Тихая Гавань

      3021 год Третьей Эпохи       Леголас сидел на мягком сиденье у окна и смотрел на сад, окружавший Последний Домашний Приют. За витражным стеклом и стеной, к которой он прислонился, чувствовался холод. С тех пор, как он поселился в маленьком домике Малиэль и Элрохира, снег накрыл Ривенделл, как одеяло, после самой холодной зимы, и восходящее солнце бросало на него золотистые лучи.       В Ривенделл пришла зима…       Он не мог не думать о том, что Скрытой Долины скоро не станет. За те два года, что он провёл здесь, многие жители уехали в Серые Гавани. Так что Последний Уютный Дом и дома наполовину уже были пустыми, и даже многие из них собирались уехать, как только растает снег.       - Леголас.       Он повернул голову и увидел Элронда, шагающего к нему по коридору, его бордовая мантия развевалась вокруг ног. Древний Лорд, казалось, с каждым днём становился все более усталым и старым, морщины на его лице углублялись, а плечи, когда-то такие гордые, сутулились. Леголас улыбнулся в ответ на улыбку Элронда.       - Ты был у Глорфиндейла? – Спросил его Элронд, садясь рядом с ним на подоконник и глядя на белый пейзаж.       - Да, – спокойно ответил Леголас и улыбнулся. – Эрестор ворвался через час с отчаянным видом, и вскоре Глорфиндейла увели рубить дрова для кухни.       - Как тебе удалось избежать такой же работы? – усмехнулся Элронд.       - Не думаю, что Эрестор даже заметил меня, – улыбнулся Леголас. – Я удивлен, что он все еще может держать домашнее хозяйство в полном порядке с таким небольшим количеством эльфов.       - Он находчив, – ответил Элронд и перевёл взгляд с улицы на Леголаса, заметив, что на принце была спальная туника и только пара влажных носков на ногах. – Как ты справляешься без Глорфиндейла в доме?       - Всё в порядке, – тихо сказал Леголас, тоже переводя взгляд на Элронда. – Прости, что задержал его на такое долгое время…       - Остановись, – мягко приказал Элронд, протягивая руку и на мгновение касаясь ладонью щеки Леголаса. – Я не хочу слышать от тебя никаких извинений. Тебе не о чем жалеть. Глорфиндейл хотел быть с тобой так же сильно, как и ты хотел, чтобы он был с тобой.       Какое-то мгновение Леголас пристально смотрел на Элронда, а потом кивнул. Он глубоко вздохнул и перевел взгляд обратно на снежный пейзаж, от его дыхания запотело стекло.       - Ну, как ты на самом деле? – спросил целитель.       - Даже спустя годы ты все ещё не доверяешь мне полностью, – печально улыбнулся Леголас. – Я не лгал тебе, когда говорил, что у меня всё в порядке… Мне до сих пор снятся кошмары пару раз в неделю, но у меня уже несколько месяцев не было приступов, по крайней мере, таких, которых я не мог бы контролировать. Разве Малиэль, Элрохир и Глорфиндейл не рассказывали тебе обо всём?       Элронд смущенно усмехнулся и ответил, – возможно.       На мгновение между ними повисла тишина, пока Элронд не заговорил снова, его голос стал восторженным.       - Леголас… – Голубые глаза встретились с его. Элронд, казалось, давился следующими словами, словно не зная, как их выразить. Прошло мгновение, но потом он глубоко вздохнул и протянул руку, чтобы сжать руки Леголаса. – Я не знаю, какие слова могут правдиво выразить чувства… Когда речь идёт о тебе, я не могу помочь и чувствую себя совершенно бесполезным. Я всячески тебя подвёл…       Леголас открыл было рот, чтобы возразить, но Элронд оборвал его.       - Прошу тебя, не пытайся меня успокоить, не обращай внимания на мои чувства, просто выслушай, что я хочу сказать, потому что здесь не я главный, а ты. По крайней мере, позволь мне выговориться. – Элронд слабо улыбнулся. – Полагаю, ты хотел сказать, что я тебя не подводил? Я не сделал ничего, чтобы помешать маленькому эльфу не старше двадцати лет вернуться на поле боя, даже увидев шрамы на твоей спине. Я почти ничем не помог тебе, когда твоя мать умерла и ты осталась с маленьким ребенком и целым королевством, о котором нужно было заботиться.       