Тихая Гавань

      Глаза Леголаса закрылись, и он судорожно кивнул, его дыхание было более частым, чем обычно, но по мере того, как Глорфиндейл наблюдал, оно замедлялось и становилось контролируемым. Каждый вдох длился 3 секунды, и каждый выдох – столько же.       - Пойдем. – Тихо сказал Глорфиндейл, когда Леголас мог снова себя контролировать. Он лежал с закрытыми глазами, и Глорфиндейл знал, что он уже сделал для него всё, что мог. Не желая более давить, он встал и помог Леголасу подняться, поддерживая его, когда тот оступался.       - Куда мы идем? – Устало спросил Леголас, открывая глаза.       - Мы возвращаемся в дом Малиэль и Элрохира, – ответил Глорфиндейл. – Я думаю, тебе пора позавтракать – ты слишком худой – а потом тебе нужно еще немного поспать, мой маленький эльф.       - Я не хочу спать.       - Тем не менее, ты это сделаешь.       Когда он просто вяло кивнул без дальнейших уговоров, Глорфиндейл понимал, что Леголас был совершенно измотан. Он видел, как взгляд Леголаса упал на брошенный лук, но остановил руку, когда тот потянулся за ним. Леголас озадаченно посмотрел на него.       - Будь моя воля, – прошептал Глорфиндейл, сжимая руку Леголаса и наклоняясь, чтобы самому подобрать лук, – твоим рукам никогда больше не пришлось бы прикасаться к оружию… Им никогда не нужно было бы делать то, чем они занимались до момента, пока твоя кровь не запятнала рукоять.       Он также поднял с земли пустой колчан и перекинул его через плечо, собрав стрелы для следующего урока стрельбы из лука. Даже издалека он видел, что большинство из них были каким-то образом повреждены той силой, с которой их отправили в полет.       - Пойдем, – тихо сказал Глорфиндейл и, обняв Леголаса за плечи, повёл его обратно к дому. Пока они шли, Глорфиндейл заметил лёгкое движение одной из ветвей дерева недалеко от стрельбища. То, что можно было бы принять за ветер, означало нечто совершенно иное. Альфирин наблюдал за ними.       Он должен был знать, что лесной эльф никогда не оставит своего подопечного без присмотра, несмотря на то, что накануне вечером он сказал Элладану, что ему нужен перерыв, и поручил им заботиться о Леголасе.       Леголас почти не обращал внимания на путь, по которому они шли, доверчиво позволяя Глорфиндейлу вести себя. Мир вокруг казался туманным, и только теперь усталость по-настоящему овладела им. Ему стало холодно. Озноб медленно начинал пробирать его тело. И хотя какая-то часть разума надеялась, что Глорфиндейл не заметит, он знал, что это маловероятно, и правда, вскоре Глорфиндейл крепче обнял его за плечи.       - Поговори со мной, Леголас, – тихо попросил Глорфиндейл, пока они шли. – У тебя уже было несколько приступов… Ты, должно быть, заметил некоторые вещи, которые вызывают паническую реакцию твоего тела?       Леголас заставил свой разум выйти из тумана и задумался, прежде чем сказать, – толпы народа…       Глорфиндейл кивнул. – Это нормально. Что еще?       - Быть загнанным в угол… – Леголас вздохнул. – Мои ночные кошмары также вызывают их … кровь. Громкие звуки… – Он на мгновение поколебался, а потом тихо добавил: – и темнота… Пробуждение в темноте…       Глорфиндейл нахмурился и наблюдал, как рука Леголаса бессознательно потянулась к тому месту под ключицей, где, как он знал, были остатки ужасного клейма. Его сердце сжалось, когда он вспомнил, как эта человеческая мразь поработила его друга и заперла его в полной темноте на долгие дни.       - Я думал, что твои воспоминания об этом несколько поблёкли. – Прошептал Глорфиндейл.       Леголас горько рассмеялся, и это заставило Глорфиндейла содрогнуться. – Мои воспоминания никогда не исчезнут, – мрачно усмехнулся Леголас, его глаза были полны боли. – Это путь эльфов, не так ли? Вспоминать каждый день, как будто это было только вчера?       Глорфиндейл, стиснув зубы, крепче обнял Леголаса.       - Прости меня… – Прошептал Леголас через мгновение, в его голосе не было прежней горечи, только усталость.       - Мне нечего прощать, – тихо ответил Глорфиндейл и поцеловал Леголаса в макушку.       Оставшийся путь к дому Леголас, казалось, шёл как в тумане, пока не оказался перед дрерью дома Малиэль и Элрохира. Дверь немедленно открылась, чтобы впустить их. Взволнованно восклицающая Малиэль завела Леголаса в гостиную и осторожно положила на диван. Её слова, казалось, бессмысленно слетали с губ, и он обнаружил, что просто непонимающе смотрит на неё.       - Леголас… Леголас. Леголас!       Требовательный голос прорезал туман, окружавший его, и он моргнул, внезапно обнаружив, что смотрит прямо в серые глаза Элронда. Повелитель Имладриса, положив одну руку ему на предплечье, стоял на коленях рядом с диваном, на котором он сидел.       Куда делась Малиэль?       Он поднял глаза и увидел Малиэль, стоящую спиной к нему, заключенную в объятия Элрохира. Казалось, её трясло…       - Элронд, у него несколько ран на предплечье, – голос Глорфиндейла быстро рассеял остатки тумана вокруг его разума, и он обнаружил, что мир вокруг него возвращается в нормальное состояние. – Пожалуйста, позаботься о них, пока я найду для него более тёплую одежду. У тебя ведь есть шерстяные туники, не так ли, Элрохир?       - Они у меня в шкафу, – ответил Элрохир. – У меня также есть носки. Возьми ещё одеяло.       - Малиэль, – тихо прошептал Леголас, не обращая внимания на то, как Элронд схватил его за запястье и принялся обрабатывать царапины. Последнее, что он хотел сделать, это беспокоить свою дочь, возвращая ей воспоминания о том, как умерла мама от горя. – Малиэль, со мной всё в порядке.       Малиэль отпрянула от Элрохира в тот момент, когда он прошептал её имя. Он видел блестящие дорожки там, где по её щекам катились слезы. Она подошла к нему и обняла за шею, прижимая к себе.       В ответ Леголас закрыл глаза.       - С тобой не всё в порядке, Ада, – сказала Малиэль, её голос предупреждал его о любых протестах. – С тобой далеко не всё в порядке ...но мы собираемся помочь тебе. – Она отстранилась и посмотрела на него горящими голубыми глазами. – Я приготовлю тебе что-нибудь поесть. Ты поешь, а потом вернёшься в постель.       Не дожидаясь его ответа, она повернулась и пошла на кухню, уже найдя там хлеб, сыр, фрукты, ломтики ветчины и другие деликатесы.       - Я советую тебе никогда больше не брать в руки оружие, когда ты так зол, что, как я понял, стало причиной такого жестокого обращения со своим предплечьем, – спокойно сказал Элронд, обматывая руку Леголаса куском бинта, который Элрохир нашёл для него. – Порезы не требуют наложения швов, синяки, однако, останутся. Постарайся отдохнуть в течение следующих нескольких дней. Я принесу мазь, чтобы ты втирал её дважды в день.       - Все хорошо. – Беззаботно пробормотал Леголас, даже не взглянув на свою руку. Он никогда особенно не задумывался о таких ранах. – …Я оставлял и большие раны без лечения.       - Только не в моём королевстве, – чуть не прорычал Элронд.       Леголас моргнул, увидев гнев в глазах Элронда и не понимая реакции целителя. Для него эта рана не имела значения. Его охватила паника, но, казалось, тело уже слишком устало, чтобы реагировать.       Элронд глубоко вздохнул, подавляя гнев, когда увидел смятение в глазах Леголаса. – Я бы не хотел, чтобы тебе было больно, и независимо от того, насколько незначительной ты считаешь рану, хотел бы знать, что могу помочь. Обещай мне, что ты сделаешь всё, как я сказал.       - ...Как хочешь, – сдался Леголас.       В этот момент Глорфиндейл вышел из спальни Элрохира и Малиэль с одеждой и одеялами. Он натянул шерстяную тунику поверх ночной рубашки , которую уже носил Леголас, и обернул вокруг шеи шарф, стянул сапоги и натянул толстые носки на его ноги, подняв их на диван. Наконец Глорфиндейл обернул вокруг него не одно, а два одеяла.       Леголас и сам не осознавал, каким маленьким он казался, будучи одетым в одежду Элрохира и завернутым в одеяла.       - Я чувствую себя нелепо, – сказал Леголас, шарф приглушал его голос. – Будь благодарен, что ты мой друг, Глорфиндейл, иначе тебе бы никогда не сошло с рук такое обращение со мной.       Никто не заметил, что Леголас больше не спорил, вместо этого он, казалось, погрузился в тепло, которое давали одеяла и шарф, обёрнутые вокруг него так, что видно было только верхнюю часть лица. Он откинул голову на спинку дивана и устало закрыл глаза, ненадолго приоткрыв их, когда Глорфиндейл сел на диван рядом с ним и положил его ноги себе на колени, убедившись, что они все еще прикрыты одеялами.       