Дети Дракона

Когда в столице стали ощущаться весенние ветра, которые приносило с моря, Аксель поймал себя на мысли, что ему не хочется расставаться с племянниками и отправлять их обратно к родителям. Раньше альфа не представлял себя в роли родителя, но присутствие Олли и Зигги постепенно вошло в его быт и стало важной частью жизни. Конечно, они скучали по дому, это было видно по тому, как они радовались каждому теплому деньку и вспоминали, что на Бланке в это время уже цветут деревья. Аксель, разумеется, не собирался их задерживать в столице больше оговоренного королем срока. Но уже заранее скучал. Весна приносила не только мысли о расставании с племянниками, но и тяжелые думы о том, что ежегодные поездки в дикие северные земли теперь закончатся. Король должен править своей страной, а не проводить все теплое время года там, куда большинство его подданных не готово отправиться даже за золотом, валяющимся под ногами. Прииск под Драконьей горой приносил в казну большой доход, но жизнь на севере по-прежнему мало кого привлекала. Люди зарабатывали себе на жизнь и с облегчением покидали поселок старателей, чтобы осесть там, где можно вести привычный образ жизни. Аксель понимал, что север так и останется диким, малоосвоенным местом, даже если официально станет частью королевства. Но Акселя гораздо больше беспокоила мысль о том, что Мантус теперь будет тосковать по родине и томиться в замке, который так и не стал для него настоящим домом. Да, конечно, у него был волшебный шатер, из которого можно в любой момент выйти к подножию Драконьей горы, но этот тайный проход Аксель решил ото всех скрывать и запретил омеге им пользоваться в одиночку. Его терзала мысль, что Мантус однажды просто не вернется оттуда. Они оба были заядлыми путешественниками, в дороге чувствовали себя гораздо счастливее, чем дома, и теперь груз ответственности за страну не даст им, как раньше, отправляться налегке куда бы то ни было. Королевские выезды — это совсем не то же самое, что поездки принца, пусть даже наследного. Перебирая все эти тревожные мысли в голове, Аксель лежал без сна в своей кровати. Весенний ветер распахнул приоткрытое на ночь окно, и в покои проник свет восходящего солнца. Он и разбудил альфу. Обычно Мантус вставал первым, Аксель привык видеть его сидящим на полу у камина, который горел в их спальне даже летом. На севере очаг не гасили никогда, а во время кочевья огонь несли с собой в грубых каменных сосудах, где подкармливали сухой травой и, конечно, магией. Аксель не раз замечал, что Мантус как будто разговаривает с пламенем, прислушивается к нему, а иногда играет для него на бубне какие-то особые, ни на что не похожие песни. Даже прожив в Бергофе пять с лишним лет, омега не перестал быть северным шаманом. Аксель от него этого и не ждал. Этим утром альфа застал омегу крепко спящим. Из чего следовало, что было слишком рано. Лицо Мантуса было расслабленным и умиротворенным. Он лежал на боку, подогнув ноги под себя. Они оба спали голыми — Акселю так больше нравилось, и омеге пришлось к этому привыкнуть. Альфа любил прижиматься всем телом к супругу, чувствовать его кожей. По ночам Аксель занимался сексом с Мантусом и часто засыпал, оставаясь внутри его тела, крепко сжимая его в объятиях. Вчера они заснули именно так. Аксель отбросил тяжелое одеяло и сел на кровати. Внезапный порыв ветра распахнул штору, альфа отвернулся от яркого света, посмотрел на спящего омегу и на миг застыл. Мантус как-то неуловимо изменился. Его лицо показалось круглее, губы пухлее, чем раньше. Аксель скользнул рукой по его бедру и остановился на животе. В этот момент омега открыл глаза. — Мантус, ты ждешь… — воскликнул альфа, но его возглас был заглушен омегой. Тот прижал к его рту ладонь и умоляюще смотрел на Акселя. Они глядели друг другу в глаза и тяжело дышали. Альфа убрал руку супруга от своего лица и тихо спросил: — Я ведь прав? Мантус испуганно кивнул и прижал палец к губам. Аксель в потрясении поднялся на ноги и обхватил лицо омеги руками. Тот всем своим видом умолял молчать. Альфа в нервном возбуждении принялся мерить шагами комнату. В голове роился ворох обрывочных мыслей, в груди будто тугим узлом сплелись самые противоречивые чувства. Надежда, радость, страх, стыд и злость разрывали его изнутри. Он злился на Мантуса за то, что тот скрывал от него настолько важные вещи, и на себя за слепоту к самому близкому человеку. Ему было страшно, что надежда