The Wicked Stepmother

Проводя так много времени с Реджиной, Эмма порой чувствовала себя вовсе и не Эммой. Казалось, в этом нет абсолютно никакого смысла, пока однажды в школе она не наткнулась на цитату Гора Видала: «Большинство детей представляют себя героями историй, в которых они предстают могущественными фигурами. Будучи героями, им подвластно наслаждаться удовольствиями не только взрослого мира в их представлении, но и мира чудес, отличного от их унылой реальности. Хотя предполагается, что подобные полеты фантазии в стиле Уолтера Митти прекращаются с наступлением зрелости, я полагаю, что гораздо больше взрослых, чем мы подозреваем, озадачено блуждают между этих миров, а в их сознании постоянно творится красочная феерия.» Для неё это ощущалось, словно мечта о самой себе, прекрасная, сексуальная и не без участия Реджины. Остальные её мысли то и дело вращались вокруг её матушки, будучи неуклюжими и простыми. Вскоре встречи с Реджиной стали сродни побегам из тюрьмы — она придумывала замысловатые легенды и грандиозные планы даже для того, чтобы украсть у Реджины хотя бы один крохотный поцелуй. И совмещать эту «преступную» деятельность с зоркой, словно соколиный глаз, матушкой, было почти так же весело, как проводить время с самой Реджиной. Суббота была днём «смены караула»: Мэри-Маргарет наверстывала упущенные серии в своем телесериале, и она уж точно не смогла бы остановиться, посмотрев только одну. А Эмма как раз говорит ей о том, что ей задали на дом доклад, материалы для которого есть только в библиотеке. У неё есть причина уйти из дома на неопределенное время, а Мэри-Маргарет со спокойной душой забывает о её существовании. Эмма решает выскользнуть из дома через окно, даже несмотря на то, что её лестница опускается прямо в гостиную, и спрыгнула со второго этажа прямо к своему байку. Ветер нежно ласкал её волосы и приятно щекотал лицо, пока она преодолевала дорогу к дому Реджины. Может быть, Гор был прав, и её тело действительно было в библиотеке, изучая её маленькое хрупкое сердце, а всё, что она делала, было всего лишь прекрасным сном. В таком случае она решила больше никогда не возвращаться в реальный мир. Особняк Реджины всё ещё ощущался темным и унылым, но теперь она находила это весьма утешительным. Она знала его секрет, а он, в свою очередь, тоже знал её тайну. Эмма с огромным удовольствием спрятала велосипед за изгородью, после чего уверенно вошла в логово Реджины, отпирая двери собственным ключом. Она нутром чувствовала, что в этот раз Руби нет. В доме было слишком тихо, слишком спокойно для места, где Реджина, вероятно, развлекалась бы с ней. Так что Эмма была в полном распоряжении Мадам Мэра. Эмма прокралась вглубь этого мрачного дома. На миг она подумала устроить Реджине сюрприз, но нет. Она видела достаточно романтических фильмов, чтобы понять, как всё вдруг может обернуться сущим кошмаром. А если вдруг у Реджины были посетители, Эмма смогла бы наплести им что-то о книге, за которой она пришла в личную библиотеку Мэра. Да, это звучало довольно правдоподобно, но ровно до тех пор, Эмма оставалась одетой. Ко всему прочему, одета она была довольно сексуально. Обрезанные джинсы изящно обрамляли стройные ноги, топ еле держался на тоненьких лямках, а легкие сандалии придавали образу толику лёгкости. Может она и не получила бы роль в рэп-видео, но шансы станцевать с Тейлор Свифт у неё определенно были. Она нашла Реджину в её рабочем кабинете. Стул был повёрнут спинкой к столу, открывая владелице прекрасный вид из окна, а трубка телефона лежала на крючке, не позволяя тому издавать никаких звуков. Наконец-то Реджина была полностью в её распоряжении. Эмма выскользнула из своих сандалий и оставила их у входа. Она перешагнула с паркетного напольного покрытия, предпочитая ему симметрично лежащие белоснежные ковры, позволяя босым ногам с каждым шагом зарываться в мягкий мех. Эмма бесшумно подкралась к рабочему столу Реджины настолько тихо, словно она была хищной кошкой на охоте за самым роскошным угощением. Ей пришлось практически улечься на поверхность стола из элитного красного дерева, когда она протянула руки через стол в попытке дотянуться до стула. Только после того, как она забралась коленками на стол, она наконец смогла дотянуться и прикрыть ладошками