Элрохир сел в одно из кресел, стоявших напротив дивана, положил локти на колени и сцепил руки. На его лице было выражение беспокойства, которое отражалось на лице его отца, когда Элронд сел на край дивана рядом с Леголасом.       Целитель положил одну руку на лоб Леголаса, и на его лбу тут же появилась хмурая гримаса. Он ничего не сказал, только наклонился и натянул шарф на уши.       - У него жар? – Тихо спросил Элрохир.       - Небольшой, – ответил Элронд. – Возможно, это из-за стресса, который испытывает твоё тело, Леголас. Он должен исчезнуть с полноценным отдыхом.       Леголас пробормотал что-то в шарф, что прозвучало одновременно утвердительно и пренебрежительно.       - Ты можешь отдохнуть после еды, – твёрдо сказала Малиэль, подходя и ставя большой поднос на колени Леголаса. Она откинулась на спинку дивана и провела рукой по серебристо-белым волосам отца. – Проснись, Ада… – прошептала она с явным сожалением в голосе.       - Я проснулся, – ответил Леголас приглушенным голосом. Его сапфирово-голубые глаза медленно открылись, и он устало улыбнулся дочери.       Когда его глаза остановились на подносе с едой на коленях, они расширились.       Малиэль приготовила большой бутерброд с ветчиной и сыром, а также салат и овощи. Кроме того, она приготовила большую миску с клубникой, виноградом и черникой, вымыла яблоко и положила сладкую булочку с корицей на вторую тарелку. Там же стояли стакан молока и дымящаяся кружка чая.       - Малиэль… Я… – Он был уверен, что еда окажется подобна словам, что растворяются во рту словно пепел.       - Просто старайся изо всех сил, – мягко сказала его дочь, ведь достаточно было одного взгляда на фигуру отца, чтобы понять, что он давно ничего не ел. – Ешь всего понемногу. – Она помолчала, прежде чем добавить, – для меня.       Последние слова полоснули словно нож, напоминая о том, как далеко он позволил себе зайти, обманывая себя, убеждая, что старается изо всех сил.       Тяжело сглотнув, он вытащил руки из-под одеяла и взял бутерброд. Медленно, он сумел заставить себя проглотить кусочек за кусочком, несмотря на гадкое послевкусие от еды.       Во время еды он слышал, как остальные тихо переговариваются вокруг него, но не чувствовал сил присоединиться к разговору. Он вяло проталкивал пищу в желудок, чувствуя, что может подавиться и понимая, что оказался в сетях своего собственного организма…       К тому времени, как он съел не больше половины бутерброда, он уже испытывал чувство сытости и чувствовал, как его сердцебиение стало замедляться. С трудом сглотнув, он положил его обратно на тарелку и взял клубнику, держа ее двумя пальцами и откусывая маленькие кусочки.       Однако, когда он взял яблоко, возникла трудность. Яблоко казалось таким большим, когда он держал его в руке. И он никак не мог понять, где ему следует откусить первый кусочек… Было глупо, что такая мелочь способна вывести его из равновесия… но так и было. Он знал, что не сможет доесть яблоко… Зачем же ему тогда все портить?       Он испортит эту красную матовую поверхность… Уничтожит. Уничтожит.       Его сердце колотилось.       Внезапно чья-то рука накрыла его руку, и он в шоке вскинул голову. Глаза Элронда, казалось, излучали печаль, когда они смотрели в его глаза.       Лекарь молча сел на край дивана и взял яблоко из его руки. Когда Элронд поднял другую руку, Леголас увидел, что тот держит нож. С его помощью он без особых усилий разрезал яблоко на мелкие кусочки и положил их в миску с ягодами.       - Иногда даже самые незначительные вещи кажутся непреодолимыми, – тихо прошептал Элронд, когда закончил, и Леголас понял, что слова предназначались только для его ушей. Он положил руку на щеку Леголаса. – Веришь ты мне или нет?.. Я верю, что у тебя все хорошо, маленький эльф. И я знаю, что ты очень стараешься.       Горло Леголаса болезненно сжалось, и прежде, чем он успел сообразить, что ответить, Элронд уже вернулся в своё кресло. Тяжело сглотнув, Леголас взял кусочек яблока и откусил от него. Как и любой другой кусок пищи, он странно ощущал его во рту, но по какой-то причине появилась хрустящая сладость фруктов там, где всё остальное имело вкус пепла.       