может оказаться ложной, что омега потому не дал ему понять о своем состоянии, что сам не уверен в исходе беременности. Ведь потерял же он уже однажды ребенка. И если это случится второй раз… Акселю даже думать об этом не хотелось. Он ощущал страх Мантуса перед этой возможной потерей как свой собственный. Но на то он и был альфой, чтобы быть сильным за двоих. Шумно вздохнув, Аксель вернулся к омеге и крепко его обнял. — Я с тобой, малыш, — выдохнул он и стал покрывать поцелуями лицо омеги. *** В этот день Акселю нужно было посетить военный гарнизон к северу от столицы. Там был назначен смотр регулярных королевских войск. Выезд был ранний, и едва придя в себя после утреннего открытия, альфа уже сидел на своей белой кобыле. Рядом ехал Баграт на крупном рыжем жеребце, который, тем не менее, не позволял им быть на одном уровне — альфа был значительно выше. Брат сейчас занимался финансами армии и поехал в гарнизон скорее не ради смотра — к военным делам он всегда был равнодушен, а чтобы встретиться со всеми местными счетоводами и проинспектировать склады. Несмотря на молодость и статус принца, не претендующего на трон, Баграта очень уважали и даже немного побаивались из-за присущей ему скрупулезности в делах. Альфу подмывало кому-то рассказать о Мантусе, но тот явно дал понять, что хочет держать все в тайне. И это непонятное желание и необходимость соблюдать секрет еще больше усиливали его тревогу. — Ожидаешь недостачи в войсках? — спросил Баграт, по-своему истолковав состояние брата. У него, как у всех счетоводов, все неприятности сводились к убыткам. Аксель лишь покачал головой и продолжил путь молча. Смотр прошел без происшествий. Новобранцы выглядели вполне сносно, склады боеприпасов и продовольствия тоже не обнаружили больших проблем. Хотя Баграт бы мог с этим поспорить. Он потратил весь день на гроссбухи, и Акселю пришлось ждать его, чтобы отправиться в обратную дорогу. Альфа посетил стрельбище, выпустил добрую сотню стрел, большинство из которых попали в цель, что вызвало бурю восторга у молодых солдат. А вот самому Акселю эти упражнения облегчения почти не принесли. Из головы не шел разговор с Мантусом и тревоги о нем. В ранних весенних сумерках отряд въехал в пригородную деревню. В центре ее был постоялый двор с несколькими гостиницами и харчевнями. Здесь обычно путники останавливались напоить лошадей, перекусить или заночевать, поскольку в столице это делать было гораздо дороже. Отряд Акселя здесь встал не из-за столичной дороговизны, а потому что Баграт об этом просил. Альфа не стал задавать ему вопросов, поскольку знал, что здесь живут его внебрачные дети. Они никогда это не обсуждали. Акселю было как будто стыдно за брата. И за себя, поскольку к своим 27 годам он так и не обзавелся детьми. Видя, как Баграт по-хозяйски входит в добротный дом в центре деревни, альфа спешился и отвернулся. Ему не хотелось заходить в харчевню, его воротило от запаха горелого свиного сала и кислого пива. Он взял свою кобылу под уздцы и повел к местному пруду, сел на берегу и провел целый час в своих мыслях. — Я не утомил тебя ожиданием? — тихо спросил Баграт. Он натягивал перчатки для верховой езды, тем самым показывая, что готов выдвигаться в дорогу. — Вовсе нет, — рассеянно ответил Аксель, глядя на свежие побеги камыша, торчащие из воды. — Осуждаешь меня? — Не знаю, — честно сказал альфа, поднимаясь с места и глядя ему в глаза. — Почему ты их официально не признаешь? Баграт перевел взгляд на свои руки, еле слышно хмыкнул и, чуть помолчав, ответил: — Чтобы не создавать лишних проблем ни им, ни тебе. — Что ты имеешь ввиду? — удивился Аксель. — Дочерей признавать большого смысла я не вижу. За каждую я дам хорошее по меркам их сословия приданное, и они проживут жизнь в достатке и благополучии, не выступая разменной монетой в придворных интригах. А мальчик родился альфой. Если я его признаю, он будет следующим в очереди на трон после тебя, потеснив даже детей Офера. Ведь я второй сын короля, а он третий. Если бы ты внимательно читал закон о престолонаследии, ты бы это знал. Акселя бросило в жар от услышанного. Он почему-то даже не предполагал, что сын Баграта может быть альфой. — В каком-то смысле такой наследник для меня даже выгоднее, чем сын Нарвала, — хрипло произнес Аксель. — Я так не думаю, — возразил Баграт и направился в сторону отряда гвардейцев. Альфа последовал за ним. — Сын служанки на троне вряд ли устроит знать. А