Щипач моего сердца

От увиденного мы пришли в ужас. На миг Соня отпустила руку Верушки и, несмотря на протесты Чингиза, подошла к Марго. На лице Сони одновременно читался ужас и недоумение: - Марго? Как ты могла так с нами поступить? Ведь мы же подруги! Марго едва заметно улыбнулась: - Конечно, подруги. Я хочу, чтобы ты знала, я с самого начала искренне относилась к тебе. И все то, что ты имела несчастье сегодня увидеть, не имеет к тебе никакого отношения. На секунду Марго отошла от Кочубчика и взяла Соню за руки. - Я не желаю тебе зла, поверь, - всматриваясь в глаза моей сестры, мягко сказала Марго. Но Соня вырвала свои руки из цепких рук девушки и злобно посмотрела на Марго. - Как ты могла? - повторила она свой вопрос. Марго усмехнулась и уперла руки в бока: - Хочешь узнать, почему я так поступила? Все просто, милая. Мне надоело быть очередной подстилкой и шлюхой Алекса! От услышанного все мы пришли в ужас. - Но ведь Алекс с самого начала дал тебе понять, что его не интересуют серьезные отношения! Да и вы разошлись давно! Я думал, что твоя обида на него уже давно в прошлом, - подал голос до этих пор молчавший Граф. - Ошибаешься, - прошипела девушка, - Вы все потешались надо мной с самого начала! И ваш заносчивый Алекс, и ты, вечно несдержанный Муха, и ты, самовлюбленный павлин по прозвищу Граф, и даже ты, Чингиз! Все вы за спиной посмеивались надо мной! - из глаз девушки мгновенно брызнули слезы, - А, когда я подслушала разговор между Мухой и Графом и узнала о том, что Алекс предпочел мне тебя! - с этими словами Марго бросила злобный взгляд в мою сторону, - я просто вскипела от злости! В тот день я хотела разорвать тебя на куски, но Алекс мне помешал! - с этими словами она со всей силы сжала руки в кулаки, отчего у нее на запястье выступила тонкая струйка крови, - Жаль, жаль, что я тебя так и не убила! - с этими словами Марго посмотрела на меня взглядом полным ненависти. - Успокойся, голубка моя! - ласково сказал Кочубчик, привлекая девушку к себе. Марго подошла к мужчине, и они на наших глазах слились в поцелуе. От увиденного нас сестрой чуть было не вытошнило прямо на полицейских, которые стояли рядом с нами. - А этот товарищ! - Соня кивнула в сторону Кочубчика, - Мне интересно, чем он так заинтересовал тебя? - Ты имеешь ввиду Володю? - усмехнулась Марго, после чего еще сильнее прижалась к мужчине, - Володя дал мне то, чего никто из вас так и не смог мне дать. Защиту, поддержку, уважение и, наконец, любовь! - с этими словами она снова чмокнула его в губы. - Он не способен любить. Этот мужчина - чудовище и редкостный мерзавец, - как можно спокойнее сказала я. - Ошибаешься! - рявкнула Марго, - Володя любит меня, и он мне обо всем рассказал, включая то, что с ним сделали ваши дружки. И ты заплатишь за все сполна! - с этими словами Марго отошла от Кочубчика и направилась было в мою сторону, но Чингиз с Васей преградили ей дорогу. - Однажды Кочубчик сдал полиции нашу мать, которая, как и ты сейчас, была слепа и не замечала очевидных вещей! - как можно спокойнее сказала я. Но неожиданно нас прервал голос Алекса: - У меня заложница, дворянка. Отпустите моих друзей, и тогда я позволю ей спастись. Мой любимый вместе с Алисой стоял в носу корабля и прижимал к виску девушки револьвер. Я сразу же поняла, что происходящее подстроено и что Алекс не собирается убивать Алису, но, схватившие нас полицейские, увы, об этом не знали. - Сначала отпусти девушку, - сказал один из полицмейстеров. Я бросила взгляд на того мужчину. На вид ему было около 30, а одет он был более богато, чем остальные полицмейстеры. По лицу Алекса было видно, что ему неприятно говорить с этим мужчиной, и сразу же поняла, кто он. Аркадий Трубецкой. То был он собственной персоной. - Сначала отпусти девушку, - снова крикнул он Алексу, - Даю слово офицера, что не трону их, - с этими словами Трубецкой кивнул своим людям, и те вмиг отпустили всех нас, включая избитого Графа. Тот сразу же подбежал к ребятам. - Нам нужно уходить, - как можно спокойнее сказал Граф. - Согласен, - кивнул Чингиз, - Нам нужно увести девушек, пока их не убили, - с этими словами он схватил нас с Соней за руки, но