Тихая Гавань

      Прорвавшись сквозь барьер, отделяющий его от близнеца, Каладель сразу же столкнулся с болью и тьмой. У него перехватило дыхание, а глаза с ещё большей настойчивостью обежали поле боя. Без сомнения, почувствовав его безумие, дед дрожащим голосом сумел отодвинуться и сесть самостоятельно, оглядываясь вокруг тёмно-синими глазами.       Увидев, что Леголас может сам себя поддержать, Каладель вскочил на ноги и начал торопливо огибать поляну. Едва он повернул первое тело, как один из патрульных резко окликнул его по имени. Каладель вскинул голову и посмотрел в ту сторону, но увидел только Таранира, стоящего на коленях рядом с распростертым телом.       С каштановыми волосами…       Каладель бежал по полю боя, перепрыгивая через тела орков и уворачиваясь от членов команды. Наконец он бросился на колени рядом с Нарувиром и Тараниром. Он положил руку на плечо близнеца и перевернул его на спину, с тревогой наблюдая, как его голова безжизненно перекатывается по земле с закрытыми глазами.       - Нарувир… – Каладель вздохнул, его рука скользнула по бледной щеке близнеца к шее, прижимаясь пальцами к его пульсу. Судорожно вздохнув, он с облегчением закрыл глаза, когда неровный пульс встретился с его пальцами.       Он поднял глаза на Таранира и увидел, как его друг стягивает тунику и прижимает её к ране от стрелы в плече Нарувира. В этот момент другой эльф упал напротив него, и Каладель, подняв глаза, увидел с другой мтороны от Нарувира своего стоящего на коленях, бледного и дрожащего деда. Тем не менее что-то было в его глазах, блеск стойкости и упрямства.       - Таранир, отнеси его к костру, – приказал Леголас, его голос был полон безошибочной власти, несмотря на усталость. Таранир посмотрел на своего командира и, увидев его неуверенный кивок, подхватил Нарувира на руки и понёс к костру, который они развели перед нападением.       - Каладель, тебе нужно взять себя в руки прямо сейчас, – поспешно, но мягко сказал Леголас, – ради Нарувира и своего отряда. Поставь кого-нибудь во главе группы, которая позаботится о других раненых и орках.       Каладель судорожно вздохнул и резко поднял дрожащие руки, чтобы хлопнуть себя по щекам, а затем вскочил на ноги и быстро двинулся к своему заместителю. Леголас наблюдал за ним несколько секунд, его разум полностью онемел, не имея ничего, что могло бы удержать его внимание.       Валар, он так устал…       Количество энергии, которую он высвободил, было чем-то, что он едва мог себе позволить, не после того, как не спал должным образом в течение последних лет… Тем не менее, воспоминания о потерявшем сознание и бледном внуке было достаточно, чтобы заставить его глубоко погрузиться в свои последние ресурсы даже для самого маленького количества оставшейся энергии. Он поднялся на ноги, не обращая внимания на то, как мир вокруг него тревожно накренился, и на боль, пронзившую его лоб, когда он, шатаясь, подошёл к тому месту, где Таранир опускал Нарувира на землю.       - Возьми его сумку, – приказал Леголас, снова опускаясь на колени рядом с Нарувиром.       Слыша, как Таранир ушёл, чтобы взять то, что он просил, он протянул руку и сорвал тунику Нарувира со стрелой, торчащей из его плеча. Опираясь на свой прошлый опыт, он ощупал рану, чтобы получить представление о положении наконечника стрелы. Стрела не прошла насквозь, её остановила лопатка Нарувира.       Область вокруг раны была горячей, и рука Леголаса потянулась ко лбу и шее Нарувира, обнаружив их в том же состоянии. Его дыхание тоже становилось всё более затрудненным, губы слегка посинели. Вероятность того, что на стреле был яд, возрастала, и Леголас знал, что должен вытащить её как можно быстрее.       