Любовь на кончиках пальцев

До здания галереи Антон добрался на автопилоте. Даже толком не понял, как вышел от Ириного отца — только то, что присел на улице на ступеньки и впервые за минут сорок свободно выдохнул. Хотя встреча прошла, ну, хорошо. Мужчина после озвученного предложения о работе больше на него не наседал — рассказал о пластинке, которую так хотел их очень давний друг семьи. И о том, что за пару недель успел соскучиться по Санкт-Петербургу. А потом даже сам проводил до выхода, помахав на прощание рукой. Но выглядел при этом всём настолько любезным, что Антона так и не покинуло засевшее внутри ощущение дереализации. За прошедшие три года он не видел Ириного отца таким ни разу, и это всё было… Странно, как минимум. Общаться с отцом бывшей девушки лучше, чем раньше. А ещё это его предложение. Антон соврал, если бы сказал, что оно не выглядело заманчивым. Кто откажется от хороших условий и высокой зарплаты в столице? Об этом грезили ещё его воронежские школьные приятели. Мечтали о деньгах, дорогих тачках и лучшей жизни. Мало у кого, правда, получилось. Вспомнить хотя бы Валеру, окончившего школу на два года раньше. Он уехал покорять столицу сразу после вручения аттестата — молодой, голодный до работы. Даже смог устроиться менеджером в какую-то компанию, но через год вернулся с нулём в кармане и двумя кредитами. Но многие, даже несмотря на такие примеры, продолжали лелеять мечту. Попробовать «когда-нибудь». Антону же преподнесли её в раскрытых ладошках. А он понял, что не хочет. И не может. Захотелось кому-нибудь по этому поводу выговориться — Диме, например. Но прямо сейчас тот ходил с Арсом по магазинам и мог случайно проговориться. Рассказывать Арсу прямо сейчас не хотелось по совершенно дурацкой причине — а вдруг он подумает, что Антон действительно хочет уехать? И так, через Диму, прощупывает почву. Да и то, что предложение поступило от Ириного отца, ситуацию только усугубляло. «Как и соглашаться забирать эту чёртову пластинку, придурок», — уже на подходе к галерее, Антон смачно влепил себе по голове. Жизнь его, похоже, ничему не учила — ни говорить нет, ни делать выбор. Но самое тупое состояло даже не в этом. В том, что абсолютно каждый раз так или иначе был связан с Кузнецовой. Как будто бы она была его личным проклятьем. Уже заворачивая за угол, Антон достал из кармана телефон и набрал Олегу сообщение о том, что подходит. Здание галереи очень напоминало то, в котором они ещё осенью были с Арсом в Питере. Явно старинное, спрятанное во внутреннем дворике вблизи от центральной улицы города, но небольшое, высотой всего в два этажа. У входа уже стояли припаркованными несколько машин, а в самом помещении группками кучковались люди. Куда точно идти, Антон не знал, и предпочёл в ожидании Олега оглядеться. Внутри было довольно просторно и симпатично. Уже через минуту лестница, ведущая на второй этаж, издала характерный скрип, и на этаже показался Олег. Перепрыгнув с широкой улыбкой последние несколько ступенек, он, под изумленными взглядами явно знающих его людей, подскочил к Антону. — Ты не потерялся. Слава богам. — Я понимаю, что я неловкий по жизни, но не настолько же, чтобы с картой не справиться, — Антон обиженно надул губы. Олег со смехом сжал его за плечо: — Ну, прости, Шаст. Я не хочу опиздюлиться, если с тобой вдруг что произойдет. Так, ну ты готов? Парочка моих знакомых уже наверху, хочу вас познакомить. Его беспечная улыбка через секунду сменилась на осторожную и внимательную. Такая забота, как бы Антон не выпендривался, льстила — об его комфорте переживали, а значит точно не будут удерживать здесь силой. Хотя его, в особенности после встречи с Ириным отцом, уже съедало любопытство. Что вообще за люди, знакомые Олега? Как отреагируют на него? Примут ли? Страшно и непонятно — да, но нормально для первого раза. Он вон, вокруг Арсения, не один месяц кругами ходил. — Готов. Только давай закинем куда-нибудь мой рюкзак? У