Элронд глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Я бросил тебя, даже узнав, что ты подвергаешься насилию со стороны единственного человека, которого тебе никогда не следовало бы бояться. Я толкнул тебя слишком далеко, высокомерно полагая, что знаю лучше. Я оставил бремя помощи моей жене и сыновьям на твои плечах, когда ты уже нёс слишком большой вес. У меня даже хватило наглости бросить тебя, когда ты боролся за свою жизнь и жизнь моих сыновей... И...       Голос Элронда дрогнул, и он с трудом сглотнул и продолжил слегка сдавленным голосом, – и я послал тебя за Сауроном в одиночку, снова полагаясь на твою силу, как будто это никогда не будет иметь последствий… И я наблюдал, как Фанес поддалась горю и оказалась неспособной что-либо сделать, чтобы предотвратить своё угасание…       Леголас вздрогнул и отвернулся от Элронда, закрыв глаза.       Элронд издал сдавленный звук и крепче сжал руки Леголаса, подняв их и прислонившись к ним лбом. – От всего сердца… – хрипло прошептал он. – Я очень сожалею о том, что случилось. Я... у меня нет подходящих слов, чтобы описать это… Я не хочу и не заслуживаю твоего прощения, Леголас, и я не буду просить его у тебя, хотя я не сомневаюсь, что, будучи тем, кто ты есть, ты с готовностью предложишь его. Я буду нести свою ношу такой, какая она есть…       - Он судорожно вздохнул и продолжил, – но я хочу, чтобы ты знал: если бы я мог вернуться в прошлое и взвалить на свои плечи всю твою ношу, я бы так и сделал… Видя, как ты медленно делаешь прогресс, я получил больше радости и облегчения, чем ты можешь себе представить… Неважно, это такие мелочи, как меньше кошмаров или просто твоя улыбка, когда ты играешь со своими внуками… Я очень рад.       Элронд некоторое время ждал, затаив дыхание, когда Леголас ответит. – У всех нас свои ноши. Ты тоже пережил многое, и я не хотел бы, чтобы ты перекладывал моё бремя на свои плечи. Я вижу твою усталость так же легко, как чувствую свою… Я не могу понять, насколько моя жизнь была хуже твоей…       - У меня было детство, – возразил Элронд слегка сдавленным голосом. – Сначала в Сирионе, а потом снова с Маглором, когда ужасы резни утихли… Мне было позволено жить в относительном мире с моим близнецом в течение пятиста лет, прежде чем я сам начал участвовать в битвах. Конечно, я видел достаточно войн и участвовал в крупных сражениях, но это была не вся моя жизнь… Это была лишь малая часть по сравнению с тобой. Я не подвергался преднамеренным и физическим пыткам или насилию, и я, оглядываясь назад, действительно не обнаруживал себя одиноким, без кого-либо, на кого можно было бы положиться…       - Но, несмотря на всё это... несмотря на всё это, я устал от мира. Это приводит меня к выводу, который, как мне кажется, я всегда знал: ты сильнее меня, Леголас. Если бы я прошёл через то же, что и ты, то, думаю, давно бы уже уплыл в Благословенные Земли…       Леголас тяжело вздохнул. – Что хорошего я получу от поездки в Аман? – Я понимаю, почему твое сердце тянет тебя туда, Элронд… Келебриан ждет тебя на тех берегах. – Леголас закрыл глаза и, отвернувшись от окна, встал с кресла.       - Ты жаждешь моря, Леголас, – сказал Элронд, тоже вставая. – Не думай, что я не замечаю, как иногда блестят твои глаза, когда ты смотришь на воду.       Сжав челюсти, Леголас ответил, – возможно, и так... но в Валиноре мне нечего делать… Малиэль здесь, Нарувир и Каладель. Здесь мой отец и брат, здесь все, кроме Хитель… Почему я должен уплыть?       - Ты мог бы обрести покой, ты мог бы исцелиться… Фанес может уже ждать тебя, – мягко сказал Элронд.       Леголас крепко зажмурился. – А зачем ей там быть? – спросил он хриплым от боли и горечи голосом. – Никто, кроме Мандоса, не решает, кто покинет его чертоги. Почему он должен отпустить ее? Что такого важного она сделала для Валар?       - Валары милосердны, Леголас, – рассудил Элронд. – Они…       - Милосердны? – зашипел Леголас. – За всю свою жизнь я не видел ни одного милосердного поступка от Валар! Они живут в мире в Амане, им нет дела до жизни в Арде. Зачем им это? Единственные, от кого они действительно что-то получают после освобождения из залов Мандоса, – это такие эльфы, как Глорфиндейл.       - Если ты считаешь, что только величие и польза являются причиной того, что Валар даруют новые жизни, тогда они могут отпустить её, потому что она твоя жена! – Резко сказал Элронд.       Леголас тут же вздрогнул, как от удара, и покачал головой. – Им нет до меня никакого дела.       Как только эти слова слетели с его губ, Леголас повернулся и направился к выходу.       - Откуда эта горечь и гнев, Леголас? – Резко спросил Элронд, следуя за Леголасом, быстро шагая, чтобы не отстать. – Я, кажется, помню маленького эльфа, который пришёл ко мне со сломанным запястьем, умоляя скрыть рану, потому что не хотел ничего, кроме мира. Где этот эльф?       - Он вырос, – грубо ответил Леголас.       - Ты же знаешь, что меня всегда мучило, – сказал Элронд, переходя уже почти на бег, чтобы не отстать. – то, что ты ни разу не обвинил меня, Галадриэль или Гэндальфа в том, что случилось с Фанес, и то, что ты, кажется, постоянно игнорируешь всё, что ты сделал.       - Замолчи, Элронд, – резко ответил Леголас.       - Нет, не замолчу – возразил Элронд, – потому что, по-моему, тебя нужно хорошенько отшлепать. Вся эта горечь, гнев и вина – всё это ты направил на себя, не так ли?       Леголас издал какой-то сдавленный звук и, пригнув голову, выскочил через дверь наружу и побежал по одной из дорожек, не обращая внимания на то, что идёт по снегу в одних носках. Элронд последовал за ним, не давая ему убежать.       - Ты действительно не веришь, что заслуживаешь мира и счастья, – безжалостно продолжал Элронд. – Ты чувствуешь, что сам виноват во всём, что произошло… Ты ненавидишь…       - Заткнись! – Леголас вскрикнул, его руки взлетели, чтобы закрыть уши.       Элронд увидел момент, когда он собирался бежать, и потянулся, дернув его за локоть и преградив путь к бегству. Они стояли в одной из беседок на лужайке.       - Ты ненавидишь себя, – закончил Элронд, заставляя Леголаса убрать руки от ушей. – Ты ненавидишь тот факт, что оказался неспособным остановить то, что случилось.       - Это была моя вина! – Леголас застонал, его глаза потемнели от боли и вины. – Если бы только я поехал с ней в Ривенделл… Если бы я хоть раз поставил свою семью выше нужд моего народа! Если бы я был там, она бы не потеряла ребенка… Она бы не потеряла Эмлин… И она была бы достаточно сильна, чтобы дождаться моего возвращения, даже если бы мне потребовался год, чтобы исцелиться от ранения! Она смогла бы сдержать обещание всегда ставить наших детей выше нас… Это была моя вина! Я сделал это! Я…       Элронд отдернул руку и сильно хлестнул Леголаса по щеке, звук рикошетом отозвался в беседке в наступившей тишине. Голова Леголаса дёрнулась в сторону, глаза расширились. Какое-то мгновение не было никакого движения, а затем Элронд взял Леголаса за локоть, подвёл к скамье и усадил на неё.       Глаза Леголаса были ошеломлены, и он вяло выполнял его команды, уставившись в пространство.       - А теперь послушай меня внимательно, – строго сказал Элронд. – Ты ничего не мог сделать, чтобы остановить то, что случилось. Даже если бы ты отправился с Фанес в Ривенделл, не было бы никакой разницы в исходе. Фанес была всего лишь на втором месяце беременности, когда она прибыла, и это означает, что она была беременна всё время, пока ты сражался с Сауроном и восстанавливался после этого.       Элронд опустился на колени перед Леголасом, держа его за руки и глядя ему в глаза. Ошеломленный взгляд медленно исчез из синих глубин Леголаса, сменившись тёмным горем и отчаянием. Всё его внимание было приковано к Элронду.       На его алебастровой щеке расплылось красное пятно.       - Фанес пришлось бы выносить ребенка пять месяцев, пока тебя не было, не зная, выжил ты или нет. Ни она, ни ребенок не смогли бы этого пережить. Даже если бы у Фанес не случился выкидыш по дороге в Ривенделл, ей и ребенку было бы очень трудно дожить до полного срока, – подчеркнул он. – Для вынашивания эльфийского ребенка нужны оба родителя.       