Тихая Гавань

      2-й год четвертой эпохи. Каладелю и Нарувиру по четыре года.       Леголас проснулся от резкого удара в бок, его глаза сфокусировались на утреннем солнце, пробивающемся сквозь бело-зелёные листья, которые создавали крышу над его кроватью. Завернувшись в удобные покрывала и одеяла, он чувствовал себя неповоротливым и горячим в постели. Его голова покоилась на одной из многочисленных подушек. А два веса по обе стороны от него заставляли кровать прогибаться.       С уже снисходительным выражением в глазах он отвёл взгляд от потолка и посмотрел вокруг. Как всегда, Каладель, казалось, пытался завладеть кроватью, перекинув руку и ногу через бедного деда, и уже много раз пинавшего и бившего его за ночь. Эльфёнок каким-то образом умудрился повернуться во сне и теперь положил голову в изножье кровати.       Прижавшись к другому боку, Нарувир мирно спал, спрятав обе руки под зеленую подушку. Серая крольчиха как пушистая игрушка спала у его живота.       Лоссэ выросла с тех пор, как они впервые спасли её в горах, её нога полностью зажила, и она вместе с близнецами свободно скакала в окрестностях Цирбан Гилиона.       Некоторое время Леголас просто спокойно лежал, наслаждаясь теплом и покоем летнего утра. Он поймал себя на том, что прислушивается к тихому дыханию своих внуков, которые невинно спали по обе стороны от него с совершенно расслабленными и доверчивыми лицами. Не прошло и минуты, как покой был нарушен громким бурчанием, который, казалось, сотряс всё дерево, на котором они отдыхали.       Губы Леголаса сонно изогнулись в улыбке, и он тихонько усмехнулся. Открыв свои сапфировые глаза ещё раз, он положил руку на Нарувира, нежно погладил его по щеке, одновременно протягивая руку и щекоча обнажённую ступню Каладеля. Тишину разорвал ещё один недовольный визг.       Нарувир медленно приходил в себя, моргая, чтобы сфокусировать взгляд. С другой стороны кровати Каладель фыркнул и отдёрнул ногу подальше от безжалостно щекочущего деда, повернувшись и снова зарывшись в одеяло. Леголас усмехнулся и посмотрел на Нарувира, его младший внук смотрел на него сияющими серебристыми глазами.       - Доброе утро, – мягко прошептал Леголас и провёл рукой по каштановым волосам Нарувира.       Нарувир перевернулся на живот, разбудив недовольного кролика, и подпёр голову руками, улыбаясь в ответ деду. – Доброе утро, – мягко поздоровался он.       Леголас поцеловал младшего внука в лоб, а затем продолжил, залезая под одеяло и щекоча бок Каладеля. На этот раз старший близнец вскочил, его поникшие глаза обвиняюще смотрели на него, а волосы растрепались на макушке. Но это длилось недолго, Каладель широко зевнул, а затем радостно обнял сначала своего деда, а потом и брата. Он хотел что-то сказать, но в этот момент раздался ещё один грохот, и его серебристые глаза расширились. Леголас сел на кровати, придавая лицу выражение полной настороженности. Он сразу же привлёк внимание близнецов.       - Что это за шум? – Невинно спросил Каладель, глядя на Леголаса.       Леголас жестом велел им обоим наклониться к нему и прошептал, – похоже, пока мы спали, в наш дом вторгся настоящий огнедышащий дракон. – Раздался ещё один грохот, и Леголас, сделав паузу, подозрительно оглядываясь вокруг, продолжил, – пока мы сидим здесь, он спит внизу, ожидая, когда мы спустимся, чтобы съесть нас на завтрак.       Оба близнеца смотрели на него широко раскрытыми глазами.       - Мы должны быть осторожны и не шуметь, – сказал Леголас, вставая с кровати. – Это может разбудить его.       С этой мыслью все трое на цыпочках выбрались из постели и подошли к краю площадки, Леголас взял Лоссэ и посадил её себе на плечо. Он приложил палец к губам, чтобы близнецы не шумели, и они начали спускаться по ветвям.       Леголас, почувствовав веселье великого дерева, с трудом удерживался, чтобы не рассмеяться.       Ему не нужно было помогать Каладелю и Нарувиру, несмотря на их юный возраст. К ужасу матери и отца, близнецы, наполовину лесные эльфы, без труда лазили по деревьям, что привело к большому количеству вызывающих панику инцидентов.       Добравшись до нижнего слоя ветвей, они остановились и присели. Как только близнецы поняли, кто на самом деле был драконом, они оба радостно рассмеялись, закрывая рты руками. На диване в доме под ними крепко спал Гимли. Пока он спал, по дому разносился тяжёлый и скрипучий храп. На диване напротив него спал Груинор, прижав подушку к голове в попытке заглушить шум. Стол между ними был уставлен кружками и пустыми бутылками из-под медовухи.       