меня там жесть какая дорогая виниловая пластинка, которую попросили в Питер привезти. Не хочу влететь на деньги. Олег в удивлении приподнял правую бровь: — Ничего себя у тебя знакомства. Тут что-то типа гардероба есть, можем туда как раз сдать. Там же, по итогу, они оставили и ветровку Антона, и направились к лестнице. Только поднимаясь следом за Олегом, он заметил надпись на спине его свитшота и не сдержал улыбки. «Береги космос внутри себя». На втором этаже галереи располагалась основная экспозиция. Вдоль выкрашенных в молочные тона стен висели обрамленные рамками холсты — преимущественно портреты, а иногда даже выполненные в стиле коллажей. Все они были яркими — огромное место в них занимали оттенки розового и голубого, а на лицах героев отражалось такое количество эмоций, что Антон какое-то время пялился на них, медленно передвигаясь вдоль стены. У него самого с портретами не складывалось — рисунок Арсения в счёт не шёл, и поэтому на тех, кто умел талантливо передавать людей на холстах, да ещё и делать их такими живыми, он смотрел с искренним восхищением. — Как тебе картины? — за спиной раздался решительный женский голос, и Антон, дёрнувшись от неожиданности, обернулся. Девушке, притаившейся за ним, на вскидку было не больше двадцати пяти. В руках она держала блокнот с карандашом, а её серо-зелёные глаза вкупе с мягкой улыбкой придавали ей довольно дружелюбный вид. — Эм-м, это прикольно. Мне кажется, надо иметь настоящий талант, чтобы писать портреты. Ещё и вот так. — Как? — По-настоящему? Ответ вышел с немного вопросительной интонацией, но девушка всё равно растянула губы в улыбке и протянула ему ладонь: — Меня Оля зовут. Это мои картины. А ты Антон, да? Рада знакомству. Повисший за секунду на душе груз, тут же с него спал — было бы крайне неловко, скажи он сейчас автору выставки совершенно противоположное. Но картины ему действительно понравились. Он бы даже хотел уметь писать также. — А как ты, — коснувшись в ответ тонких девичьих пальцев, он непонимающе закрутил головой, и, только наткнувшись на направленный в их сторону взгляд Казурина, хмыкнул: — Понял. Олег. И что он про меня разболтал, если не секрет? — Что ты очень талантливый, забавный, а ещё дико стеснительный. Но я решила рискнуть и подойти познакомиться сама. Мне приятно, что тебе понравились мои картины. Надеюсь, ты был искренним. Данная Олегом характеристика улыбнула: дико стеснительный, правда? Эту фазу за последние полгода, как казалось, он успел пройти. Если и не полностью, то заметно в ней преуспел. Да, много чего ещё смущался, и социальная неловкость никуда не делась, но уверенности прибавилось. Ему было с кем расти, для кого и зачем. — Абсолютно. Они правда клёвые, — опустив руку, он оглядел остальные картины. — Расскажешь об их создании? Глаза девушки загорелись счастливым огоньком: — С удовольствием. Пошли, покажу с чего всё началось. За следующие полчаса они обошли по кругу весь выставочный зал. Периодически останавливались с кем-то поздороваться, перекинуться парой фраз — Антон даже потерялся в счёте новых мелькавших рядом с ним лиц, а затем продолжали свой путь. Девушка рассказала ему о том, как долго вынашивала идею выставки, и о себе. Что родилась в Тюмени, но какое-то время жила в Питере. Там же познакомилась с Олегом и частью их тусовки, а уже после переехала в Москву. Работала, писала картины, путешествовала. При всём этом выглядела она безумно счастливой — каждая её фраза отдавала неподдельным восторгом и восхищением. Своей жизнью, успехами, воплощением мечт. В её интонациях, иногда сбивчивых, ярких, Антон ловил знакомые нотки — такие проскальзывали у Арсения при упоминании театра. Люди свободные, и идущие рука об руку с мечтой, в своём счастье были, оказывается, особенно красивы. И эмоции от этого всего вокруг — обстановки, знакомств, были совершенно иные, чем час назад в бизнес-центре. Его в самом деле заинтересовали даже самые незначительные