***
Как и ожидал Снейп, ему приснился сон — воспоминание Дамблдора. Он был настолько ярким и реальным, будто всё происходило наяву. Лучи послеполуденного солнца приятно согревали кожу, теплый ветерок приносил ароматы луговых цветов. С вершины холма открывался вид на тянущиеся вдаль зелёные поля под бесконечно голубым небом, какое бывает только в начале лета. Повернув голову, Снейп, точнее Дамблдор, взглянул на стоящего рядом с ним молодого человека и невольно залюбовался его красотой, беззаботной улыбкой, прищуренными от солнца разными глазами и тем, как ветер играет со светлыми кудрями до плеч. Тот самый парень, который стоял у тела мёртвой девушки. Вероятно, несчастье произошло позже, потому что человек, видевший смерть, уже не сможет так безмятежно улыбаться. Блондин заметил его взгляд, и Снейп почувствовал, что щёки начали гореть, а сердце забилось часто-часто. Это было ему знакомо, но он, хоть убей, не понимал, как Дамблдор мог влюбиться в парня. Геллерт Гриндевальд, теперь Северус знал его имя, взял его за руку, гипнотизируя своими необычными глазами: серым и чёрным. От ладони к плечу побежали мурашки. — Обещай, что мы всегда будем вместе, — сказал Геллерт, сжав его руку. — Ты и я. Вдвоём мы покорим мир! Сцена растаяла, и залитая солнцем зелёная равнина сменилась взрывами огненных заклинаний у него над головой. Размахивая длинной, как жезл, волшебной палочкой Дамблдор отклонил три смертельных проклятия. На него с воплями бросились приспешники врага в черных мантиях с нарисованным знаком: глаз, заключённый в треугольник. Один из них направил в него зелёный луч. Альбус, показав невероятную реакцию, дизаппарировал в другую часть поля битвы, он оказался перед вражеским командиром и одним взмахом жезла оглушил его и окружающих противников. Дамблдор сразу узнал этого человека, несмотря на то, что несоответствующие глаза больше не сверкали озорством, белокурая шевелюра исчезла без следа, а постаревшее лицо было перекошено яростью истинного фанатизма. Даже в самом страшном кошмаре он не мог представить, кто стоит за теми злодеяниями, что потрясли мир. Открытие лишило его сил, казалось, земля уходит у него из-под ног. Оглушенный собственным горем, он всё же смог направить жезл на лучшего друга, которого когда-то любил так сильно, что перешёл вместе с ним на сторону тьмы. Неожиданно Снейп проснулся. Он не видел конца противостояния, но и без того знал, чем закончилась битва с Гриндевальдом. Снейп подавил стон, пытаясь вернуться к реальности. Осторожно раздвинув ткань балдахина, он увидел за окнами, такими же зачарованными, как купол Большого зала, первые отблески зари, которые отражаясь в озере, наполняли всё вокруг таинственным зеленоватым светом. Было раннее утро. Около семи часов. Его разбудил сосед по комнате. Майлз Лестер, Снейп не помнил этого мальчика и знал его имя только потому, что слышал, как вчера к нему обращался профессор Флитвик. Майлз одевался, стараясь не шуметь и не разбудить остальных. Увидев, что шторы на одной из кроватей распахнулись, он безмолвно извинился и вылетел из комнаты. Очевидно, парень был настоящим тихоней, поскольку Снейп не помнил его, прожив вместе семь лет. Пока он спал, разрозненные воспоминания, которыми с ним поделился Дамблдор, упорядочились в мозгу, и у Снейпа возникло много вопросов к директору, но все они были второстепенными, тогда как на один он хотел незамедлительно получить ответ.***
— Как вы могли? — с порога выпалил Снейп. Было неясно спал ли Дамблдор в эту ночь. Перед ним на том же месте стоял Омут памяти, и он всё также рассматривал его содержимое. — Ах, Северус. Почему бы тебе не пойти на завтрак? — Мог бы спросить вас о том же. — Я очень занятой человек, — директор указал на подписанные хрустальные флаконы, в которых плавало то или иное воспоминание. Он вылавливал их по одному из Омута и отправлял на хранение, чтобы в дальнейшем сразу найти нужный момент. — Как видишь, у меня много работы. Давай поговорим вечером, — предложил он. Слишком долго, подумал Снейп, нервно расхаживая по кабинету. — Что ж, если ты и дальше намерен маячить у меня перед глазами, не давая сосредоточиться, то лучше сядь и расскажи, что тебя беспокоит. — Я всегда считал вас умным, порядочным человек, поборником справедливости, а вы оказались убийцей! Вы