глаза Реджине. — Угадай, кто? Лицо Реджины оказалось неожиданно мокрым. Она развернулась на стуле и Эмма увидела, что оно, к тому же, было красным и опухшим. Все бумажные салфетки, которые она сжимала в руке, были пропитаны слезами. — Я не слышала, как ты вошла, — произнесла она таким голосом, что фразу сложно было отличить от воя раненого животного. — Ты плачешь! — воскликнула Эмма и мгновенно вытащила ещё с десяток салфеток из коробки, лежавшей на столе. Она похлопывала ими лицо Реджины примерно дюжину раз в секунду. — Что случилось? Что-то точно случилось. Реджина… — Ничего не случилось, — ответила Реджина, перехватывая руку Эммы на полпути к своему лицу, словно маленького ребенка, что пытается схватить запретного плюшевого мишку. — Просто иногда, когда всё наконец налаживается, ты невольно вспоминаешь о временах, когда всё было гораздо хуже. Эмма снова протянула руку к лицу Реджины. Как ни странно, на этот раз Реджина поприветствовала её настойчивость. — Из-за чего ты грустишь? — мягко, как никогда прежде, поинтересовалась Эмма. Реджина замялась, вытягивая из коробки ещё несколько салфеток. Она пресекла все попытки Эммы помочь ей, не останавливаясь до того момента, пока её красивое лицо не стало бледным, словно мраморная статуя, и по-своему, таким же внушительным. И тут Эмма всё поняла. То, что заставило Реджину испытать такие сокрушительные эмоции, действительно было для неё чем-то очень личным. — Прости, — произнесла Реджина, прилагая огромные усилия, чтоб её голос наконец-то стал ровным. — Ты пришла ко мне со всей огромной любовью, и у тебя наверняка были некоторые надежды… Но ты только взгляни, как я им соответствую. Та ещё соблазнительница, не правда ли? Лучше беги домой, Эмма. Возвращайся в другой день, и я обязательно заставлю тебя терять голову, стонать и выгибаться, как и следовало бы. Эмма вновь схватила её за руку, на этот раз чуть более настойчиво. Достаточно сильно, чтобы даже оставить на ней следы собственных пальцев. — Послушай, я не собираюсь притворяться, что меня не возбуждает тот факт, что ты — женщина, к тому же гораздо старше меня. Или, что ты — Мэр провинциального городка, у которой есть свой личный гарем. Но, знаешь, это ведь не целый торт, а всего лишь помадка сверху. И ведь нет никакого смысла есть одну только помадку. Хотя я однажды пыталась… мне было двенадцать, а всю следующую неделю меня тошнило. Ты правда мне нравишься, Реджина. Так что, если ты чувствуешь себя дерьмово, я тоже хочу чувствовать себя дерьмово, даже если это не очень сексуально. А теперь я попробую прочитать твои мысли своим продвинутым экстрасенсорным интеллектом, — Эмма положила указательный и средний пальцы обеих рук на её виски. — Ты… чувствуешь себя дерьмово, потому что у тебя сегодня миллион дел, а ты ничего не успеваешь, — драматично провозгласила Эмма. Несмотря на своё состояние, Реджина была впечатлена талантами Эммы. Она подняла свой полный удивления взгляд на взволнованную её состоянием девушку. — Это потрясающе. — Спасибо. Я практикуюсь на своей матушке. Так как насчет того, чтобы я попробовала поднять тебе настроение, а взамен ты вознаградишь меня, как посчитаешь нужным? Лицо Реджины выражало настороженность. — Ты намекаешь на то, что хочешь подарочную карту? Перестань флиртовать со мной, я не могу быть такой горячей и одновременно беспокойной, когда есть работа, которую мне всё ещё необходимо выполнить. Реджина погладила кисть Эммы большим пальцем. — Ты неповторимая девушка, Эмма. Оказывается, я тебя недооценивала. Чем больше времени я провожу с тобой, тем меньше понимаю, как далеко я могу зайти рядом с тобой. Реджина ласково поцеловала Эмму в щеку, и из всех возможных способов, которыми она прикасалась к девушке, именно этот заставил её краснеть. Реджина снова встала со стула, возвышаясь над Эммой. — Позволь мне переодеться. Я выгляжу не очень-то подобающе для физической активности. С виду невинная фраза заставила Эмму заметно задрожать. — А вот это сейчас был флирт! Когда Реджина вернулась, она выглядела так же потрёпано, как и Эмма. На ней была пара синих джинсов с подворотами и шероховатостями на коленях, белая блузка из ткани с дырочками и массивные матовые ботинки. Но самым неожиданным атрибутом этого поистине шикарного образа была бейсболка. Эмма