Глубинный жемчуг

Вейрак провёл в плену три месяца, но казалось — три года. Сперва, конечно же, после возвращения на родину и оказания необходимой медицинской помощи его замучили допросами: что привело к краху миссии, почему он выжил, что за женщина не просто выкупила пленников, а нашла способ передать их Саммерсету? Не пытались ли его завербовать? Что он успел узнать и увидеть? Как вели себя другие члены миссии? Вейрак отвечал правду. Иногда откровенно издевался, потому что только идиот мог так подобрать кадры. На что они там все сверху надеялись, на чудо? На то, что у его дядюшки появятся мозги? Чуда не случилось, наоборот, произошла вполне предсказуемая катастрофа… Что ещё описать? Свои злоключения? Материальную культуру? Вооружение?.. Извольте; пиандонейский стиль довольно изящен, хоть и использует ограниченные средства. Колючие плавники подводных гадов служат наиболее частым заменителем железа, загадочный лёгкий металл оргниум используется для создания рёбер жёсткости доспехов, легкая и средняя броня выполняется из полос кожи морских свиней… Мечи маормеров плохо заточены, изогнуты подобно скимитарам, имеют впадинку над гардой и крюк за наконечником, что позволяет использовать их как багор. Гарду делают в форме морского змея, свернувшегося кольцом… перья морских птиц используются в качестве украшения, но могут также служить оперением для дротиков с ядом иглобрюха… что-нибудь ещё? Может описать вонь в рабском бараке? Ах, не интересно… Вейрак писал ровно о том, что у него спрашивали, и всё ждал, когда же у юстициаров появятся правильные вопросы. Но их не было. Впрочем, где-то через год от него отстали. Представители Лаэранов собрались на похороны капитана Синдрена, потом соблюли необходимый траур, и инцидент был исчерпан. Для всех, кроме Вейрака. Он больше не мог нормально жить. Не мог вести сытое и самодовольное существование сапиарха. Роскошь родного дома угнетала его, недописанная диссертация казалась смехотворной и оторванной от реальной жизни. Сложные и изысканные блюда алинорской кухни, которыми матушка пыталась поправить его якобы пошатнувшееся здоровье, и вовсе выводили из себя, “реабилитация” казалась попыткой посадить на новую цепь. ...На галере жрали рис, галеты и сушёную рыбу. Птюха из водорослевой галеты с сахаром считалась за праздник и полагалась только загребным -- первый раз Вейрак отказался, а на второй сумел оценить. Уключие такого и вовсе не видели... Корабли Пиандонеи были похожи на насекомых. Сделанные из хитина, они, однако, не сильно отличались от кораблей Морровинда — во всём, кроме вёсел, хотя данмеры до недавнего времени тоже не брезговали использовать рабов. На каждом весле маормесркой галеры сидел так называемый «загребной», наиболее опытный и сильный гребец, который должен был обучать новичков, а слабых усаживали ближе к корпусу, так как там приходилось прилагать меньше всего усилий; их называли уключими. Всего на одном весле могло сидеть до семи гребцов, а количество вёсел — достигать пятидесяти. Вейрака учили недолго; выносливый молодой раб попал в загребные очень скоро… и антимагические наручи на нём были очень крепки. Теперь, у себя дома, в просторном поместье близ Лилландрила, Вейрак смотрел на нежное суфле из лепестков шиммеринской розы, перемежённое пралине и каким-то там ещё невиданно редким рихадским шоколадом… и хотел запустить вазочкой в стену. На зубах всё ещё оставался привкус селёдки в сахаре, прокисшего риса и сдобренной йодом баланды. На запястьях всё ещё виднелись шрамы. Пусть сапиархи-историки передерутся, доказывая, что Оргнум — это чуть ли не Сатакал и зло во плоти, молодеющее с каждым годом за счёт распития крови похищенных альтмерских младенцев. Новейшие исследования древних гобеленов из Кристальной-как-Закон подтверждали, что маормеры никогда не происходили с Саммерсета. У них и альтмеров когда-то имелся общий предок; Оргнум, вероятно, был могущественным и влиятельным альдмером, которому хватило средств, чтобы собрать огромный флот, и дурного характера, чтобы расплеваться с остальными соотечественниками. Одни заняли архипелаг Саммерсет, другие — архипелаг Пиандонеи. Как показала практика, в этой лотерее Оргнум проиграл: доставшаяся ему земля больше всего напоминала кусок базальта. Магия, жертвоприношения и чудовищное напряжение сил сделали Пиандонею пригодной для жизни. Вейрак не смог попасть на сами острова — многие считали Пиандонею материком, но это было не так, — но достаточно выспросил у других рабов. Массивные плато, покрытые растительностью, образовывали лабиринты в пучинах океана. Вьющиеся нити водорослей захватывали в плен всё, кроме судов маормеров, в водорослях же прятались морские змеи, служившие маормерам стражей и порой — ездовыми животными. Облака тумана висели над поверхностью, окончательно лишая возможности ориентироваться. Душные испарения