***
Реджина говорила по телефону так, словно Эмма не придавливала её к кровати, попытки не упасть с которой заставили их прижиматься друг к другу под одной простыней. Ей бы стоило купить кровать королевского размера, если она собиралась хоть иногда здесь поспать. И опять же, она могла бы привыкнуть засыпать вместе с Эммой. — Простите за все неудобства, мисс Бланшард, но Эмма была здесь всё это время. Да, она пришла поработать над школьным проектом, а потом у неё закружилась голова. Я дала ей аспирин, но вскоре ей стало хуже, так что она не смогла сесть за руль. Я предложила ей воспользоваться гостевой спальней. Я отправила вам сообщение, разве вы его не получили? Да, я полностью понимаю, если вы пожелаете приехать, тогда мне следует поставить ещё одну тарелку к завтраку. Вы можете хотя бы позволить мне сделать это для вас. Мне бы не хотелось думать, что у бедной девушки была аллергическая реакция на что-то в моем доме. О, у нее в последнее время лихорадка? Надеюсь, она чувствует себя лучше после хорошей ночи. Реджина поднесла руку к груди Эммы и лениво сжала её, с интересом наблюдая за выражением лица девушки. Реджина почувствовала, как твердый сосок Эммы вжался ей в ладонь. — Да, я уверена, ей определенно лучше. Хотите с ней поговорить? — Эмма отрицательно замахала головой и поднесла руку Реджины к другой груди. На этот раз Реджина сжала её чуть сильнее. — Ой, прошу прощения, она снова уснула. Да, полагаю, непросто вытаскивать ее из постели каждое утро. Возникает ощущение, что она хочет проваляться там весь день, не правда ли? Да, конечно, я буду ждать вас через час. Всего хорошего, мисс Бланшард. Она повесила трубку и небрежно опустила мобильник на бедро Эммы. — Надеюсь, она перезвонит. Я включила режим вибрации, — низким голосом протянула Реджина. Эмма с восторженно поцеловала Реджину, а затем стащила с них простыни. — Я еще успеваю принять душ. Ты не могла бы по-быстренькому постирать мою одежду? — Конечно. А потом можно приготовить тот яблочный пирог, о котором мы говорили вчера. Уверена, Мэри-Маргарет тоже не откажется. Эмма с прищуром улыбнулась. — Ты и впрямь получаешь удовольствие, занимаясь этим у нее под носом, не так ли? Реджина взяла телефон и начала набирать сообщение. — Не больше, чем ты, дорогая. По правде говоря, всё, чем она занимается… всё это строительство скворечников, наслаждение песнопеньями птичек и вышивание — полнейшее дерьмо. Наверное, так весело сбегать от всего сюда и хорошо трахаться. Не так ли, Эмма? Эмма настолько удивилась, что смогла выдавить из себя лишь: «А ты довольно напориста по утрам». Реджина встала, потянулась под лучами утреннего солнышка (видом чего Эмма искренне наслаждалась), подняла свой халат с пола и повесила его на сгиб локтя. — Вообще-то мы обе, Эмма. Не забывай об этом. Позже, уже приняв душ, Эмма пошла в прачечную, чтобы вытащить одежду из сушилки. Она быстро сменила влажное полотенце на чистую теплую одежду, и ее тепло напомнило ей о том, как Реджина о-о-очень хорошо прикоснулась к ней. Может быть, Реджина и была права насчет нее. Может, она действительно родилась не в той семье, и, если бы её вырастила мамочка Реджина, они были бы чем-то вроде ультра-симпатичного дуэта матери и дочери. Опять же, в таком случае они действительно не смогли бы делать некоторые вещи — большинство из того, чем они занимались в последнее время. Хоть мамочка Реджина и разрешила бы ей остаться допоздна на школьных дискотеках, это того не стоило. Эмма направилась на кухню, в надежде вновь увидеть Реджину в другой, не менее потрясающей черной комбинации, но ее влажные мечты разбились о жестокую реальность — вместо Реджины на кухне расхаживала Руби. На девушке были домашние джинсы, короткий топ и кулинарный