Леголас, наконец, позволил себе улыбнуться и тихо посмеялся вместе с близнецами над сценой внизу. Гимли прожил в Итилиене уже два года и, похоже, нашёл в Груиноре родственную душу. Прошлой ночью, когда близнецам пора было ложиться спать, Леголас оставил их для весёлого возлияния.       - Когда-то ваш дед месяцами слушал этот шум каждую ночь, – с притворной торжественностью сказал Леголас своим внукам. – Я даже не знаю, знает ли Гимли об этом. Жалкий «дракон».       Ухмыльнувшись в ответ на очередной взрыв смеха Нарувира и Каладеля, Леголас спрыгнул с ветки на землю. Он положил Лоссэ на траву, а затем протянул руки и одного за другим поймал Каладеля и Нарувира, когда они также спрыгивали. Затем он увёл их от места, где спали Гимли и Груинор, в ванную.       В возрасте четырёх лет Каладель и Нарувир были чуть выше середины его бедра, их каштановые волосы до плеч подпрыгивали, когда они побежали перед ним в ванную, открыв дверь и запрыгнув внутрь. Леголас следовал за ними с нежной улыбкой на губах.       Свет проникал сквозь витражи в деревянную комнату и окрашивал стены и потолок. Высокое зеркало возвышалось на траве у дальней стены рядом с изящным столиком, на котором стоял умывальник, который в свою очерень был расположен недалеко от туалета. У стены рядом с дверью находилась большая ванна с водяным насосом, и всё это стояло перед камином из камня, где можно было нагреть воду.       Пока Леголас разводил огонь, грел воду и наполнял ванну, близнецы независимо друг от друга выполняли свои утренние ритуалы, а также находили одежду в шкафу, который стоял у ствола центрального дерева дома.       - Готово, – сказал Леголас, выкачивая последние капли воды в ванну, чтобы она не была ни слишком горячей, ни слишком холодной. Затем он повернулся и сказал, – как насчёт тебя…       Его резко прервали, и остальная часть предложения была потеряна в «уфф», когда голые близнецы ударились в него с разбегу с большой силой, перебросившей того в ванну. Вода сомкнулась вокруг его головы, и он вынырнул, задыхаясь, под радостное хихиканье Нарувира и Каладеля.       Он провел рукой по лицу, а затем потянулся к близнецам и притянул их к себе. – О, так вот как мы играем, да? – Спросил он, прижимая их к груди и безжалостно щекоча. Вода плескалась взад-вперёд, пока они извивались и боролись в его руках.       Смеясь, он поймал их одной рукой в ловушку и потянулся, чтобы схватить бутыль с мылом, стоявшую на краю ванны. Большим пальцем он откинул крышку и выдавил мыло на волосы близнецов, хотя они протестовали, хихикая. Когда их волосы были обильно покрыты мылом, он отставил бутыль и рукой стал втирать его в их влажные каштановые локоны.       Вскоре они покрылись белой пеной и запрокинули головы назад, чтобы мыло не попало им в глаза.       - А как вы себя чувствуете сейчас, мои маленькие снежинки? – Спросил Леголас с широкой улыбкой на губах, глядя в блестящие серые глаза близнецов, обрамленные тёмными ресницами. – Вы уступите этому могущественному воину?       - Никогда! – воскликнули оба, смеясь. Они быстро повернулись в его руках, их кожа была слишком скользкой, чтобы он мог удержать их. Леголас только слабо сопротивлялся, когда они схватили бутылку с мылом и своими четырьмя маленькими ручками втирали его ему в волосы, пока он прижимал их к своей груди, прикрытой промокшей спальной туникой.       - Если вы думаете, что вам это сойдёт с рук, потому что ваши родители только сегодня возвращаются из поездки на выходных, то вы ошибаетесь, – пригрозил Леголас, хотя улыбка на его губах противоречила его словам.       Тем не менее близнецы замерли. Они оба смотрели на него большими невинными глазами. Однако, прежде, чем они смогли полностью расплавить его сердце, он протянул руку и ущипнул их обоих за носы, и бросил их всех под воду, тряся головой, чтобы смыть всё мыло. Когда он снова сел, близнецы зашипели и сердито уставились на него сквозь мокрые локоны.       - Посмотрите, какие вы чистенькие, – сладко поддразнивал их Леголас.       Последовала ещё одна водная схватка, и, наконец, он смог схватить близнецов под руки и вытащить их из ванны. И прежде, чем те успели убежать, он положил их на сочную траву, схватил два мягких полотенца и набросил им на головы.       