Его разум полностью отключился, когда он съел ещё кусочек яблока и немного винограда. По какой-то причине еда начала ощущаться на вкус, когда он сидел в окружении семьи и друзей, их голоса звучали успокаивающе. К его великому ужасу слезы навернулись на глаза и покатились по щекам, когда он взял булочку с корицей, откусив кусочек, и ее тёплый успокаивающий вкус наполнил собой рот.       Валар… должно быть, он устал больше, чем думал…       В следующее мгновение в своих руках он почувствовал Малиэль, которая бросилась к нему, как только полились его слёзы. Он обнял её в ответ, уткнувшись лицом в ее плечо. Кто-то убрал поднос с его колен, и Малиэль еще сильнее прижалась к его груди.       - Оставь это, Ада, – прошептала она ему на ухо. – Если ты никогда не позволишь себе плакать, то всё будет просто накапливаться в твоей груди, как, я уверена, копится уже много лет…       Валар… Ее голос звучал совсем как у Фанес…       Его глаза снова наполнились слезами, и он почувствовал, что начинает дрожать в тот момент, когда они покатились по щекам, капая на платье Малиэль. Он стиснул зубы и сглотнул, пытаясь сдержать комок в горле, из-за которого ему трудно было дышать.       Ещё больше слёз потекло по его щекам, но плач был таким же тихим, как и его страдания… Он плакал, пока слёз больше не осталось, он был эмоционально опустошен и безвольно прислонился к плечу дочери, ослабив свою крепкую хватку.       - Ада? – Обеспокоенно прошептала Малиэль.       Леголас позволил своим глазам закрыться, усталый вздох сорвался с его губ. Он, казалось, не находил слов, чтобы ответить дочери, поэтому ограничился, – … Я устал, Малиэль.       Малиэль отстранилась, обхватила ладонями его мокрые щёки и поцеловала в лоб. – Я знаю... – тихо ответила она. Леголас наполовину открыл глаза, когда она сунула ему в руки кружку с чаем. – Выпей это, а потом можешь лечь. – Это одна из смесей Эсфена, так что в ней есть травы, которые помогут тебе заснуть.       - Как будто это будет необходимо, – грустно улыбнулся Глорфиндейл, похлопывая Леголаса по лодыжкам.       - Надеюсь, это избавит тебя от кошмаров и уменьшит головную боль, – сказала Малиэль, выгнув бровь, глядя на Глорфиндейла.       - Он ничего не говорил о головной боли, – заметил Глорфиндейл, хмуро глядя на Леголаса.       Малиэль повернулась к отцу, приложила большой палец к небольшой складке между его бровями, а затем провела им вниз к напряженной челюсти.       - Я прожила с ним достаточно долго, чтобы знать признаки его головной боли, – сказала она. – У него всегда появляется маленькая складка между бровями, и он сильнее сжимает зубы по мере усугубления боли.       Леголас фыркнул, но отхлебнул чай без возражений.       - Я запомню это, – пообещал Глорфиндейл.       В этот момент из детской раздались два негромких крика, и внимание Элрохира и Малиэль мгновенно переключилось на детей. Оба поднялись на ноги и вошли в комнату, уже воркуя с двумя малышами.       Они пробыли внутри несколько минут, и, без сомнения, переодев близнецов, снова вошли в комнату с детьми на руках. Малиэль, улыбнувшись отцу, села в одно из кресел, прижала близнеца к груди, и, прикрыв грудь, нежно начала его кормить.       Элрохир подошел к дивану и сел на край рядом с Леголасом, держа на руках второго близнеца. Тут же внимание Леголаса переключилось с кружки в его руках на ребенка, его глаза расширились от удивления. Когда он протянул руку и коснулся розовой щёчки, то сразу узнал крошечную феа и понял, что это Нарувир.       - Он немного суетится, потому что голоден, а сейчас очередь старшего брата кормиться первым. Не так ли, ангел? – Элрохир мягко заговорил, улыбаясь Нарувиру, который ёрзал на руках, надувая свои пухлые губки. Элрохир усмехнулся и посмотрел на Леголаса, заметив, что тот совершенно не обращает внимания на друга, поскольку был полностью поглощен внуком. – Если хочешь после того, как допьёшь чай, можешь подержать его.       Леголас в считанные секунды осушил чашку и протянул руки к Нарувиру. Элрохир рассмеялся от всей души и положил сына на руки Леголаса, убедившись, что тот крепко держит его.       Почти сразу же Нарувир замер в объятиях Леголаса, впитывая спокойную энергию деда. Леголас посмотрел на него беспристрастными сизыми глаза, и зевнул в ответ на давнюю усталость. Из глаз малыша брызнули слёзки.       