Лирическое отступление
Князь очень много раз говорил, что у них с Михой одна голова на двоих. Как известно, за годы работы… Да просто нахождения вместе, люди начинают друг друга копировать. Эти ребята не исключение. Княже пишет: «20-какой-то» … Ага, мы знаем, что это за год. Как раз тогда, когда связь с Мишкой у них достигла абсолютного максимума, когда они перестали точно стесняться всех и вся. И год этот — 2001.Конец лирического отступления
Гримерка. Время до концерта — 30 минут. Концерт в каком-то городе, но не Астрахань, точно. Князь полусидит полулежит на мягком, слегка оборванном диванчике. В его руках — банка с пивом. Заходит Горшок. У него початый коньяк, небольшая бутылка, как говорится, для храбрости. Это не ускользнуло от взгляда второго вокалиста. — Миш, дай сюда, а? — Андрей протягивает руку к бутылке. — Нет, я сам еще не закончил, — он делает глоток, а глаза его собеседника чуть щурятся, а затем правая бровь ползет вверх. — Так значит? — он чуть приподнимается на локте. — А что тебя не устраивает? Князев лениво поднимается, вальяжной походкой подходит к Горшку, который его на полголовы выше, и движением руки, за шею, заставляет того нагнуться к своему лицу. — Ты меня не понял? — его голос угрожающе тихий. Князь пьян. А когда он пьян, с виду тихоня и само очарование, а внутри бушует огонь и сладострастие. — Отдай мне бутылку. Живо. — А то что? — голос Миши абсолютно спокоен, даже слышатся нотки какого-то удовлетворения и ожидания, что же будет дальше. — Снова будешь бить меня ремнем? — он уже скорее даже издевался. Он знает, каким может быть Андрей, когда возбужден, и, пожалуй, именно этого состояния он и хотел от него добиться. — А то придется снова задерживать концерт, — шипит ему Князь в самое ухо, сладким прерывающимся голосом. — Ты же этого не хочешь, правда, — язык чуть прошелся по мочке уха. Миша быстро облизывает губы. — Кто сказал? — бутылку он так и держит в руке, и все надеется… да и ждет, что же предпримет эта тихоня Княже. — Ох, ну тогда потом не говори, что я тебя не предупреждал, — Андрей прижимает голову Горшенева к себе и целует в губы, дразняще проводит языком по обломкам зубов, нажимает обеими руками на плечи, чтобы его любовник немного ссутулился, для достижения идеальной дистанции. — Как думаешь, сколько у нас времени до того, как сюда ввалятся ребята? — шепот пробирает до костей, и Миша вздрагивает. Не от страха. А от предстоящего наслаждения. — Немного, они должны вот-вот подойти, — он сглатывает, видя дикие огоньки в глазах Князева. — Плохо… — Князь пробегает ладонями по телу Горшка, проводит по торсу, залезая под футболку, ласкает тело, затем ведет по рукам, нежно, едва касаясь, проводит по венам на руках, и забирает бутылку с остатками коньяка, — тебе уже хватит, — шепчет снова прямо в губы, ухмыляясь. — Тебе тоже достаточно, Андро, — Миша стоит, слегка покачиваясь, чувствуя, как его тело горит от желания. — Ты же не хочешь снова упасть прямо на сцене? Андрей внимательно смотрит на вокалиста, его глаза: яркие, голубые, мутноватые от нахлынувшей похоти; волосы взъерошеные, и даже слегка мокрые у самых кончиков. Он ничего не говорит, а только делает глоток из бутылки, подходит вплотную к Мише, подталкивает его к диванчику, на котором минутами ранее он сам лежал. Горшенев поддается его действиям, падает на задницу, утыкаясь спиной в спинку, наблюдает за своим другом. — Ммм, и что же ты хочешь сделать… Андро? — ухмылка, которая Князю очень нравится, как и любое его действие. Тот не отвечает, подходит вплотную к Мишке, расстегивает ремень и ширинку. — Приступай. Голос