Пока близнецы вытирались, он схватил свое полотенце и подошел к шкафу, вытирая волосы. Он открыл белую деревянную дверь и нашел синюю рубашку. Услышав, как близнецы оживленно разговаривают друг с другом, отвлёкшись, быстро стащил свою промокшую спальную тунику через голову, вытерся, и натянул нижнюю рубашку.       Он говорил себе, что не хочет, чтобы близнецы видели шрамы, покрывавшие его грудь и спину, чтобы пощадить их, но в глубине души знал, что на самом деле это было потому, что он сам ненавидел их вид и ему было стыдно за них… Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз имел смелость по-настоящему взглянуть на своё тело в зеркале.       Фанес осудила бы его за это…       Быстро оторвавшись от своих мыслей, Леголас закончил вытираться и переоделся в мягкие серые леггинсы и бирюзовую тунику, затем прислонился к шкафу и расчёсывал волосы, наблюдая с улыбкой на губах, как близнецы то вытираются, то бегают, то игриво борются. Ещё долго после того, как он закончил, они не могли закончить вытираться, а затем перешли к борьбе с одеждой диких цветов, которую находили сами.       - Вам нужна помощь? – Спросил Леголас, стараясь не рассмеяться, наблюдая, как Каладель пытается просунуть руку в нужную дырку на рубашке.       - Нет! – одновременно запротестовали близнецы. – Мы сами!       Леголас не смог сдержать смех, и прошло некоторое время, прежде чем он сказал, все еще посмеиваясь, – тогда я пойду и приготовлю завтрак.       Он не получил ответа от двух борющихся близнецов, когда вышел из ванной, держа дверь открытой, чтобы можно было слышать, если они позовут его. Босиком прошёл по траве в свою маленькую кухню, по пути задергивая тонкие занавески на длинных окнах за обеденным столом. Яркий солнечный свет беспрепятственно проникал в его дом.       Порывшись в шкафу, он достал тарелки, стаканы и столовые приборы, быстро накрыл деревянный стол на пять персон, а затем нашёл хлеб, фрукты и мёд из собственных ульев. Мед и медовуха, которую они готовили из него, быстро стали предметом торговли, продавались не только в Гондор и Эмин-Арнен, где правил Фарамир, но и в Сверкающие пещеры Гимли.       Торговую сделку с гномами вначале сдерживали нежелающие граждане в обоих королевствах, но и ему, и Гимли удалось заключить её. В обмен на мёд, медовуху и другие вещи гномы снабжали их железными изделиями, инструментами, оружием и тому подобным.       Такова была официальная причина визита Гимли, но Леголас знал, что его друг гном очень привязался к Каладелю и Нарувиру во время его предыдущих визитов, хотя он никогда бы не признался в этом добровольно.       Взглянув на диван, Леголас усмехнулся. Гимли всё ещё громко храпел, не обращая внимания на окружающий мир также, как и Груинор. Покачав головой, он поставил на стол кувшин с апельсиновым соком и кувшин с водой. Как только он это сделал, Каладель и Нарувир практически выскочили из ванной, одетые так же красочно, как обычно, с причёсанными волосами.       С улыбкой Леголас подошёл к ним и обнял их обоих, закружил и поцеловал в лоб. Они широко улыбнулись ему. – Вы выглядите очень лихо, – сказал он им. – Вы готовы есть?       - Да! – Нетерпеливо сказал Каладель, вырываясь из его рук и прыгая на один из стульев вокруг стола. Нарувир, с другой стороны, кивнул в ответ и одарил его сладкой улыбкой, обняв за шею.       - А как же дядя Гимли и Груинор? – Невинно спросил Нарувир, увидев их через плечо.       Леголас обернулся, и улыбка осветила его лицо, когда он посмотрел на двух бездельников. Всё ещё держа в руках Нарувира, он отошёл от стола и подошёл к дивану. На полпути, однако, он услышал звук из кухни, который заставил его сказать предостерегающе, – и не думай, что я не вижу, что ты делаешь, Каладель!       Он оглянулся и увидел, что его старший внук застыл на месте, не успев поднести ко рту большую ложку мёда. Близнец надул губы и неохотно положил ложку обратно, уронив голову на стол в знак отказа.       Он снова вернулся к делу, одарил внука дикой ухмылкой и сдёрнул подушку, прикрывавшую голову Груинора, ударив ею его, затем огрел и Гимли. Груинор жалобно застонал, но Леголас был вынужден ударить Гимли ещё раз, и его храп был прерван громким проклятием. Карлик уже наполовину выпрямился, и, застонав, опустился на диван, обхватив голову руками.       - Доброе утро, – весело сказал Леголас, его голос был выше и веселее, чем обычно. Груинор и Гимли издали еще один жалобный стон. – Завтрак готов!       