детали. А ещё люди вокруг оказались не такими странными, как он предполагал. Приветливыми, открытыми, и, вообще, нахождение здесь его странным образом вдохновляло. Он ведь снова давно ничего не писал. По приезде в Питер стоило достать оставленный дома набор. Когда полный круг по залу оказался пройден, они направились к Олегу. Казурин предсказуемо не скучал — вокруг него образовался небольшой кружок из трёх парней и двух девушек, с которыми он о чём-то наперебой спорил. Когда же заметил их, то радостно отсалютовал им бокалом шампанского в руках. Успел где-то найти, пока Антон втягивался в живопись. — Смотрю, вы познакомились. Ну, как тебе Антон, Оля? — Точь-в-точь как ты и сказал. Думаю, мы нашли общий язык, да, Антон? Шаст оглядел собравшихся молодых людей, отвесив им приветственный кивок: — Думаю, да. Оля мне столько всего интересного рассказала. — А давай теперь ты нам о себе, — парень по правую руку от Олега — в полосатой свободной кофте и очках с поблескивающей цепочкой, неожиданно сделал шаг вперед. — Если не против. Меня Гоша, кстати, зовут. Он протянул ему открытую ладонь, и Антон поспешил её пожать, решив при этом рассмотреть собеседника чуть внимательнее. У парня был довольно необычный разрез глаз, полностью бритая голова — явно фишка его образа, и приятный смех. И, видимо, пока он тянул руку в знак приветствия, тот его рассмотрел тоже, потому что в конце в ухмылке приподнял уголок рта. — Да я даже не знаю, что рассказывать-то… — Всё! — одна из девушек — высокая шатенка с волосами, заплетенными в кучу мелких косичек, продемонстрировала ему белоснежную улыбку. — Ты же тоже из Питера, да? Давно вы с Олежкой знакомы? Следующие минут двадцать, а, может, и весь час — поглядывать на часы у Антона желания не возникло, они болтали, собравшись кучкой в центре зала. Расспросили его обо всём, что пришло в голову — где родился, как перебрался в Питер, на кого учится и как давно в их сфере. И, как ни странно, даже во время последнего вопроса ему не стало неловко. Да, он опять попытался свернуть с темы, но передумал, как только увидел взгляды ребят и услышал слова поддержки. Они все здесь с чего-то да начинали. Вообще, в кругу незнакомых людей ему оказалось непривычно комфортно. Может, дело было в том, что это были за люди? Потому что с коллегами, к примеру, он так общего языка найти и не смог. Рядом же все были какие-то простые, свободные. Особенно сильно в нём щёлкнуло что-то внутри, когда дошли до дурацких студенческих воспоминаний, и Гоша вдруг выдал: — Блин, вот Дима у меня так никогда не делал. Хотя гель для душа в ванной пиздил часто. И не сознавался же. Антон без задней мысли поспешил уточнить: — Твой друг? — Не, — молодой человек с улыбкой отмахнулся, притягивая к губам бокал с шампанским. — Мой бывший. Он ничего был, но мудак немного. — Немного, — еще один парень рядом — кажется, Юра, усмехнулся. — Он был мудаком. Слава богу, жизнь вас развела. — Аа-а, понял, — Антон с трудом сдержал чуть было не взметнувшиеся вверх брови. Они так открыто и спокойно обсуждали чьи-то отношения? Чьи-то не совсем стандартные для этой страны отношения? И ведь абсолютно никто из собравшихся даже не дёрнулся — только посмеялся при упоминании явно знакомого им всем человека. Это было… Тоже странно. Ну, то есть, Антон привык, что обычно всё наоборот — тебе либо заедут после подобных слов по роже, либо загнобят. Так сильно, что не захочется ни то, что на улицу выйти, а даже пересечь порог собственной комнаты. Принял как норму, отражающиеся в глазах напротив отвращение и ненависть. Потому что ты не такой как все. «Неправильный». Потому что нельзя любить человека одного с собой пола. Даже если ты ради него готов вскарабкаться на чёртов Эверест. А тут перед ним стояли люди, улыбались, шутили, и ни у одного из них не промелькнуло в глазах ничего из того, что вызывало у Антона по телу волны страха. Для него это было чем-то новым. Он бы хотел стоять в