тихий, возбужденный, хриплый — Князю несвойственный, но Михаил уже привык. Он понимает, что сейчас нужно второму вокалисту. И он приступает к делу: руками осторожно расстегивает пуговицу, наблюдая как Андрей облегченно выдыхает, прикрывая глаза. — Не тяни, — опять так же хрипло и тихо. Горшок освобождает член полностью, проводит шершавой ладонью, и берет в рот пульсирующую плоть. Рваное движение языком, будто подтаявшее мороженое слизывает с рожка, затем все быстрее, мягкое прикосновение, проводит вдоль всего ствола, и берет глубже, заставляя Андрея сжать его волосы на затылке, и издать тихий вздох. Миша продолжает, начинает заглатывать член глубже, ласкает головку, отодвигает кожицу, вновь дразнит, чувствует мягкие прикосновения к своей голове, чувствует, как горячая ладонь сжимает его волосы и тянет на себя, желая заставить его брать глубже. — Быстрее, и клыки спрячь, царапаешь, блять, — тихо стонет Князев, закинув голову, заставляя Мишу снова взять глубже. Тот не противится и молчит, ведь ему самому это нравится. Внезапные голоса все портят. — Блять! — Андрей отстраняется, быстро убирает свой «прибор» обратно в брюки, застегивает, и отходит к столику, облокачиваясь на него рукой и снова делая глоток из бутылки. Как раз в этот момент в гримерку заходят ребята. — Нам пора выходить. — Идите, я позже, — Князь подмигивает Мишке, недвусмысленно держит руку на бляшке своего ремня, и устало плюхается на диванчик после, когда все уходят на сцену. Он прикрывает глаза. Вздох. Выдох. Глаза открываются, и взгляд опускается к очень заметному бугру. — Твою мать. Медленно тонкие пальцы тянут собачку на ширинке, затем ласкающими движениями расстегивают ремень, пальцы пробегают по шершавой поверхности брюк. Снова напряженный выдох. Глоток из бутылки. Рука проникает под белье и касается разгоряченного члена. — Блять, чем я занимаюсь! Мысли, от осознания того, что сейчас предстоит, травят, потому что такой способ приведения себя в нормальное состояние был крайне редок и только в экстренных случаях. Что ж. Сейчас именно такой. Ловкие пальцы быстро проходятся по всей поверхности органа, сначала чуть касаясь, а потом, уже с силой сжимают, ускоряясь с каждым разом. Сейчас нет времени на расслабон. Песня идет только четыре минуты, и за это время, он должен уже закончить. Вверх-вниз. Еще раз. Хриплые тихие стоны наполняют гримерку. Наконец звучит один, самый напряженный и облегченный выдох. Князь облизывает губы, берет салфетку, вытирает следы своего преступления и быстро застегивает брюки обратно. Футболка на его теле уже вся мокрая, а с волос даже капает пот. Что ж. Положение спасает жилетка, которую, к счастью, можно надевать прямо на голое тело. Андрей быстро выбегает из помещения, перед этим делая еще один глоток и, слегка захмелевший, влетает на сцену, хватая микрофон, и заканчивая с Горшком первую песню. Вокалист поворачивается и с улыбкой смотрит на своего ТОВАРИЩА. Подходит ближе и после песни, шепчет ему на ухо: — Быстро ты. — Отстань, — Князь выходит на самый край сцены и начинает зачитывать стих. Его несет дальше, и уже поведение удивляет не только зрителей, но и даже всю группу! Да уж. Такого Князева они еще не видели. Так разве мог вести себя только Миша. Горшок тоже смотрит с интересом. Он не мешает и не перебивает, знай стоит только и любопытно наблюдает за тем, как Князь переключает абсолютно все внимание зрителей на себя. Он бегает и прыгает на сцене, машет руками и головой, ведет себя уж слишком активно. Миша понимает, что это вина алкоголя и тестостерона в его крови… Но, кажется не так все и плохо.Немногим позднее. После концерта.