Груинор хрипло усмехнулся и схватился за спинку дивана, чтобы придать телу вертикальное положение. Сев, он посмотрел на Леголаса мутными нефритовыми глазами с кривой усмешкой на губах. – Доброе утро, командир, – хрипло ответил он. – Прости за бардак.       - Я уверен, что вы с Гимли сможете наверстать упущенное, прибравшись после завтрака, убрав бутылки и всё остальное, а также починив всё, что в этом нуждается, – весело сказал Леголас с хищной улыбкой.       - Балрог бы побрал всех остроухих недоумков, – раздраженно простонал Гимли. – Махал, почему ты весёлый в такую рань?!       Груинор разразился неистовым хохотом. – Может быть, причина твоей сварливости в том, что ты проиграл в состязании по выпивке одному из этих остроухих!       - Я не был побеждён! – Запротестовал Гимли.       - А как бы ты это назвал? – Груинор широко улыбнулся. – Полностью побежден? Уничтожен? Убит? Поставили на колени?       Гимли на мгновение впился взглядом в Груинора, но затем разразился хриплым смехом, и Груинор с готовностью последовал за ним. Леголас тоже ухмыльнулся и хихикнул вместе с Нарувиром, который наблюдал за происходящим широко раскрытыми глазами.       - Доброе утро, дядя Гимли! – Радостно воскликнул Каладель, выбегая из-за стола и прыгая на Гимли. Гном радостно сел и посадил Каладеля себе на колени.       - Привет, дружище, – поздоровался Гимли, улыбаясь из-за своей большой рыжей бороды. Он погладил Каладеля по волосам, прежде чем также посмотреть на Нарувира. – И ты тоже, маленький Нарувир. Нарувир улыбнулся и застенчиво помахал в ответ, склонив голову на плечо Леголаса.       - Пойдем, – сказал Леголас с улыбкой. – Завтрак ждёт.       Они все встали и весело поспешили позавтракать, Каладель тащил Гимли, а Леголас нёс Нарувира. Когда они подошли к столу, Леголас усадил Нарувира в одно из кресел, а сам сел рядом. Груинор сел по другую сторону от него, а Каладель и Гимли напротив.       Это была весёлая трапеза, Леголас и Гимли помогали Нарувиру и Каладелю намазывать масло и мёд на ломтики хлеба. Во время еды Груинор шумно радовался тренировке, которую он провел с Юкалэ накануне, и договаривался сразиться с Гимли позже в тот же день. Близнецы слушали с широко раскрытыми глазами, явно испытывая благоговейный трепет, и забыли бы о еде, если бы Леголас не напоминал им о ней время от времени.       Близнецы уже начали отдавать предпочтение великим сказкам о воинах и приключениях, когда им рассказывали сказки на ночь.       - Если ваша мать спросит, когда вернётся домой сегодня днём, – сказал Леголас и улыбнулся внукам, прежде чем отнести их пустые тарелки в раковину, – то с тех пор, как они уехали, я не кормил вас ничем, кроме каши.       - Да, Дедушка! – Близнецы без раздумий согласились.       Груинор захохотал над их нетерпением, но спрятал смех за ладонью, когда две пары серых глаз повернулись к нему в невинном замешательстве.       Леголас откашлялся, когда близнецы повернулись к нему и сменил тему, сказав, – что ж, оставим Груинора и Гимли заниматься своими делами. – Он подошел к столу и взял по близнецу в каждую руку. – Мы должны пойти и посмотреть, как поживает Цирбан Гилион в это прекрасное утро.       Незадолго до того, как они вышли за дверь, Груинор озорно крикнул через весь дом, – командир, когда ты в последний раз напивался по-настоящему?       - Что бы ты ни собирался сказать, мой ответ – нет, – отозвался Леголас и закрыл дверь своего дома.       Цирбан Гилион была пышным и зелёным в это время года, белая ветреница и пурпурные ирисы пятнали струящуюся траву, покрывавшую город. Когда он шёл между деревьями, то слышал музыку лесных эльфов, плывущую в воздухе от одного из таланов. Подняв глаза, он увидел близнецов Анарорэ и Эльфарона, играющих на флейте и лютне.       - Очень красиво, – благоговейно прошептал Нарувир. Каладель тоже смотрел вверх с изумлением в глазах.       Леголас видел, как в кошачьих зелёных глазах Анарорэ и Эльфарона пляшут весёлые огоньки от слов Нарувира, хотя они и не прекращали играть, и улыбнулся им, прежде чем идти дальше.       - Ты умеешь играть на чем-нибудь, дедушка? – Спросил Каладель.       - Нет, не могу. – Тихо ответил Леголас. – За всю мою долгую жизнь у меня не было времени научиться играть на инструменте. Возможно, вы оба научитесь этому, если пожелаете. А у меня есть только мой голос.       - Ты споёшь это для нас? – Взмолился Нарувир. – Эту песню.       