влюбились в тёмного мага и помогали ему во всём. Это отвратительно! — Снейп нехотя сел. Наверное, не следовало говорить такие резкие слова, но он был взволнован и зол. Северус опустил взгляд, не в силах смотреть в глаза директору школы. Озвучив то, что не давало ему покоя, он внезапно ощутил, насколько глупо было его обвинение. В юности он сам не избежал соблазна, а теперь винит в том же Дамблдора! Ошибиться может каждый. Разница лишь в том, во что эти ошибки обошлись другим. Дамблдор хотя бы многое сделал, стремясь искупить свою вину. Гораздо больше, чем я. — Мы не выбираем тех, кого любим, и между кем бы не возникло это чувство, в нём нет ничего отвратительного. Любовь меняет людей: кого-то в лучшую сторону, кого-то — наоборот. Ради любви мы готовы на всё, и в юности это приводит к страшным последствиям, потому что порой можно принять чужое желание за своё, а порой — сознательно переступить закон и даже собственные убеждения, лишь бы быть рядом с любимым человеком. — Снейпу вспомнилась Беллатриса Лестрейндж, готовая буквально на всё ради обожаемого ею Волан-де-Морта. — Когда мы молоды, Северус, мы склонны ошибаться, думая, что путь, которым нас ведёт сердце, единственно правильный. Лишь повзрослев, понимаем, насколько были неправы, но уже ничего не исправить. Таков чёрный юмор жизни. Снейп нахмурился, все еще избегая смотреть в пронзительные голубые глаза директора. Он пришёл сюда, чтобы получить прямой ответ, а не слушать полную метафор мораль, но, судя по всему, конкретики от старого хитрого лиса ему не дождаться. — По поводу твоих занятий… Снейп вздрогнул от неожиданной смены темы. — Я буду на них ходить, — сказал он, — если для вас это так важно. — Рад слышать, — Дамблдор искренне улыбнулся. По крайней мере, казалось, что искренне, — но это ещё не всё. — По мановению его руки на столе появился деревянный сундучок. Снейп открыл две металлические защелки, и он раскрылся, словно лепестки цветка, являя множество ячеек. Чего здесь только не было: флаконы с растворами и всевозможными ингредиентами, драгоценные и полудрагоценные камни, а посередине был серый булыжник, назначения которого Снейп не знал. Затаив дыхание, он разглядывал содержимое «Набора начинающего алхимика» стоимостью в двести галеонов. За всю жизнь он не накопил столько денег. Лишь ученики, получившие «превосходно» по зельям и трансфигурации на СОВ, достаточно обеспеченные, чтобы купить набор, посещали класс алхимии. Излишне говорить, что Снейпа среди этих счастливчиков не было. — Я не могу себе этого позволить! — униженно прошептал он. Как жестоко со стороны директора, знавшего о его стесненном финансовом положении, показать ему то, о чём он всегда мечтал. — Это подарок, инвестиция в твой ум, если хочешь, — сказал директор, улыбнувшись присущей ему полуулыбкой. — Ты — прирожденный зельевар, Северус. Если в алхимии ты будешь хотя бы вполовину так же хорош, это сильно поможет нам в предстоящей войне. Кроме того, у тебя появится повод наведываться в мой кабинет, не вызывая подозрений. — Вы же не преподаёте алхимию. — Нет. В Британии никто не обучает этому ремеслу, поэтому уроки осуществляются через двустороннее зеркало. — Я слышал только о двух мастерах: ведьма из Кении и какой-то американец. — Кайла и Рутвин, или, может быть, Арнольд. Это не они. Занятия проходят раз в неделю. Алхимия — очень сложный предмет, и, естественно, одного урока не хватает, но моих скромных знаний вполне достаточно, чтобы ответить на большинство вопросов. Ему нравился этот план. У него появится шанс освоить полезную, новую для него, профессию, а его частые посещения кабинета директора не будут вызывать подозрений среди наблюдательных слизеринцев. — Я принимаю ваше предложение, — Снейп со щелчком захлопнул крышку сундучка. — Замечательно, — Дамблдор хлопнул в ладоши. — Первый урок завтра после обеда. Класс 7-D.***
