Сказ о принце Славояре, душе его мятущейся, и Алекзандре, сыне графском

В дверь громко постучали: – Ваша светлость – окликнул мелодичный женский голос, – Её сиятельство просила узнать, Вы спуститесь к завтраку? – Нет, Мари. Прикажите подать сюда – мгновенно отозвался Сэнди, не желая, чтобы его незваный гость был кем-то обнаружен. Да и покидать «поле боя» откровенно не хотелось. Ещё неизвестно, что разобиженная птица могла учудить в спальне в отсутствие хозяина. – А Джек может забрать лестницу? – Нет! – Сэнди подскочил к двери, (отворить всё-таки пришлось), – скажи, я пока оставляю её, мне нужно будет доставать верхние книги. – Да, конечно – поклонившись, девушка ушла. Сэнди немного подождал, и под удаляющийся звук шагов, занёс лестницу в комнату. Пройдясь от кресел до кровати, он с сомнением покосился на шкаф, но наверху было тихо. – Слушай, давай договоримся мирно: я не полезу к тебе, а ты просто самостоятельно исчезнешь? А? Вместо ответа, после непродолжительного шуршания к ногам графа приземлился свечной огарок. Нет, конечно, он сам забыл его, когда последний раз добирался до дальней полки, но всё же… – Спасибо, что не в голову – пробормотал Сэнди, подбирая находку. Не слишком громкое «крра» прозвучало удивительно насмешливо. Мари поставила на стол поднос с дымящимся кофейником. Сэнди успел передвинуть кресла, и теперь в зоне видимости была и входная дверь, и окно, и злополучный шкаф. Дождавшись пока служанка удалится, ворон снова принялся расхаживать по краю, словно раздумывая но, не решаясь, на полёт. – Надеюсь, ты там летать не разучился? А то ведь придется лезть выручать – поддразнил Сэнди. – Ладно-ладно – сжалился он тут же. – Говорить ты, может, и не умеешь, зато думаешь вполне громко. Отставив чашку, он продолжил: – Я признаться не знаток, чем вас обычно кормят, но здесь всего понемногу. Присоединяйся, если хочешь. Сэнди обвел широким жестом заставленный тарелками стол. Отщипнув пару виноградин, он задумался, как бы ещё приманить упрямца. – Может, стоило попросить пшена? Или каши? Или каких-то зерновых? Пока он размышлял вслух, ворон всё-таки спрыгнул со шкафа и несколько неуклюже спикировал на спинку соседнего кресла. Сэнди замер на полуслове. Настороженно косясь, ворон бочком-бочком допрыгал до стола и бодро клюнул кусок шарлотки. – Э-э – слегка удивленный таким выбором, не удержался Сэнди – вы же вроде не едите мучное? – Кра! – Просто спросил. Пока ворон торопливо ощипывал пирог, Сэнди, наконец, смог, как следует рассмотреть своего случайного сотрапезника. Птица выглядела, на удивление холёной: чистые иссиня-чёрные перья, переливались в солнечных лучах, круглые глаза с огромным чёрным зрачком, вблизи, оказалось, обрамлялись серо-голубой окантовкой, пожалуй, только острый клюв и большие когти цвета стали внушали некоторое опасение. Когда небрежным взмахом крыла птичий красавец чуть не уронил остывший кофейник, поймав посуду на лету, Сэнди вдруг подумал, что, несмотря на размеры, перед ним не взрослая птица, а, скорее всего, совсем ещё молодой ворон, недавний подросток. – Пить будешь? Ворон заинтересованно сверкнул глазом в его сторону. – Кофе, правда, закончился – повинился граф, – но есть вода и вино. Сэнди по очереди заглянул в один и второй кувшин, и, подумав, наполнил оба кубка, сдвинув к противоположному концу стола. Ворон с подозрением оглядел содержимое, но остановил свой выбор на воде. После чего горделиво приосанившись, прошел к вазе с фруктами, стоящей посередине. Беспокойно, поглядывая, не прогонят ли, он переключился на большое яблоко, когда граф протянул руку. Заметив металлический отблеск и, кажется, всё-таки уронив пиалу с печеньем, принц дёрнулся к креслу. На мгновение оба замерли. Чувствуя, как сердце от ужаса, чуть не выпрыгивает из груди, приоткрыв клюв, принц попытался отдышаться. – Ш-шш – граф очень медленно и показательно опустил ладонь с ножом. – Я только яблоко хотел порезать. Честно! В напряженной тишине Сэнди подвинул блюдце с кривоватыми (от волнения пальцы подрагивали) полукруглыми дольками. Принц благодарно кивнул и осторожно принялся за угощенье. Признаться, он понятия не имел, что в птичьем обличье, будет испытывать столько неудобств и волнений. По крайней мере, прежде, ему точно было несвойственно так пугаться чужого резкого жеста. Вздохнув про себя – деваться всё равно уже некуда – он решил, что привыкнет ко всему. Вопрос только во времени и благосклонности его нового знакомого.