компании и не бояться, что на него накинутся при упоминании Арсения. Он бы хотел упоминать Арсения. — Антон, — отрывок беседы он всё-таки пропустил и быстро вскинул голову в сторону Оли. — А у тебя, кстати, есть кто-кто? — Девочка моя, это я хотел спросить. Ну-ка подвинься, — Карцев шутливо перегородил девушку, тем самым сместив фокус внимания с неё на себя. Он с ним явно флиртовал — каким-то образом, в последнее время Антон научился это понимать. Благо отвечать ему не пришлось: уже не впервые на выручку пришёл Олег. — Боюсь, что тебе здесь нечего ловить, Гош — Антон занят. Карцев, кажется, разочарованно вздохнул: — Ну вот. И почему ты молчал? — Я не знаю точно, но почему-то уверен, что за него откусят задницу. — Скорее всего да, — Антон подтвердил его слова не без улыбки. Даже в таком контексте упоминать Арса было приятно, хотя об его партнёре как таковом не прозвучало и слова. Гоша ещё раз разочарованно посетовал на судьбу, и довольно ловко — спасибо ему за это, вернул разговор в прежнее русло. Как оказалось, именно Карцев был тем самым человеком, через которого Олег продавал много коммерческих проектов и, в том числе, тот, к которому пусть и немного, но привлек Антона. Его наброски оказались концептом для оформления нового сайта компании — они как раз искали что-то свежее для ребрендинга. Уже в конце дня, когда галерея опустела, и собравшая компания — Антон не понял толком, когда их стало больше десяти, его за запястье коснулся Гоша и заговорщически поманил в сторону. Когда они отошли на достаточное ото всех расстояние, он достал из кармана визитку и протянул её удивленно вытянувшемуся в лице Антону: — Слушай, я же в дизайнерском агентстве работаю, как ты уже понял. То, что Олег тебя привлек для нашего проекта — это круто, но ты можешь работать и самостоятельно. У нас сейчас там один проектик намечается отборочный для художников — мы не просто так структуру компании прорабатываем, новые лица ищем тоже. Рассказывать всё долго, лучше возьми, тут есть адрес сайта. Зайди, почитай, вдруг приглянется. Мы его только открыли на этой неделе, времени для участия достаточно. — Но я же… — Бери, — парень продолжил протягивать визитку с уже более настойчивым видом. — Я видел то, что ты сделал для Олега. Это капля во всей работе, но это и вправду круто. Никому не нужна твоя запись в дипломе, если ты делаешь нечто прикольное и без него. На твоё усмотрение, конечно, но я буду рад, если ты поучаствуешь. Антон всё-таки её принял и перевернул буквами вверх, вчитавшись в название. «Студия дизайна — Artstudio». Под названием и слоганом мелкими буквами курсивом находился физический адрес компании в, как ни странно, Питере, и электронный адрес. — Санкт-Петербург? Я думал, ты из Москвы. — Я-то да, но наш второй офис находится в Питере. И у нас там побольше дел даже, чем в Москве. Ты, наверное, уезжать оттуда не хочешь, так что, может, судьба? — Карцев как-то слишком понимающе ему подмигнул, развернулся на пятках и направился обратно к ребятам. Антон же еще несколько мгновений крутил в руках визитку, думая, что приехать сюда с Олегом было не такой уж плохой идеей. Вообще, за последние сутки, о работе ему намекнули уже дважды. Удивительно. ***** Поезд, на котором Антон возвращался в Санкт-Петербург, прибыл на вокзал без двадцати два часа ночи. Олег, ещё в Москве отреагировавший на его просьбу приврать Арсу о времени прибытия снисходительным кивком головы, решил предложить им заказать одно такси на двоих, но вовремя осознал глупость затеи и сдался. Лишь махнул Антону рукой — попросил сообщить, когда он доберется, и, в ожидании машины, достал из кармана пачку сигарет и с усталым видом затянулся. Дороги выматывали всех. Такси по ночным питерским улочкам домчало Антона до нужного дома за пятнадцать минут, и он выбрался из машины, попутно нашаривая в боковом кармашке рюкзака связку ключей. Вот сейчас те пригодились по-настоящему. Не разбудить Арсения было сложно, не