Леголас мягко усмехнулся и вытер капли жидкости со щёк Нарувира, когда трепетное моргание заставило их скатиться по щекам. Интересно, какими разными уже были близнецы. Каладель, казалось, действовал на все эмоции, которые у него были, в то время как Нарувир был более пассивный и спокойный, менее склонный одновременно улыбаться и плакать.       - Доброе утро, – тихо прошептал Леголас Нарувиру.       Малыш устало моргнул, а затем отвлёкся на разноцветный шарф, который Леголас обернул вокруг своей шеи. Заинтересованно глядя на него, Нарувир протянул руку и схватил ткань. Леголас нежно улыбнулся этому действию, наклонившись ближе, чтобы Нарувир имел больше доступа к шарфу. Тут же крошечные кулачки крепко ухватили его, и он настойчиво дёрнул.       Леголас усмехнулся, когда один конец шарфа был снят с его шеи. Он стащил с шеи остатки и протянул один конец Нарувиру. Несмотря на вздох Элрохира, Леголас не останавливал внука, и тот тут же вцепился в конец шарфа, положив бахрому в рот.       - Боюсь, тебе придется еще немного подождать с едой, – устало сказал Леголас с нежной и тёплой улыбкой. Когда Нарувир, сморщив свой маленький нос, нахмурился и вытащил бахрому изо рта, Леголас добавил, – я не думаю, что это так вкусно. В конце концов, кто знает, где Ро был в нём в последний раз…       К своему великому ужасу, Леголас чувствовал, как его силы убывают с каждой секундой, как будто его тело онемело. Слова, казалось, было трудно сформировать, и каждый звук снова звучал так, как будто он был сказан из конца очень длинного туннеля. Его руки дрожали под тяжестью внука, и он знал, что скоро потеряет хватку.       - Ро… – начал он и понял, что других слов не нужно, так как Элрохир тут же протянул руки и взял Нарувира, вероятно, предвидя, что это произойдёт.       - Все в порядке, Леголас, – тихо проговорил Элрохир, на мгновение приложив тыльную сторону ладони ко лбу друга, чтобы проверить нет ли лихорадки. – Не надо снова бороться со снадобьем в твоём организме.       Совершенно против его воли глаза Леголаса закрылись, и он мог только почувствовать, как Элрохир и Глорфиндейл встали с дивана.       - Я собираюсь остаться с ним. Хочешь, я отведу его к себе? – Тихо спросил Глорфиндейл.       - Нет, – ответил Элрохир. – Мы хотим, чтобы он был здесь, пока не встанет на ноги. Если ты поможешь, я буду только рад, я знаю, что Леголас всегда доверял тебе то, о чем, не мог рассказать никому другому.       - Все будет порядке? У вас ведь есть дети, за которыми нужно присматривать.       - Мы с Ро уже говорили об этом, Глорфиндейл, – ответила Малиэль. – Мы не настолько устали, чтобы не вынести здесь тебя и Ада. Я не хочу оставлять его…       На мгновение воцарилось молчание, а затем Глорфиндейл сказал, – Элронд, мне нужно время для отдыха.       - Столько, сколько тебе нужно, – без колебаний ответил Элронд. – Имладрис не угрожает никакая опасность, а мы с Эрестором вполне можем справиться с твоим отсутствием. Я попрошу Элладана взять на себя твои военные обязанности, обучить и организовать охрану и тому подобное.       - Спасибо, – с облегчением в голосе сказал Глорфиндейл.       Голоса затихли еще больше, и Леголас не мог разобрать, что они говорят. Истощение и недоедание вместе со снадобьем накрыли его чувства тёмным покрывалом, и он почувствовал, что, слегка проснувшись, когда Глорфиндейл опустился и поднял его на руки вместе с одеялом, вновь засыпает.       - ...Я…так… – Леголас что-то невнятно бормотал, пока Глорфиндейл нёс его по дому, в окна которого лился утренний свет.       - Тише, – тихо сказал Глорфиндейл и открыл дверь в гостиную.       Он осторожно положил чутко спящего эльфа на кровать, предварительно откинув одеяло. Затем он снял с Леголаса два одеяла, оставил шерстяную тунику и носки, зная, что, несмотря на лихорадку, Леголас все еще мёрзнет.       Он снова натянул одеяло и укрыл Леголаса до подбородка. Белокурая голова уже лежала на девственно-белой подушке.       От этого цвета Леголас казался совсем бледным.       Глорфиндейл повернулся и подошел к окну. На мгновение он остановился и посмотрел в утреннее небо, наблюдая, как свет Арнора освещает холмистые долины Имладриса, окрашивая водопады в желтый, синий и оранжевый цвета, отражая небо. На мгновение он закрыл глаза и глубоко вдохнул утренний воздух, а затем задернул шторы на окнах, прежде чем вернуться к Леголасу.       Он снял сапоги и верхнюю тунику и лёг на кровать рядом с Леголасом, взяв руку молодого эльфа в свою и крепко сжав.