Леголас судорожно вздохнул и наклонился вперед, убирая руки от Элронда и прикрывая ими рот и нос, упираясь локтями в колени.       - Леголас… – Элронд потянул голову Леголаса вниз, так что их лбы соприкоснулись, и закрыл его глаза. – Ты ничего не мог сделать… Я знаю, что после всего, через что ты прошел, у тебя есть проблемы с доверием… но способность предвидения и моя собственная вера в Валар научили меня, что всё происходит по какой-то причине, и иногда единственное, что ты можешь сделать, – просто поверить в это.       - Я не вижу причин для этого… – сдавленно сказал Леголас.       Элронд на мгновение задумался, а потом тихо добавил. – Возможно, если бы Фанес была жива, ты был бы дома, когда Голлум прибыл в Лихолесье. Возможно, с вашим участием он не сбежал бы, и не было бы необходимости в посланнике из Лихолесья во время Совета. Если бы ты не пошёл с Братством в Мордор, задание ваше возможно провалилось бы… Вместо того, чтобы быть свободными сейчас… Возможно, Саурон действительно получил бы власть над всей жизнью здесь, в Средиземье.       Элронд слегка отстранился, и они оба открыли глаза, чтобы посмотреть друг на друга.       Затем Элронд продолжил, – Мы никогда не сможем узнать, что произошло бы, если бы Фанес осталась жива. Мы никогда не сможем изменить то, что произошло в прошлом, и не узнаем, как это повлияло бы на будущее, мы можем только сделать лучшее с тем временем, которое нам дано.       - Ты сейчас здесь, – сказал Элронд, положив руку на сердце Леголаса. – Твоё сердце бьётся под моей рукой в этот самый момент. Вокруг тебя эльфы, которые любят тебя, и самое главное – два маленьких эльфёнка, которые обожают тебя так же сильно, как их родители. Они любят тебя. Не обижай их, питая столько горечи и ненависти к себе. Они заслуживают лучшего. Ты заслуживаешь лучшего.       Глаза Леголаса закрылись, и он, казалось, слегка осунулся, усталость и изнеможение доминировали в его чертах. Элронд видел, что всё сказанное им крутится в голове молодого эльфа, и знал, что ему нужно время, чтобы обдумать всё. Через несколько минут, успокаивающе проведя пальцами по волосам Леголаса и по его ушибленной щеке, он снова поднялся на ноги.       - Я знаю, что ты очень силён, Леголас, – тихо прошептал он, уходя. – Сильнее, чем ты сам думаешь… И я верю в тебя.       Даже когда Элронд снова направился к дому, Леголас не мог произнести ни слов прощания, ни благодарности. Он оцепенел. Это было почти то же самое чувство, как если бы его ударили в живот и оставили валяться задыхающимся в траве. Каждое слово, сказанное Элрондом, безжалостно вонзалось в его сердце своей болезненной честностью…       Он не знал, сколько просидел так. Онемевший. Застыл после сказанных слов. Мысли крутились в его голове, но, казалось, ничто не имело смысла. Несмотря на то, что слова Элронда звучали правдиво, его разум словно боролся с этим осознанием. Казалось, он одновременно хотел верить в слова Элронда и отвергнуть их.       - Дедуля!       Лёгкие и беззаботные детские голоса разнеслись по ветру, и голова Леголаса тут же дёрнулась вверх, его глаза остановились на Каладеле и Нарувире, несущихся к нему. Они оба шли по обе стороны от Малиэль, держа её за руки и идя к беседке. Но как только они увидели его, они бросились к нему от матери. Их маленькие ножки бежали по белому снегу, они протягивали к нему руки и улыбались.       От этого зрелища у Леголаса перехватило горло. Они были так молоды… так невинны…       Инстинктивно, все еще не придя в себя, он поднялся на ноги и двинулся к ним. Если всё было в порядке, то он должен был бежать к ним, отвечая на их приветствие улыбкой на лице. Он должен был обхватить их руками и кружить в воздухе, пока они не начали бы визжать от смеха…       Но не всё было в порядке.       Добравшись до маленьких эльфов, Леголас упал на колени и обхватил их руками, крепче, чем когда-либо. Не было слов, которые могли бы преодолеть комок в горле, его глаза горели.       