Нарвал может использовать такой выбор как повод для новой войны. Он ведь теперь герцог и королевский наместник. — Он был и остается грязным пиратом, — с неприязнью заметил Аксель. — Возможно. Но это не отменяет его титулов и заслуг. «И того, что в его руках Фейри», — подумал альфа, но вслух сказал другое: — Детей Офера пора отвезти на Бланку. Я хочу, чтобы это сделал ты. Баграт внимательно посмотрел на брата и коротко кивнул. *** На Бланке наступили по-настоящему теплые дни, когда к пристани Черного замка подошли три корабля королевского флота. Офер увидел их в окно, рядом с которым сидел в мягком кресле и вяло читал книгу. Еще рано утром он как будто почувствовал, что именно сегодня его дети вернутся в родной дом. Конечно, письмо, отправленное от имени короля и полученное Зигфридом пару дней назад, уведомляло о скором возвращении Зигги и Олли, но точную дату было предсказать трудно из-за штормов, которые были частым явлением по весне. Офер поднялся на ноги, облокотился на высокий подоконник и улыбнулся. Хотелось побыстрее обнять сыновей и разделить эту радость с Зигфридом. Но того не было в замке, он уехал по каким-то делам в глубь острова. На самом деле он так делал уже последние пару недель едва ли не ежедневно. Обычно он успевал вернуться обратно к ужину, и Офер, не получив от мужа внятного ответа на вопрос, куда Зигфрид постоянно ездит, от него отстал. Во время беременности омега всегда как будто утрачивал интерес ко всему внешнему и подолгу проводил время в одиночестве. И сейчас Офер не изменял своим привычкам. Его вполне устраивало дневное отсутствие Зигфрида, к вечеру он успевал по нему соскучиться и охотно ложился с ним в постель. Налюбовавшись на вид подплывающих к берегу кораблей, Офер пошел давать распоряжение слугам. Нужно было подготовить комнаты детей и сервировать праздничный стол. Спустя два часа коридор, ведущий в покои Офера, наполнился топотом детских ног. Дверь распахнулась, и в нее влетел Зигги. Он тут же взобрался омеге на колени и обнял за шею. Офер поцеловал его и с удовольствием ощутил запах волос сына. — А где отец? — требовательно спросил мальчик. — Скоро будет, малыш, — улыбнулся омега и потрепал Зигги по голове. — Как хорошо, что ты дома! — Да, в Бергофе мне чертовски надоело! — заявил маленький альфа и поудобнее устроился на коленях у родителя. — Почему? — спросил Офер, отметив про себя новые слова, выученные сыном в столице. — Там холодно. И слишком много людей! — Папа! — воскликнул Олли, появившись в дверях, и тут же подбежал к Оферу. Тот притянул его к себе и поцеловал. — Слезай! — скомандовал брату Олли с несвойственной ему строгостью. В это время в покои вошел принц Баграт и с интересом уставился на эту семейную сцену. — Прости, что не выслал вперед себя глашатая, — с улыбкой сказал он, глядя на возню мальчиков вокруг Офера. Тот лишь отмахнулся: — У нас тут без особых церемоний, ты же знаешь. — Слезай! — продолжал настаивать Олли и потянул Зигги за рукав. Тот ловко вырвался и еще крепче угнездился на коленях у Офера. — Отстань! Я первым до него добежал! — Ты что не видишь, что папа ждет ребенка! — воскликнул Олли. — Ты его сейчас раздавишь! Повисла пауза, все смотрели на Офера, а он смотрел на маленького омегу и не мог поверить, что его шестилетний сын с первого взгляда увидел то, что он пока не собирался предавать широкой огласке. Но отпираться омега не стал: — Ты прав, но ты зря беспокоишься, малыш. И в качестве доказательства Офер пересадил маленького альфу на одно колено, а на второе усадил Олли. Тот не стал сопротивляться, но сидел очень смирно, с недоверием поглядывая на брата. Тот как будто вообще не понял, о чем шла речь, стал раскачиваться, а потом с шумом спрыгнул на пол. — Пойду в трапезную! Там ведь уже напекли мои любимые крендели? — требовательно спросил он и, не дожидаясь ответа, выбежал из покоев. Баграт сел в кресло напротив Офера и стал расстегивать свой бархатный камзол. — Тут на Бланке настоящее лето, — заметил он. — Ты просто летом тут не бывал, — хмыкнул Офер, — Сейчас стоят самые приятные дни в году. А через пару недель начнется пекло. — Папа не любит жару, — прокомментировал Олли, глядя на дядю. — А ты как к ней относишься? — спросил его Баграт. — На островах всегда летом жарко. Я островитянин, я привык, — Олли пожал плечами. Офер погладил его по голове, а потом притянул к себе и крепко обнял. — Когда он родится? — спросил маленький омега и бережно