Дети Дракона

Офер лежал в садовой беседке, изнывая от жары, которая в это время года уже должна была смениться приятной прохладой. Но южные ветра все чаще приносили на острова дыхание пустыни, и потому даже осенью случались дни, когда было невозможно жарко в середине дня. Слуги постоянно разбрызгивали на пол воду, чтобы принцу и его приближенным здесь легче дышалось, и чтобы чудесные растения, украшающие сад, не увяли. Офер лежал в беседке один, вяло размышляя о том, какие распоряжения надо будет отдать слугам к вечернему приему. В замке наместника теперь их устраивали регулярно. Омега хотел сплотить местную знать вокруг своей семьи, и потому несколько раз в год собирал большие пиры, а еще чаще устраивал приемы. Сейчас в начале осени было самое благоприятное для них время. На островах традиционно женились оливковым летом, когда столы ломились от плодов свежего урожая, а море было спокойным и удобным для плавания. Прошло пять с половиной лет с тех пор, как Офер впервые ступил на остров Бланка в качестве супруга герцога. За это время омега полюбил это место. Вместе с Зигфридом они сделали очень много для того, чтобы превратить Бланку в райский уголок. Их стараниями здесь проложили дороги и оросительные каналы, расширили гавани, обустроили город и прибрежные поселки. Офер ввел в моду у аристократов с континента паломничество к источнику Благой Богини. И теперь на остров потянулись толпы желающих получить благословение и излечение. Сам Офер бывал там несколько раз в год, никогда не отказывался искупаться в купели и обтереться тканью, которую другие паломники рвали на мелкие лоскуты и уносили с собой в качестве талисмана. Ему не нравилось на это смотреть, но он считал, что так помогает людям обрести веру в то, что у них появится желанный ребенок. Сам он детей больше не желал, чем сильно расстраивал своего мужа. Зигфрид несколько раз ему намекал на то, что был бы рад снова стать родителем. Но Офер эти намеки игнорировал и накануне каждой новой течки звал своего лекаря, чтобы тот избавлял его от риска забеременеть. Они с Максом нашли оптимальный способ, позволявший омеге не терять приятных ощущений от близости с альфой в течку и одновременно надежно предохраняющий от беременности. Лишь Офер начинал ощущать поднимающийся в теле жар, лекарь вводил ему глубоко в анус масляную капсулу с веществом, не позволяющим матке раскрыться и подготовиться к зачатию. Так течка начиналась без болезненных спазмов и длилась дольше обычного. Когда Офер потек в первый раз после своих вторых родов, он был на грани нервного срыва из-за страха вновь понести. И, надо сказать, Зигфрид отчасти разделял его чувства. Не только потому, что король обещал выбросить его из окна в случае скорой новой беременности любимого сына. Альфа видел, что роды дались Оферу тяжело, и он даже не успел от них оправиться, был еще физически слаб, когда появились признаки новой течки. Зигфрид был готов даже отказаться его покрывать, заглушить течку, чтобы минимизировать риск. Офер видел, что он и вправду за него волнуется. К счастью, метод, предложенный лекарем, сработал. Омега не понес, течка прошла безболезненно и подарила им с мужем три с лишним дня бесконечного сексуального удовольствия. Два года Зигфрид не заговаривал о новых детях, а потом эта тема стала изредка всплывать в разговоре. — Ты квель, — напоминал альфа. — Люди ждут от тебя рождения новых детей. — Мне плевать на мнение людей, я свой долг перед тобой выполнил, остальное меня не волнует, — отмахивался Офер и прекращал этот неприятный разговор. Он искренне любил Олли и малыша Зигги, как стали называть в семье младшего сына, но вспоминал о своей второй беременности с ужасом. Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько беспомощным и зависимым от других, как тогда. По прошествии нескольких лет эти воспоминания не потеряли остроту, напротив, на контрасте с тем, как он себя чувствовал сейчас, мысли о новой беременности вызывали в нем панику. За эти годы он успел объехать все острова, составить подробное их описание, побывать в портах и великолепной столице Мальконии — страны, с которой по морю граничило королевство Берсонов. Ближайший друг Офера, каким стал Ноа за эти годы, был как раз оттуда. Он выступал переводчиком и помог им с Зигфридом лучше понять образ мыслей южан. В Мальконии омеги очень ценились и даже стояли у руля семейных кланов торговцев и аристократов, и потому с Офером южные соседи разговаривали гораздо охотнее и любезнее, чем с Зигфридом. Им удалось заключить несколько выгодных торговых и военных соглашений, что значительно обогатило обе страны и почти избавило Теплое море от пиратства. Всего этого никогда бы не произошло, если бы Офер безвылазно сидел в замке в ожидании очередных родов. Об этом омега при случае напоминал Зигфриду, тот хмурился, но возразить по существу ему было нечего. Стараниями Офера его положение на островах только крепло, король в его дела практически не лез, а казна герцогства наполнялась новыми источниками дохода. Конечно, Нарвал и сам немало сделал для этого, но при этом признавал, что не будь у него такого супруга, его достижения были бы значительно скромнее. И все же между ними зрело напряжение, и Офер знал его причину. Зигфрид видел перед собой пример своего отца-омеги, который рожал чуть ли не раз в год. Альфа ждал от своего супруга того же. Старик Гай не скрывал своего осуждения, видя, что Офер больше не беременеет. Его не смущало, что тот был принцем, дипломатом, образованным человеком, в его глазах он был прежде всего омегой. Квелем, который отказывается рожать его сыну детей. По мнению Гая, это было сродни кощунству. Выслушав однажды его отповедь, Офер отказался впредь посещать поселение Нарвалов на Бланке, и с того времени Зигфрид бывал там с детьми без него. Тогда они крепко поссорились, их помирила только течка омеги, которая длилась пять дней и погасила их конфликт. Лежа в садовой беседке, Офер вяло думал обо всем этом, вспомнил последнюю течку, когда Зигфрид посмотрел на лекаря, принесшего средство для предотвращения беременности, с отборной ненавистью и презрением. Как будто Макс при нем сделал омеге аборт. Выполняя свое свадебное обещание, Зигфрид не требовал от супруга новых детей прямо. Но давал понять о своем желании вполне доходчиво. Оферу пока удавалось эти намеки игнорировать. Но между ними в последние несколько месяцев пролегла заметная тень, и лишь во время течек они становились вновь единым целым. Если бы не это напряжение, Офер бы назвал свой брак почти безоблачным. Он привык к своему мужу, ценил его и был к нему по-настоящему привязан. К тому же они подходили друг другу в постели. Если Зигфрид куда-то уезжал без него, омега очень скучал. Он физически ощущал его отсутствие, у него портилось настроение, а по утрам рефлекторно выделялась смазка из ануса, поскольку утренний секс оставался едва ли не главным правилом их брака. Когда альфа возвращался, омега отдавался ему чуть ли не на глазах у всех, причем по собственному желанию, которое было прямо пропорционально количеству дней, которые муж был в отъезде. Офер поднялся при звуках шагов. Без доклада в часы его отдыха в сад мог входить только Зигфрид. Тот появился и сел рядом с омегой на застеленный шелковыми покрывалами тюфяк. Альфа раздраженно расстегивал свой кафтан — было душно, сам омега уже давно стащил с себя тунику и расшитый серебром шлафрок — так называлась одежда, которую носили омеги на юге и здесь, на островах. Она была скроена на манер длинного халата с глубокими разрезами, позволяющими свободно в нем ходить, а при желании быстро снять или задрать, чтобы дать альфе доступ к телу. Офер сейчас был лишь в коротких штанах, которые ввел в моду среди аристократов королевства. У него были стройные красивые ноги без всякой растительности, которые грех было прятать под одеждой. Омега заглянул в глаза мужу и взял его за руку. — Пообедаем здесь? — спросил он. — Можно, — коротко отозвался Зигфрид и навалился на Офера, едва стянул с себя кафтан. Омега привычно поддался и позволил себя грубо