напугать — задачей со звёздочкой. Антон по жизни шумел похлеще слона в посудной лавке — сопел, фырчал, гремел, а ещё что-нибудь обязательно ронял. Особенно ночью и в темноте. Благо в прихожей у Арса, в отличие от их с пацанами, царил порядок — когда он осторожно перешагнул через порог, то не споткнулся об чью-то наваленную у входа обувь. Входная дверь тихонько скрипнула при закрытии, и он замер, прислушиваясь. Тихо. Забросив на вешалку стащенную с плеч куртку, Антон не сдержал улыбки — если ещё несколько месяцев назад эта квартира пахла для него Арсением, то сейчас абсолютно точно он чувствовал здесь дом. Тот самый, переступая порог которого, с плеч спадала тяжесть будничных дел. Дом, в котором его кто-то ждал. Наскоро вымыв в ванной руки — еще одно священное правило этого дома, Антон на цыпочках направился в спальню. Замерев у порога, он понял, что не прогадал — Арсений спал, развалившись поперек кровати и сгребя под себе обе подушки. В темноте комнаты не было чётко видно его лица, но Антон чувствовал и так. Как мелко вздрагивали его ресницы во сне, а тёплое дыхание заполняло всё пространство. Как он поджимал на ногах пальцы, когда тех касалось сползшее вниз одеяло. Переступив с ноги на ногу, Антон всё-таки дошёл до кровати, застыв около неё в недоумении. Точно ли он его не напугает? Может, стоило всё же хотя бы намекнуть о приезде. Но кровать неожиданно скрипнула, и Арсений, перекатившийся на бок, подал голос из темноты: — Если ты сейчас не ляжешь, то я сам тебя сюда затащу. — Ой, ты не спишь, — Антон вздрогнул от неожиданности, но тут же собрался и юркнул на кровать под одеяло, улёгшись к Арсу лицом: — Привет. Я тебя разбудил? Арсений передвинулся на кровати так, чтобы оказаться с ним нос к носу, и теперь Антон отчетливо разглядел его сонные, довольные глаза: — Вот только что своим пыхтением. А сколько время? Ты же должен был в восемь приехать. — Немного обманул — хотел сделать сюрприз. — У тебя получилось, — Арсений довольно зажмурился и потёрся об его кончик носа своим. — Тебе же утром на работу? Сколько у нас есть времени? Часа четыре? — Примерно да. — Тогда до встречи через четыре часа? Антон зажмурился в ответ, приклеившись на секунду с поцелуем к его губам: — До встречи через четыре часа. Арсений улыбнулся ещё шире и, заёрзав по кровати, в конце концов, улёгся головой ему на грудь. Позволил себя обнять, через минуту снова засопел. Антон же ещё какое-то время, пока самого не сморил сон, смотрел на него, даже дыша осторожно. Почему он опять так невозможно по нему скучал. ***** Сон длиной в четыре часа — неминуемое наказание за активно проведенные выходные. Антон бы и рад был забить на всё и остаться валяться в тёплой кровати, да только никто не отменял две необходимые на отработку недели. Лишь после них он сможет спокойно попрощаться с офисом и уйти в закат. Вернее, к новому витку нервных переживаний, на этот раз связанных исключительно с дипломом. Когда возле уха противно зазвенел будильник, Арсения рядом ожидаемо не оказалось. Как он делал так — вставал бесшумно из раза в раз, до сих пор оставалось загадкой. Он вот даже ночью его разбудить умудрился, хотя буквально всё, что делал — дышал. Вырубив злосчастную трель, Антон смачно зевнул, смахнул вылезшие на экране уведомления из социальных сетей, и, поднявшись, поплёлся в ванную. Вид уже давно стоящей в стаканчике его личной зубной щетки, неожиданно вызвал улыбку, а вот собственное отражение в зеркале — желание убиться. Круги под глазами, измученный взгляд после короткого сна. Для семи утра понедельника он выглядел максимально плохо. На кухне же, стоило ему переступить её порог, между обеденным столом и тумбой для готовки, болтался Арсений, расставляя тарелки. В какой-то момент он просто выучил время его подъема и стал готовить завтрак чётко к его приходу. — Я подумал, что с дороги кофе тебе не помешает, и, — обернувшись, Арс окинул его оценивающим с головы до ног взглядом