Вытащив из-за голенища сапога нож поменьше, он поднёс его к пламени костра. Эльфы начали переносить других раненых в зону вокруг огня, заботясь об их ранах так же, как он заботился о ранах Нарувира.       Как только нож был стерилизован, он вытащил его и подождал, пока тот немного остынет. В этот момент вернулся Таранир с сумкой Нарувира, и вскоре за ним последовал Каладель. Внук поспешил к своему близнецу, сел у его изголовья и провёл пальцами по щекам и волосам с обеспокоенным выражением на измученном лице.       -Таранир, – сказал Леголас, проклиная себя за то, что его голос прозвучал слабо, – мне нужно, чтобы ты удержал его. Он может проснуться.       Каладель резко поднял голову. – Что ты делаешь? – с опаской спросил он. – Не лучше ли подождать, пока не придёт подкрепление, ведь они наверняка привезут целителей?       - Его рана может быть отравлена, – сказал Леголас, снова ощупывая стрелу. – Если это то, о чём я думаю, то времени на ожидание может и не быть. – Он посмотрел на внука тёмными глазами и устало улыбнулся, сказав, – не волнуйся, я уже делал это раньше.       Каладель стиснул зубы, но отрывисто кивнул. – Что я должен сделать?       - Если он проснется, успокой его, – ответил Леголас. Он приложил стерилизованный нож к ране и порылся в сумке Нарувира, чтобы вытащить чистую ткань для остановки кровотечения. – Готовы?       - Готов, – проворчал Таранир, скрестив руки Нарувира на груди так, чтобы он мог держать их и туловище одной рукой, а другой – стабилизировать область вокруг раны.       - Готов, – эхом отозвался Каладель, положив руки на лоб и щеку Нарувира и отвернув его голову от раны.       Леголас кивнул и, не колеблясь, сделал два надреза по обе стороны древка, прежде чем вонзить нож в рану и одним плавным движением вытащить стрелу. Тело Нарувира содрогнулось от боли, и резкий крик сорвался с посиневших губ, когда его остекленевшие глаза распахнулись, отчаянно оглядываясь вокруг в поисках того, что причиняло ему боль. Таранир тут же усилил хватку, и Каладель начал тихо говорить с Нарувиром, медленно притягивая к себе внимание своего близнеца и успокаивая его, насколько это возможно.       Леголас переместил чистую ткань, которую он нашёл, поверх раны, и, вызвав ещё один стон у внука, прижал её одной рукой, одновременно проверяя целостность стрелы. Убедившись, что частей стрелы в ране не осталось, он лизнул её кончик, стараясь не обращать внимания на вкус крови и сосредоточившись на остром привкусе под ней.       Яд.       Яд, с которым он сталкивался раньше, тот, который заставлял мышцы расслабляться до тех пор, пока эльф не переставал дышать.       Выплюнув кровь и яд, он приказал Каладелю взять на себя заботу о ране и встал. Он взял сумку Нарувира и подошел к огню, быстро вытащив оттуда мешок с травами, бурдюк с водой, маленький горшочек и миску. Не теряя ни секунды, поставил котелок на огонь и налил в него немного воды, чтобы вскипятить. Затем он взял миску и просеял пакет с травами, быстро находя всё, что ему понадобится, вываливая травы в миску и смешивая их вместе с водой до получения пастообразной массы.       Он огляделся и быстро подозвал к себе ближайшего эльфа. – Вот, – бросился он, зачерпывая большую часть пасты в другую миску и передавая ему. – Ты проверь раненых. Если у кого-то есть такие симптомы, как затруднённое дыхание, неровный пульс, слабость или онемение в теле, спутанность сознания, невнятная речь, то накладывай это на раны. Один из лучников орков был с отравленными стрелами, может, были у других был яд.       Эльф кивнул и начал бегать вокруг, чтобы проверить всех раненых, спешка Леголаса заставила его поторопиться. Леголас встал, оставив воду закипать, а сам поспешил к внуку.       