Андрей берет Мишу за шкирку и припечатывает того спиной к стене. Целует в губы, сбрасывая жилетку. — Какая же ты все-таки сексуальная сука, — беззлобно ухмыляется второй вокалист, раздевая первого, чувствуя, как его руки раздевают его самого. — Что, так хорош? — Да. — Я даже не ожидал столько напора с твоей стороны… обычно ты такая недотрога… — Замолчи, — и его губы затыкают поцелуем. Андрей берет все без остатка. Он таким уже давно не был, но сейчас все его нутро желало лишь одного, и противится этому… Не хотелось никому из них двоих. В конечном итоге, они ведь только выигрывали от этого. Сильные толчки сменялись размеренными движениями, легкие заигрывания языком превращались в болезненные засосы и укусы в самые незащищенные места. Вскрики и стоны двух молодых парней заполняли собой все пространство, и этим звукам можно было бы позавидовать. Они хотели друг друга без остатка и обоюдно отдавались этому сладкому чувству, не заморачиваясь об обстоятельствах. А зачем?***
— Ммм, Миш, — шепчет Андрей, когда сильные пальцы обхватывают его бедра и двигают в свою сторону. — Что? — голос напряженный, хриплый… Миша много курит, и голос становится грубее, Андрей знает это и нельзя сказать, что против. — Сегодня я на сцене буду главный… и после… — Ты этого так хочешь? — тихий голос в самое ухо и снова резкий толчок, свидетельствующий о финале. — Да… Ооох… — Князев довольно выдыхает и сползает на пол, ложась прямо на спину, слышит, как Горшок застегивает брюки. — Так и пойдешь в этой футболке? — А что? — Ммм, ну она пахнет вся, — он сделал паузу и произнес, чуть улыбнувшись, — тобой. — И тобой, — голос Миши приобретает привычный тембр, — так значит сегодня ты король на сцене? — Если позволишь. — А после концерта? Андрей приподнимается с пола, смотрит в полутьме на возвышающуюся фигуру Миши. — И после. Концерт в Астрахани. Февраль 2002 года. Первая песня остается без участия второго вокалиста, а к началу второй, вихрь, под именем Андрей Князев, проносится по сцене. Его энергии хоть отбавляй. И это не случайность. Ренегат отходит от Горшка подальше, а Балу предоставляет больше площадки для этого светловолосого беса. Перед началом песни, Андрей подходит к Мише, напоминая о сделке, и дальше, убегает и не в чем себе не отказывает. Князев пьян. Возбужден. И полон энергии. В конце своей первой песни он совершает поступок, за который Мишка его потом накажет — прыгает прямо на него и валит с ног. — Андрей, ты что творишь?! — успевает произнести Горшенев, в тот момент, когда они вдвоем валятся на пол. В ответ он чувствует быстрое прикосновение к своим губам. — Чтобы сделать это, — Княже улыбается, поднимается, отряхивая одежду, и возвращается на свою позицию, но Горшок еще не все сказал. — Андро, я тебя прибью, — успевает убрать микрофон, когда Андрей обхватывает его шею рукой, склоняется и шепчет: — Знал бы ты как бы мне хотелось тебя сейчас, на глазах у всех, на этой вот сцене… — он смеется, выдыхает прямо в губы собеседнику. — Я тебя убью, — Миша тоже улыбается, — видел лицо Реника? — Даже думать про него не хочу, — снова быстрый поцелуй в губы, Миша дергается, желая сразу же отстранится, но Князь не отпускает, предвидя эту попытку, — люблю тебя. Из зала проносится короткое: «Пидорасы». Музыканты делают вид, что настраивают аппаратуру. — Я тебя тоже, — Горшок отстраняется, но Андрей спрыгивает за ним. — Поцелуешь меня снова? — пьяный шепот долетает до уха Горшенева. — После концерта, — он наконец отходит, и следующая песня дает свой