Осень еще не окрасила листья деревьев в золотисто-красные цвета, но сильный холодный ветер и затянутое тучами небо напоминали о том, что лето уже кончилось. Выйдя из загона на опушке запретного леса, Лили с наслаждением вдохнула свежий воздух. Казалось, запах навоза лунных тельцов пропитал каждую клеточку её тела. Она любила животных и поэтому записалась в класс по уходу за магическими существами, но либо делала что-то неправильно, либо животные ненавидели её по какой-то другой причине. Ее кусали, царапали и пачкали в своих выделениях столько раз, что она давно сбилась со счёта, а однажды отрыжка огнекраба опалила ей волосы. Джеймс, проявив чудеса смекалки, толкнул ее в корыто с водой, где Лили едва не захлебнулась на потеху всему классу, лишь гораздо позже он понял, что заклинание, создающее воду, было бы столь же эффективным. Однако она не обижалась на него, поскольку оказавшись на его месте, поддалась бы панике и не сделала ничего вообще. Сегодняшний урок был посвящен лунным тельцам. Студенты готовили их к танцам, хотя никто из них не стал бы свидетелем этого события, так как оно произойдет глубокой ночью. Эти застенчивые маленькие создания покидали свои норы только при свете полной луны. Их навоз, собранный на рассвете накануне полнолуния, при добавлении в зелье придавал ему уникальные свойства, поэтому после завтрака учеников отправили чистить норы. Вдобавок ко всему, Люпин, который всегда брал на себя самую грязную работу, отсутствовал. Несмотря на то, что он никогда не говорил ей об этом, Лили знала причину. Трудно не заметить, что его болезнь совпадала с полнолунием. Ей нравился Люпин, но она не могла понять директора Хогвартса, подвергающего учеников такой опасности, ведь однажды зверь может вырваться на свободу и тогда… Она вздрогнула. Из тревожных мыслей её вывела выходка Джеймса. Сколько бы она не говорила ему, что подкрадываться сзади и пугать людей глупо и совсем по-детски, его нисколько это не смущало. — Ты опять за старое, Поттер, — Лили ускорила шаг, чтобы оторваться от его навязчивой компании. — Привет, хорошо выглядишь, — он тоже прибавил шаг, чтобы поравняться с ней. Стараясь придать себе более презентабельный вид, Джеймс грязной рукой провёл по слипшемуся вороньему гнезду, в которое превратились его волосы. Лили закатила глаза. Разумеется, рядом с ним она выглядела чистюлей. Джеймс и его друг Сириус почти все занятие пытались откопать среди навоза одно из этих необычных существ, утверждая, что если уж они ''готовят лунных тельцов к их лунным танцам'', то просто обязаны увидеть одного из них. По крайней мере, ту его часть, что произвела столько фекалий. — Вчера у меня был первый урок магловедения, — начал Поттер. — Это чертовски увлекательный предмет, но я подумал, что ты наверняка знаешь об этом больше профессора. — Тебя интересует что-то конкретное? — Лили не могла не признать, что он обратился по адресу. — Я, конечно, не могу тягаться с профессором, но кое-что знаю. — У маглов есть такая штука, кинотеатр. Там показывают движущиеся картинки, но разве они не то же самое, что наши фотографии? — В магическом мире много эквивалентов магловских изобретений… — она замялась, столкнувшись с проблемой. Объяснить волшебнику то, что для неё с детства являлось обыденной вещью, всё равно, что объяснять незрячему от рождения, что такое рассвет. — Представь себе фотографию размером со стену гриффиндорской гостиной, она сопровождается словами и музыкой. — Это для развлечений? — спросил Джеймс. — Верно, — кивнула Лили. — Я бы хотел посмотреть, — сказал он с мечтательным выражением лица. — Может, сходим во время каникул? Он приглашает меня на свидание? — Одна такая картина, их называют фильмами, длится больше часа, а иногда около двух часов. Как она и ожидала, это умерило его пыл. Джеймс с трудом мог усидеть в течение одного урока. Он, открыв рот, с недоверием смотрел на Лили. — Может быть, тогда пойдём на то, что называют «футбол»? Прежде чем Лили успела сказать, что это почти то же, что и кино, до них донёсся крик Сириуса: — Квиддичное поле освободилось! Лили ожидала, что Джеймс продолжит её уговаривать, но он с готовностью уступил. — Точно, мы же обещали Червехвосту, что поможем ему подготовиться к отборочным испытаниям в команду. Являясь капитаном сборной Гриффиндора, он был рад помочь своим друзьям. Несмотря на все его многочисленные недостатки, Джеймс Поттер был хорошим и верным другом. В такие моменты он преображался, начиная ей по-настоящему нравиться. Жаль, что это случалось так редко.***