плавучих джунглей отваживали от Пиандонеи всех, кроме маормеров и южных духов… Но загадки в этих землях было не больше, чем в башнях Телванни или в движущихся деревьях Валенвуда. Всего лишь разбушевавшаяся растительность. «Морские тропики» порождали свои флору и фауну, скудные, но яркие. Деревья ловили и высасывали птиц своими лианами, птицы клевали рыб, огромные насекомые обитали в гниющих болотах и жалили моряков, рыбы объедали корни деревьев, гигантские ягры разводили личинок в коралловых рифах, и только морские змеи обедали всеми подряд без разбора. Маормеры с удовольствием истребляли, приручали и использовали любых гадов и вдобавок разводили подобие скота — морских свиней, тупых и жизнерадостных, из чьей кожи делали себе одежду. Большая часть растений, мясистых и сочных на вид, была ядовита; всего треть плодов годилась в пищу, а рыбы… что ж, ты либо хорошо разбирался в видах рыб, либо оказывался мёртвым. На украденной, поднятой со дна или выкупленной земле, залитой пресной водой -- о, каких ухищрений магической мысли потребовало это опреснение! -- выращивался безвкусный серый рис; в заводях, куда не допускались ягры и иглоспины, разбили плантации съедобных водорослей. Всё остальное приходилось покупать, особенно сахар. Конечно, хищные деревья давали подобие патоки, и маормерские подростки обожали вспарывать их кору и собирать сок — уворачиваясь от извивающихся лиан, — но сладости в нём было столько же, сколько и в маормерских бобах. Вейрак попробовал их всего раз и не поверил, что это и есть лакомства. В то время как местные смотрели на них, как на сокровище… ...и теперь перед ним красовался, мать его, рихадский шоколад. Не получится “помириться” с пиратами, которые живут в таких условиях. Они БУДУТ нападать. Будут грабить, будут захватывать рабов... Каджиты с Гнезда Кенарти платили им за спокойствие -- золотом и провиантом — и их не трогали, но как быстро Морские Гадюки появились там, стоило задержать дань? Страшно подумать, что будет, если её вообще отказаться платить… Вейрак видел, что за провизию покупали маормеры. Всё без разбора, будто не понимали, что пресервы из белок — жуткая дрянь, которой каджиты не кормят и котов, а сушёную кабанятину им загоняли ту, которую отказались брать даже бандиты и сбрендившие культисты. Дань!.. Скорее удобный способ вынести с острова мусор... Зря, очень зря все относились к маормерам как к недалёким пиратам. Подумать только! Невежественные идиоты делают себе фляжки для воды с “языком маормера” в оплетке. “Язык маормера” — это магическая водоросль, а вовсе не сушёный язык разумного мера, так же как и “счастливая ступня нереиды” из мистических лавчонок — вовсе не оторванная конечность духа воды. Чаще всего используют лапки банекинов… дрянь та ещё, но зато “притягивает удачу”, конечно же. О каких переговорах может идти речь, когда многие кинлорды до сих пор уверены, что язык маормера опресняет воду?.. Может быть, их собственный превращает воду в вино? Руссафельдское сухое красное… Маормеры — потомки альдмеров. Как и высокие эльфы. Пока одни грелись на солнышке и сходили с ума на почве свеого превосходства надо всем остальным миром, вторые ехали крышей по тому же поводу в куда более жёстких условиях. После всех этих размышлений Вейрака выворачивало от идиотов всех рас куда больше, чем от солонины с червями... Морские свиньи были млекопитающими, хоть и обладали полным набором ласт, жабер и всего прочего, необходимого для жизни в воде. Их мясо даже просоленным ощущалось горьким на вкус первые раза два; потом приходило осознание, что всё потому, что оно в принципе отдаёт тухлятиной даже в свежем виде. Может быть, дело было в рационе “свиней” — воистину всеядные, они не брезговали даже дохлыми яграми. Свиньи с лицами меров были, скорее всего, пресмыкающимися, потому что невозмутимо и хладнокровно отдавали губительные приказы и презирали, недооценивали тех, кто мог дать сдачи. Раса, для которой селёдка в сахаре, свинское мясо и консервы из белок — деликатес, будет очень ненадёжным союзником, если не обещать им… новых горизонтов. Если не обещать им землю. Надежду. Сотрудничество. То, что Саммерсет никогда не даст. Вейрак смотрел, как здоровенная домашняя вёльва по имени Дагон вылизывает десертную вазочку, и думал над тем, что он — Диренни, а это в каком-то смысле означает, что он и есть — Саммерсет. Какая-то его часть. И эта часть принимает решение принять бой — не только с маормерами, но и с консерваторами вокруг. Коллегия была чрезвычайно удивлена, что спустя всего лишь три месяца после своего избавления от плена юный Вейрак решил возобновить занятия и даже приступить к написанию нового научного трактата. Но море и работа — поговаривали — семейный алаксон Лаэранов, потому мешать ему не следовало… и до поры ему и правда не мешали. Вероятно потому, что не знали до конца, о чём трактат.