Дыхание Нарувира свистело, речь была невнятной и сбивчивой, когда он пытался что-то сказать Каладелю, который нежно успокаивал его, гладя по волосам и щекам.       - Смотри, вот идёт дедушка, – тихо прошептал Каладель Нарувиру, бросив на него встревоженный взгляд, когда тот опустился на колени рядом с Нарувиром, и снова повернулся к своему близнецу. – У него есть кое-что, что поможет тебе, братишка. Не беспокойся ни о чём, с тобой всё будет в порядке… Всё будет хорошо…       Нарувир попытался сказать что-то ещё, но Леголас не смог разобрать, что именно. Он протянул руку и повернул лицо Нарувира к себе, поймав полуприкрытый серебристый взгляд внука. Глаза Нарувира закрылись. – Эй, – тихо сказал Леголас, похлопав его по щеке. – Эй, посмотри на меня, Нару. Смотри на меня.       Нарувир с трудом открыл глаза и посмотрел, губы его шевелились, но не издавали ни звука. – Мне нужно, чтобы ты не спал, Нару, – сказал ему Леголас. – Не пытайся ничего говорить, просто сосредоточься на том, чтобы не заснуть. – Он перевёл взгляд на старшего внука. – Не давай ему заснуть.       Каладель кивнул и снова заговорил со своим близнецом, отвлекая внимание Нарувира, когда Леголас поспешным жестом приказал Тараниру снять ткань, которую тот прижимал к ране Нарувира. Затем он зачерпнул приготовленную им пасту и намазал рану. Мышцы Нарувира напряглись, и он снова застонал от боли.       Затем Леголас нашёл несколько чистых тряпок и жестом приказал Тараниру прижать их к ране Нарувира.       - Ш-ш-ш… – прошептал Каладель Нарувиру, проводя пальцами по бледным щекам брата. Леголас встал и подошёл к костру, чтобы бросить травы в кипящую воду. – Я знаю, что это больно, но тебе нужно не спать, Нару… Ты же знаешь, совсем не предполагалось, что наш целитель получит ранение, – пошутил он с лёгкой улыбкой, – ты делаешь это для того, чтобы доставить нам трудности?       Уголки губ Нарувира удивленно дёрнулись, но глаза медленно закрылись.       - Нару, открой глаза, – позвал его Каладель, похлопав по щеке. – Нарувир. – Он повернулся к деду и увидел, что Леголас уже рядом.       Тот поспешно приложил руку к щеке Нарувира и вложил часть своей энергии в внука. Глаза Нарувира снова распахнулись, с его губ сорвался вздох. Каладель сразу же сосредоточил своё внимание на близнеце и не заметил, как его дед одновременно рухнул, падая на землю и привлекая к себе внимание.       - Милорд? – тихо спросил Таранир, положив свободную руку на грудь Леголаса и притянув его к себе.       Леголас держал глаза закрытыми, голова раскалывалась, раскалённая до бела боль распространялась из-за глаз ото лба до затылка. Он почувствовал, как что-то скатилось с его носа, и поднял руку, чтобы прижать к ней рукав, уже зная, что это кровь.       Он слишком долго не тренировался, чтобы использовать ту силу, которой обладал этой ночью.       - Чем я могу помочь? – спокойно спросил Таранир, его голос был достаточно тихим, чтобы Каладель не услышал.       - Чай, – прошептал Леголас. – Принеси кружку Нарувиру… а остальное пусть передадут по кругу… другим отравленным.       - Сейчас, – пообещал Таранир. Леголас почувствовал, как что-то прижалось к руке, которую он держал у носа, и слегка приоткрыл глаза, щурясь от боли, которую принёс ему свет. Таранир протянул ему ткань, которую он мог использовать для остановки крови. Взяв её, он прижал к носу и слегка наклонился вперёд, высвобождаясь от поддержки Таранира.       Он закрыл глаза, пытаясь бороться с головокружением от потери крови, и услышал, как Таранир встал. Слегка моргая, он открыл глаза и тут же поймал на себе пристальный взгляд Нарувира. Его внук встревоженно смотрел на него, глаза всё ещё были слегка затуманены, но щёки и губы начали немного восстанавливать свой цвет из-за противоядия и полученной энергии.       - Дедушка… – прошептал Нарувир.       Каладель слегка склонил голову набок и оглянулся, его глаза расширились, когда он увидел своего деда. Он тут же протянул руку и ощупал лоб деда на предмет лихорадки, проверяя, нет ли раны на голове.       Леголас поморщился, когда давление от прикосновения Каладеля заставило головную боль вспыхнуть ещё сильнее. Он отпрянул от рук внука, крепко зажмурив глаза, пока боль снова не утихла, а желудок неприятно скрутило от тошноты.       - Я не ранен... – хрипло прошептал он. – ...Использовал слишком много силы…       - Что я могу сделать, чтобы помочь тебе? – тихо спросил Каладель, понизив голос.       - Ничего… – выдохнул Леголас, заставляя себя открыть глаза и чувствуя, как его затягивает всё глубже и глубже в темноту.       Как раз в тот момент, когда Таранир снова поспешил к ним с дымящейся кружкой в руках, по воздуху прокатился звук скачущих галопом лошадей. Поляна была почти полностью расчищена, пока они разбирались с Нарувиром, орки свалены в самый дальний угол лагеря, а всех раненых вывели на площадку вокруг костра. Два эльфа были убиты в сражении, их тела, прикрытые плащами братьев по оружию, лежали в противоположном углу от орков.       В то время как Каладель взял кружку из рук Таранира и прижал её к губам брата, призывая того проглотить, подкрепление выехало на поляну. Элрохир и Альфирин ехали впереди, а Элладан и Глорфиндейлом следовали за ними. С ними пришли еще десять эльфов, среди них Юкалэ, Эльфарон, Анарорэ и Пенгон.       Леголас знал, что многие остались бы на месте, если бы на сам город было совершено ещё большее нападение.       Команде потребовалось лишь мгновение, чтобы оценить ситуацию, а затем все они взялись за отведённые им роли. Пенгон и Элладан поспешили к раненым, пока Альфирин совещался с заместителем Каладеля, видя, что тот стоит на коленях рядом с Нарувиром.       Элрохир немедленно соскочил с коня и поспешил к сыну, не видя никого, кроме Нарувира и Каладеля. Глорфиндейл последовал за ним. Зная, что Элрохир позаботится о своём сыне, он сосредоточил своё внимание на бледной фигуре, сидящей рядом с ним. Стягивая свой плащ на ходу и накидывая его на плечи Леголаса, он встал на колени позади него, прижимая к своей груди.       - Что случилось? – в отчаянии спросил Элрохир, опускаясь на колени по другую сторону от Нарувира. Таранир отошёл, чтобы дать им место.       - Я точно не знаю, – ответил Каладель, не отрывая глаз от своего близнеца, нежно проводя пальцами по волосам Нарувира и подавая ему чай. – Он заблокировал меня. Мы нашли его после битвы со стрелой в плече. Дедушка вынул её, потому что она была отравлена, и лечил.       Элрохир отодвинул тряпки, прикрывавшие рану Нарувира, и слегка надавил на область вокруг раны. К тому времени кровотечение уже прекратилось.       Потом он поднял взгляд на Леголаса, и его глаза, увидевшие друга, расширились от шока. По бледности, кровоточащему носу, тёмным глазам, а также по дрожи, сотрясавшей тело, и по признакам сильной головной боли Элрохир сразу понял, что с ним не так, поскольку видел это уже много раз.       - Thuiadagnir, – пробормотал Леголас приглушенным голосом из-за пропитанной кровью ткани, которую он держал под носом. Глаза Элрохира расширились от беспокойства, когда он услышал название яда. – Я уже дал ему противоядие, – сказал Леголас, кратко перечисляя ингредиенты обеспокоенному отцу.       Элрохир кивнул в ответ. – Что ему дают сейчас? – затем спросил он.       - Обезболивающее... пока не наложили швы, – слабо ответил Леголас, закрыв глаза и прислонившись к груди Глорфиндейла. – Перетрум от лихорадки, ацелас для силы и от инфекции…       В ответ Элрохир расслабился, на его губах появилась облегченная улыбка. – Спасибо, Леголас... – тихо произнёс он благодарным голосом. Затем он повернулся к Нарувиру и поцеловал его в лоб. – С тобой всё будет в порядке, – сказал он ему.       Видя, что с раной Нарувира всё в порядке, Глорфиндейл решил обратить их внимание на Леголаса, который, казалось, был более насущной проблемой. – Сколько энергии он высвободил? – спросил Глорфиндейл у Каладеля. – Я знаю, что он уже укрепил границу вокруг Цирбан Гилиона, прежде чем выехал вам на помощь, но что он сделал с тех пор, как прибыл?       Каладель повернулся к Глорфиндейлу, встревоженно глядя на своего деда, прежде чем встретиться взглядом с голубыми глазами возрожденного воина. – Это он остановил сражение… Я не знаю точно, как он это сделал, но он, должно быть, вывел из строя последние двадцать орков. Позже Нарувир был близок к потере сознания, поэтому он ещё отдал ему часть своей энергии.       Глорфиндейл вздохнул при этих словах, наклонился и нежно сжал холодную руку Леголаса. – Болван, – нежно прошептал он ему. Затем он протянул руку и положил её на ту, которой Леголас прижимал тряпку к носу. – Дай посмотреть, – сказал он.       Леголас отодвинул ткань, и Глорфиндейл взял её у него. Видя, что поток крови прекратился, Глорфиндейл использовал чистый угол ткани, чтобы убрать следы крови, а затем бросил окровавленную ткань в огонь костра.       - С ним всё будет в порядке? – обеспокоенно спросил Каладель.       Леголас слышал всё, что происходило вокруг, но не мог найти в себе сил успокоить внука. Вместо этого он полностью расслабился, прижавшись к тёплой груди Глорфиндейла, пытаясь унять дрожь, которая прокатывалась по его конечностям от перенапряжения. Боль всё ещё пульсировала в голове, несмотря на то что теперь, когда прибыло подкрепление, он мог полностью расслабиться.       - С ним всё будет в порядке, – тихо ответил Глорфиндейл. – Но ему понадобится отдых ...много времени на отдых. Пройдут дни, прежде чем он полностью поправится. – Он наклонился и слегка отодвинул почти обмякшего Леголаса от своей груди, чтобы можно было снять лук, колчан, клинки и меч. Всё это он с благоговением, но, главным образом, с печалью складывал рядом с Нарувиром.       - Я, кажется, говорил тебе, что никогда больше не хочу видеть оружие в твоих руках… – Глорфиндейл вздохнул, а затем встал, поднимая Леголаса в своих объятиях. Леголас застонал, когда движение заставило его головную боль вспыхнуть, но боль немного вытащила его из тьмы, которая охватила разум. Наполовину открыв глаза, он уставился на Глорфиндейла, вяло моргая и встречаясь взглядом с его небесно-голубыми глазами.       - ...Прости... – Выдохнул он и снова закрыл глаза.       Глорфиндейл наклонил голову и нежно поцеловал Леголаса в потный лоб, тем самым выражая, что он прощён. Затем он повернулся к Элрохиру, который медленно ухаживал за плечом Нарувира. – Я отведу его на край лагеря, чтобы он мог спокойно спать под деревьями.       Элрохир кивнул в ответ, так что Глорфиндейл немного приподнял Леголаса на руках, прежде чем направиться к линии деревьев. Он прислонил его к одному из деревьев и свистом подозвал Асфалота. Белый жеребец шёл грациозно, серебряные бубенцы на его узде гармонично звенели. Убедившись, что Леголас может сидеть самостоятельно, он подошёл к Асфалоту и снял седельную сумку, которую поспешно упаковал перед отъездом.       Он принёс её туда, где оставил Леголаса, Асфалот последовал за ним и начал пастись в траве рядом с ними. Тинко тоже подошёл, опустив голову и озабоченно прижавшись бархатистым носом к щеке Леголаса, покусывая его шею.       