Нарувир и Каладель болтали в его объятиях, их голоса были невинными и возбужденными. Большинство слов в тот момент не имели для него никакого смысла, а предложения были бессвязными. Обычно у него не было особых проблем с пониманием того, о чём они говорили, но в данный момент его онемевший разум улавливал только такие ясные слова, как Нана, Ада и снег.       Валар, он любил их. Он так их любил…       Как он мог обещать защитить их от зла, гнева и горечи, если он был тем, кто подвергал их этому? Элронд был прав… Они заслуживали лучшего. Они заслуживали от него большего…       Дрожь проходила через всё его тело, и он ничего не мог поделать, чтобы остановить горячие слёзы, которые текли по его щекам, поскольку он изо всех сил старался дышать ровно.       Ему нужно было быть лучше.       Нарувир и Каладель наконец поняли, что что-то не так, и слегка отстранились от его крепких объятий, глядя на него огромными серебристыми глазами. Их каштановые волосы до плеч были заплетены в косу, открывая слегка раскрасневшиеся щёки. Снежинка упала на тёмные ресницы Нарувира, и он несколько раз моргнул в ответ.       Как один, Нарувир и Каладель, подняли руки и нежно похлопали его по щекам. – Волшебные слезы, – невинно произнесли они, как много раз слышали, как им также говорила их мать. – смывают боль.       Сдавленный всхлип тут же сорвался с губ Леголаса, и он еще крепче сжал их, плача еще сильнее. Руки Нарувира и Каладеля скользнули вокруг него, и он почувствовал, как их маленькие кулачки вцепились в его ночную рубашку.       - Мне очень жаль… – Леголас поперхнулся. – Мне очень жаль…       В этот момент что-то теплое накрыло его, и он резко поднял голову, увидев, что Малиэль стоит на коленях перед ними, мягко улыбается ему и застёгивает плащ вокруг шеи. Еще один всхлип вырвался у него, но закончился удивлением, когда Каладель разрыдался в его объятиях.       Малиэль издала мягкий, веселый смешок, прежде чем протянуть руку и взять Каладеля из рук Леголаса, мягко покачивая его в своих объятиях, когда он обвил своими маленькими ручками её шею. Леголас судорожно вздохнул, пытаясь успокоить свои эмоции, прежде чем посмотреть на Нарувира, его сердце болело при виде слёз, беззвучно катящихся по щекам его младшего внука.       Подняв Нарувира ещё выше на колени, он прижал его к себе и поцеловал в каштановые волосы, тщетно пытаясь остановить слёзы. Когда тёплая рука коснулась его мокрой щеки, Леголас посмотрел в обеспокоенные глаза дочери.       - С тобой всё в порядке? – одним взглядом спросила она.       Леголас коротко кивнул на вопрос, все ещё не в силах что-либо сформулировать.       Малиэль скептически посмотрела, но все равно кивнула, вытирая его слёзы большим пальцем. И он знал, что позже не сможет избежать разговора.       Она повернулась к Нарувиру и поцеловала его в лоб, прежде чем сделать то же самое с Каладелем. – Всё в порядке, – мягко сказала она. – Твой дедушка просто расстроен, потому что он бежал всю дорогу сюда, хотя забыл и свои ботинки, и свой плащ.       Слезящиеся серебристые глаза Нарувира остановились на ней, когда она полезла в сумку и вытащила пару сапог из мягкой кожи. – Как насчет того, чтобы вы двое помогли ему это надеть?       Оба близнеца кивнули и шмыгнули носом, взяв ботинки, которые дала им мать, и следующие несколько мгновений надевали их на ноги Леголаса, упрямо отказываясь от помощи и говоря «нет» каждый раз, когда она предлагалась.       К тому времени, как они закончили, ботинки были надеты задом наперед, а шнурки беспорядочно перепутаны, но ему было все равно.       Он должен был стать лучше для них.