***

      Глорфиндейл не понял, что его разбудило, но потом вспомнил, где он и с кем. Он протянул руку и ощупал пространство рядом с собой – в комнате было совершенно темно, так что было ясно, что сейчас середина ночи. Место рядом с ним было пустым, но он всё еще чувствовал тепло матраса и одеял.       - Поговори со мной, Леголас, – тихо попросил Глорфиндейл, пока они шли. – У тебя уже было несколько приступов… Ты, должно быть, заметил некоторые вещи, которые вызывают паническую реакцию твоего тела? Леголас заставил свой разум выйти из тумана и задумался, прежде чем сказать, – толпы народа… Глорфиндейл кивнул. – Это нормально. Что еще? - Быть загнанным в угол… – Леголас вздохнул. – Мои ночные кошмары таже вызывают их … кровь. Громкие звуки… – Он на мгновение поколебался, а потом тихо добавил: – и темнота… Пробуждение в темноте…       Проклятье…       Глорфиндейл немедленно вылетел из кровати, не удосужившись даже надеть тунику или сапоги. Он планировал не спать и присматривать за Леголасом, но когда наступил вечер и сон его друга всё ещё был спокойным, он подумал, что травы остановят его кошмары.       Он ошибся.       Глорфиндейл открыл дверь в коридор и вышел, сразу же услышав звуки, доносящиеся из ванной напротив. Он подошёл к двери и распахнул её. Лунный свет заливал комнату серебристым сиянием, и он мог видеть, как Леголас, стоя спиной к нему у раковины, яростно оттирал руки под струёй воды.       Какое-то время он наблюдал за своим другом, отмечая, как туника сзади прилипла к коже из-за пота и напряженных плеч. Затем он подошел к раковине и встал рядом с Леголасом.       Казалось, Леголас даже не заметил его… Расширенные и испуганные сапфировые глаза смотрели на руки, которые он яростно тёр под водой. Как будто Леголас видел нечто иное, чем было в действительности.       - Леголас, – тихо произнёс Глорфиндейл.       Леголас не заметил его присутствия, только продолжил лихорадочно мыть руки.       - Леголас, – громче повторил Глорфиндейл, протягивая руку и накрывая ладонью руку Леголаса.       Тут же тот вздрогнул и поднял глаза.       - На твоих руках нет крови… – С внезапным пониманием прошептал Глорфиндейл, вытаскивая руки Леголаса из раковины и беря по одной в каждую из своих рук, печально изучая их и протягивая Леголасу, чтобы тот мог увидеть. На поверхности были царапины, которые сам Леголас оставил, даже не заметив, в своей отчаянной попытке удалить то, что он видел.       - Эти руки чистые.       Леголас тяжело сглотнул и через мгновение хрипло прошептал, побледнев, – ты уверен?       - Я уверен. – Глорфиндейл крепко сжал руки Леголаса, прежде чем провести большим пальцем вверх-вниз по ладони. Он был вынужден сделать глубокий вдох, чтобы подавить свою печаль. – Ты мне веришь?       Некоторое время Леголас продолжал смотреть на свои руки, но потом медленно поднял взгляд, глядя на него со слезами в синих глазах. – Я тебе верю…       Глорфиндейл мягко улыбнулся и поцеловал Леголаса в лоб, а затем взял полотенце и вытер их руки. Он улыбнулся, когда друг закрыл глаза и прислонился к влажному полотенцу, которым тот осторожно смывал пот с его лица.       - Сними рубашки, – тихо сказал Глорфиндейл. – Наверное, с моей стороны было глупо позволить тебе спать в нижней рубашке и шерстяной тунике Элрохира.       Глорфиндейл наблюдал, как Леголас вяло начал снимать слои одежды, но вскоре вмешался, чтобы помочь ему. Когда грудь Леголаса была наконец обнажена, Глорфиндейл печально скользнул взглядом по сети шрамов, которые портили тело его друга. Он видел их много раз уже, но они всегда причиняли ему боль.       Хуже всего были белые линии, которые пересекали его запястья, потому что, хотя это ни разу не было озвучено, Глорфиндейл знал, что они были нанесены самим Леголасом… знал, что ему было так больно, что он взял нож и пустил кровь в попытке остановить эту боль.       Ожерелье, на которое было надето обручальное кольцо Фанес, все еще висело на шее Леголаса, но к кольцу был добавлен маленький янтарный камень. Не было никаких сомнений в том, что цвет был таким же, как у глаз Фанес. И, когда он смотрел на него, он чувствовал, как укол горя пронзает его грудь. Он быстро оторвал взгляд от ожерелья и заставил себя сосредоточиться на Леголасе.       