положил свою узкую ладонь на живот Офера. — Осенью. — Это хорошо. Дедушка говорит, что у детей, рожденных осенью, счастливая судьба, — сказал Олли, а потом, будто смутившись, слез с колен Офера. — Проследи, чтобы Зигги не устроил погром в трапезной, — попросил тот, погладив сына по голове. Он чувствовал, что Олли хочет убежать вслед за братом, но не решается это сделать без указания родителя. Когда мальчик вышел за дверь, Офер перевел взгляд на Баграта. — Велю принести вина? — Лучше холодной воды и ваших прекрасных оливок. На континенте они как будто теряют половину вкуса, — отозвался Баграт. — На островах сам воздух придает им особый аромат моря и свободы, — улыбнулся Офер и отдал распоряжение слуге. — Итак, Нарвалу понадобился новый наследник, и ты согласился ему его подарить. Или твоего согласия не спрашивали? — поинтересовался Баграт. Офер не сразу нашелся, что ответить. Он никогда не разговаривал со своим средним братом на личные темы, и потому не ожидал такого напора. — Аксель передал тебе это послание, — тот вынул из внутреннего кармана запечатанное сургучной печатью письмо. — Ах, ну, конечно, — хмыкнул Офер, поняв, откуда ветер дует. Он принял послание из рук Баграта, но вскрывать не стал. — Вероятно, он что-то передал и на словах? — Скорее, он дал распоряжения мне. Если ты решишь уйти от Нарвала, я должен увести тебя, применив все средства. — То есть три королевских фрегата — это еще не все, что ты с собой прихватил в дорогу? — уточнил Офер. — Трюмы этих кораблей набиты золотом. А те, что стоят на якоре в паре часов плавания отсюда, могут вступить в бой по первому зову. Но королевский дом бы предпочел все уладить миром. — У вас с Акселем превратное представление о моем браке с Нарвалом и положении на островах. — У нас с Акселем разное представление об этом, — возразил Баграт, отводя взгляд в сторону окна, откуда были видны корабли королевского флота. — Вот как? — удивился Офер и обнял себя за плечи. Из окна уже тянуло вечерней свежестью. — Так случилось, что точку зрения Акселя я знаю и без этого письма. А вот твою мне слышать не доводилось. Баграт поднялся с места, заложил руки за спину и ровным голосом сказал: — Я считаю, что ты правильно сделал, когда вышел замуж за Нарвала. Я не знаток семьи и брака, и вероятно, вообще никогда не женюсь. Но я вполне способен распознать выгодный обеим сторонам союз. Мне уже приходилось гостить у вас в Черном замке, и я никогда не замечал, что ты страдаешь здесь больше, чем ты страдал в Бергофе. Скорее наоборот. — О боги, ты оказывается, способен разбираться в степени моих страданий! — рассмеялся Офер. — Или ты так говоришь из опасения, что, вернись я в Бергоф, это положит начало раздору в нашей большой и дружной семье? — Ты и сам знаешь, что так и будет. Мне всегда казалось, что ты прекрасно умеешь предвидеть последствия своих поступков, — заметил Баграт. — Просто тебе всегда нравилось привлекать к себе внимание. И ради этого ты был готов на все. Офер отвернулся и долго молчал, рефлекторно держа правую руку на животе, который за последние пару недель заметно округлился. — А как Аксель повелел поступить с моими детьми в случае, если я соберусь уйти от мужа? — Они останутся тут, чтобы не провоцировать Зигфрида на открытую вражду с короной. Зигги по-прежнему будет наследником Акселя. — Как я вижу, будущий король — мастер половинчатых решений, — заметил Офер и посмотрел брату в глаза. — Передай ему, что я предан своему супругу Зигфриду душой и телом, и никуда не собираюсь от него уходить. Что я жду нового ребенка, и буду рожать еще, поскольку никто из вас так и не смог произвести на свет законного наследника трона. Пусть Аксель помнит о том обещании, что дал мне зимой… — Ты можешь написать ему ответное послание, — смущенно перебил Баграт. — Мне сейчас ужасно лень заниматься письмами. У меня здесь дела поважнее, — Офер погладил себя по животу и направился вон из покоев, услышал громовой голос мужа в коридоре. Баграт мягко перехватил его руку и тихо спросил: — Осенью ты родишь альфу? — Да. — Ты успеешь это сделать до официальной коронации Акселя? — Я на нее не приеду. Как ты правильно сказал, мое присутствие слишком сильно привлекает к себе внимание. А оно понадобится нашему будущему королю и его скромному супругу. В кои то веки его кто-то разглядит. Офер высвободил руку из хватки брата и увидел, как к нему идет Зигфрид, на плечах которого, радостно смеясь, восседают дети.