Pov Тина’
Начать день с выслушивания непрекращающегося шума и громких разговоров за дверью квартиры — мечта, которой сегодня суждено сбыться. Половина седьмого утра, а кто-то на лестничной клетке именно сейчас решил на не совсем тихих тонах разобраться со всеми своими проблемами. Женский голос эхом раздавался по всему подъезду, пока я пыталась как можно плотнее закрыть уши подушкой в надежде хоть немного выспаться, ведь всю ночь пробыла в каком-то новом клубе в центре, легла спать только пару часов назад, а идти в универ уж точно не собираюсь. Все, чего сейчас желал мой организм, — погрузиться в сон и, пожалуй, воды. Если со вторым я смогла себе хоть как-то помочь, выпив из бутылки колы, которую оставила возле кровати еще позавчера, оставшиеся пару глотков жидкости, то стремлению уснуть упорно мешала женщина в подъезде. По всей видимости, этот человек — мой сосед, вернее соседка. Если честно, за год проживания здесь я до сих пор не определила, кто живет со мной через стенку, да и насколько знаю, жильцы периодически меняются, потому что ту квартиру сдают. А, может, это вовсе и не соседи, а кто-то, кто ломится к ним? Потому что секундой ранее последовали громкие стуки кулаками по двери. Наверное, выспаться сегодня все-таки не удастся, нужно вставать. Нехотя сбрасываю с полуобнаженного тела одеяло и спешу скорее накинуть на себя теплый белый халат, спасающий меня от холода каждое утро. И если уж я встала, то сам Бог велел сходить сегодня в универ, хотя бы для того, чтобы удивить всех моим от силы десятым приходом за весь учебный год. И показать новые ботинки. Запах кофе, в пачку которого я уткнулась носом, и прекрасный вид из окна на заснеженный Киев— лучшее, что пока что произошло сегодня утром. И даже эту легкую идиллию и уединение с воспоминаниями о прошедшей ночи умудрились нарушить стуком. Теперь уже в мою дверь. Поднимаю голову к потолку, и все, что остается перед тем, как отправиться к входной, — громко замычать и топнуть ногой по полу, крепко сжав кулаки. — Наверное, все сегодня настроено против... — заглядываю в глазок и не верю своим глазам,— ...меня. — на секунду перевожу взгляд на стену рядом, пытаясь переварить в голове увиденное и выстроить логическую цепочку, хотя никакой логики, кроме максимально странного и удивительного стечения обстоятельств, здесь и в помине нет. Смотрю в отверстие еще раз и понимаю, что не такое уж это утро и ужасное, более того — я действительно рада, что пожертвовала сном. Ведь за дверью стоит та, между ног которой мои пальцы буквально вчера зарабатывали пятерку... И только сейчас осознаю, что женский голос, разбудивший меня, не зря на мгновенье показался мне знакомым. А ее ноты по определенным причинам мне запомнились неплохо. Слышу второй «залп» стука по поверхности моей двери и вспоминаю, что ее вообще-то нужно открыть, естественно, не без легкой ухмылки. — Извините за то, что тревожу Вас так рано, — картина, открывшаяся моим глазам, выглядит максимально необычно. Она стоит передо мной со сцепленными в замок руками, устремив взгляд вниз, на носок ноги, которой старательно выводит понятный только ей узор по подъездному бетону, — но, пожалуйста, не могли бы Вы помочь мне, нужно сделать всего один звонок. Я Ваша соседка напротив, снимаю квартиру тут уже месяц. Вернулась домой сейчас от... Да не важно впрочем. Хотела открыть замочную скважину, — резко переводит взгляд на дверь своей квартиры, а после и вовсе приближается к ней, даже не замечая меня перед собой, хватается за ручку, с силой дергает ее туда-сюда и продолжает тарахтеть так, будто на то, чтобы высказать все, у нее есть всего несколько секунд, — наверное, резко повернула ключ, и кусок его остался прямо в двери. Набирала хозяйке и знакомому слесарю, но они не брали трубку, а потом телефон сел. Я вообще в университете работаю, преподаю, мне бы на первую пару успеть к восьми, а сумка и нужная одежда остались там, в общем... — Да, я знаю, где Вы работаете.Pov Юля’