поцеловать. От дыхания альфы пахло вином, что было для него необычно. Зигфрид не приветствовал пьянство, пил вино лишь на пирах и приемах. — Что случилось? — тихо спросил Офер. — Потом, — оборвал его Зигфрид и сунул руку омеге в штаны. Ощутив его горячую ладонь на своем члене, Офер выгнулся и шумно вздохнул. — Как скажешь, — он послушно стащил с себя штаны и раздвинул ноги. Зигфрид, не церемонясь, вошел в него, не потрудившись до конца раздеться. Зигфриду словно бы не терпелось. Он быстро набрал темп, член окончательно затвердел и двигался в теле Офера, как отлаженный механизм. Впрочем, задница омеги тоже была неотъемлемой частью этого механизма, он закрыл глаза и позволил мужу трахать себя так, как тому хотелось — грубо, властно, с животной страстью. Он уже по опыту знал, что это будет не последний половой акт за сегодня. Что Зигфрид сейчас был зол и раздражен, и потому нуждался в выбросе гормонов и эмоциональной разрядке. К тому, что этим целям служит тело Офера, тот уже привык. Он знал, что, получив желаемое, альфа успокоится и чуть погодя будет с ним ласков. После стольких лет брака и двух родов анус омеги был привычен к такому натиску, с готовностью раскрывался навстречу, выделяя большое количество смазки. Так было и в этот раз, внутри Офера было влажно и горячо, хотя сам он почти не был возбужден. Он подозревал, что и Зигфрид в такие моменты возбуждался лишь механически. Секс был для него не целью, а средством вернуть себе нормальное расположение духа. Вялый член омеги был зажат между их животами, Офер обнимал мужа за плечи и покорно ждал, когда тот кончит. Вскоре альфа захрипел и выпустил в тело омеги горячую струю спермы. Офер сжал член мужа внутри, словно выдаивая его досуха, а потом выполз из-под него — было слишком жарко для долгих объятий. — Теперь ты мне скажешь, что случилось? — спросил он, сев рядом с распластавшимся в позе звезды Зигфридом. — Твой отец ждет нас на Зимний праздник в Бергофе. Вместе с детьми, — без выражения ответил тот. Офер попытался взвесить услышанное. На самом деле король и раньше звал их погостить в столице, но это всегда было устное приглашение, которое им удавалось отклонить. Они ежегодно бывали в Осроене, главном портовом городе королевства, в начале лета, брали с собой детей, слуг и свиту. В это же время туда на пару недель приезжал король с семьей. Лишь Аксель со своим омегой оставались в Бергофе. Наследник брал на себя функции управления страной на время отсутствия короля в столице. Так в Осроене, в роскошном дворце, некогда принадлежавшем семье королевы Марты, Офер ежегодно виделся с родителями и давал им возможность видеть своих детей. Это было встречей на нейтральной территории, здесь Арс и Зигфрид каждый был не у себя дома, и потому, как ни странно, их вражда затихала. Нарвал заключал торговые сделки, обсуждал с королем и его министрами дела островов и сношения с южными соседями. В эти пару недель в Осроене устраивались пышные приемы для аристократов, работала самая большая ярмарка, было шумно от нахлынувшей в город толпы. В конце визита устраивался карнавал с фейерверками и раздачей бесплатной еды бедным, и в этом вихре было так легко не разговаривать с родственниками, которых не любишь. По крайней мере, Офер воспринимал этот ежегодный вояж в Осроену как удобный способ продемонстрировать знати, что король и его наместник на островах — лучшие друзья. В данном случае казаться было гораздо важнее, чем быть. Офер проводил много времени с отцом, замечая, как тот постепенно стареет, становится молчаливым и каким-то отстраненным. — Что тебя на самом деле беспокоит? — спросил омега, видя, что альфа поднялся и крикнул слугу, чтобы принес вина и еды. — До Зимнего праздника еще несколько месяцев. Если бы у отца было что-то на уме против тебя, он бы вызвал тебя раньше. — Король вызвал не меня. А всех нас. Ехать всей семьей на континент в разгар зимы… это не может быть просто так, без причины, — с сомнением сказал Зигфрид. — Твой отец что-то задумал. — Ну и что же, по-твоему? — спросил