***

      Сентябрь       - Ада.       Леголас поднял глаза и увидел Малиэль с близнецами в каждой руке, идущую к парадным ступеням, на которых он сидел. С улыбкой он принял Каладеля, прежде чем она села на ступеньки рядом с ним.       - Они всё ещё спят? – Мягко спросил Леголас, усаживая Каладеля к себе на колени, так что тот, прислонившись к его груди, сладко спал.       - Им ещё рано вставать, – она засмеялась тихим голосом. – Я только успела накормить их завтраком, как они снова начали клевать носом.       Перед ними во двор выводили лошадей, купающихся в лучах рассвета. В остальном было тихо, большинство эльфов ещё были дома, прощаясь с друзьями и семьёй.       - Где Элрохир? – Спросил Леголас, глядя на Каладеля сверху вниз и слегка проводя большим пальцем по его круглой щеке. Его внук совершенно расслабился во сне, мягкое дыхание вырывалось из вялых губ. Малиэль закутала обоих близнецов в плащи и шарфы, Нарувира – в синий и красный, а Каладеля – в зеленый и оранжевый.       - И он, и Элладан с Элрондом, – сказала ему Малиэль. – Он хотел поговорить с ними наедине.       Леголас понимающе кивнул. – Ему трудно оставлять их, так же трудно, как им смотреть, как он уходит… – тихо сказал он. – Знание того, что Арвен никогда не присоединится к нему, только усугубляет ситуацию.       - Пришло его время, – сказала Малиэль и сделала судорожный вдох, чтобы успокоиться. – Он не может больше находиться вдали от Келебриан… Он уже слабеет, Благословенные земли дадут ему покой, которого он больше не может найти здесь.       Леголас оторвал взгляд от Каладеля и посмотрел ей в глаза и он без труда прочел печаль в её небесно-голубых глазах.       Протянув руку, он успокаивающе положил ладонь ей на щёку. – Я не собираюсь уплывать, – прошептал он. – Всё, что мне нужно, находится прямо здесь. Я не покину этих берегов, пока ты не будешь готова отправиться со мной, как бы долго это ни продолжалось. – Он остановился на мгновение. – Малиэль, я…       - Ты собираешься отправиться в Итилиен, – взяв его за руку, закончила за него Малиэль. – И Элрохир, и я уже знаем… Мы уже давно это знаем. Ты понемногу поправляешься, но я также заметила, что ты стал смотреть в пространство. Я знаю, что даже здесь в Ривенделле воспоминания о Нане причиняют тебе боль… будет только хуже, когда Элронд тоже уйдёт. Итилиен – это новое начало.       - Ты проницательна! Нет никаких сомнений, что ты моё дитя. – Леголас грустно усмехнулся, его голос слегка дрогнул. – Мне очень жаль… Я не хочу…       - Ты не оставляешь нас, – снова прервала его Малиэль, мягко улыбаясь. Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга, а потом она продолжила, – Мы с Элрохиром говорили с Элладаном. После того как эта группа эльфов уйдёт, останется чуть больше сотни жителей в Ривенделле.       Леголас почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он крепче прижался к Каладелю.       - Элладан чувствует себя способным справиться со всем здесь, и он получил письмо от Келеборна, в котором говорилось, что тот планирует переехать в Ривенделл через несколько лет, чтобы побыть со своими внуками, так как Галадриэль плывет с Элрондом, – Малиэль сжала его руку, её улыбка стала шире от безмолвия отца. – Мы идём с тобой, Ада. Я, Элрохир, Каладель и Нарувир. В конце концов, когда Келеборн и остальные эльфы из Ривенделла либо отплывут, либо прибудут в Итилиен, Элладан и Глорфиндейл также присоединятся к нам.       Продолжая смотреть на дочь, Леголас обнаружил, что слова не могут слететь с его губ. Когда-то такая маленькая Малиэль теперь сидела рядом с ним, держа на коленях своего ребёнка, и смотрела глазами того же цвета, что когда-то были у него, теперь полными понимания и упрямства её матери. Она больше не была маленькой эллет. Он больше не мог посадить её к себе на колени и оградить от бед…       Несмотря на то, что он уже чувствовал, как его тело расслабляется при мысли о том, что Малиэль, Элрохир и Близнецы присоединятся к нему в Итилиене, он не мог остановить чувство вины, скручивавшейся в его животе. Нарувир лежал совершенно расслабленный на коленях матери, его серебристые глаза были полуоткрыты и рассеянны, а волосы всё ещё были взъерошены. Близнецы были в полной безопасности в гавани Имладриса… Как он мог подвергнуть их опасности, взяв с собой? Что он мог им предложить?.. Что мог он...?       Он напряг челюсть и тяжело сглотнул, поняв свои разрушительные мысли, те, над которыми он работал с тех пор, как Элронд разговаривал с ним по их поводу. Это было нелегко, и даже сейчас он не мог справиться с собственной неуверенностью.       - Но…       - Никаких возражений.       