и грустно дернул уголками губ — Видимо, не ошибся. Выглядишь помято. — Помято это мягко сказано. По ощущениям, меня помотали в барабане стиралки, забыв включить деликатный режим. Так не хочется на работу. А тебе к которому часу? Арсений выключил плиту и, приподняв с плиты турку ухваткой, принялся аккуратно разливать вкусно пахнущий кофе по двум чашкам: — К десяти. А что? — Думаю, может похулиганить и опоздать. — Опоздать? Почему? — Соскучился. Арс продолжил разливать кофе, даже не повернувшись, однако его щеки залились нежным румянцем. Он никогда не говорил напрямую, но Антон видел, как тому это нравилось. Комплименты, взгляды, даже обычное «скучаю». Он же ничего особенного толком не сказал — просто факт, но видел, как Арсений от него начал расцветать прямо на глазах. Знал ли себе Арсений цену? Определенно да. Знал, что красивый, что на него, чаще чем на других, засматриваются девушки на улице, и что в чёрных рубашках он похож на модель с глянцевых обложек. Но знал, или, скорее, помнил ли он себя в отношениях? Наверняка, не совсем. Антон не знал Арсения ни то, что до его знакомства с Алёной — даже год назад, но видя неловкое смущение, всё сильнее убеждался в том, что тот был другим. Что два последующих друг за другом плохих опыта — болезненных в разной степени, но одинаково ударивших по состоянию, заставили его в себе усомниться. Что говорить приятное ему стоило каждый день, а боялся признаться в любви так долго Антон попусту зря. Они оба от этого стали только счастливее. — Я тоже, — Арс наконец-то отставил стаканы в сторону, и, прислонившись к тумбе, протянул к нему руки. Антону много времени было не нужно — пока дают, бери. Приблизившись, он позволил обвить себя руками за талию, а сам прижался носом к его виску, вдохнув запах геля для душа. — Какие планы на вечер? Арсений коснулся губами его шеи, мягко царапнув кожу зубами: — Исправлять это «соскучился». У меня или у вас, неважно. Хочу полный рассказ того, как вы смотались с Олегом в Москву. Он вчера прислал фотку, как вы катались компанией на каком-то экскурсионном судне. Мне интересно. Антон хихикнул: поездка по Москве вышла спонтанной. Никаких серьезных планов у них не было, но Олег ворвался к нему в комнату ранним утром, вопя о том, что ребята предложили погулять перед их отъездом, и, вообще, кататься на кораблике по воде можно не только в Питере. А потом, когда они вылезли из хостела, предварительно выселившись, встретились компанией у одного из причалов. Были примерно все те, с кем они до закрытия болтали в галерее — шумно болтали всю поездку, пили лимонад из стеклянных бутылок и фотографировались. Гоша же сделал ему пару комплиментов — длинным ногам и «ты такой весь хорошенький, Антон». — Давай у тебя. Я только домой заеду переоденусь и проведаю Драника. А то мы кота как будто бы для Димки с Катей завели. — Мы? Это же твой кот, — Арсений приподнял голову, коснувшись губами его подбородка. — Наш, Арс. Просто мы с ним живем отдельно. Пока что. Ну, как, нормальный план? — Пока что, — Арс повторил за ним, смакуя слова на языке. Затем приподнялся на носочки, втягивая в неторопливый поцелуй и ведя ладонями по лопаткам — все внутренности Антона в этот момент скрутило от накатившей нежности. А потом с улыбкой отстранился. — План одобряю. Но пока что надо собираться на работу. И кофе остывает, я что, зря его варил? Антон замотал головой и, клюнув его в нос, послушно последовал к столу. Это утро определенно стало чуть бодрее. ***** Сегодняшняя репетиция в театре для Арсения — впрочем, как и для других актёров, прошла напряжённо. Вообще, черновой прогон спектакля, особенно того, что ставят за короткий срок и ближе к концу сезона — процесс не самый приятный. Несколько десятков раз корректируют расстановку декораций, размечают пути для актеров и работников сценических цехов, ругаются по поводу света. Кто-то, как сегодня, обязательно сбивается в реплике и весь этот круговорот начинается