фартук, который скрывал, насколько прозрачным на самом деле был тот самый топ. Когда Эмма вошла на кухню, она как раз замешивала тесто, иногда прерываясь на глоток свежего кофе, кружка с которым покоилась на кухонной стойке. Постойте, она что, готовит пирог? — Реджина велела нам начинать без нее. Она отправила мне сообщение, — Руби подняла тесто и с силой шлепнула его о стол. — Если хочешь помочь, найди пластиковую форму для пирога. Эмма пробежалась глазами по шкафам, где, по её мнению, могла быть форма, и бросила взгляд на Руби через плечо. — Ты для нее ещё и готовишь? — Я ни в чем ей не отказываю, — поправила Руби. — И, кажется, она думает, что у нас с тобой есть некоторое напряжение. Хочет, чтобы мы разобрались с этим с помощью выпечки. — Никакого напряжения, с чего бы ей так считать, — ответила Эмма, направляясь к дальнему шкафу. — Просто не трахай никого, с кем я обнимаюсь, и у нас всё будет хорошо. — Оу, бро, — хихикнула Руби. — Слушай, прости, если это взорвало тебе мозг, но честно? Это было очень горячо. Тебе стоит попробовать устроить что-то с Реджи, когда она захочет прицепить к моему ошейнику поводок. Достойная плата за сегодняшнюю ночь, не считаешь? Эмма ощетинилась… может, из-за предложения о поводке? Это всё, конечно, круто и довольно забавно, кто вот не устраивал секс-игры с ошейниками? Она молчала до тех пор, пока наконец не нашла формочку для пирога. — Я с Реджиной не потому, что это «горячо», как ты говоришь. Мы вообще-то делились откровениями, а ты… нагло в это влезла! — Срань господня, да ты действительно запала на нее, — Руби разделила тесто на две части и положила одну в форму, а другую протянула Эмме. — Положи в холодильник, ладно? — Сама положи. Руби подняла брови, но сама убрала тесто в холодильник. — Это может стать проблемой. — Именно, это — проблема. — Нет-нет, не между мной и Реджиной. У тебя. Ты действительно думаешь, что ты типа её бойфренд, или кто там… её девушка? — Никто из нас не её девушка, — поправила Эмма, начиная ненавидеть ее хихиканье. Но хрен с ним, это ведь была Руби. — Вау. Не думала, что ты настолько незрелая. — Незрелая? Это не я бросаюсь на Реджину, как… — О, ты правда думаешь, что я могла бы находиться с Реджиной в одной комнате, если бы она этого не хотела? Это было настолько же её желание, насколько и мое. Может быть, она не сказала это первой, но именно поэтому мы встречаемся. Потому что я так себя выражаю. Да и ты не смахиваешь на воплощение святой невинности. — Дело было не в сексе. Она хотела обнять меня, — сказав это, Эмма поняла, как странно это в самом деле звучало. Казалось, она просто не смогла подобрать правильный термин, но нет. Это было именно тем, что она хотела сказать. — Обнимаетесь, значит, — произнесла Руби, уперев руку в бедро. — Но даже это не делает вас родственными душами. И только из-за твоих претензий я не собираюсь по-быстренькому променять Реджину, знаешь ли. Она замечательная, правда, и она всегда была добра ко мне. Но поверь, она не рассматривает тебя в подобной роли. Она не ищет отношений. Ты молода. Ты — нечто новое для нее. И она получает от тебя то, чего ей недостаёт со мной. Но это совсем не делает вас женатиками. — Да что ты об этом знаешь? — вспыхнула Эмма. Она чувствовала себя так, будто её кровь вскипела — руки чесались дать Руби пощечину, выцарапать ей глаза или отпинать на крайний случай. — Я знаю, что ей нравится, — с выражением лица крутой и уверенной суки произнесла Руби. — Она любит трахать, и она испытывает истинное наслаждение, когда трахают её. Она не хочет обниматься. И я говорю это не для того, чтобы причинить тебе боль, я даже не хочу этого. Но ты должна задуматься. Возможно, ты видишь то, чего нет. Она всего лишь унижает