почувствовала, как её чресла вскипели, или как там назывался тот звук, который издавало её тело где-то на уровне поясницы. — Я выросла на ферме, — просто объяснила Реджина. — Это твоё хобби — пытаться найти для меня новые фетиши? — Нет, это происходит само по себе, — Реджина положила одну руку на её бедро и легонько сжала, заставляя Эмму тяжело вздохнуть. — О, как здорово, что ты тоже подходяще одета для работы в саду. Эмма провела костяшками пальцев по собственной майке. — Вообще-то это стиль буч. Прости, что я слишком хороша в том, чтобы быть лесбиянкой. Реджина взяла её за руку и погладила тыльную сторону большим пальцем. — Ты, моя дорогая, отлично в этом разбираешься. По крайней мере, в той области, которая действительно имеет для меня значение. Думаю, будет интересно научить тебя носить стиль дрэг. Эмма смущенно улыбнулась. — Это нормально, что когда ты говоришь слово «научить», у меня в голове возникает образ, где ты меня шлёпаешь, пока я не соглашусь примерить деловой костюм? Тебе нужно перестать быть такой сексуальной, иначе мы так никогда ничего и не сделаем. — Если ты набросишься на меня прямо среди розовых кустов, дорогая, это нарушит абсолютно все городские постановления. Может, если бы мы подождали до наступления ночи… — О боже, хватит! — уже будучи на взводе, воскликнула Эмма. Сжимая рубашку Реджины в руках, Эмма притянула женщину чуть ли не с сокрушительной силой, и поцеловала её так, словно это был их последний в жизни поцелуй. Но, поскольку Эмме всё ещё нужно было вернуться домой вовремя, Эмма ограничилась лишь тем временем, которое потребовалось её руке, чтобы очертить соблазнительные изгибы поверх одежды Реджины. Брюнетку прошибло дрожью, после чего она замерла, словно статуя, что чуть не заставило Эмму сделать шаг назад и извиниться за свою глупость. Но почти сразу же это желание утихло. Типичная Реджина, подумала Эмма. Всегда ей надо всё держать под контролем. Надо бы ей сказать, что не стоит постоянно это демонстрировать. Рука Эммы нащупала дырочку в подоле рубашки Реджины, почувствовав капельки пота под накрахмаленной тканью, затем скользнула к её заднице и легонько сжала, прежде чем отстраниться от её губ. На мгновение она понадеялась, что Реджина будет достаточно возбуждена, чтобы в ту же секунду нагнуть её над столом, и это определенно бы улучшило настроение у них обеих. Но Реджина просто замерла на месте с выражением удивления на её прекрасном лице. Она быстро взяла себя в руки, сменив свой взгляд на легкую заинтересованность. — Я не знала, что можно так целоваться, — произнесла Реджина всё с тем же выражением приятного удивления, но комкая слова, словно всё ещё пыталась сдерживать шок. Эмма не знала, что ей делать с этой информацией. Неужели она действительно целовалась намного лучше Руби? — Мне всего лишь нужно было выбросить всё из головы, — Реджина резко повернулась на невысокой платформе и устремилась на задний двор. Она жестом показала Эмме, чтобы та следовала за ней по длинным коридорам. — Моё дерево умирает. Скорее всего, из-за погоды. Его кора оказалась повреждена настолько, что под ней начал портиться слой флоэма, что должен обеспечивать дерево водой и питательными веществами. Без него всё дерево очень скоро увянет. — Так что мы собираемся исправить тот влажный слой, поняла, — произнесла Эмма. Она старалась держаться поближе к Реджине, размышляя о том, не стоит ли ей обнять её за талию, или взять за руку для поддержки. — Если у нас получится. Но это не факт, — добавила Реджина. Она резко открыла дверь и яркое солнце ослепило ничего не подозревающую Эмму. Эмма никогда не обращала особого внимания на яблоню, которая возвышалась над двором Реджины. Она выглядела так же, как и остальная мэрская собственность: внушительная, статная и твёрдая как скала. Кто бы мог подумать, что она умирает, сгнивая изнутри? — Сначала мы должны прочистить её раны, — Реджина указала на участок поражённой коры и достала из кармана складной нож. — Ты что, собираешься пырнуть его? — неловко пошутила Эмма. Реджина медленно повернулась к Эмме и как будто неохотно улыбнулась. — Мне нужно подрезать края. Сходи пока за ведром с водой: разведи одну часть мыла на три части воды. И прихвати с собой губку. Эмма сделала, как было велено, всё ещё размышляя о