по новой. К вечеру Арсений уже не скрывал своей усталости, но безмерно гордился тем, что сам ошибок не допустил. Пока Антон был на выходных в Москве, он, не считая вечернего похода с Димой в торговый центр и встречи по поводу съемок, перечитывал дома текст. У него никогда не было проблем с запоминанием — как-то так сложилось, что в свои роли он погружался моментально. Но ещё задумался и понял, что Светлана Викторовна права. Театр стал его терапией. В субботу, когда тупой инцидент в торговом центре выбил его из колеи, первое, что он сделал, придя домой — начал читать сценарий. Только пролистав около двадцати листов, он остановился и, в какой-то степени даже удивленно, уставился на буквы перед собой. Он не просто пришел домой ради них — буквально прибежал. Будь рядом Антон, вечер, скорее всего, сложился бы иначе. Но без его присутствия рядом оказалось, что единственным рабочим средством была работа. Арсений бы запаниковал, не услышь на предыдущем сеансе о том, что в его случае — это нормально. Ему, в отличие от других, повезло. С театром, друзьями, Антоном. Может быть, где-то наверху, всё-таки жил его личный ангел-хранитель? Домой, несмотря на усталость, он добрался на каком-то внутреннем подъеме. На эту ночь Антон обещал остаться у него — сказал только, что зайдёт проведать после работы Драника, потому что «соскучился по этой мелочи». В Арсении на секунду даже что-то ревностно заскребло, но он поспешил себя одёрнуть. Он к Ире-то ревновал глупо и необоснованно. А здесь просто кот, которого он сам же и подарил. Не настолько же в нём много неуверенности? Отношение к Кузнецовой Арсений пытался проработать в себе, скрипя зубами. Мозг убеждал в том, что никаких указывающих на обман со стороны девушки фактов нет, а вот сердце упрямо твердило обратное. Он почему-то чувствовал опасность и дикое желание скрыть Антона от всего остального мира. В особенности от Иры. В этой противоречивой борьбе для него пока что не было победителей — в голове бегали ещё и собственные тараканы, а уверенным он оставался лишь в одном. В Антоне. До дома он добрался первым — уже паркуя машину, увидел всплывшее на экране телефона сообщение от Антона. Тот пересёкся дома с Катей, и они заболтались. Отправив ему ёмкое «хорошо», Арсений поставил машину на сигнализацию и направился к подъезду. Сегодня активных действий больше не хотелось — разве что валяться под телевизором в обнимку и лениво целоваться. Уже в лифте он оформил доставку — спасибо авансу перед ещё несостоявшейся съемкой за красивую цифру на счете. Закинул в корзину бутылку вина, фруктов, пару сытных пирогов и любимые шоколадки Антона. Курьер оказался у двери через указанные пятнадцать минут — Арсений даже умыться толком не успел, только сменил одежду на домашние спортивки и футболку. Принял у паренька с огромной желтой сумкой за спиной свой увесистый пакет, поблагодарил и, закрыв за ним дверь, решил закинуть тому чаевые. Почему бы не сделать человеку приятное. Увлекшись разыскиванием в приложении нужной вкладки, Арсений, поставив пакет на пол, не заметил, как зацепился об что-то ногой. Скосив взгляд вниз, он понял, что виновником его чуть не свершившегося падения стала лямка рюкзака Антона. Тот не стал брать его с собой на работу, но, похоже, что-то из него доставал, потому что большое отделение осталось расстёгнуто. Однако странным было не это — изнутри оттуда выглядывал уголок поблёскивающей квадратной упаковки. Привычки рыться в чужих вещах Арсений не имел, но голову вывернул так, чтобы максимально возможно разглядеть всё доступное взгляду. И с огромным удивлением понял, что внутри сумки у того лежала виниловая пластинка. Откуда она у него? Кто-то подарил? Но он вроде не настолько изысканный меломан, да и наверняка похвастался бы подарком утром. Подарить собирался он? Но разговора о чьем-либо дне рождении не было. Да и поклонников музыки с хорошего винила ни общих, ни конкретно у Антона он не