тебя. — Реджина никогда бы не соврала мне. — В этом нет необходимости. Ты и сама неплохо с этим справляешься. В этот раз рука Эммы вправду дёрнулась — настолько хотелось вмазать Руби за то, что она сказала. Осознав это, Эмма замерла. Мысль о том, что она в самом деле собиралась ударить Руби, как будто… как будто она была человеком, который способен на это. Реджина зашла именно в тот момент, когда Эмма стояла с неестественно прямой рукой, сжатой в кулак. Позади неё семенила Мэри-Маргарет, восхищаясь роскошным интерьером. Эмме понадобилась секунда, чтобы вспомнить, что в доме Мэра её матушка никогда раньше не бывала. Она заметила Эмму и поспешила прикоснуться к её лбу. — Ма! — возмутилась Эмма, перенося всё свое напряжение на Мэри-Маргарет. — Ты же красная, разве ты этого не чувствуешь? — взволнованно спросила Мэри-Маргарет. — Я отвезу её домой. Большое спасибо, что присмотрели за ней, Мадам Мэр. — С удовольствием, — ответила Реджина. — Ваша дочь — очаровательная девушка. Я так могу и привыкнуть проводить с ней время. — Мы с Эммой тут помогали Мэру приготовить яблочный пирог, — вклинилась Руби. — Мы только начали, приготовили только корочку. Реджина улыбнулась так широко, что было удивительно, как она умудрилась не вывихнуть челюсть. — Мы надеялись, что успеем приготовить его до того, как Эмма отправилась бы домой. Не знаю, любите ли вы десерты, но ваша дочь считает, у меня самый вкусный пирог, который она когда-либо пробовала. Эмма так покраснела, что выключи они в комнате свет, смогли бы почитать утреннюю газетку. — Да, она определённо простыла, — изрекла Мэри-Маргарет, поглядывая одним глазком на Эмму, а другим — на Реджину и Руби, не прекращающих виться вокруг неё. — Я правда хотела бы дождаться пирога или пообедать всем вместе, но пока он приготовится… Вы не боитесь подхватить то, чем заболела Эмма? — О, я бы гораздо больше волновалась о том, чтоб она не подхватила ничего у нас, — ответила Реджина. Сладко, как и всегда. Мэри-Маргарет недоуменно нахмурилась. Она не поняла, что Реджина хотела этим сказать, и, честно говоря, Эмма тоже не поняла. — Ну, нам пора идти, — воскликнула Мэри-Маргарет спустя минуту. — Это совсем как в детстве, — загадочно произнесла Реджина, слегка наклонившись к ним… — Спрашивать, может ли Эмма выйти поиграть. — Без неё всё будет по-другому, — снова вклинилась Руби, и Эмма сглотнула. — Придётся послать тебе посылку для скорого выздоровления, — продолжила Реджина. — С цветами и все такое. Жди. — Конечно. Я обязательно передам ей, — беззаботно вклинилась Мэри-Маргарет. Прежде, чем Реджина позволила им уйти, точнее… сбежать, ведь это больше смахивало на аудиенцию у Королевы… Мэр сжала Эмму в крепком объятии. — Выздоравливай скорее, — пожелала она, опустив руку Эмме на поясницу. Одно крохотное движение, и эта рука могла бы оказаться в её штанах, где-нибудь на изгибе её задницы. И тогда Реджина овладела бы ею, прямо на глазах у матери, а Эмма сделала бы для неё все, о чем она попросит. Но Реджина отпустила её, как маленькую аквариумную рыбку в большой страшный пруд. — Беги, сейчас же. Эмма так и сделала, быстро шагая следом за матерью. Мэри-Маргарет неслась домой, Эмма же убегала от Реджины и всех одновременно чудесных и ужасающих вещей, которые она испытывала рядом с ней. В первую ночь у Реджины она научилась двум вещам. Новость первая — Реджина обладала неограниченной властью над ней. Новость вторая — Эмму это совершенно не заботило.* Первоапрельская шутка *
