Глубинный жемчуг

На Балфиере спокойно. Не безмятежно — почти с любой точки видно Адамантиновую Башню, а это то, что само по себе нагоняет тревогу — но спокойно, как в любом месте, исполненном силы и хорошо защищённом. Вейрак делает вид, что читает. С тех пор, как он вернулся из плена, к нему постоянно вяжется Божественный Надзор — наверное, Вейрак извёл небольшую розу на все отчёты, описания, протоколы, заявления и прочие бумажки, которыми отбивался от следователей — но не это печально. Мать теперь считает, что плен и рабство — это было наказанием за спесивость. Брат потихоньку присоединяется к ней: наконец-то большой и страшный старший братец получил по голове! Калан… калану, в целом, наплевать. Вернулся побитым, но живым? Заслужи теперь, чтобы твоё имя снова упоминали. В Коллегии не лучше. Любопытные спрашивают его о маормерах, но шёпотом — а то Божественный Надзор решит, что им уж больно интересна Пиандонея, а это что-нибудь да значит. Старшие педагоги делают вид, что ничего не изменилось, но менее охотно отвечают на вопросы. Кое-кто предпочитает просто не общаться, но искоса смотрят — все. Впрочем, это всё не удивительно. Вейрак всегда чувствовал себя… даже не одиноким. Скорее, инаковым — и теперь пропасть просто стала более очерченной. Он решил взять отпуск и отправиться на Балфиеру. Почитать. Подумать. Спланировать дальнейшие действия. Официально — собирать материал для диссертации. Если бы кто-то поинтересовался чувствами Вейрака на счёт живых и мертвых родственников, тот просто не понял бы вопроса. Мать и младший брат находились в добром здравии, отцу, деду и теперь дяде стояли кенотафы. Родственников и членов клана полагается слушаться, уважать, заботиться об их благополучии, как о своём собственном, а мёртвых — чтить и помнить, даже если при жизни хотелось их придушить. Любить не обязательно — и это считается разумной позицией, потому что ничто не приводит к такой сильной ненависти, как попытки выжать любовь силой. Есть вещи важнее любви, например, калан, его интересы и собственность, его настоящее и прошлое — и алаксон. Возможно, Вейрак хотел бы чего-то другого, но не встречал примеров. В книгах эфемы относятся — в своей варварской манере — друг к другу как-то иначе, но подобное проявление «сырых» эмоций считается вульгарным, да и книги… на Балфиере, например, таких много, а в Алиноре за подобную «чушь небарра» могут и наказать. Наказывать Диренни без особой на то нужды, впрочем, не захотел бы даже король. Клан Диренни владеет землями по всему архипелагу Саммерсет, а также в Хай Роке, на островах залива Илиак, и это если не считать Балфиеры и Адмантиновой Башни. Род Лаэран так высоко не забрался — потому довольствуется парой уединённых башен на Ауридоне, ещё парой тайных — в Гленумбре, поместьем в Алиноре и частью собственности близ некрополя на Саммерсете. На Балфиере к их услугам временная квартира. Не так много и не так мало. Синдрен, например, владел несколькими кораблями и пеньковой фабрикой, но об этом и упоминать не стоит теперь, всë отошло его жене. Официально считается, что все Диренни находятся на Балфиере, и лучше им там и оставаться — но только идиот может думать, что такой монстр просто свернётся вокруг Башни и мирно уснёт, пусть времена Гегемонии и прошли. Любопытные могут сунуть нос в генеалогию и почитать, сколько малых родов этого клана успешно продолжают создавать «невидимую империю» — но тем, чьи носы оказываются слишком длинными, вскоре приходится забыть о всякой возможности совать их куда бы то ни было. В конце концов, история Диренни началась с отравления. Сам Вейрак родился на Балфиере, большую часть отрочества провёл на Ауридоне, и с самого детства слышал про родовой алаксон, море и будущее. Наследника обучали всему необходимому — наукам, искусствам, разным видам и стилям боя, и мальчик никогда не разочаровывал наставников. Иногда даже пугал несвойственной возрасту серьёзностью. Когда появился его младший брат, Ангер, от Вейрака немного отстали, поняв, что старший вполне рассудителен и если и будет чудить, то позже. На пятнадцатилетие мать взяла его с