Леголас слабо поднял руку и положил её на щеку Тинко, нежно погладив.       Глорфиндейл присел на корточки рядом с Леголасом и вытащил из сумки спальный мешок, раскатав его по земле, а затем нашёл бурдюк с водой и лембас. Снова подойдя к Леголасу, он мягко подтолкнул Тинко к Асфалоту, и, сказав ему, что с его хозяином всё будет в порядке и что он должен пастись, опустился на колени рядом с другом.       - Вот, – сказал он, откупоривая бурдюк с водой. – Выпей немного. – Он поднёс бурдюк с водой к губам Леголаса и осторожно влил воду в его рот. Леголас слегка поперхнулся первым глотком, но смог немного отпить, прежде чем отвернуться.       Глорфиндейл отложил бурдюк и отломил маленький кусочек лембаса. – Я знаю, что тебе, наверное, плохо, но мне нужно, чтобы ты съел это. Для меня, Леголас. Это всего лишь маленький кусочек лембаса, тебе нужно набраться сил. – Он прижал его к губам Леголаса, и после недолгого колебания Леголас открыл рот, взял его из пальцев Глорфиндейла, вяло жуя и глотая.       Глорфиндейл дал Леголасу время на еду, и вскоре он увидел, как его глаза снова распахнулись, а радужки стали тёмно-синими. Они казались таким тёмными… Но, по правде говоря, они были не так уж далеки от сапфирово-голубого цвета его глаз с тех пор, как умерла Фанес. И всё же это заставило его сердце сжаться от беспокойства, зная, что Леголас полностью истощен…       Он был сильнее раньше, был способен удерживать барьер вокруг Лихолесья, используя свои силы и охраняя свой разум, даже не отдыхая… То, что он был так истощён сейчас, больше всего показывало, насколько он был напряжён, насколько он всё ещё был ранен смертью Фанес и всем остальным, что с ним случилось. Без сомнения, бесчисленные бессонные ночи, которые он проводил в последнее время, были такой же большой причиной его усталости, как и всё остальное.       - Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Глорфиндейл, понимая, что молчит уже довольно долго.       - ...Устал, – тихо прошептал Леголас, снова закрывая глаза. – ...Головная боль… Холодно… – Со мной всё будет в порядке…       - Ты имеешь в виду, если проспишь два дня подряд? – Глорфиндель фыркнул с улыбкой на губах. Он снова обнял Леголаса и потащил его к спальному мешку, который приготовил для него. Лёгкая улыбка приподняла уголки губ Леголаса, и Глорфиндейл накрыл его плащом и одеялом из седельной сумки, желая как можно скорее согреть.       - У меня есть для него чай.       Глорфиндейл удивленно удивленно вздрогнул и, вскинув голову, увидел, что бесшумно приблизившийся Альфирин стоит на коленях у головы Леголаса. Альфирин просунув руку под голову Леголаса, осторожно приподнял её, чтобы положить себе на колени.       - Yulsina, Titta Lassë, – тихо произнес Альфирин, и нандорин успокаивающе и мелодично скатился с его языка. Он поднёс кружку к губам Леголаса и осторожно наклонил её, следя за тем, чтобы тот глотал. – Antavása alyë poldorë ar linta castya. [Выпей это, маленький листик. Это придаст сил и успокоит твою головную боль.]       На половине выпитой кружки Альфирин почувствовал, что Леголас тихо засыпает, и отложил её в сторону на потом. Он тихонько напевал нандоринскую колыбельную засыпающему Леголасу, проводя пальцами по волосам и лбу в попытке ещё больше успокоить головную боль.       - Он замёрз, – сказал Альфирин после того, как Леголас заснул, глядя на Глорфиндейла своими соколиными глазами.       - Ты же знаешь, он всегда такой, когда так устаёт… – ответил Глорфиндейл, а потом вздохнул и потянулся, чтобы снять сначала сапоги Леголаса, а потом и свои. Он лёг под плащ и одеяло, крепко прижая Леголаса к груди, чтобы разделить тепло своего тела с ним.       