Глорфиндейл вытер полотенцем грудь и руки Леголаса и сделал то же самое со спиной. Единственное место, которое он оставил в покое, было его предплечье, все ещё обмотанное бинтами. Разноцветные кровоподтеки медленно начали расползаться по линии белой ткани.       - Жди здесь. – Сказал Глорфиндейл, когда закончил.       Он вышел из ванной в соседнюю комнату и как можно бесшумнее открыл дверь. Войдя внутрь, он смог видеть очертания Малиэль и Элрохира, лежащих рядом на кровати. Руки Элрохира обнимали жену за талию, а её голова лежала у него на плече.       Не желая их беспокоить, Глорфиндейл повернулся к деревянному комоду и выдвинул один из ящиков. Порывшись в нём, он вскоре нашёл мягкую, светло-голубую нижнюю рубашку Элрохира. Закрыв ящик, он взял рубашку и вернулся в ванную.       Когда он вошёл, Леголас сидел на краю ванны, выглядя не более чем тенью самого себя. Кошмар, казалось, всё ещё оставался в глазах Леголаса, и он продолжал смотреть на свои руки, словно не веря, что они чистые.       - Вот, – мягко сказал Глорфиндейл и опустился на колени перед Леголасом, чтобы помочь ему надеть чистую рубашку. – Нам нужно будет сшить для тебя кое-какую одежду, так как ты останешься здесь на некоторое время, а поскольку я не видел седельной сумки, то не думаю, что ты сам привёз что-нибудь.       - Я думаю, где-то у Альфирина она есть, – устало прошептал Леголас.       - Тогда нам лучше оставить её при себе, – ответил Глорфиндейл с кривой улыбкой. – Я еще не имел удовольствия оказываться между лесным эльфом и его щедростью, и я не возражал бы, если бы так и оставалось.       Леголас усмехнулся, но Глорфиндейл не услышал в этом смехе радости, только пустоту.       - Пойдем со мной.       Глорфиндейл встал и протянул руку Леголасу. Когда Леголас взял её, он вывел его из ванной, прошел через холл и снова направился в комнату для гостей. У двери Леголас остановился и заупрямился, потянув руку, чтобы высвободиться из хватки Глорфиндейла.       Он повернулся и посмотрел в широко раскрытые глаза Леголаса. – Верь мне, – лишь сказал он.       Леголас продолжал смотреть на него широко раскрытыми глазами, тяжело дыша через рот. Глорфиндейл наблюдал за борьбой в его глазах, пока Леголас плотно не закрыл их, отворачивая лицо. Казалось, каждый мускул в его теле напрягся, как будто он изо всех сил напрягся против чего-то. Затем, через некоторое время, он отрывисто кивнул.       Глорфиндейл ободряюще сжал руку Леголаса и повел его в тёмную комнату. Леголас следовал за ним так медленно, словно тащил за собой большой камень, и его рука так крепко сжимала его руку, что он удивлялся, как ещё не сломались кости.       Оставаясь в комнате раньше, Глорфиндейл знал, где всё находится, несмотря на темноту. Он осторожно подвёл Леголаса к кровати и усадил на неё. Потом попытался отойти от него, чтобы зажечь свечу, но едва успел повернуться, как рука Леголаса метнулась вперёд и крепко схватила его за рубашку. Но что действительно заставило Глорфиндейла замереть, так это яростное дрожание этих рук.       Глорфиндейл тут же обхватил руками дрожащее тело Леголаса, тревожно прислушиваясь к его прерывистому дыханию. – Все в порядке. – Прошептал он. – Давай работать с этим… Я не оставлю тебя. Я думаю, что этого достаточно для этой ночи, хотя… Почему бы тебе не подержать мою тунику, а потом я зажгу свечу на ночном столике?       Это заняло некоторое время, но Леголас медленно отпустил его, чтобы он повернулся к прикроватному столику и схватил спичечный коробок. В ту же секунду, как он зажег одну спичку, Леголас издал прерывистый вздох, и его сильная дрожь перешла в лёгкую. Глорфиндейл поднёс свет к фитилю прикроватной свечи, и по комнате разлилось мягкое сияние.       Задув спичку, Глорфиндейл снова повернулся к Леголасу и увидел, что его друг, не моргая, смотрит на источник света, отчаянно цепляясь за него.       - Леголас, – прошептал Глорфиндейл и опустился на колени перед ним, схватив за руки. – Посмотри на меня, пожалуйста… – Леголас вздрогнул от его голоса, но прошло некоторое время, и он смог оторвать взгляд от свечи. Когда, наконец, удалось завладеть его вниманием, Глорфиндейл мягко продолжил, – ты прекрасно справился…       Леголас подавил рыдание и покачал головой. – Это было жалко... – С трудом дыша, он отвернулся, его щеки вспыхнули от смущения.       - Это не было жалко, – ответил Глорфиндейл, слегка поморщившись. – Ты последовал за мной внутрь. Ты смог контролировать свою панику. В первый раз, когда Элронд попросил меня следовать за ним ближе к горящему камину, я запаниковал на полпути и в отчаянной попытке убежать ударил его так сильно, что он потерял сознание, а потом удрал в угол комнаты и раскачивался там взад-вперед почти полчаса, прежде чем окончательно смог прийти в себя.       Леголас смотрел на него несколько мгновений, красный румянец медленно исчезал с его щёк, а его глаза выражали шок. – Ты ударил Элронда..? Самого Элронда?       - Он упал, как девчонка, – стойко ответил Глорфиндейл.       Прошло мгновение в молчании, но затем с губ Леголаса и Глорфиндейла начали слетать смешки, пока они оба не рассмеялись от всего сердца. Звук их смеха немедленно прогнал оставшуюся в комнате темноту, и дрожь Леголаса полностью утихла.       Через несколько минут, когда их смех сменился улыбками, Глорфиндейл протянул руку и нежно провел ладонью по волосам Леголаса, заставляя принца закрыть глаза. – Видишь, – тихо прошептал Глорфиндейл. – может быть, темнота не так уж и плоха… Кажется, что всё, что нужно, чтобы осветить даже самое тёмное место, - это всего одна свеча и друг.       - Меня пугает не разговор с другом при свечах, – фыркнул Леголас.       - Нет, – отозвался Глорфиндейл. – Но мы будем работать над этим вместе. Возможно, со временем тебе нужно будет только помнить о некоторых мелочах, которые ты можешь сделать, чтобы забрать силу у тьмы вокруг тебя. Саурон не казался бы таким страшным, если бы мы могли бы зажечь одну-единственную свечу, и он бы с криком убежал.       Это вызвало еще один взрыв мягкого смеха Леголаса, и улыбка Глорфиндейла стала ярче. Он хотел бы заставить Леголаса смеяться каждую минуту каждого дня. Он хотел бы забрать всю его печаль и отбросить её на окраину Средиземья.       Иногда, однако, приходилось выигрывать битвы, прежде чем можно было наслаждаться счастьем.       - Леголас, – сказал Глорфиндейл, и его голос снова стал серьезным. Смех Леголаса стих, и улыбка на его губах медленно поблёкла от его тона. – Что тебе снилось?       При этом напоминании глаза Леголаса потемнели. Некоторое время он просто смотрел на Глорфиндейла, ничего не говоря, но потом поднял руку к его виску. Но прежде, чем он успел вступить в контакт, Глорфиндейл остановил его.       - Нет, – тихо сказал он, опуская руку Леголаса и массируя ее своей. – Я хочу, чтобы ты мне рассказал. Когда мы говорим о чём-то, мы позволяем себе осмыслить то, что произошло. Я позволил тебе показать мне твой кошмар в прошлый раз, поэтому теперь у меня есть понимание повторяющейся сцены. Что изменилось на этот раз?       Леголас некоторое время продолжал смотреть ему в глаза, слегка нахмурив брови со смесью разочарования и боли. Пару раз он открывал и закрывал рот, но ни слова не слетало с его губ. Через некоторое время он тяжело вздохнул и на мгновение закрыл глаза, склонив голову и отведя взгляд.       - Леголас, – сказал Глорфиндейл. Он положил пальцы под подбородок Леголаса и снова поднял его голову, заставляя встретиться с ним взглядом.       - Я здесь, чтобы помочь тебе… Я хочу помочь тебе. Доверься мне.       Глаза Леголаса стали страдальческими от его слов, но тем не менее он отрывисто кивнул. На этот раз Глорфиндейл позволил ему отвести взгляд, но крепко держал его за руки.       - Я... я снова был в море крови…       И тогда Леголас рассказал ему всё, до мельчайших подробностей о том сне, который так сильно его потряс. Сначала он говорил медленно и неуверенно, понизив голос, как будто не хотел, чтобы Глорфиндейл услышал его, но постепенно рассказ, казалось, становился легче, пока он практически не перестал запинаться на словах, спеша поделиться ими.       Он изливал душу с отчаянием в глазах; отчаяние знать, что это не его вина, отчаяние слышать, что Глорфиндель может помочь ему ...отчаяние знать, что независимо от того, что он сказал и что случилось, Глорфиндейл не отвернется.       А потом, впервые за много лет, он проснулся без очередного кошмара…       Так они установили порядок: кошмар – проснись – поговори об этом – кошмар не снится больше.