Мягкий голос заставил Леголаса и Малиэль обернуться. Элрохир вышел из входа в Залы, выражение его лица было серьезным, несмотря на лёгкую улыбку на губах и следы слёз как в глазах, так и на щеках. Элронд и Элладан последовали за ним, тихо переговариваясь друг с другом, рука Элронда обнимала за плечи старшего. Оба они были в том же состоянии, что и Элрохир.       Леголас и Малиэль поднялись на ноги и вышли за дверь, подняв Каладеля и Нарувира на руки. Элрохир подошел к Малиэль, на мгновение прижался лбом к её шее, его плечи отяжелели от горя прощания.       Малиэль поцеловала его в волосы, но вскоре он глубоко вздохнул и снова выпрямился, повернувшись к Леголасу.       - Мы хотим пойти с тобой, – тихо сказал ему Элрохир. – После того, как тебе не разрешали покидать Ривенделл в течение большей части трёх лет, ты должен был убедиться, что мы не собираемся отпускать тебя так легко. Мы хотим, чтобы ты увидел, как растут Каладель и Нарувир, и мы хотим, чтобы они знали тебя... потому что у тебя есть много того, чему ты можешь их научить, и они любят тебя почти так же сильно, как ты любишь их…       - И вы хотите приглядывать за мной?.. – Предположил Леголас со смесью веселья и грусти.       - И это тоже, – признался Элрохир со слабой улыбкой. – И тебе лучше к этому привыкнуть.       Близнец перевёл взгляд на Каладеля, всё ещё мирно спящего в объятиях Леголаса. Он нежно провел пальцами по каштановым волосам сына, пылающим в лучах восходящего солнца, и почесал его за заостренным ухом. Казалось, он черпал утешение в этом маленьком действии.       Затем он протянул руку и взял Каладеля из рук Леголаса, крепко держа его и закрыв глаза, прислонившись лбом к его макушке.       - Леголас.       Леголас поднял глаза и посмотрел на Элронда, видя, что эльфийский лорд закончил разговор со своим старшим сыном. Элладан стоял, опустив голову, и смотрел абсолютно в пустоту. Но пока Леголас смотрел, Элладан поднял взгляд и посмотрел на своего близнеца, его аура слегка колебалась, как это обычно бывало, когда они молча разговаривали.       Элронд подошёл ближе к Леголасу, глядя на него глазами, полными печали и умиротворения. Он открыл было рот, но тут же со вздохом закрыл его. – Кажется, у меня наконец-то закончились слова…       Леголас грустно улыбнулся. – Для этого потребовалось время.       Элронд протянул руку и положил ладонь на затылок Леголаса, притягивая его ближе и запечатлевая отеческий поцелуй на его лбу. – Это была большая честь, Леголас, – прошептал он. – Истинная честь. И я желаю тебе всех радостей на свете.       Леголас почувствовал, как у него сжалось горло, когда он посмотрел в тёплые и мудрые глаза эльфа, которого он считал вторым отцом. Элронд заслужил это, заслужил мир и воссоединение с Келебриан. Он знал это, но почему-то его грудь горела при мысли о потере чего-то другого.       Невольно его руки начали слегка дрожать. Он не только терял Элронда… Галадриэль тоже уходила. Бильбо уходил. Фродо уходил. Гэндальф уходил… Он не знал, почему мысль об их потере наполнила его паникой. Должно быть, он каким-то образом умудрился не думать об этом, но сейчас, стоя перед Элрондом, все внутри него рухнуло так, что он испугался.       Ему должно стать лучше… Он должен уметь справляться с чем-то подобным!       - Леголас? – Обеспокоенно спросил Элронд.       Леголас сделал ещё один шаг вперед, врезавшись в Элронда и уткнувшись лицом ему в плечо. Элронд отступил на полшага, прежде чем восстановить равновесие и крепко обхватить его руками, заставляя замолчать. Леголас почувствовал странное облегчение от знакомого ощущения пальцев Элронда, двигающихся, чтобы прощупать теперь уже его повышенный пульс.       Он не должен был так реагировать… Он только усложнял Элронду задачу. Он должен просто сделать глубокий вдох, похоронив свои чувства, как он всегда это умел делать в прошлом, а затем отпустить его и попрощаться.       Леголас крепче сжал Элронда.       Это было жалко.       