знал. Грудную клетку неприятно сдавило. Как бы не хотелось в этом сознаваться, но внутри снова всколыхнулись сомнения. Резко перехотелось идти в душ. Да даже сдвигаться с места. Будто, если он сейчас уйдет и пропустит на пороге Антона, то никогда в жизни не узнает разгадку появления этой пластинки. Будто без неё жизнь не пойдёт дальше. Упрямый мозг подкинул ему очередной прикол, сконцентрировавшись без его спроса на несчастном куске коробки. Ему нужен был Антон, который снимет с него это оцепенение. Но тот не пришел ни через пять минут, ни через десять, и Арсений всё же заставил себя поднять с пола пакет и отправиться на кухню. Помыл руки, выложил продукты. Затем ушел в гостиную. Руки снова потянулись к оставленному на столике распечатанному сценарию. Усмирив первый порыв, он полез в телефон открыть календарь. Встреча с врачом была запланировала на завтра, и, кажется, им было что обсудить. Во входной двери провернулся ключ, когда Арсений, сидя на диване, гонял по десятому кругу одну и ту же мысль. Что именно не так? Он же, ну, ничего такого не нашел. Просто вещь фиг знает для кого и от кого. Что именно его в её обнаружении его вдруг задело? Опять неизвестность? Или какой-то триггер, о котором он забыл? — Арс, я дома, — из коридора раздался довольный голос Антона, и Арсений, пытаясь успокоить колотящееся сердце, поднялся с дивана. Надо было просто спросить. Всё. Успокоиться, и провести спокойный совместный вечер без всяких догадок и домыслов. Они же все-таки договорились друг с другом говорить. Когда он показался в прихожей, Антон уже стягивал ветровку, держа в руках небольшой черный пакет: — Мы там с Катей чего-то заболтались, прости, хотел пораньше. А я тут… — А что за пластинка у тебя в рюкзаке? — Арсений не дал ему договорить, выпалив вопрос на выдохе, и прислонился после плечом к дверному косяку. Лучше уж отмести все неясности сразу. Как когда отрывают пластырь с болячки — больно, но разом. Он всё ещё лелеял мысль, что это подарок. Может быть, Олег попросил кому-то передать или, к примеру, ребята из Москвы, с которыми они познакомились? Но с лица Антона вмиг сошла улыбка. Зависнув в проходе, он скосил взгляд на брошенный рюкзак и именно в этот момент Арсений отчетливо увидел в его глазах сожаление. — Блин, Арс, я хотел как раз тебе вечером рассказать, — он провел ладонью по разметавшимся волосам и нахмурился. — Мне в Москве Ира написала, попросила зайти к её отцу забрать… Дальше Арсений не слышал ничего. Он ведь всего пару часов назад убеждал себя в том, что излишне критичен к Кузнецовой. Что придумывает лишнего из-за собственной неуверенности, что ревнует почему-то глупо по-юношески, что Антон думает о нём и не бежит с согласием на каждое предложение каждого встречного. Особенно Иры. Получается, он ошибался. И даже если всё просто снова тупо совпало, и что Антон сам бы рассказал ему, он ошибался. Снова. Не в Антоне, а просто. В себе, своих мыслях. При знакомстве с Егором он тоже ошибся — не прислушался к интуиции, хотя, ну, она подавала ему знаки при первой встрече. А он на неё наплевал. — Арс, ты… — Стоп, — Арсений замотал головой, выставив вперед руку. Голова кипела так, что казалось, еще секунда, и он взорвется от любого сказанного слова. — Я не хочу слышать ничего. Оставаться в квартире прямо сейчас было глупо. Возможно, он ходил по кругу, повторяя одну и ту же ошибку, но сказать что-то сейчас было выше его сил. Почему-то. Поэтому, не думая, он потянулся за кроссовками, выбрав единственное верное сейчас решение — выйти на улицу. Антон потерянно захлопал глазами и потянулся к нему, пытаясь словить за руку: — Арс, куда ты? — Не знаю. На улицу. Просто подышу. Дай мне время, пожалуйста. Тот хотел что-то сказать, но Арсений покачал головой и отстранился. Он не хотел делать ему больно, но сделал бы ещё хуже, свалив на него кучу непонятных даже для себя эмоций. Поэтому просто кивнул и вышел за дверь, понятия не имея, что делать дальше.