горьких слезах Реджины. Впервые она заметила, что на дереве вырезано сердце. Когда она вернулась, Реджина сглаживала рваные края повреждений. Но не грубыми и агрессивными движениями. Она использовала нож, как скальпель, аккуратно срезая неровности. Эмма могла только представить себе, каким строгим было выражение концентрации на её лице. Тогда её поразило, как редко Реджина позволяла себе откровенно демонстрировать привязанность. Даже в отношениях с Руби она постоянно всё контролировала. Может быть, Эмма была её единственным источником освобождения. Способом трансформации эмоций, которыми она ещё не овладела. Может быть, это и было причиной, по которой именно Эмма должна была сделать первый шаг. Было несложно прочистить раны несчастному дереву. Реджина сделала настолько хорошую работу, что дерево казалось практически покрытым лаком. Эмме просто нужно было промыть его губкой, и всё было готово. Тем не менее Реджина пристально наблюдала за каждым её движением. Когда Эмма встретилась с ней взглядом, старшая женщина одобрительно кивнула, но Эмма знала, что Реджина беспокоится о своем дереве больше, чем когда-либо беспокоилась о многом другом. И она поняла, о чем хотела спросить. Вот только как теперь это сделать? Вероятно, Эмма получила бы один из тех ответов, на которые не существовало правильного вопроса. — Ты когда-нибудь была влюблена? — Эмма не посмела смотреть при этом на Реджину. — Действительно по-настоящему любила? Реджина отвернулась обратно к дереву, и её тень накрыла взор Эммы. Уже через мгновение она встала на колени рядом с ней, ополаскивая дерево из садового шланга. — Была. В тебя, — осторожно ответила Реджина. — Перестань. — Почему? — Реджина поднялась на ноги, чтобы срезать кору с ветки, где разрез вышел чуть больше самой раны. Эмма видела этот приём на HGTV. Это было сродни прививке, которая исцелила бы дерево, заменив пораженную ткань на здоровую. — Ты не можешь просто взять и полюбить кого-то за несколько мгновений — должно ведь пройти время и всё такое. Вот почему это всегда превращают в монтажную склейку в романтических фильмах, — произнесла Эмма, наблюдая, как умелые руки Реджины придают коре необходимую форму. Удивительно, насколько нежной она может быть, держа при этом складной ножик в руках. — Иногда это совсем не требует времени. Некоторые взрослые любят так говорить, объясняя это тем, почему они этого не чувствуют. Они говорят, что для этого просто требуется больше времени, — Реджина позволила своему голосу стать задумчивым и мягким, хотя её руки бездумно рассекали кору ножом. Она разрезала кору по двум сторонам от раны и вставила мост, как будто кусочек паззла. Очевидно, она была довольна этим. — Говорят, что понимать такое с первого взгляда возможно только в сказках. Но когда я впервые тебя увидела… всё остальное стало только моими сомнениями. — А до меня? — Был… кое-кто, однажды, — руки Реджины поднялись вверх, двигаясь от моста к вырезанному на коре сердцу. Внутри была стилизованная буква R, которая, вероятно, принадлежала ей, и буква D, которая, очевидно, не принадлежала. — Мою первую любовь у меня отняли ещё до того, как у нас успело хоть что-либо начаться. Но, пожалуйста, поверь мне, Эмма… Благодаря тебе я чувствую, что эта многолетняя оплошность наконец исправлена. Когда Реджина коснулась её щеки, Эмма растаяла, как будто её рука была зажженной спичкой, что прислонилось ко льду. Затем Реджина прижалась лбом ко лбу Эммы, и Эмма почувствовала себя навеки связанной с этой прекрасной женщиной, создавая с ней защиту от боли и сомнений. Они стояли так в течение нескольких минут, в то время, как руки Реджины скользили вверх и вниз по плечам Эммы. Раньше Эмма посчитала бы это очень сексуальным, но теперь это ощущалось крайне интимно. — Эй, — негромко произнесла Эмма, сделав крошечный шажок ближе и утыкаясь носом в плечо Реджины, словно большой котёнок. — Раз уж мы справились с этим деревом, как насчет того, чтобы получить от него вознаграждение в виде фруктов и сделать пирог или что-нибудь в этом роде? Это будет похоже на жизнь в деревянном лесном домике, где мы бы питались дарами Земли. — Позже, — произнесла Реджина. — Позже? — с сомнением спросила Эмма. Реджина положила руку на бедро Эммы и притянула её ближе. — Позже, — согласилась Эмма.