Стены, которые он построил вокруг своих чувств, те, над совершенствованием которых он провел тысячи лет… были разбиты на миллионы осколков в одно мгновение, когда он узнал, что Фанес умерла. Спустя столетие после её смерти он пытался построить их ещё раз, попытался склеить части своей души, будучи безжалостно разорванным на части…       Но некогда сильные стены стали хрупкими. Его психическое состояние было таким хрупким…       Он больше не был целым.       Стены, которые однажды без содрогания провели его через похороны собственной матери, уступили место тем, которые даже не позволили ему увидеть путешествие Элронда в Гавани…       - Это не прощание, Леголас, – вдруг тихо прошептал Элронд после долгой паузы. – Мы увидим друг друга еще раз… Настанет день, когда ты последуешь зову моря. И Келебриан, и я будем ждать тебя на том берегу. Мы ожидаем увидеть, что ты позаботишься о себе самом, но тем не менее Келебриан будет заботиться о тебе с того момента, как ты ступишь на Благословенную землю.       Элронд слегка отодвинулся, чтобы посмотреть в тёмно-сапфировые глаза Леголаса, и его сердце сжалась от беспокойства, когда он увидел этот цвет.       В глазах Леголаса не было слёз, но он мог видеть хрупкость в глубоких сапфировых глубинах, трещины и слёзы прямо под поверхностью. Несмотря на то, что Леголас чувствовал себя лучше, Элронд знал, что ему предстоит пройти долгий путь, и в моменты слабости он иногда ловил себя на мысли, что, возможно, они уже опоздали, а повреждения слишком глубоки.       Краем глаза Элронд видел, как Глорфиндейл направляется к крыльцу. Он уже попрощался со своим сенешалем и дорогим другом, и они заранее обсудили, какой будет реакция Леголаса на этот день и как помочь ему пережить его.       - Прости, – выдавил Леголас, злясь на себя за беспокойство, которое он видел в глазах Элронда.       Элронд видел, как он безуспешно пытается укрепить свои барьеры.       - Нет ничего плохого в том, чтобы расстраиваться, Зеленолист, – прошептал Элронд, используя детскую нежность в попытке успокоить его. – Это только значит, что ты заботишься обо мне так же, как я забочусь о тебе. Я мог бы тысячу раз сказать "спасибо" и "прости", но ведь мы уже прошли через все это, не так ли?       Леголас кивнул и натянуто улыбнулся, его печаль была ясна как день.       Элронд улыбнулся в ответ и нежно положил руку на сердце Леголаса. – Я люблю тебя и как сына, и как друга, Леголас, и для меня было честью бороться бок о бок рядом с тобой. Пусть мы снова встретимся в Благословенном Крае.       Леголас тяжело сглотнул, прежде чем также положить руку на сердце эльфийского Лорда. – Это была большая честь, отец и друг, – хрипло прошептал он. – Может быть, мы еще встретимся...       Элронд улыбнулся и еще раз поцеловал Леголаса в лоб, прежде чем посмотреть на Глорфиндейла, который подошёл и обнял Леголаса.       - Пойдем со мной, – тихо сказал Глорфиндейл Леголасу.       На лице Леголаса появилось замешательство, смешанное с облегчением…       - Иди, – мягко сказал Элронд. – Сейчас начнут подходить другие эльфы, и всё будет формально. Я не хочу говорить официальные слова для нашего прощания друг с другом... которые никогда не определяли наши отношения. Иди с Глорфиндейлом, потому что мы уже сказали всё, что нужно было сказать, и тебе не нужно смотреть, как я выезжаю из Ривенделла в последний раз.       Леголас, тяжело сглотнув, кивнул. Когда Глорфиндейл повёл его прочь, Леголас повернул голову и сказал, – передавай «привет» от меня Келебриан…       - Обязательно, – пообещал Элронд.       И вот Леголас в последний раз отвел взгляд от эльфийского лорда, чувствуя себя почти застывшим во времени, когда он слепо смотрел на траву, по которой вёл его Глорфиндейл. Он ничего не говорил, пока они сидели на опавших красно- оранжевых листьях большого дуба, к которому он много раз обращался за утешением.       И только когда ветер донес ясный и торжественный звон единственной трубы, возвещая, что Владыка покинул Последний Домашний Приют в последний раз, чтобы никогда не возвращаться, оцепенение Леголаса рухнуло, и Глорфиндейл мгновенно обнял его, когда рыдания вырвались из его напряженной груди.