Офер и прикрыл свою наготу покрывалом в ожидании прихода слуг. — Тебе виднее. Он же твой отец, — хмуро отозвался альфа. — Я понимаю, что тебе не хочется туда ехать, но ты как-то слишком огорчаешься из-за какой-то дурацкой поездки. Мы ни разу не были в Бергофе с детьми. И отец решил это исправить. — Главное, чтобы он не захотел там их оставить навсегда, — мрачно сказал Зигфрид и больше ни слова не проронил за все время обеда. Офер ел мало, поглядывал на мужа и думал, как можно поднять ему настроение. Когда Зигфрида одолевали мрачные мысли, он был невыносим: мог начать ни с того ни сего орать на подчиненных, грубо выставлять визитеров, наказывать слуг и расшалившихся детей. Оферу тоже приходилось несладко — он сносил грубый секс по нескольку раз на дню, а потом избавлялся от его последствий, прибегая к помощи лекаря. Тот втайне ненавидел Зигфрида, но научился молчать, понимая, что его увещевания только раздражают Офера, которому и без того несладко. Сам омега относился к своим телесным неудобствам гораздо спокойнее. Он точно знал, что грубый секс для него лучше, чем его отсутствие. Иногда он вспоминал свою холостяцкую жизнь в королевском замке и поражался тому, как ему удавалось выносить такое долгое воздержание. Офер любил трахаться, и его вполне устраивала манера мужа искать утешения в сексе. С годами Зигфрид все больше напоминал омеге отца, справляться с приступами дурного настроения которого Оферу приходилось с детства. Иногда он видел в глазах своего друга Ноа или лекаря Макса животный страх перед Нарвалом. Тот и вправду умел его внушать одним своим видом, особенно когда был не в духе. Но Оферу было привычно иметь дело с сильным, властным альфой. С другим бы он вряд ли ужился. Когда слуги убрали остатки обеда, Офер откинул покрывало и призывно взглянул на мужа. — Что, если нам отправиться на остров Тирос? Заручиться поддержкой Морского бога? — спросил омега, положил руки Зигфриду на плечи и заглянул в глаза. Он знал, что тот всерьез верил в это божество и считал его своим заступником. Альфа странно на него посмотрел, но его лицо чуть смягчилось. Офер понял, что двигается в нужном направлении. Он сел на мужа верхом и прижался пахом к его члену. Зигфрид ухмыльнулся и поцеловал его. Не грубо, как в первый раз, а почти нежно. Офер ответил на поцелуй и обхватил ногами тело альфы. Теперь тот никуда не спешил, позволил омеге возбудиться, ласкал его член рукой, покусывая шею и мочку уха. Офер тяжело дышал, раскрылся навстречу, и из него вытекло несколько капель спермы мужа и смазки. Зигфрид подхватил его за талию и усадил на свой возбужденный член. Дальше омега почти все сделал сам. Насаживался до упора, ритмично двигался, ощущая, что муж в такт ему ласкает его член. Офер кончил первым, вскрикнул и весь обмяк. Зигфрид поцеловал его в губы, и, не выходя из его тела, уложил на тюфяк. Когда омега чуть отдышался, он сам повернулся к мужу задом и встал на четвереньки. Ему еще со времен беременности нравилось завершать в этой позе. Тогда проникновение были особенно полным, сперма альфы попадала глубоко внутрь и не вытекала наружу. — Обожаю твою задницу, — хрипло сказал Зигфрид и обвел пальцем вход в анус. Офер чувствовал, насколько сейчас раскрыт и растянут, хотелось скорее вновь ощутить наполненность, и он нетерпеливо повел бедрами. Зигфрид толкнулся в него и вошел до упора. Офер стал двигаться ему навстречу, вновь успел возбудиться и кончил под альфой одновременно с ним. Едва они успели отдышаться, к беседке подошел слуга и робко напомнил, что наступило время прогулки в саду детей. Омеге совсем не хотелось вставать и приводить себя в порядок, но показываться Олли и Зигги в таком затраханном виде не подобало. Зигфрид натянул штаны и тунику, потом помог разморенному сексом Оферу с одеждой. Омега откинулся на подушки и велел слугам пустить детей в сад. Олли и Зигги очень ладили, всегда играли вместе, и это немного беспокоило Офера. Слишком уж это напоминало его отношения с Акселем. Но вслух он этими опасениями ни с