собой на Балфиеру — вывести в свет, представить клану… возможно, начать подбирать невесту. А ещё, конечно же, обучить нескольким тайным заклинаниям, которым не имела права учить сама, да и Божественный Надзор смотрел на такое очень уж косо — а вот до Балфиеры не дотягивался. Диренни всегда были полезным исключением. Да и что им противопоставить? Всё прошло отлично, если не считать то, что первое, что сделали потенциальные возлюбленные — это устроили в библиотеке дуэль, а как следствие, пожар, во время которого применили всё то тайное, чему только что научились. Конечно, ни о какой свадьбе речи дальше идти не могло… чему оба были несказанно рады. К двадцати одному году научившийся себя вести (и всё ещё непросватанный) Вейрак успешно прошёл все инициации, получил официальное, «взрослое» родовое имя, калиан, съездил на Балфиеру еще раз и дотронулся до Нулевого Камня, поступил студентом в Коллегию Сапиархов… …а потом принял назначение на «Руту», где по совместительству решил собирать материал для учебной работы, но этим планам сбыться было не суждено. Его отрочество кончилось, когда корабль сменил курс и в результате провальной дипломатической миссии был уничтожен маормерами, а выжившие попали в рабство. Просто чудо, что одна из тех колдуний, что погубили «Руту», сама выкупила рабов и выслала их домой безо всяких условий! Теперь Вейрак сидит в библиотеке — снова на Балфиере! — и делает вид, что читает. Книга в его руках — «Виды и особенности морских змеев» — несусветная чепуха, написанная мером, который судя по всему пару раз видел этих рептилий издали и был достаточно напуган, чтобы всё своё дальнейшее исследование выстроить исключительно на опросах моряков и пострадавших от змеев военных. Адамантиновая Башня — начало мира — укоризненно протыкает небо, деля пейзаж за окном на две неравные половины. Парит. Будет гроза, и весь мир покорно замер, накапливая тяжелый воздух, даже жуки не летают и птицы утихли. Вейрак закрывает книгу, ставит её обратно на личную полку и выходит на улицу. Никто его не видит; на острове вообще довольно безлюдно, а в эти часы все, кто вообще мог появиться в библиотеке, предпочли лекцию по боевой магии в центральном зале. Диренни деятельны. Ничего делать не хочется. Даже думать. Вейрак спускается к побережью, но не доходит до воды, а долго бредет по скальным выступам чуть выше линии воды, чтобы покинуть места, что просматриваются из библиотеки. Он пытается вспомнить, когда последний раз купался один, но кажется этого вообще не было. Раздевается и долго стоит на выступе породы, что прикрывает его сзади и слева; так даже можно представить, что остров необитаем. Гроза всё не приходит, хотя собрались тучи… и Вейрак «подталкивает» её, пытаясь повторить то, что делали сепарды-маормеры. Особенно тот, с фиолетовыми глазами, которого Вейрак чуть не прирезал. Сперва ничего не происходит, но потом крупные капли дождя начинают барабанить по его коже и раздаётся первый разряд. Воздух напитывается влагой и электричеством; с этими стихиями Вейрак умеет управляться, но погодная магия — что-то большее, чем сумма стихийных, и её загадка требует внимательности… и любви к риску. Буря разворачивается постепенно, угрожая поглотить и Балфиеру, и Нулевую землю, и маленького зазнавшегося мага… Вейрак стоит так довольно долго — обнажённый, раскинувший руки, дождь хлещет по его телу, море беснуется под ногами, а ветер не может сбросить вниз, натыкаясь на скалу. Пришла буря всё-таки сама или от этой жалкой попытки повторить чужую магию, Вейрак не знает, но ему становится легче: он не один. У него всегда было и будет море, а на него в конечном счете действительно можно положиться. Морю безразличны твои слабости. Вейрак прыгает со скалы — самоубийство для кого-то чуть менее уверенного. Волны треплют его около часа и вышвыривают на берег обессиленным и избитым о камни, но он счастлив: к концу этой схватки он научился управлять потоками. Мастерство, которое необходимо для полного контроля, кажется невообразимым… но впереди так много времени, если подойти с умом. Море всегда готово дать следующий урок.