Казалось, в Сторибруке был обычный день, но нет. Мэри-Маргарет должна была об этом догадаться, когда раздался звонок в дверь, хотя она не ждала никого в гости. Но как только она открыла дверь, сразу стало понятно, что денёк будет не особенно приятным. Не то, чтобы она полностью это осознавала, но подозрения были. — Здравствуйте, Мисс Мэр, — мрачно произнесла она, изо всех сил стараясь выглядеть радостно, как и всегда на людях. — Мадам мэр, — поправила Реджина. Она держала пластиковый контейнер с очень аппетитным яблочным турновером. — Можно войти? Я пришла с подарком. — Да, конечно, но Эммы нет дома, — Мэри-Маргарет не была уверена, почему она решила, что Реджина здесь из-за Эммы, но её это определенно беспокоило. — Она в школе. — Нет-нет, вообще-то я пришла повидаться с вами. Но сначала попробуйте моё последнее кулинарное творение. Это новый рецепт. Мэри-Маргарет послушно открыла контейнер и взяла вилку из ящика с посудой. Она положила в рот маленький кусочек на глазах у предвкушающей Реджины и удовлетворенно застонала. — Это очень вкусно! — Да, это у нас общее, — констатировала Реджина. — Всё, что мы создаем, чудесно на вкус. — О, я и не знала, что вы пробовали мою стряпню. Эмма как-то приносила вам угощения, когда приходила писать доклады? — Вообще-то я имела в виду саму Эмму, когда она приходит. Реджина поднесла руку ко рту, как будто удивляясь. — О, послушай, я так нервничаю. Кошка выпрыгнула из мешка, и я думаю, хватит пытаться умаслить тебя. Я здесь, чтобы попросить руки и сердца Эммы. Я хочу на ней жениться. — Простите?! — прохрипела Мэри-Маргарет. — Можете назвать меня старомодной, но… когда, скажем, кто-то берет машину на тест-драйв, и затягивает настолько, что стоимость перепродажи сильно падает, они обязаны совершить покупку. А почему бы и нет? Твоя дочь уже готовит и убирает для меня, в дополнение к нашим развлечениям. Почему бы нам тогда не делать это официально? — Если это шутка, то я нахожу её очень плохой, — ответила матушка Эммы севшим голосом. — Нет, правда, я трахаю твою милую маленькую дочурку. Я трахнула её в театре, пока ты ходила за попкорном. Я трахала её всю ночь в тот день, когда она осталась у меня до утра. И видишь вон тот кухонный островок? Помнишь, как ты ушла на родительское собрание неделю назад? Полагаю, ты не помнишь, как пришла домой и обнаружила, что Эмма взяла на себя обязанность почистить эту штуку. Смазка может так сильно всё измазать… Мэри-Маргарет съежилась, услышав об унижении Эммы и очевидной гордости в голосе Реджины, и резко вскочила на цыпочки. — Убирайся вон из моего дома! Реджина довольно улыбнулась, увидев, как Белоснежка согнулась и чуть не потеряла равновесие. — Конечно. Я рассказала тебе о наших отношениях, а еще я отравила тебя, так что пора мне идти на следующую встречу, — она бросила взгляд на часы. — Рано справилась, вообще-то. У меня ещё есть время на рогалик. — Отравила меня? — воскликнула Мэри-Маргарет. Она вдруг почувствовала усталость. Поначалу ей показалось, это был шок от не самой приятной правды, но теперь она почувствовала, как желудок скрутило, а в глазах потемнело. — Ты сошла с ума! — Ты права, я без ума от твоей дочери, — Реджина подошла к холодильнику и осмотрела его, разыскивая перекус на дорожку. Её взгляд остановился на вафельной трубочке, после чего она взяла из шкафа баночку сиропа. — Кстати, Эмма выразила интерес к тому, чтобы слизывать кленовый сироп прямо из моей промежности, не возражаешь, если я одолжу это? Я верну, не волнуйся. Мэри-Маргарет упала без чувств. Через несколько часов Эмма вернулась из школы и обнаружила свою мать, распластавшуюся на кухонном полу. Несколькими минутами после они уже мчались на машине скорой помощи. Реджина, в свою очередь, дождалась окончания последнего эпизода «Страстей», а затем отправилась в гости, прихватив букетик цветов для Мэри-Маргарет. Эмма, конечно, была безутешна. Реджина старалась успокоить её, укачивая на руках, ощущая её тепло и упругость юной плоти. Несколько