Леголас улыбнулся в ответ на вопрос. Некоторое время он молчал, слушая музыку, доносившуюся из талана, вспоминая слова и ожидая момента, когда Близнецы начнут новую строку, прежде чем присоединился к мелодичным музыке.       Núra imi i-melehta taurë       Sanomië yerna tathar       Sennui máto essë yaime olba       Sennui findo essë yaime lassï       Sennui helmo essë yaime randa       Manen essë mernë sa nér varya       Анарорэ и Эльфарон заиграли громче в ответ на его пение, их звуки вплетались в его голос и струились по воздуху Цирбан Гилиона сквозь деревья и траву.       Núra imi i-melehta taurë       Sanomë lilta vanya vendë       Fána vaimaryaïe ne siri       Fána tálinryaïer parna ne wilin       Fána nelciryaïer ne raita       Manen essë mernä anesërya       Эльфы, которых они встречали на своём пути в городе, склоняли перед ним головы и улыбались сияющими глазами. Он отвечал на их приветствия кивком, не прерывая песни.       Núra imi i-melehta taurë       Caris appä randarya       Essë maltha se imi fëarya       Essë maltha se imi endërya       Essë maltha se imi numbërya       Manen essë melrya       Он почувствовал, как Каладель и Нарувир расслабились, и посмотрел вниз, чтобы увидеть, как они смотрят на него ошеломленными глазами.       Núra imi i-melehta taurë       I-vendë vanya lilta au       Holto anat polrya ala hé       Holto anat ómarya ane alómea       Holto anat ala ractarya       Manen essë anes nér       Звуки флейты и арфы становились все тише, когда они вышли из центра города и направились к западной арке, ведущей в лес. На северо-западе располагались поля, сады и ульи.       Núra imi i-melehta taurë       Sanomië yerna tathar       Sennui máto essë yaime olba       Sennui findo essë yaime lassï       Sennui helmo essë yaime randa       Manen essë mernë sa nér varya.       Он закончил песню, проходя под двумя деревьями, которые образовывали Западную арку, и вошёл в лес за ней. Тропинка в траве была уже хорошо протоптана, так, что не было никаких проблем с продвижением по ней.       Каладель и Нарувир заморгали, словно выходя из транса, и вскоре Каладель спросил, – О чём эта песня?       - О том, кто любит прекрасную девушку, но не может обладать ею, – тихо ответил Леголас.       - Почему? – Невинно спросил Нарувир.       - Потому что они пришли из двух разных миров, – ответил Леголас, осторожно опуская Близнецов на землю и беря их за руки, чтобы они шли по обе стороны от него. – Он был деревом, а она – смертной девушкой, хотя он и звал её, но она не могла услышать.       В этот момент они вышли на большой луг, где эльфы ходили вокруг, выращивая урожай, фруктовые деревья и добывая мёд из деревянных ульев, стоявших по обе стороны.       Леголас шел по лугу, расспрашивая, как идут дела и не может ли он чем-нибудь помочь, и всё это время указывал Каладелю и Нарувиру на травы и посевы и рассказывал им, что это такое.       Когда они добрались до сада, он повёл близнецов к рядам яблонь. Эллет бродила среди деревьев с ведром, собирая те, что созрели для сбора. Он сразу узнал в ней Исильмэ, её длинные серебристые волосы блестели на солнце.       - Тебе нужна дополнительная пара рук? – спросил он.       Исильмэ повернулась и посмотрела на него своими тёмно-зелёными глазами, дикая улыбка на её губах смягчилась при виде маленьких Каладеля и Нарувира. Она прижала ведро к боку и направилась к ним, покачивая бёдрами, словно кошка, крадущаяся к своей добыче.       Подойдя к ним, она опустилась на колени и посмотрела в серебристые глаза Каладеля и Нарувира. – Мне всегда пригодится лишняя пара рук, – промурлыкала она. – Особенно от таких очаровательных, как вы.       - Исильмэ, оставь невинных детей в покое! – Раздался вдруг сверху весёлый голос Юкалэ, едва сдерживающего смех. Леголас поднял голову и увидел, что Юкалэ сидит, прислонившись к стволу одного из деревьев, и ест яблоко.       В следующую секунду мимо пролетело яблоко и ударило Юкалэ в лоб, едва не сбив его с дерева. – Я не с тобой разговаривала! – Прорычала Исильмэ, свирепо глядя на племянника Альфирина. Но как только она повернулась к близнецам, её глаза и улыбка снова стали нежными и любящими. – Пойдёмте со мной, и я покажу вам несколько деревьев, с которых вы сможете помочь дедушке собрать яблоки.       Затем утро проходило в обучении Каладеля и Нарувира слушать деревья, чтобы знать, какие плоды можно срывать, а какие оставлять, чтобы они могли дозреть. Когда они выясняли, какие из них готовы для сбора, Леголас поднимал их, чтобы они могли сорвать их.       