чтобы не подрывать авторитет своего альфы перед его подчиненными. Он усвоил, что своеволие омеги Зигфрид воспринимает именно так. Офер сейчас на каком-то инстинктивном уровне страшился конфликта с альфой, напротив, ластился к нему всякий раз, когда они оставались наедине. В плавании они занимались любовью по нескольку раз в день. Альфа не успевал изголодаться по сексу и потому был с омегой менее напористым, чем обычно. Тому это было на руку — избегая грубого секса, он заботился о будущем ребенке. Офер еще не успел по-настоящему отвыкнуть быть в положении, и иногда ловил себя на мысли, что его новая беременность — это просто продолжение предыдущей. И что беременеть и рожать от Зигфрида и дальше — это не самый плохой план на жизнь. Он с усмешкой поделился этим с Максом, понимая, что противоречит сам себе. — Это гормоны, — спокойно объяснил тот. — Сейчас у вас происходит полная перестройка организма, я уже вижу это в вашем теле. — Я постоянно хочу трахаться, — признался Офер. — Ваш муж еще не догадался? — тихо поинтересовался Макс. — Он слишком занят своими тревогами. Ему даже на руку, что я то и дело его отвлекаю на что-то более приятное. *** В порту острова Сив корабль Зигфрида задержался на пару дней. Ждали большого прилива. Тяжелый королевский фрегат было опасно вести через рифы в другое время. Сив был относительно большим островом, самым крайним у полосы подводных рифов, отделявших Зеленые острова от Скалистых. Здесь жили в основном моряки и солдаты королевской армии, вокруг главного порта вырос небольшой город, состоящий из кабаков, гостиниц, борделей и лавок, торгующих всем на свете. В ожидании отплытия Офер и Макс в сопровождении вооруженной до зубов гвардии гуляли и совершали мелкие покупки. В лавках был большой выбор диковинных даров моря и украшений из них, Офер покупал все, что ему нравилось, и щедро платил, чтобы заслужить добрую о себе славу. Он видел, как торговцы смотрят на него с опаской, но без ненависти. Макс пополнял запасы своих снадобий, морские дары его интересовали скорее, как сырье для будущих лекарств. Офер видел, как тот бросает взгляд на украшения из цветного жемчуга, но не покупает их. И тогда он купил несколько жемчужных ниток и отдал их Максу. — Подари жене, — просто сказал Офер и сразу отошел в сторону, чтобы не слушать благодарности или возражения. Потом он поймал себя на мысли, что едва ли не впервые в жизни сделал кому-то подарок. Будучи любимым отпрыском короля, Офер привык их только получать. На следующее утро Зигфрид скомандовал готовиться к отплытию. В эти края пришло настоящее южное лето — знойное и душное, даже рядом с морем не ощущалось прохлады. Оферу было тошно в каюте, где он ждал отплытия корабля. Рядом с ним сидел Макс, то и дело стирающий пот со лба. — Мне нечем дышать, — пожаловался Офер и поднялся с места, высунув голову в небольшое окошко. Но оттуда тянуло лишь тиной от застоявшейся портовой воды. — Во время беременности жара переносится хуже. Вам надо больше пить, — посоветовал лекарь и протянул ему стакан прохладной воды. Офер выпил ее в пару глотков и снова рухнул на кровать. Вскоре корабль стал раскачиваться на волнах, выходя из бухты. Омеге очень хотелось вырваться из каюты, но Зигфрид приказал ему оставаться на месте до тех пор, пока они не выйдут в открытое море. Сив был коварным островом, вокруг него было много мелей, и даже опытные моряки опасались этих вод. К полудню стало совсем жарко, и Офер, с трудом поднявшись, пошел на выход. Макс увязался за ним. Было видно, что ему плохо от качки, но долг лекаря заставлял его быть рядом с принцем. Тот чувствовал, что его начинает всерьез мутить от духоты. Он сделал пару шагов из каюты, вцепился в борт корабля и хватал ртом воздух. — Что с тобой? — послышался голос стремительно приближающегося к нему Зигфрида. — Просто укачало, — тихо ответил Офер, глядя в морскую даль. — Это плохое место. Тут часто случаются кораблекрушения, — сказал альфа и обнял его. — Я хочу подышать воздухом, — попросил омега, и Зигфрид отвел его на верхнюю палубу, откуда было отлично видно все вокруг. Офер понял, что они вошли