раз она хорошенечко сжала Эмму, представляя все веселье, которое она могла бы получить с этой девичьей кожей, как только разжала бы объятия. — Ты, конечно же, останешься у меня, — провозгласила Реджина, еле успокоив Эмму множеством сладких речей (ей было трудно придумать что-нибудь сочувствующее, но, к счастью, в интернете был список фраз, подходящих для подобных случаев). — Больше я ничего не хочу слышать. — Спасибо, Реджина. Я так тебя люблю. Монитор жизненных показателей Мэри-Маргарет издал угрожающий писк, как будто в мобильном телефоне закончилась зарядка. Но никто не обратил на это внимания. — Тебе не стоит оставаться здесь, — произнесла Реджина. — Ты просто будешь лишний раз волноваться. Позволь мне отвезти тебя домой. Я обещаю сделать все возможное, чтобы отвлечь тебя от этого ужасного дня. — Да. Конечно. Спасибо, — ответила Эмма, уставившись на Мэри-Маргарет. — Не могла бы ты дать нам минутку? — Конечно, — улыбнулась Реджина, и вышла из палаты. Эмма сжала в объятиях свою мать. Она не знала, что стоит сказать в подобном положении. Она знала, что не могла сказать ничего, что заставило бы её проснуться, это ведь зависело от врачей. Но что, если есть нечто, что дало бы Мэри-Маргарет понять, как сильно Эмма на самом деле любит её? И она придумала кое-что. Эмма сжала руку Мэри-Маргарет в своих двух, пытаясь выразить часть своей любви в этом нежном прикосновении. — Я так рада, что ты моя мать, — она отчаянно всхлипнула и прикоснулась губами к запястью Мэри-Маргарет. Мэри-Маргарет начала задыхаться. Монитор сердечного ритма громко пискнул и она открыла глаза. — Мамочка! — закричала Эмма. Она нажимала кнопку вызова медперсонала снова и снова, как будто пыталась телепортировать доктора в комнату. — Эмма… — через силу прохрипела Мэри-Маргарет. — Что… где… я помню… мы были в замке, а теперь… Ты, должно быть, сняла проклятие, но как? — Мама, ты меня пугаешь, — сказала Эмма, всё ещё яростно нажимая на кнопку. — Поцелуй истинной любви… Конечно. Конечно! Послушай, Эмма, это очень важно. Реджина не та, за кого себя выдает. — О чем ты говоришь? Что плохого, по-твоему, сделала Реджина? — Она рассказала мне о ваших отношениях, — Мэри-Маргарет не поднимала глаз на Эмму, даже когда доктор Вэйл забежал в комнату и начал проверять её жизненные показатели. — Она использует тебя, Эмма, она использует тебя, чтобы отомстить мне. Она отравила меня. Ты должна уйти отсюда! — Я не понимаю! О чем ты говоришь? Разобравшись с показателями Мэри-Маргарет, Вэйл достал маленький шприц из своего медицинского халата и ввел его в капельницу Мэри-Маргарет. — Она не Мэр, Эмма. Она — Злая Королева. Она винит меня за… — Мэри-Маргарет резко замолчала и ее взгляд стал безумным. Она переместила взгляд на запястье, затем на Вэйла, на капельницу, и в конце концов на шприц. — У него нет сердца… — Мама? Мэри-Маргарет внезапно замерла, её спина выгнулась, и она чуть не выпала из постели. Она вскрикнула, сделала судорожный вздох и снова выгнула спину. Эмма отскочила, как только Мэри-Маргарет снова чуть не упала с кровати. — Что было в этом шприце? — потребовала ответа Эмма у онемевшего доктора Вэйла. — Я… не знаю. Я просто должен был дать ей это в том случае, если она проснется. — Кто дал его тебе?! — Я… не помню, — растерянно ответил Вэйл. Размахивающая рука Мэри-Маргарет сбила цветы Реджины с тумбочки. Вэйл подпрыгнул к ним, чтобы оказать первую помощь. К тому моменту Реджина вернулась в палату. Она обернула руку вокруг Эммы, словно щупалец вокруг школьницы в японском аниме, и увела ее прочь из палаты. — Ты не должна этого видеть, дорогая, о, ты определенно не должна этого видеть… Теперь её мать точно была мертва. Эмма всё ещё не могла в это поверить. Она даже думать ни о чем