Потом они отправились на рынок и купили продукты для ужина, который Леголас уговорил приготовить Гимли, когда Малиэль и Элрохир вернутся домой из непродолжительной поездки на выходные в один из охотничьих домиков, принадлежавших Цирбан Гилиону в полудне езды от города. Они отправились туда, чтобы побыть вдвоём и отпраздновать годовщину свадьбы, оставив его присматривать за близнецами.       Он с трудом сдерживал смех, наблюдая за собственническими взглядами, которые Элрохир посылал его дочери за несколько дней до их отъезда, и глубоким румянцем на щеках Малиэль, когда она просила его присмотреть за близнецами, безуспешно пытаясь быть беспечной и говоря, что это «всего лишь небольшая прогулка по лесу». В конце концов, он изобразил на губах снисходительную улыбку и заставил себя выглядеть сочувствующим, похлопав Малиэль по руке и сказав, – да, конечно.       Они принесли продукты к его дому, а затем направились к шатру, сделанному из восьми деревьев, прислонённых друг к другу и соединённых навесами, дабы пообедать с остальными жителями Цирбан Гилиона. Длинные столы были расставлены под лиственным покровом, и эльфы уже собрались либо уже ели, либо получали еду из буфета в конце шатра, находящегося рядом с кухней.       После того, как они поели, остаток дня прошёл за наблюдением борьбы Груинора и Гимли на тренировочной площадке, посещением Тинко и Арода, возвращением домой укладывать близнецов спать, а затем помощью Гимли в приготовлении ужина, заключающейся в основном просто в составлении компании, так как гном не позволял ни к чему прикасаться.       К тому времени, как раздался стук в дверь, в камине уже кипело рагу, а в каменной печи пеклась буханка хлеба. Каладель и Нарувир, которые проснулись незадолго до этого и играли с Лоссэ, немедленно побежали к двери и бросились в объятия родителей, когда она открылась, и в неё вошли Малиэль и Элрохир.       - Нана! Ада! – Они закричали, широко улыбаясь своим потрясённым родителям, прежде чем начать говорить одновременно в своём стремлении рассказать им всё, что произошло, пока их не было. – Дедушка взял нас на рыбалку, а когда мы вернулись, прибыл Гимли, и для него был устроен большой пир! Мы засиживались допоздна, а когда приходило время ложиться спать, мы спали с дедушкой на старом дереве, каждую ночь! А вчера мы остались в доме, потому что шёл дождь, и Гимли научил нас этой игре, в которую играют гномы, и вам просто придётся играть в неё с нами! Это где…       Близнецы продолжали неиссякаемый поток объяснений о том, как шла игра, и кто выиграл, и как, и что случилось потом, и что дождь перестал, и что они вышли и играли в грязи, и так далее, и так далее…       - И мы сегодня помогали дедушке и Исильмэ собирать яблоки, но Юкалэ иногда их крал, прежде чем мы успевали их сорвать, и Исильмэ приходилось гоняться за ним по деревьям! А сегодня утром мы проснулись, а в доме дракон! Но это был только Гимли, который храпел очень громко!       От этих слов Гимли чуть было не выронил горшок с тушеным мясом по пути от камина к столу, скорчил гримасу, но быстро выпрямился и сделал вид, что ничего не произошло, совершенно не обращая внимания на приглушенные смешки Леголаса.       - И мы должны были посмотреть, как Груинор и Гимли сражаются настоящими топорами! Там были такой свист, и удары, и такой «хииияяях»! А дедушка хотел заставить нас купаться сегодня утром, но мы бросили его в воду с нами, и он сказал, что мы похожи на снежных эльфов. Но мы ведь не такие, правда, Нарувир? Нет, мы не похожи на снежных эльфов. А когда мы искупались, дедушка приготовил нам хлеб с мёдом! Это было действительно вкусно! Каждое утро он давал нам хлеб с мёдом, но мы должны сказать вам, что он давал нам кашу.       Настала очередь Леголаса чуть не обжечься хлебом, когда он вынимал его из печи.       - Мы можем есть хлеб и мёд каждое утро? Это намного лучше, чем каша. Мы нравится мёд. Можно нам немного, Нана? Тогда это не может быть…       - Каладель, Нарувир, – прервал их Леголас с широкой импровизированной улыбкой на губах, – почему бы нам не позволить вашим Аде и Нане войти внутрь, прежде чем вы прожужжите им все уши. Я уверен, что их не интересует каждая мелочь вашего пребывания со мной.       - О, мне очень интересно…, – серьезно сказал Элрохир, и Леголас заметил весёлый огонёк в его серых глазах. Он улыбнулся сыновьям. – С нетерпением жду услышать всё до последней капли. – Затем он посмотрел на Леголаса с едва сдерживаемым смешком. – Но я думаю, что, возможно, ваш дед прав. Давайте сначала закроем дверь и снимем плащи.       Каладель и Нарувир кивнули и в последний раз обняли родителей, прежде чем соскользнуть на пол, позволив Малиэль и Элрохиру пройти и раздеться.       Подойдя ближе, Леголас смягчился, увидев явную перемену в аурах Малиэль и Элрохира. Оба, казалось, светились после их путешествия, их ауры стали ярче.       Освободившись от плаща, Малиэль опустилась на колени перед сыновьями и тепло обняла их. – Мы очень скучали по вам, – сказала она им, по очереди целуя их в лоб. Каладель и Нарувир впитывали любовь своей матери, улыбаясь и наклоняясь к ней, как и отца, когда он занял место Малиэль.       - Спасибо за заботу о них, Ада, – сказала Малиэль и подошла к нему, обнимая и целуя в щеку. Её небесно-голубые глаза смотрели с благодарностью и весельем. – Хотя, боюсь, теперь должно пройти какое-то время, прежде чем они перестанут выпрашивать сахар по утрам.       - Я их дедушка, – ответил Леголас с дикой ухмылкой, – и я должен баловать их и усложнять вам воспитание. Это моя обязанность.       Малиэль и Элрохир рассмеялись, и пока Малиэль продолжала приветствовать Гимли, Элрохир сжал руку Леголаса и тоже поблагодарил его. Вскоре все они уже сидели за обеденным столом и ели тушёное мясо со свежеиспеченным хлебом.       - Пожалуйста, скажи мне, что мой отец не имеет никакого отношения к приготовлению этого, – посмеиваясь, взмолилась Малиэль, прежде чем осмелиться попробовать еду.       - Не беспокойтесь, моя прекрасная леди, – хрипло сказал Гимли. – Я держал его подальше от еды. У остроухого князька не было возможности подойти ко мне или моему топору.       Малиэль откровенно рассмеялась. – Спасибо за твою доблестную защиту, Гимли, – сказала она с любящей улыбкой, заставив Гимли покраснеть и заёрзать на стуле.       - Я хотел бы, чтобы вы знали, что моя стряпня более чем удовлетворительна, – рассеянно сказал Леголас, ковыряя вкусное рагу. – У меня стало неплохо получаться, после того как я начал жить самостоятельно. Вы бы поняли, если бы попробовали.       - Нет, спасибо, – усмехнулся Элрохир. – Я слишком дорожу своей жизнью. Байки Альфирина, что это вкусно, не считаются, я видел однажды, как он ел сосновые шишки и мох, не моргнув и глазом.       - Альфирин не единственный, кто пробовал мою еду, – по-кошачьи ухмыльнулся Леголас. – Каладель, Нарувир, вам нравится моя стряпня, не так ли?       Близнецы остановились посреди жадной трапезы, глядя на него невинными глазами, явно не слыша ни слова из их разговора. Моргнув несколько раз, они просто кивнули и вернулись к еде.       - Видишь? – Спросил Леголас, и его улыбка стала шире. – Я же тебе говорил.       - Что ни говори, а я всё-равно не буду пробовать, – хихикнул Элрохир.       - Гимли попробует, – неожиданно сказал Леголас, поворачиваясь к внезапно заперхнувшемуся гному. – В конце концов, где было бы стойкое сердце гнома, если бы он не осмелился съесть совершенно безобидную еду? В качестве благодарности за сегодняшний ужин вечером, я подам вам завтра одно из моих собственных блюд.       Не имея возможности выпутаться из этой ситуации, учитывая тот факт, что его храбрость была под вопросом, Гимли подыграл Леголасу. –Конечно, я попробую, – сказал он, стараясь казаться беззаботным. – Какой вред может быть от одного приема пищи? – И прежде, чем Леголас успел надавить на него ещё больше, быстро перевёл тему. – Ну, как прошла ваша поездка?       - Отлично! – ответил Элрохир, а щёки Малиэль внезапно вспыхнули. – Мы чудесно провели время. Хижина стояла на краю поляны, а рядом был небольшой пруд, где можно было купаться. Мы проводили много времени в лесу, катаясь верхом.       - Понятно, – спокойно сказал Гимли с усмешкой. – И кто из вас больше скакал верхом?       Покрасневшая Малиэль посмотрела на Гимли своими сверкающими небесно-голубыми глазами и ответила, – я хочу, чтобы ты знал, милый гном, что мы с Элрохиром совершенно равны в таких вопросах.       Элрохир тут же подавился смехом, широко улыбнулся жене и взял её за руку. Теперь настала очередь Гимли краснеть.       - Она определенно твоя дочь, дружище, – усмехнулся Гимли Леголасу.       Леголас только покачал головой с меланхоличной улыбкой на губах. – Он мог поклясться, что видел янтарный блеск в глазах Малиэль.       - Ада, можно мне ещё хлеба? – Невинно спросил Нарувир, его серебристые глаза умоляюще смотрели на отца.       Элрохир мягко ему улыбнулся и протянул руку, чтобы отломить еще один кусок от буханки хлеба. Увидев это, Каладель тоже вытянул вперёд руки, в одной из которых всё ещё держал недоеденный кусок.       - Мне тоже! – потребовал он с зубастой улыбкой.       Элрохир подавил смешок и ответил, – не раньше, чем ты доешь то, что у тебя есть, и не раньше, чем скажешь «пожалуйста».       - Но Адаааааа! – заскулил Каладель.       - Ничто из того, что ты можешь сказать, не сможет изменить моего решения, – улыбнулся Элрохир.       Каладель тут же перевёл взгляд на Малиэль, ласково расширив глаза. – Нана?       - Послушай своего отца, – весело сказала ему Малиэль, не обращая внимания на мольбы Каладеля.       Каладель тут же нахмурился и вернулся к своему рагу, угрюмо толкая его в миске с надутым лицом. Очень мягкая улыбка приподняла уголки губ Элрохира, когда он увидел, что губы Каладеля задрожали, а на глазах выступили слезы.       Леголас наблюдал, как Элрохир сжал руку Малиэль, прежде чем встать, подойти к креслу Каладеля и взять его на руки. Затем Элрохир подошёл к дивану и сел на него, держа Каладеля на коленях, тихо разговаривая с ним. Пока он это делал, Малиэль, придвинулась ближе к Нарувиру, проводя пальцами по его волосам и отвлекая внимание от брата.       - Каладель вернется через мгновение, – мягко сказала Малиэль. – Как насчёт того, чтобы, пока ты заканчиваешь свой ужин, рассказать мне, чем вы оба занимались сегодня?       Нарувир начал рассказывать, поначалу запинаясь, о том, как они собирали яблоки, о проделках Исильмэ и Юкалэ. Вскоре Элрохир принёс Каладеля, сумев ещё раз поднять настроение сыну. Каладель присоединился к рассказу Нарувира, и остаток ужина прошел под звуки детских голосов.       После того, как Леголас убрал со стола, они перешли на диван и разговаривали там, пока маленькие близнецы не заснули, прижавшись к родителям, устав от событий дня и возвращения родителей.       - Надо забрать их домой, – тихо сказала Малиэль, когда небо начало темнеть. Она подняла дремлющего Нарувира на руки. Элрохир сделал то же самое с Каладелем. – Большое спасибо, что присмотрел за ними, Ада.       - Ничего особенного, – ответил Леголас, тоже вставая. Он отыскал сумки, которые близнецы принесли с собой, протянул их Элрохиру и Малиэль и последовал за ними к двери. – Было приятно проводить время вместе с ними, боюсь, здесь станет довольно скучно, когда они уйдут.       - Ну, мы как-нибудь попереживаем по этому поводу, – раздался голос у двери.       Леголас обернулся и увидел Груинора, прислонившегося к дверному проему с четырьмя бутылками медовухи. – Но не сегодня вечером, – лукаво усмехнулся тот.       Леголас застонал. – Кажется, я сегодня говорил, что, о чём бы ты ни собирался просить, мой ответ будет «нет»? – спросил он.       - Это пойдёт тебе на пользу, дружище, – усмехнулся Гимли, внезапно оказавшись рядом с ним и потянув его обратно к дивану.       - Я надеюсь, вы нём позаботитесь, да? – Весело спросила Малиэль.       Груинор посмотрел на неё и широко улыбнулся. – Не беспокойся, принцесса. Мы о нём позаботимся.                                                                                            Перевод песни:       Глубоко в могучем лесу       Есть старый тальник.       Вместо рук у него ветки,       Вместо волос у него листья,       Вместо кожи у него кора,       Как бы ему хотелось, чтобы всё было по-другому.       Глубоко в могучем лесу       Танцевала прекрасная девушка.       Белое её платье струилось,       Белые её босые ноги летели,       Белые зубы поднимались в улыбке.       Как бы он хотел, чтобы она принадлежала ему.       Глубоко в могучем лесу       Она коснулась его коры.       Он чувствовал это в своем духе,       Он чувствовал это всем своим существом,       Он чувствовал это своими корнями,       Как он любил ее.       Глубоко в могучем лесу       Прекрасная дева танцевала,       Он звала её, но не слышала.       Звал, но голос его был беззвучен.       Звал, но не достигает её слуха.       Как бы он хотел быть человеком!       Глубоко в могучем лесу       Есть старый тальник,       Вместо рук у него ветви,       Вместо волос у него листья,       Вместо кожи у него кора.       Как бы он хотел, чтобы всё было по-другому.