Альфирин осторожно уложил их, снял плащ и накрыл им обоих.       - Сегодня ночью он трижды использовал свою силу, – сказал Глорфиндейл Альфирину. – Чтобы обезопасить город, вывести из строя двадцать орков и дать Нарувиру силу. И ты не хуже меня знаешь, что он уже давно плохо спит.       Альфирин кивнул в ответ. – Он вновь истаивает… Хотя он старается, чтобы об этом не узнали Элрохир, Малиэль, Каладель и Нарувир.       - Элрохир и Малиэль уже знают, – сказал Глорфиндейл. Дрожь пробежала по телу Леголаса, и Глорфиндейл притянул его к себе, потирая руками по спине Леголаса. – Леголас никогда не говорил им об этом прямо, но он не притворяется, что с ним всё в порядке, по крайней мере, когда Нарувира и Каладеля нет рядом. Как и я, они ждут, когда он обратится к нам за помощью.       - Amarië… – прошептал Альфирин себе под нос, его жёлто-зелёные глаза смотрели вниз, чтобы сфокусироваться на Леголасе. Он протянул руку и нежно провёл пальцами по его длинным серебристо-белым волосам. – Давайте позволим ему самому выбирать, когда обратиться к нам… Он ещё не перешёл черту. Может быть, на какое-то время это поможет ему жить так, как будто все идёт, как должно.       - Ты веришь, что он придёт к нам, когда мы ему понадобимся? – спросил Глорфиндейл, его голос был полон неуверенности.       - Он придёт к нам, – ответил Альфирин с улыбкой на губах. – Этому ты его научил.

***

      Боль!       Огненная и неукротимая боль бушевала в его голове, как огненная буря, катящаяся по сухим равнинам Дагорлада. Как будто Гимли внутри него с помощью топора и долота разрубал череп в попытке придать ему форму чего-то совершенно другого.       Он потерял счёт, сколько раз в своей жизни просыпался с таким чувством. Разум продолжал тошнотворно кружиться. Все его воспоминания смешались воедино, пока он пытался хоть немного прийти в себя, борясь с усталостью и изнеможением, которые цеплялись за его тело и сковывали мысли.       Боль в голове неуклонно усиливалась по мере того, как он все дальше и дальше уходил от бессознательного состояния. Он слабо пытался ухватиться за любой образ, какой только мог, пытался удержать онемение и сдержать боль.       Но чем больше он пытался вернуть сознание, тем сильнее его выталкивало из забытья, и боль в голове неуклонно нарастала. По его лицу пробежала гримаса, брови сошлись на переносице. Он смутно слышал тихий разговор вокруг себя, но не мог по-настоящему уловить сказанные слова.       Яркий свет от свечи у кровати ослепил глаза, когда он заставил себя открыть их. Он был в постели… мягкой. Ещё одно вздрагивание пробежало по его лицу, и он слабо огляделся вокруг, зрение было туманным и нечётким.       Кто-то сидел у его кровати, каштановые волосы мягко вились по её спине, доходя до самой талии.       Чувствуя будто руки были придавлены тяжелыми камнями, Леголас потянулся, чтобы высвободить их.       - ...Фанес?.. – устало пробормотал он.       По её телу пробежала дрожь, и она повернулась, глядя на него широко раскрытыми небесно-голубыми глазами.       Не янтарь…       Не Фанес…       Острая боль безжалостно пронзила его сердце, словно он получил настоящую, физическую рану. Его разум резко вернулся в настоящее, когда всё, чего он хотел, – это снова погрузиться в неосознанность. Пустота снова начала заполнять сердце, когда его душа безнадежно взывала к Её присутствию, которое, увы, было невозможно.       Пальцы легонько пробежались по его волосам, и он поднял глаза от того места, на которое смотрел невидящим взглядом, не подозревая, что его глаза ещё больше потемнели от горя. Малиэль нежно улыбалась ему, продолжая гладить его волосы и печально глядя на него.       - Как ты себя чувствуешь, Ада? – нежно прошептала она.       Какое-то движение краем глаза заставило его повернуть голову и увидеть Глорфиндейла, сидящего по другую сторону кровати. Теперь он понял, что лежит в своей постели, на платформе над домом. У него закружилась голова, когда он попытался вспомнить, как он сюда попал…       - Ада? – повторила Малиэль, заставляя блуждающие мысли вернуться к ней.       Ещё одна боль пронзила сердце, когда он посмотрел в её небесно-голубые глаза, но он заставил себя не обращать на это внимания и прошептал, – всё хорошо… Голова болит…       Её глаза наполнились сочувствием, и она в последний раз погладила его по волосам, затем наклонилась и подняла кружку с пола рядом с кроватью. – Выпей это. Это смесь Эсфена. – Она осторожно поднесла её к губам, хлопая его по руке, когда он попытался дотянуться до кружки.       Внезапно почувствовав, что во рту у него пересохло, он быстро осушил чашку. Вкус смеси был так же узнаваем, как вода, содержащая пиретрум, чтобы притупить головную боль, ацелас, чтобы подавить боль от чёрных ран на груди, имбирь от тошноты, корень валерианы, чтобы успокоить его, а также несколько других трав.       Он медленно чувствовал, как его тело расслабляется, когда он пил смесь, зная, что боль тоже скоро начнет уменьшаться. Его глаза закрылись сами по себе, и он едва нашёл в себе силы приоткрыть их ещё раз.       - ...Как я сюда попал? – устало пробормотал он.       - Ты не просыпался, когда пришло время уходить, поэтому я поехал с тобой на Асфалоте, – ответил Глорфиндейл мягким голосом, в котором слышались нотки беспокойства. – Что касается того, как ты добрался по дереву до кровати, тебе придётся спросить Альфирина. – Глорфиндейл вдруг весело улыбнулся. – Он сказал, оставить это настоящему лесному эльфу. Так что я не знаю, пронёс ли он тебя сюда сам, взбираясь по веткам, повесив тебя через плечо, или он каким-то образом заставил дерево помочь ему.       - Возможно, я подставила ему ветку или две.       Смутная улыбка приподняла уголки его губ, когда голос дерева мягко зазвучал в ноющей голове. Его глаза снова закрылись, и на этот раз заставить их открыться было невозможно.       - ...Как там Нарувир? – пробормотал он, на мгновение задумавшись, могут ли они понять его усталость.       - С ним всё будет в порядке, – тихо ответила Малиэль, её пальцы снова нашли его волосы и начали гладить. – С ним Каладель и Элрохир. Каладель не отходит от него с тех пор, как они приехали сегодня утром, и, честно говоря, я думаю, что он начинает действовать брату на нервы своим беспокойством. Ада, ты проспал весь день, поэтому мы больше беспокоимся о тебе.       Леголас некоторое время молчал, но потом спросил, – Город в безопасности…?       - Наш город цел, – успокаивающе ответил Глорфиндейл, беря его руку и поглаживая её большим пальцем. – Нескольким бродячим оркам удалось бежать к границам, но барьер, который ты создал по периметру, заставил их вопя упасть на колени. Так что оставшимся стражникам не составило труда расправиться с ними.       - Хорошо…       Темнота снова начала терзать его разум, боль немного притупилась, и голова больше не кружилась так сильно. Боль в его сердце, однако, не была чем-то, что можно было заглушить временем или травами…       - Спи, Ада, – сказала Малиэль, гладя его по волосам. – Мы останемся с тобой.       - Отдыхай, юный друг. –Старое дерево мягко заурчало у него в голове. Ты в безопасности в моих ветвях.       Леголас позволил своим мыслям улетучиться, оставив позади свою боль, и погрузился в глубокий, измученный сон, который не могли нарушить даже кошмары.