другом не могла. Реджина увела её оттуда, усадила в машину и привезла в свой дом, в новую спальню Эммы. Реджина раздела её, накормила чем-то слегка алкогольным и уложила спать. — Так, так, Эмма. Не волнуйся. Я о тебе позабочусь. — Вэйл, он… он вколол ей что-то. Мама сказала, что у него нет сердца, и он что-то ей дал… А теперь она мертва. — Я попрошу шерифа Грэма разобраться с этим. Пожалуйста, не беспокойся. Обо всём этом позаботятся. Я позабочусь. Всё, о чём тебе нужно беспокоиться, это — хороший сон. Не иди завтра в школу, я их предупредила. Ты можешь остаться здесь, со мной. — Да… — механически ответила Эмма. — Да. Мне нужно поспать. Я так устала. Она завернулась в простыни, почувствовала прохладу белья и тепло своей утешительницы, и провалилась в сон, как только голова коснулась подушки. Она крепко спала до середины ночи, когда проснулась от тихого дверного скрипа. — Прости, — прошептала Реджина, — я не хотела тебя разбудить. Я просто хотела… Ну, проведать тебя. — Хорошо, — пробормотала Эмма. Во рту у нее пересохло. Реджина протянула ей стакан воды, который она жадно выпила. — Это всё кажется таким нереальным. Это всё как будто … глупая шутка или розыгрыш. Ночной кошмар. Я всего лишь должна проснуться. Почему я не могу проснуться? — Однажды ты почувствуешь, как будто проснулась, — заверила ее Реджина. — В один чудесный день ты проснешься, и все будет так, как будто это случилось более тридцати лет назад. Время летит незаметно в этом городе, Эмма. Вот увидишь. — Вэйл. Ты поймала Вэйла? — Да, Эмма. Его арестовали. Шериф Грэм его допрашивает. Похоже… Эмма, мне неприятно спрашивать тебя об этом, но… твоя мать встречалась с доктором Вэйлом? — Что? — Мы нашли её личные вещи у него. Интимные вещи. Нижнее белье… наручники. Определенно… ролевые костюмы. Очевидно, у них были какие-то отношения. Эмма, ты знаешь, что такое мех? — Типа… люди, которые наряжаются животными? И… так ты говоришь, моя мама… — Она была мангустом, а он был коброй. Это изначально не могло закончиться чем-то хорошим. Мы проверили несколько сайтов в социальных сетях и, очевидно, она покончила с этим. Полагаю, когда он увидел её, что-то в нём сломалось. — О мой бог, — простонала Эмма. — О мой бог. — Это не твоя вина, Эмма. Никто не мог этого предвидеть. Хотя… Мэри-Маргарет всегда хорошо ладила с животными. В голубых птичках не было ничего зловещего, но дело не в этом. Не забивай этим голову, Эмма. Все, что тебе следует помнить — Мэри-Маргарет сейчас в лучшем мире. И она оттуда присматривает за тобой. А вот сейчас она увидит, как я буду жестко тебя трахать, словно маленькую сучку. Глаза Эммы расширились. — Что ты там под конец сказала? Реджина уже стягивала свои брюки. — Давай, Эмма. Мы обе знаем, что только одна вещь может заставить тебя забыть, что твоя мать была убита из-за серии псевдо-зоофильных половых актов. И я с искренним уважением доставлю тебе удовольствие своим могучим членом. — Но… но… ты же женщина! — Вообще-то я могу кое-что в себе изменить. И тогда Эмма его увидела. Как только Реджина сняла трусики, он явил себя миру. Член. Пенис. И, хотя это немного испортило женскую эстетику, которой восхищалась Эмма, многое можно было бы простить, учитывая, насколько он был большим. — Это… не похоже на страпон, — растерянно произнесла Эмма. — Как…? — Волшебник никогда не раскрывает своих секретов, — ответила Реджина. — Итак, какое у нас первое блюдо в меню? Мастурбация, минет, или просто запихнем его внутрь? — Реджина, я… Я имею в виду, насколько это возможно? Я, вроде как, ещё девственница, если ты помнишь. — Это ненадолго! — заверила её Реджина и сорвала простыни с кровати. Эмма безмолвно наблюдала, как Реджина опустилась на неё, с силой срывая одежду. Быстро, словно