я быстро выдернула свою руку и отрицательно помотала головой. - Без Алекса я не уйду, - отрезала я и бросилась в сторону корабля. В этот момент Алекс отпустил Алису и помог ей по веревке спуститься вниз. Трубецкой накинул на девушку шубу, после чего, несмотря на ее протесты, усадил ту в пролетку. Воспользовавшись моментом, Кочубчик внезапно вытащил револьвер и направил его в сторону Сони. - Вот, и все, девочки! Прощайте! - усмехнулся он, нажимая на курок. - Нет! - заорал Вася и вмиг сбил испуганную Соню с ног. Граф, в свою очередь, набросился на Кочубчика. Он одним ударом сбил его с ног, а из и его рук выбил револьвер, который покатился прямиком к неподалеку стоявшей Марго. - Соня, как ты? - воскликнули мы с Верушкой, подбегая к девушке. - Со мной все хорошо, а, вот, Вася..., - с этими словами Соня провела рукой по плечу парня, и ее ладонь окрасилась в алый цвет. - Он ранен! - ужаснулась Вера. - Жить буду, - усмехнулся Василий. - Чингиз, отведи ребят в безопасное место, - как можно спокойнее попросила я. Парень кивнул, после чего закинул руку друга себе на плечо, и они направились прочь от набережной. На секунду Соня застыла возле меня. - Я не брошу тебя, - сказала она, сжимая мою руку. Я выдернула свою руку из цепких рук своей сестры и как можно спокойнее сказала: - Мы с Графом вас догоним. Идите. Неожиданно Вася окликнул мою сестру хриплым голосом: - Соня, не бросай меня! И девушка поспешила за Чингизом, Васей и Верушкой, а Граф остался стоять рядом со мной. И тут произошло то, чего я никак не могла ожидать. Внезапно Марго подняла упавший револьвер и, покрутив его в руках, вернула Кочубчику. Тот взял оружие и, направив его в мою сторону, нажал на курок. - Ты не посмеешь! - заорал Алекс и, вытащив из кармана свой револьвер, выстрелил в Кочубчика. Тот мгновенно упал на Землю, а испуганная Марго бросилась к нему. Вспомнив об Алексе, полицмейстеры выстрелили в него, и я услышала голос любимого: - Я всегда буду любить тебя, Антонина Блювштейн! Запомни это! - после чего раздался всплеск воды, и сначала Матвей, а позже и Алекс прыгнули в воду. - Алекс, нет! - заорала я и рухнула на колени. Нет, это невозможно! Он не может умереть! Только не сейчас! Только не сегодня! Из моих глаз мгновенно брызнули слезы, а я продолжала рыдать и звать Алекса, стуча кулаками по снегу. Граф подошел ко мне сзади и потряс меня за плечи: - Тоня, нам пора. Сейчас нас схватят фараоны, пойдем. - Нет! Никуда я не пойду! - рыдала я, - Они убили его, понимаешь? Убили! - с этими словами я рухнула в объятья к Графу и громко зарыдала. - Тоня, я все понимаю, но нам нужно уходить! - с этими словами Граф попытался было увести меня, но не смог, потому что нас окружили полицейские. - Так вот, почем нынче офицерское слово! - я усмехнулась сквозь слезы. Полицейские надели на нас с Графом наручники, и я послушно последовала за ними. Краем глаза я заметила, что Марго склонилась над раненым Кочубчиком и пытается привести того в чувства. - Любимый, скажи хоть что-нибудь! - взмолилась она. Желание девушки исполнилось, и она услышала слова Кочубчика, правда, адресованы они были вовсе не ей: - Вы забыли еще одну воровку! Она тоже член банды Алекса! От услышанного один из полицмейстеров обернулся и бросился в сторону обескураженной Марго. Он надел на запястья девушки наручники и потащил ее к пролетке. - Что вы делаете? Как вы смеете? Ведь это я выдала их вам! - отчаянно бормотала она, - Володя, как ты мог? - с этими словами она одновременно с мольбой и удивлением уставилась на Кочубчика. Тот усмехнулся, глядя на нее: - Ты всю жизнь жила, как уличная шавка, так и сдохни также! - с этими словами он снова усмехнулся и испустил дух. Марго нехотя села в пролетку напротив нас с Графом и недоуменно посмотрела на нас. - Вот видишь, - ухмыльнулась я, - а я говорила тебе, но ты мне не верила. Ты для него всего лишь мусор, и он избавился от тебя почти также, как в свое время избавился от моей матери. Теперь мы в расчете. Марго тяжело вздохнула и опустила взгляд, а в этот момент извозчик пришпорил лошадей, и пролетка тронулась с места. А я тогда с ужасом осознала, что все уже никогда не будет, как прежде.