***

— Это было нормально? — спросила Эмма после, а вкус Реджины всё ещё ощущался во рту. Это был не тот дикий привкус страсти, которого она ожидала, когда заходила в этот дом. Он был гораздо более спокойным и безмятежным. На самом деле там, у яблони, Реджина не хотела ничего, кроме как лежать в постели рядом с Эммой, сжимать в крепких объятиях и нежно целовать её губы. Но Эмма сумела разжечь пламя до такой степени, что Реджина была не в силах сопротивляться — она откинулась на спину, широко раздвинула ноги и позволила Эмме показать всё, чему она обучилась по статьям от WikiHow. — Это было хорошо. Очень хорошо, — ответила Реджина, страстно целуя Эммы, пока она не откинулась обратно на подушку. — Я заметила, ты сегодня выполнила несколько новых трюков… — Да, — покраснела Эмма. — Тебе понравилось? — Мне нравишься ты, дорогая. И тебе не обязательно делать все эти штуки, просто, чтобы привлечь мое внимание. Просто делай то, что приходит тебе в голову, когда ты находишься рядом со мной. Доверься своей интуиции. А если тебе захочется чего-то… интересного, я могу дать тебе пару советов. — Я слушаю… — сказала Эмма, изо всех сил пытаясь постигнуть искусство флирта. — Не сегодня, малышка. Я старая уставшая женщина, и сейчас я просто хочу поспать. У Эммы помутился разум, что-то в этих словах затронуло её до глубины души. Она хотела быть рядом с Реджиной, давать ей то, чего её так недоставало всё это время. — Можно мне остаться с тобой? — Я как раз собиралась спросить тебя об этом. Но… как же твоя мать? — У меня довольно своеобразный режим сна. Я просто встану посреди ночи и вернусь домой. Ты даже не заметишь, как я ушла. — М-м-м, — горестно выдохнула Реджина. — Обещаю, в следующий раз я постараюсь быть более… физически активной. Ты очень молода, а я уверена, что вы не очень-то любите держаться за руки и смотреть друг другу в глаза. — Я могла бы привыкнуть к этому. Реджина улыбнулась, развела руки в стороны и прижала Эмму к груди. Девушка удобно устроилась в объятиях, накрывая собой её разгоряченное тело. Эмма почувствовала напряжение в теле Реджины и легонько сжала её в объятиях. Она чувствовала, как тело под ней начало расслабляться, её дыхание замедляется, а пылающая кожа становится практически такой же температуры, что и кожа Эммы. — Эмма? — начала Реджина, не размыкая глаз. — Как давно ты хочешь меня? Как давно ты хочешь нас? — Мне кажется, это длится уже довольно долго, — призналась Эмма. Она говорила осторожно, прокручивая в голове каждое слово. Реджина была слишком важна для неё, чтобы позволить чему-то глупому выскочить из её рта. — Как будто я ждала тебя ещё до нашей встречи, и чем больше времени я проводила с тобой, тем сильнее теряла голову. Как будто… — она вдруг запнулась. — Как будто? — подтолкнула её Реджина. — Как будто, когда ты загружаешь новое приложение на телефон и вдруг понимаешь: это потрясающе, как я вообще обходилась без этого? — извиняющимся тоном произнесла Эмма. — Извини. Я глупая. — Всё в порядке. На дворе двадцать первый век. Полагаю, мне придется привыкнуть к тому, что меня сравнивают с приложением. — Нет, телефон — это ты, — возразила Эмма. — И в тебе есть все эти крутые штуки, как… ты можешь излечить дерево… и это и есть приложение, — она обреченно застонала и