старт. Андрей вновь бесится, стараясь как можно больше внимания привлечь к себе. Он прогибается назад. Миша стоит рядом. В голове первого вокалиста проносится быстрый сигнал и вот он уже шутливо ударяет кулаком своего друга прямо в пах. От резкой несильной боли, Князев скрючивается, но продолжает петь, кидает быстрый взгляд Горшка и спрыгивает тоже со своего пьедестала на сцену, и далее происходят разборки… Которые понятны только им двоим. Своеобразная игра в гляделки. — «Это тебе за тот прыжок» — говорит Горшенев взглядом. Каждый уже все понял, что, как, когда и в каких позах будет происходить. Андрей делает Мише знак, и тот все понимает. — «Я с тобой еще поиграю» — это как ответ. Концерт подходит к концу. Выступая на своем небольшом пьедестале, Князев поет Гимн Шута. Он чуть поворачивается к Горшку и делает знак. Тот поднимает руки вверх, будто восхваляя второго вокалиста. Эх… Романтика… Для всех это было лишь так, но не для них. Знак Князя — вопрос к Михаилу, а реакция того — ответ, для понимания дальнейших действий. И руки ввысь — положительный ответ.***
— Какого черта ты там устроил? — Миша зашел в гримерку, — ты хоть понимаешь, КАК мы спал… — договорить он не успел. Андрей появился внезапно, и буквально снес своим весом вокалиста. Прямиком на диванчик, к слову. — Заткнись! — несвойственная Князю грубость подстегивала. Не церемонясь, второй вокалист делает резкое движение рукой и разрывает футболку на лоскутки, впиваясь укусом прямо в грудь Горшенева. Пока целует, расправляется с ремнем, а потом дергает так сильно, что собачка вылетает из ширинки. — Блять, Андро, почти новые джи… — пощечина приводит его в чувство. — Я не хочу ничего слышать… Я хочу тебя прямо сейчас, Мишенька… И мне плевать на эту ненужную одежду, — он так же расправляется со своими брюками, расстегивая их, — открой рот Миш… пошире. Горшок не сопротивляется, открывает рот, чувствуя, как Князь входит в него, чувствует мягкие прикосновения к собственному члену, отчего по телу накатывает приятная расслабленность. — Дюш… Выпить бы… — Продолжай занимать свой ротик, — Андрей потянулся, беря бутылку, — не можешь на более-менее трезвую голову все это делать да? Сколько приучать, — выходит, дает Мише коньяк, а сам пока опускается перед ним на колени и проводит языком по стволу, дразня головку, сжимает ее в кольцо пальцев, чтобы видеть, как та краснеет, затем резко поднимается, забирает бутылку из рук Горшенева. — Хватит, — сам делает глоток, откидывая оную куда то, — сам перевернешься или мне тебя завалить на пол, — приподнимает бровь и смотрит таким взглядом, от которого в обморок валилась не одна девушка. — Я с ума схожу, когда ты забываешь о своей скромности… Я и запал на тебя из-за того, — Миха переворачивается и чувствует, как Князь заваливается на него сверху, берет за волосы на затылке — самое чувствительное место, и входит резким толчком. — Блять, кайфово… — Андрей закатывает глаза, тяжело выдыхая. — Пиздато, — слышится голос Горшка, напряженный, тихий, срывающийся от возбуждения. Диванчик, явно не предназначенный, для бурных ночей, скрипит, что есть силы, но двух парней это не останавливает. Группа не станет интересоваться, куда они пропали, и поэтому, они могут делать все, что захотят. Князев ведет языком по позвоночнику Михаила, лаская каждый выпирающий позвонок, поднимается к шее, прикусывает, продолжая двигаться быстрыми толчками. Его любовник полностью поддается ему, прогибается, когда «главный», давит ему на спину с силой, расслабляется