После обеда Лили намеревалась провести остаток дня в тихом уединении библиотеки. У шестикурсников занятий было меньше, но всё свободное время отнимали эссе и исследования, причём преподаватели требовали исчерпывающих ответов и короткие свитки не принимали. Лили почти всегда находилась в библиотеке, где книги были под рукой и мадам Пинс неустанно следила за соблюдением тишины и порядка. В гриффиндорской гостиной покой был редким явлением. Она планировала сделать задание по трансфигурации. Или хотя бы начать, потому что оно было таким большим, что, чтобы закончить к пятнице, в идеале нужно было заняться им ещё во вторник, а сегодня уже среда. Лили никогда ничего не откладывала на потом, но вчера у неё совершенно не было настроения. Это никак не связано с тем, что с урока чар Снейпа увели в кабинет директора, он не появился на обеде, хотя раньше никогда не пропускал приёмов пищи, и на гербологии, уроки он тоже никогда не пропускал, а на ужине был бледен и выглядел больным. Нет, совершенно точно её подавленное настроение и плохой аппетит никак с этим не связаны. Проходя по лабиринту книжных стеллажей, Лили искала пустой стол или стол, за которым сидели её знакомые. На улице шёл дождь, и в библиотеке было довольно много народу. Недалеко от стола, где она обычно занималась, сейчас, к сожалению, занятого, Лили заметила Снейпа. Он был в полном порядке и даже казался непривычно весел, сидел в одиночестве у окна и, вероятно, писал эссе по чарам. Её бывший друг не любил откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. При виде него она почувствовала облегчение, которое, впрочем сменилось раздражением и досадой, когда к Снейпу направилась вся слизеринская банда: Мальсибер, Эйвери и Розье. И о чём я волновалась? С друзьями из таких влиятельных семей исключение ему не грозит. Расстроившись, Лили ушла прочь и подсела к группе третьекурсников из Равенкло. Не обращая внимания на притихших детей, она достала свиток пергамента и приступила к домашнему заданию по трансфигурации. Надолго забыть о слизеринцах не получилось. Вскоре со стороны их стола послышался шум, спорящие голоса, а спустя какое-то время грохот опрокинутых стульев. За всем этим последовали разгневанные вопли библиотекарши: — Вон! Хотите драться, делайте это в другом месте! Лили втянула голову в плечи. Следить за порядком — её прямая обязанность, а она допустила, что всего в десятке метров от неё началась потасовка. Она не видела, что произошло, но не сомневалась, кто именно затеял драку. Наверняка, по своему обыкновению, змеи стали цепляться к соседям, и те не выдержали, дав отпор. В конце концов, все слизеринцы темные волшебники и, ходят слухи, даже Пожиратели Смерти. На этом факультете всегда хватало злодеев, заражающих студентов дурными идеями. Иначе, как объяснить, почему в Снейпе неожиданно проснулась жажда власти?***
Снейп, бережно придерживая сумку с ценным грузом, вошёл в библиотеку. Во время обеденного перерыва он собирал в запретном лесу редкие цветы, которые цвели лишь накануне полнолуния и только во время дождя. Едва он сел и, разложив на столе учебники, сделал вид, что сидит здесь уже давно, чья-то рука дёрнула его за плечо. — Вот ты где! — прорычал Мальсибер. — Где ты постоянно пропадаешь? — он уселся рядом. Два других стула заняли Розье и Эйвери, повсюду следовавшие за ним, должно быть, опасаясь, что без их присмотра их лидер наломает дров. — Ты не забыл про зелья? Как и ученики других факультетов, старшекурсники Слизерина распределяли домашние задания среди отличников, чтобы не торчать целыми днями в библиотеке из-за огромного количества писанины. Например, Северус делал задания по зельям и защите, Розье по чарам, Эйвери по рунам, а Мальсибер… Он просто списывал. И как любой добросовестный профессор, Снейп, естественно, был против подобной системы, более того, ему было стыдно, что он в этом участвовал. Когда-то Мальсибер предложил ему защиту в обмен на сделанные уроки. В юности Северус не осознавал, каких вершин мог достичь, благодаря уму и способностям. Ему казалось, что он ещё слишком неопытен, чтобы действовать самостоятельно, что ему нужна чья-то поддержка. Теперь он был уверен в себе и знал, как добиться уважения не только на Слизерине, но и за пределами Хогвартса. Защита ему больше не требовалась. Пора было положить конец их договоренности, но так, чтобы все знали, что лучше держаться от него подальше. Правда, он останется совсем один, но когда было иначе? — Как ты собираешься набрать пропускные