в полосу подводных рифов. Они были местами видны сквозь толщу воды. Корабль шел медленно, словно по лабиринту огибая опасные места. Вдыхая свежий морской бриз, Офер почувствовал себя лучше и смотрел по сторонам, вид бескрайнего моря, изрезанного рифами, завораживал. Кое-где под водой он видел обломки кораблей, и ему было жутко от мысли, что вот прямо сейчас их огромное неповоротливое судно наткнется на мель и тоже потерпит крушение. Он притиснулся к Зигфриду и уткнулся лбом в его грудь. — Первый раз тут всем страшно, малыш. Море всех нас проверяет на прочность, — понимающе сказал альфа и прижал его к себе. — К полуночи мы будем на месте. Омега долго простоял с ним наверху, но потом альфа настоял на том, чтобы он вернулся к себе в каюту и немного поспал. Офер повиновался и правда отключился на кровати довольно скоро, проспав до тех пор, пока его не разбудил лекарь. — Мой принц, мы, кажется, прибыли. Омега поднялся и почти ничего не увидел в темной каюте. В руке Макса был слабый фонарь, снаружи раздавались крики матросов. Офер позвал слугу и велел помочь переодеться. Его шатало, и тяжелое богато украшенное одеяние, в которое его одевал молчаливый Шон (омега все-таки выучил как зовут прислуживающего ему бету), тут же прилипло к вспотевшему телу. — Мне плохо, Макс, — тихо пожаловался Офер и сел на кровать. Лекарь тут же схватил его за руки, пощупал лоб, заглянул в глаза. Он молча протянул ему флакон с каким-то пахучим зельем и велел вдыхать его пары. — Скоро все пройдет. Вы просто устали от духоты и качки, — заверил он. Офер плохо соображал и поверил ему на слово. Запах зелья, резкий и какой-то ледяной, и правда помог ему прийти в себя. Ему хотелось наконец спуститься на берег и почувствовать твердую почву под ногами. Он прижал руку к своему животу и пообещал будущему ребенку, что скоро все закончится и они отдохнут. Позже Офер часто вспоминал этот момент. Именно тогда в его жизни появился еще один ребенок, он перестал быть для него абстракцией. И для его рождения омега отныне был готов терпеть неудобства и жертвовать своими интересами. — Ты уже собрался, — одобрительно воскликнул Зигфрид, зайдя в каюту. Офер слабо ему улыбнулся и поднялся на ноги. Вместе они вышли наружу. Омега увидел, что они стоят посреди моря, и никакого острова рядом нет. Он стал вертеть головой и не мог разглядеть в темноте хотя бы что-то. — На нашем фрегате туда не причалить. Мы пересядем на ботик. Офер едва не застонал от таких новостей. Идя по кораблю, он два раза споткнулся, и тогда Зигфрид подхватил его на руки. Омега не возражал и покорно положил голову мужу на плечо. — Ты плохо переносишь дальние плавания, малыш. Тебе нужно к ним привыкать, если ты хочешь, чтобы я чаще брал тебя с собой. У Офера не было сил ему отвечать. Он лишь вяло думал о том, действительно ли он так неприспособлен к морским путешествиям или это следствие беременности. В ботике он сидел, прижавшись к Зигфриду и тихо дремал. Дорога до острова заняла около часа. Стояла глухая ночь. Луны висели высоко в небе и то и дело прятались за облака. Офер очнулся от толчка, в свете факелов они спустились на каменистый берег, их встретили диковатого вида люди с красноватыми лицами и сальными светлыми волосами, собранными в пучки на затылках. Зигфрид обнялся с каждым из них, они приветствовали его стандартной для островитян короткой молитвой во славу Морского бога. Их речь была громкой, грубой и почти непонятной от обилия незнакомых слов. Альфа крепко держал Офера за руку, и это помогало не впасть в панику. Они стали подниматься на скалы по узкой каменной тропе, где нельзя было разойтись и паре людей. Ступени были крутые, и омега быстро выбился из сил. Он бы сам попросил альфу понести себя, но на такой лестнице это было еще опаснее. Зигфрид, видя его состояние, не торопил, страховал идя сзади, и вся процессия терпеливо ждала, пока Офер двигался в своем темпе. Вскоре тропа стала более пологой и вывела их на плато, освещенное огнями факелов и костров. Вокруг них сидели люди. Оферу показалось, их было около ста. Они встретили их молча. Зигфрид вышел вперед и сказал