какая-то супергероиня, затем она приложила немного усилий, чтоб раскрыть её бедра, будучи в восторге от предвкушения. Эмма взвизгнула, когда член прижался к нижней части её живота. Горячий и статный, немного влажный, как будто мокрый носок. Реджина скользнула рукой вниз, по очереди лаская соски Эммы, прежде чем начала потирать свой внушительный новый орган до твердости. — Ты когда-нибудь ела индейку в честь Дня Благодарения? — как будто невзначай спросила Реджина. — Вот как чувствует себя индейка! — с этими словами она толкнулась своим твердым, словно скала, членом глубоко внутрь Эммы, быстро проскальзывая от клитора прямо к матке. Эмма не особо обратила внимание, но оказалось, вид Реджины с грудью и десятидюймовым дружком сделал её настолько мокрой, что проникновение оказалось очень быстрым и скользким. Примерно так дети в аквапарке скатываются по скользящим водным горкам. Эмма даже не заметила, как искусно Реджина расправилась с её девственностью. Как будто качественный дырокол от Staples аккуратно прошел сквозь бумагу. Эмма внезапно скрестила ноги за спиной Реджины и несколько раз сильно сжала её внутри себя. — Тебя трахнули, детка! — воскликнула Эмма, отчего Реджина тяжело задышала. Таких сильных ощущений она никогда ещё не испытывала. — Я больше не девочка! — Эмма немного сдвинулась вниз и надавила на большой член Реджины, пронзая им себя. Как ни странно, смесь крови и горячей смазки хорошо послужила скользящему естеству Реджины. — Я теперь женщина! — И какая женщина! — ответила ей Реджина, входя своим секс-инструментом в Эмму, как будто пыталась продырявить стену электродрелью, но забыла почитать руководство по эксплуатации. — Я чувствую, что-то должно случиться! — захныкала Эмма. Реджина никак не могла помочь ей в этот изысканный момент, ведь была занята тем, что яростно толкалась в Эмму. Она теряла рассудок от сладких ощущений горячей обволакивающей плоти, скользящих друг о друга тел, и особенно — от того тесного маленького пространства, которое теперь было не просто вагиной, а личной игровой площадкой Реджины. Не одной из тех новомодных площадок, где единственный способ навредить ребенку — всего-то дать ему смешное имя. Эта — с залом в стиле джунглей на двенадцать этажей, каруселями размером с адронный коллайдер и крутецкими горками. На которых, если постараться, яйцо вкрутую сварить можно, знаете? Потное юное тело Эммы напряглось, и её киска начала неистово сжиматься. Она пульсировала всё сильнее, сильнее и сильнее… Она с силой выдохнула и откинулась на кровать, только чтобы снова подняться, напрягла ягодицы и сжала ногами поясницу Реджины. Она сжималась всё сильнее, сильнее, сильнее… — А-а-а-а-ах, — вскрикнула Эмма. Реджина вполне могла этого ожидать. Такое великолепное тело способно доставлять женщинам сокрушительные оргазмы. Она проскальзывала в Эмму, не обращая внимания на то, что её киска продолжала пульсировать, до тех самых пор, пока Эмма не захныкала, затем застонала и наконец откинулась на атласное покрывало, все еще будучи под Реджиной. Измученная, с сияющим от влаги лицом и ошеломленными глазами она была так прекрасна. Теперь это всё принадлежало Реджине. У неё все болело, но она была невероятно взволнована, приближаясь к моменту своей славы. Чистое эротическое вожделение пронеслось сквозь все её тело, как машинки из лучшего игрушечного набора Hot Wheels. Она задыхалась, но продолжала толкать свое женское мужество глубже и глубже в киску Эммы. Марти Сью по фанфику «Чудо-женщины» не смог бы трахаться лучше неё, даже если бы приложил все силы. Вдруг тугой узел оргазма охватил нижнюю часть живота, бедра, член и шары Реджины. Все её тело напряглось и замерло, вынуждая свою хозяйку тихонько стонать. — А-а, ах, да! Ее