Сказать, что мои глаза округлились до размеров пяти копеек, — не сказать ничего. Я все еще смотрю на проклятую дверную ручку и умоляю кого-то там, сверху, чтобы услышанный секундой ранее голос был лишь иллюзией, а дверь мне открыла не та, о которой я не раз вспоминала после случившегося в аудитории, а какая-нибудь бабушка лет семидесяти. Неуверенно поворачиваю голову к источнику звука, и моя надежда на чудо вмиг безвозвратно улетучивается. На ее месте появляется широко улыбающаяся блондинка, которая оперлась плечом о дверной косяк и сложила руки под грудью. — Приветствую, Юлия Александровна! Вот это встреча, я даже рада Вас видеть. — со смешком вырывается у нее изо рта, пока губы остаются растянутыми в улыбке, — Получается, «...І не дивуй, що я прийду зненацька» — Ваш любимый стих на сегодняшнее утро, если понимаете, о чем я. Думала, ты совсем тупая... Но после этой фразы даже я улыбнулась где-то внутри. — Более чем, Тина... — Вы позвонить просили, кажется. — Да, если можно. — это один из самых неловких моментов за последнее время. Я в платье и с вечерним макияжем после ужасной ночи с девушкой из Тиндера стою у двери своей ученицы, которая трахнула меня двумя пальцами на моем же экзамене взамен на хорошую оценку, и чувствую, как мои ноги своевольно скрещиваются при воспоминании о том дне. Противоречия играют внутри на нервах, и тысячи мыслей мелькают на фоне двух главенствующих: 1) Ей к лицу белый цвет и стрелки, хоть и немного размазанные. 2) Я не против повторить все то, что она творила в аудитории. Даже если условием будет еще один зачет, и пускай это совсем не педагогично. — Вы заходите пока, не стесняйтесь. Уж тем более меня смущаться теперь незачем, — чувствую, что подколы на понятную щепетильную тему будут проскакивать между нами частенько... Но все же делаю шаг в квартиру, где пахло ее духами и одновременно приятной свежестью из-за настежь открытых окон. — Раздевайтесь и проходите на кухню, не будете же Вы стоять в дверях. Непонятный азарт проснулся внутри, а я вдруг замечаю, что даже не хочу гасить его.***
— Будете чай или кофе? — Тина вальяжно входит на кухню, что-то быстро печатая в телефоне, а после тут же передает гаджет со включенным там контактом хозяйки соседней квартиры в руки Саниной. Честно говоря, Юля сейчас больше удивилась факту, что в телефонной книге блондинки есть номер соседки, чем тому, что белый махровый халат чудным образом заменился коротким шелковым, сквозь который еле-еле просвечивался черный комплект белья. «Слишком предсказуемый ход, Кароль»,— шепчет подсознание, а руки машинально берут протянутый мобильный. — Чай, спасибо. Кофе, кстати, вреден, — переводя взгляд на пачку на столе, выпаливает Санина и подносит телефон, из которого уже слышались первые гудки, к уху. — У тебя забыла спросить. — довольно громко выплевывает блондинка и скрывается в ванной, заведомо надеясь на то, что Санина услышит дерзкое обращение. — В следующий раз позаботься об этом... Алло, здравствуйте, Надежда Васильевна, это Юля, Ваша квартирантка, — голос резко становится в два раза громче, а руки нервно теребят ткань темного однотонного платья до колена, ведь сейчас придется рассказывать хозяйке о какой-никакой, но порче имущества. — Не могу дозвониться к Вам. В общем, у меня такое дело... В замочной скважине квартиры со стороны подъезда застрял кусок ключа. Звук закипевшего чайника рядом подсказывает Саниной оторваться от столь увлекательного дерганья подола платья трясущимися пальцами, а Кароль прибежать из ванной