кем не делился. И сейчас, как всегда сонный и вялый после секса, он смотрел за игрой Зигфрида с детьми. Тот их обожал и вправду был хорошим отцом. Набегавшись с братом между деревьями, Олли влетел в беседку и лег рядом с Офером. Тот потрепал его по белокурым немного вьющимся волосам. — Ты устал? — спросил Олли, внимательно глядя на отца. — Немного, — улыбнулся Офер. Он до сих пор чувствовал пульсацию и жар в анусе. Все же Зигфрид сегодня его слегка повредил. — Ты ждешь ребенка? — продолжил допрос Олли. — Нет, малыш. С чего ты решил? — поморщился омега. Но Олли не ответил и вновь ускакал играть с братом и отцом-альфой. Офер тихо застонал, свернулся калачиком и обнял себя за плечи. Чтобы унять внезапную досаду, он переключился на посторонние мысли. Вспомнился Аксель, которого он не видел больше пяти лет. У него так и не родился наследник. И главная проблема королевской семьи сейчас заключалась именно в этом. Брату не повезло с омегой. Хотя никто этого не говорил вслух. Офер кусал губу и думал о том, что, наверняка, они все уже перепробовали. В памяти всплыл старик Лисип. Вот кто наверняка мог помочь. Если еще был жив. И Офер решил упомянуть о нем в следующем письме брату. Если у Акселя родится наследник, у Зигфрида будет меньше причин требовать новых детей. Он поднялся на ноги и решил помочь Зигги искать брата. Они играли в прятки, и Олли был хитрее, прятался мастерски, а маленький альфа быстро выходил из терпения и очень злился, когда ему что-то не удавалось. Зигфрид уже оставил их и ушел по своим делам, как всегда бодрый, полный сил, после секса и общения с детьми. Офер немного сжульничал и подсказал Зигги, где может спрятаться Олли. Тот побежал в указанном направлении, послышались звуки возни, крик, и вскоре оба они предстали перед родителем. Омега обнял и прижал к себе их белокурые головки. Они были одного роста, оба похожи на Зигфрида, но по-разному. Зигги был таким же крупным и коренастым, как отец, ему достались его тяжелая челюсть и прямой, словно вырубленный из камня нос. Олли был худенький, белокожий, голубоглазый, и помимо цвета глаз и волос с Зигфридом его роднил большой рот с чувственными ярко-красными губами. Офер уже сейчас видел, как он будет манить к поцелуям альф. — Ты похож на райскую птицу, — серьезно сказал Зигги и прижался к бедру родителя. Тот улыбнулся и зарылся рукой в его курчавые волосы. Он знал, почему сын вдруг так его назвал. В саду было несколько клеток с райскими птицами. Их яркое оперение, голос и необычный вид заставляли аристократов содержать этих созданий в своих домах и садах. Эта мода пришла с юга, как и стремление уподобить красивых омег райским птицам. Наряды для них шились в подражание яркому оперению, а перья этих созданий шли на отделку и украшение волос. Беда была в том, что эти птицы не могли долго жить в неволе, и никогда не давали потомства в клетке. — Я тоже буду красивым, как ты, — серьезно вставил Олли, чем вывел омегу из задумчивости. — Думаю, ты будешь красивее. — Это вряд ли, — сурово заключил Зигги, за что тут же получил оплеуху от брата. Они снова стали носиться между кадками с деревьями и цветами, а Офер пошел прочь из сада. Нужно было готовиться к приему, на который он позвал глав кланов острова Бланка и их ближайших родственников. Он считал, что с соседями нужно дружить и по возможности воспитывать их под себя. И надо сказать, что его политика давала свои плоды. Когда пять лет назад он видел этих людей в своей трапезной, это были настоящие варвары. Сейчас они стали вести себя гораздо приличнее, приоделись и начали выводить в свет своих жен и омег. Офер надеялся, что в следующем поколении этих семьи будут мало отличаться от аристократов с континента. Проходя мимо большой клетки с райскими птицами, он увидел, что одна из них мертва и лежит в странной позе с разведенными в стороны крыльями. Он остановился, вцепился в прутья и неожиданно для себя разрыдался. Но, вспомнив, что в саду дети, заставил себя быстро успокоиться, вытер слезы рукавом и пошел в свои покои.