голова закружилась, а реальность будто перестала существовать. Реджина чувствовала, как тягучее удовольствие все больше накапливается в ней. Девственная киска Эммы лишилась невинности и ей чертовски повезло! Сильный толчок внутрь, и еще один, и еще… Реджина наслаждалась предвкушением, будучи на грани освобождения, как будто дорожное движение вот-вот должно было открыться после прослушивания 40 лучших хитов в течении гребаного часа в громадной пробке на эстакаде. Облегчение и нарастающее наслаждение были похожи на то, как если бы вы получили свою пиццу прямо через пятнадцать минут после заказа, а вам ещё и сырных палочек бесплатно положили. -Ах, ах, ах, да-а-а-а! Толчок, сильнее, еще, еще. Её было так много, море пульсирующей спермы, хлынувшей из огромного естества Реджины. Она коснулась самих небес райской похоти. — Ага, ах, ах, ах! Эмма была ее маленьким хранилищем, сексуальная, ошеломленная женщина, уцепившаяся в Реджину, не в силах остановить дрожь в руках, и удержаться от того, чтоб потираться своей киской о живот Реджины, пока она заполняла её тело, направляя каждую каплю всё глубже и глубже. Эмма удивленно дернулась, когда почувствовала, как сильно Реджина наполняет её. — У-ух, — вскрикнула она. — Кажется, я мокрая. Действительно очень мокрая. Да во мне целый океан. Наконец Реджина опустошилась, и её лицо светилась от счастья. Это было настолько приятно, что Реджина просто улеглась на свое обмякшее естество, полностью лишившееся похоти. Это действие унесло за собой всю сексуальную атмосферу, как будто мать ворвалась в комнату своего сына-подростка, когда он смотрел порнушку. — КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ, УБЛЮДКИ?! — закричала Руби и бросилась в комнату. Она видела, как Эмма обнимет Реджину, а член Реджины лежал между бедер Эммы, словно велосипедное сиденье, и слезы брызнули из её глаз. — Реджина, ты клялась, что будешь использовать свой волшебный член-оборотень только со мной! Я думала, я твоя единственная членошлюшка! — Руби, клянусь, это просто страпон! — Не ври мне! — заорала Руби и вытащила из сумочки свой кольт 45-го калибра. Она сделала один выстрел в сердце Эммы, а затем направила оружие на Реджину. Но она не могла заставить себя убить любимую женщину. Вместо этого она выстрелила себе в грудную клетку, но, к сожалению, всего лишь задела плечо и повредила ручку пистолета. Она бросила пистолет на пол и побежала искать веревку. — Всё должно было быть не так, — всхлипнула Реджина, глядя на Эмму. Она была ещё жива, но было ясно — долго она не протянет. — У меня правда были искренние чувства к тебе, Эмма! Это началось с 6-й главы, если кому-то интересно! — Это мило, Реджина, но… я знаю, что это ты убила мою мать, — добравшись до сумочки, Эмма достала пистолет и выстрелила Реджине в грудь. — Черт, не стоило мне просто скачивать законы Сторибрука о контроле оружия из интернета, — сказала Реджина, умирая. — Но я все еще люблю тебя, — настояла Эмма, отбросив пистолет в сторону. — На самом деле, да, но по моим меркам, это довольно здоровые отношения. — Последний поцелуй? — посмотрела на неё Эмма взглядом кота из «Шрэка». — Да, — согласилась Реджина. Эмма придвинулась к ней и уже почти прикоснулась к ней губами, но в последний момент Реджина схватила её за волосы. — Не здесь. Внизу. Взгляд Эммы скользнул вниз, туда, где смертоносная штуковина Реджины снова устремилась к небу. — Серьезно? — Давай, я умираю. — Я тоже, сука! Руби внезапно вернулась в комнату. — Прикиньте, ребята, я нашла Иисуса и обратилась в христианство! А ещё я встретила Дина Винчестера! Мы женимся! Эмма и Реджина посмотрели друг на друга. Они обе были очень благодарны, что покинули этот сумасшедший мир.Первоапрельская шутка)))