с полным отсутствием макияжа и выключить конфорку. — Помните, Вы предупреждали меня, что она неисправна, и просили говорить, вдруг что случится. Говорю... Благо, нормальные отношения с хозяйкой и то, что та не набросилась на Саниной с разборками, позволили брюнетке хоть чуть-чуть расслабиться, однако в следующую секунду чай, пролитый Тиной прямо на ногу Юле, заставил произнести немое «блять», подорваться со стула и протарахтеть в трубку: — Извините, я перезвоню. Ты совсем дура, Кароль? А Тина и не знала, что голос Саниной может быть настолько громким. — Я нечаянно, правда, простите, пожалуйста. — испугавшись, протараторила блондинка, к которой только сейчас дошло произошедшее. — Простите? Мне в универ через час. Вся одежда в квартире, прикажешь идти в этом? — двумя ладонями указывает на довольно большое влажное пятно, с каждой секундой впитывающееся все больше. — Давайте я что-то свое дам, переоденетесь. А платье я сама постираю и верну. — Свое? — неуверенно произнесла Юля, смотря на ту область тела Кароль, в которой брюнетка точно не догоняет. Кстати, зона довольно привлекательная, а слегка раскрывшийся от резких движений халат помогает развидеть практически все. Ноготь указательного пальца каким-то чудным образом оказывается во рту, а взгляд все не отводится от той самой области, которая под действием глубокого взволнованного дыхания приоткрывалась все больше и больше. И неприятное чувство ожога на ноге уже ощущается не так ярко... — Ну, я подберу что-то, — поняв намек, пытается договориться Кароль, и, увидев на себе заинтересованный взор, тут же расправляет спину и глубоко вдыхает полной грудью, — Юлия Александровна... — Да, спасибо. Идем? — быстро мотает головой и понимает, что хотела бы, чтобы тонкий поясок на халате все же не выдержал...***
— Вам подходит, даже красиво, кстати, — произносит Тина, пока Санина крутится возле зеркала, рассматривая на себе белую блузку и юбку-карандаш настолько внимательно, будто видит себя в подобном впервые. — Спасибо, — неуверенно шепчет Юля, поглядывая на часы, которые оповещали о начале восьмого, а это значит, что она в аккурат успевает, ведь уже полностью собрала, даже макияж более-менее подходил. Но Кароль, стоящая рядом все в том же халатике , прямо-таки заставила Юлю ядовито спросить, — а ты не собираешься никуда? — Нет, а должна? — как-то слишком увлеченно наблюдая за одевающейся в верхнюю одежду Юлей, спрашивает Тина, понимающая, что в ее голове созрел неплохой план. — А зачеты с сегодняшнего дня сдают сами себя? — Ну, насколько я знаю, у нас сегодня история. — И? — А еще примерно настолько же знаю, что Вы поможете мне сдать. — С чего бы это? — уже выйдя на лестничную площадку, спрашивает Юля, не совсем понимая, к ему клонит Кароль. — Потому что с историком у вас, должно быть, неплохие отношения, а еще Вы очень боитесь лишиться работы, Юлия Александровна. Весть о том, что преподавательница соблазнила ученицу и сняла все это на камеру может неблагоприятно повлиять на Вашу безупречную карьеру, понимаете? — Что ты несешь? — нервный смех пробивается откуда-то изнутри, а волнение снова накатывает волной. — Извините, пожалуйста, но нужно как-то вертеться, — говорит Тина и резко приближается к лицу Саниной, тут же касаясь ее губ своими, и рукой прижимает голову Юли ближе к себе. Ощущает пару взаимных движений, а вторая рука умело подносит телефон к боку их лиц, и пальцы быстро несколько раз зажимают клавиши на боковой панели до тех пор, пока не слышатся характерные для фото щелканья. Делает еще несколько движений, отстраняется с характерным звуком и быстро скрывается за дверью, тут же закрыв ее на замок. — Сука! — слышит откуда-то из-за двери, смотря на свое творение в виде довольно четких снимков.