под мягкими массирующими прикосновениями к голове. Эрогенная зона. Стоны становятся громче. — Не так громко, Миш, люди сбегутся, будто тебя тут убивают, — он гыкнул и закрыл рот Горшка ладонью, — скажи мне — я лучше наркотика, да? — Ммм… Да, — Миша закрывает глаза, чувствуя новый толчок и прогибаясь в спине. Андрей не сбавляет обороты, хватает Горшка за волосы, задирая его голову и впиваясь больным укусом в шею. Тот вскрикивает от такого проявления любви, и ему тут же вновь зажимают рот. — Нравится быть моей марионеткой? — тихий голос Князя воцаряется среди шума в ушах. — Да. Только твоей. — Я знаю, — второй вокалист проводит по недавно укушенному месту языком, — у меня прям стояк брюки разрывает, как вспомню, что мы с тобой вытворяли в девяностых. — Под пластилином? — И не только под ним… Тебе лишь бы упороться… Это было великолепное время… — А сейчас? — И сейчас великолепное… и заткнись, — внезапные быстрые резкие толчки заставили Мишу замолчать и закусить губу, дабы не вырвался наружу сладостный стон. Андрей наклоняется над его спиной, почти укладывается сверху и шепчет на ухо: — Хороший мальчик. — Тянет руку, ведет по груди Горшка, спускается к животу, слыша напряженный выдох, а затем обводит головку члена большим пальцем. Горшенев дергается, затем успокаивается, когда нежные князевские пальцы обхватывают головку и двигают чуть ниже, сдвигая кожу. Таким образом дразня и не давая полностью насладиться этим прекрасным чувством, Князь через несколько минут все-таки сжаливается и ведет пальцами еще ниже, ощущая, как член пульсирует в руке. — Не так быстро. Сжимает у основания, делая чуточку больно, но боль эта приятная, а затем начиная неистово работать кулаком, слушая уже несдерживаемые стоны и маты Михаила. В гримерке становится очень жарко, температура обоих тел достигает максимума, когда они вскрикивают практически одновременно, и Андрей заваливается на Горшка, придавливая, а затем сползая на край диванчика. Они лежат, тяжело дыша, и, пока, не в силах пошевелится, но первый оклемался Горшок. Он поднимается, тянется к брюкам, выуживая оттуда пачку сигарет, протягивает одну Андрею, а затем дает прикурить. Они смотрят в потолок, затягиваясь едким белым дымом. Наконец эйфория отпускает, Миша поднимается, натягивая штаны, плюет, вспоминая, в каком они виде. — Возьми мои запасные, — Князев не без любопытства наблюдает за переодеванием своего друга, и в конечном итоге поднимается сам, одеваясь, что также не ускользает от взгляда Миши. — Бля, Андрон, женись на мне, а?! — голос веселый, слегка пьяный, а глаза выражают детскую наивность. — Конечно да! — Андрей подскакивает, смеется, начиная дурачится, прыгает тому на шею. — Что правда?! В ответ Горшок получает подзатыльник. — Ты идиот да? — Князев все такой же веселый, чешет кулаком Мишку по голове, наваливаясь на него, но тот удерживается на ногах. — Андрооо! Ну я же серьезно! — Горшенев тоже хохочет, начинает щекотать своего товарища, отчего они оба падают на пол. — А предложение? — Да я хоть прям ща сделаю, — Горшок оглядывает в поисках подходящего предмета и находит проволоку от бутылки, — вот, женись на мне Андро! — Оооой, дурааак! — Андрей хохочет, берет это «кольцо» и откидывает его куда подальше, — ты мой и без кольца. — Да что ты говоришь… — карие глаза блестят от накатившей волны кайфа. — Люблю тебя, Миш. — Андро… Никуда тебя не отпущу… Они лежат на полу, и дарят друг другу такие необходимые поцелуи. Мир и время вокруг остановились. Есть только здесь и сейчас.