баллы при сдаче ТРИТОНА, если даже не пытаешься напрячь собственные мозги? — спросил Снейп. — В последнее время ты слишком зазнался, Северус! — воскликнул Мальсибер. Он схватив его за ворот мантии и потянул к себе. — Помни своё место, ничтожество! — прошипел он ему в лицо, брызгая слюной. — Без таких друзей, как мы, ты ничего из себя не представляешь! — Северус прав, — героически вступился за Розье. — Никто и ничто не поможет нам сдать экзамен, кроме наших знаний. Пора взяться за ум. Мальсибер ослабил хватку, ненароком порвав тонкую ткань. Снейп быстро наложил бессловесное восстанавливающее заклинание на ворот, но шов получился ненадежным и кривым. — Смотри у меня, — пригрозил большой парень, ткнув его пальцем в грудь. — С тех пор, как тебя окунули в озеро, ты стал совершенно бесполезен. Даже грязнокровке ты больше не нужен. Будь Снейп так же молод, как выглядел, он, не раздумывая, атаковал бы прямо здесь, обрушив на Мальсибера всю мощь своего ещё неотработанного в бою, но умелого колдовства, и, возможно, одержал бы победу один против троих. Но теперь Снейп был другим человеком. Человеком, умеющим использовать слабости других. — Неужели ты настолько туп, что не справишься с домашней работой? Хорошо, если хочешь, чтобы я и дальше делал за тебя задания, докажи, что ты достоин этого. Победи меня на дуэли! — Наступила тишина. Снейп убрал учебники в сумку и поднялся из-за стола. Перед уходом он бросил, глядя на онемевшего от его наглости, покрасневшего от ярости мальчика: — Только тебе не одолеть меня, потому что на самом деле ты — сквиб. Это было такое оскорбление, какое Мальсибер не мог оставить безнаказанным, даже зная, что у него нет шансов. Он обладал физической силой, но редко её использовал, предпочитая запугивать своим внушительным видом и связями. Ни то, ни другое не помогут победить в магической дуэли, но как отпрыск влиятельной семьи и негласный лидер слизеринского факультета он обязан был ответить. — Ну что — струсил? — Снейп развернулся и устремился к лестнице. — Стой! — услышал он крик за спиной и грохот опрокинутого стула. Отлично, всё идёт по плану. Теперь ему нужно успеть добраться до вестибюля до того, как Мальсибер его догонит. Снейп по ближайшей лестнице помчался вниз, перепрыгивая через ступени. За ним слышался топот ног и крики Розье и Эйвери, пытавшихся остановить друга. Он торопился в вестибюль, потому что ему нужны были свидетели, которые подтвердят факт самообороны для учителей и смену власти на слизеринском факультете для учеников, а здесь всегда было многолюдно, даже в такой дождливый день. Внизу Снейп остановился и, прислонившись к колонне, попытался отдышаться. Его тело оказалось не готовым к подобному марафону, и если бы ему пришлось бежать из слизеринских подвалов, он бы не добрался сюда вовремя. Действительно, вовремя, у третьекурсников только что закончился урок гербологии, и они шумной толпой входили в зал, оставляя на полу мокрые следы. — Сейчас ты ответишь за свои слова, Снейп! — раздался разъярённый рев Мальсибера, чуть не сбившего с ног какого-то мальчика. На последней ступеньке он взмахнул волшебной палочкой. Снейп точным, плавным движением отмахнулся от его невербального заклятья, отметив про себя, что Мальсибер может колдовать правильно, когда захочет. Он был ленив, но, вероятно, не так глуп, как считали другие, хотя и не настолько умён, чтобы не повестись на ''слабо''. Проклятье отразилось на пославшего его студента, и тот рухнул на четвереньки. Из-за большой массы тела парализующее заклинание имело меньший эффект, и Мальсибер мог двигаться, он нелепо дергал ногами и руками, силясь подползти к своей волшебной палочке, откатившейся далеко в сторону. Снейп подошел к нему и, встав над поверженным противником, сказал, повторяя его же слова: — Помни свое место, ничтожество. Уходя, он небрежно расколдовал Мальсибера. По крайней мере, одной проблемой будет меньше. Скоро о случившемся узнает вся школа и призраки, включая Кровавого барона, который, несомненно, придёт в бешенство. Благодаря его взбучке, слизеринцы надолго запомнят, что связываться со Снейпом себе дороже, а униженный им парень дважды подумает, стоит ли месть затраченных усилий. И, может быть, этот случай докажет, что можно стать сильным волшебником, не пресмыкаясь перед Тёмным лордом...