что-то на островном диалекте. Послышались нестройные ответы, и тогда альфа взял омегу за руку, и они вместе вошли в круг света у главного костра. Здесь сидели в основном старики. Самому младшему из них было по виду больше пятидесяти. Офер понял, что это были старейшины рода. На видном месте восседал седовласый слепой омега, одетый в одежду из черной блестящей парчи. Остальные были одеты гораздо скромнее. Зигфрид приблизился к нему и склонил голову. — Гай, твой сын Зигфрид вернулся к тебе. Старик ответил не сразу, и все, очевидно, ждали его слов. Офер с удивлением понял, что этот старый омега тут главный. Тот протянул руку, Зигфрид нагнулся и подставил ему свое плечо. Гай встал и уставил свой слепой взгляд прямиком в Офера. Омега вздрогнул и почувствовал, как сердце в груди стало бешено колотиться. — С чем ты вернулся ко мне, Зигфрид? — спросил старик. На его лице было суровое выражение, он продолжал пялить пустые глаза в Офера. — Я привез тебе весть о том, что род Нарвала может вернуться в родные края. — И кто же решает, где жить роду Нарвала? — этот вопрос Гая вызвал гул голосов вокруг. — Это решает совет старейшин рода, — твердо ответил Зигфрид. Этот странный диалог напоминал какой-то ритуальный текст, и чем дольше они говорили, тем больше Оферу так казалось. Гай прекрасно знал заранее, что скажет ему сын, а Зигфрид старательно исполнял отведенную ему роль и докладывал о своих свершениях. Он сказал, что стал наместником над островами и добился возвращения законных прав Нарвалов на западную часть острова Бланка и право вести морскую охоту в ее водах. — Ты привез с собой квель, — торжественно сказал Гай, никак не оценив перечисленные достижения сына. Эти непонятные омеге слова вызвали гул голосов, удивленных, восторженных и даже испуганных. Все взгляды людей обратились к Оферу. Он почти перестал дышать. Гай подошел к нему и положил худую костлявую руку на его живот. От этого прикосновения все внутри омеги сжалось от страха. — Дракон отнял у меня шестерых детей и сто двадцать родственников. Но породил этого омегу, чтобы через него наш род вновь стал великим. — Зигфрид привел в нашу семью грязную кровь! — вдруг выкрикнул один из старейшин — альфа лет шестидесяти, доселе молчавший. Кто-то поддержал его слова, по толпе пошел ропот. — Он признал чужого бастарда, чтобы взять себе сына дракона и тем испортить наш род кровью черных крыс и убийц, — продолжил альфа еще громче. Услышав такое, Офер покраснел и уставился в лицо мужу. Оно застыло, словно каменное, и напоминало лицо короля Арса в минуты, когда тот был в ярости. Он шагнул к обидчику, и омега был уверен, что сейчас между ними начнется драка. Но старик Гай схватил его за руку и остановил. — Омега, рожденный этой весной и названный Олли — мой кровный внук. Его рождение я предсказал еще осенью. Я всегда знаю, когда в мир приходит новый Нарвал. Все согласно закивали. Альфа, высказавший сомнение в происхождении малыша Олли, с досадой скрипнул зубами, но возражать не посмел. — И сейчас я говорю, что квель принесет альфу к исходу следующей весны. Он станет тем, кто приведет наш род к великой славе. Все одобрительно заулюлюкали, а Зигфрид вдруг ожил, схватил Офера за плечи и с восторгом заглянул ему в глаза. — Ты ждешь ребенка?! Омега испуганно кивнул, из его глаз потекли слезы, но их едва ли кто заметил, потому что Зигфрид прижал его к себе и крепко обнял. Дальнейшее Офер помнил смутно. Видимо, официальная часть визита на этом закончилась, и альфа велел принести подарки всем членам рода Нарвала. В одну минуту начался пир, к кострам были вынесены грубые деревянные лавки и столы, вино лилось рекой, люди вокруг шумели и оживленно переговаривались между собой. Офер едва притронулся к еде, ни с кем не разговаривал и смотрел в огонь. Зигфрид сидел рядом и налегал на вино и еду. Его как будто отпустило копившееся напряжение. Он был по-настоящему счастлив, властно обнимал омегу и говорил со своими родственниками на островном диалекте. Офер чувствовал себя здесь чужим, даже несмотря на то, что люди постоянно поднимали тост «за квель» и пили, не сводя с него глаз.