уткнулась головой Реджине в подмышку. — Пожалуйста, заткни меня! Я веду себя как идиотка. — Мне нравится, что ты ведешь себя как идиотка. Это очень кстати, — Реджина поцеловала Эмму в макушку, ощущая губами её золотистые волосы, теплую кожу и твердую кость. — И теперь у тебя есть я. — М-м-м-м… — в ответ на это Эмма могла только довольно стонать. — Все твои мечты… все твои желания… все тайные фантазии и воображаемые планы… и я… всё это — твоё. Эмма положила голову на плечо Реджины. Она не могла представить, что будет чувствовать себя ещё более счастливой. — Твоя, повторила она сонным уже голосом. — И что дальше? — Секс, — воскликнула Эмма и мягко обхватила Реджину за талию, иначе ночью ей будет не под силу выбраться из кровати. Так легко было забыть о Мэри-Маргарет в подобные моменты. Реджина продолжала озвучивать свои мысли. — Ты можешь прикасаться ко мне… целовать меня… делать со мной всё, что только захочешь. Так что мы просто… продолжаем? Неужели это и правда победа — просто-напросто с кем-то быть? — Мы держимся друг за друга, — Эмма уже почти спала, но все ещё старалась отвечать ей. Держалась за слова Реджины, одновременно держа её в руках. — Мы боремся друг за друга. Это то, что делают мои родители. Моя мама до сих пор это делает. Она продолжает его навещать. Она думает, что я об этом не знаю, но я всегда могу сказать, когда она ходила к нему. Она тихонько плачет в своей комнате в те горькие ночи. — Мне жаль, — сказала ей Реджина. — Нет, это хорошо, в смысле… в этом ведь есть нечто доброе… То, что ты можешь любить кого-то настолько сильно, что это всё равно приносит тебе боль, и не важно, как долго. Это победа, понимаешь? Ты выигрываешь, когда ставишь любимого человека на первое место. — Иногда я думаю, что никогда не хотела бы встречать Дэниела, — фраза вылетела изо рта Реджины, как сломанный зуб после битвы. Не медленно и размеренно, как весь их предыдущий диалог. В её словах было какое-то откровенно горькое чувство. Эмма ничего не ответила. Она просто обняла Реджину немного крепче. — Я люблю тебя такой, какая ты есть. И всё, что тебя такой сделало… Реджина, ты потрясающая. Мне нравится, насколько ты удивительная. Эмма провалилась в сон, всё ещё лежа в объятиях Реджины. — А если я думаю, что это ты потрясающая? — произнесла наконец Реджина, но её слова услышала только темнота, окутавшая комнату. Во сне Эмма скакала по полю со своей королевой Реджиной. Их лошади мчались, не отставая друг от друга. Мир содрогался под ней, будто разваливаясь на куски, но она всё ещё была рядом с Реджиной. Они всегда держались рядом. А потом она проснулась. Кровать под ней качалась, пружины скрипели, а простыни рвались, когда их натягивали сильнее, чем следовало. Эмма на секунду удивилась, разве в штате Мэн бывали землетрясения? Затем она услышала стон. Стон, который она определённо слышала раньше. Совсем как тот, который зарождался в теле Реджины от её собственных прикосновений. Реджина всё ещё лежала рядом с ней, и её трахали — жёстко и искусно. Спустя ещё один вздох и сотрясение тел Эмма увидела, чье лицо обосновалось в великолепном декольте. Обнаженная Руби с громкими хлюпающими звуками резко погружалась в Реджину, и выглядела она так же изящно, как мерзкий сорняк посреди шикарной цветочной клумбы.