Тихая Гавань

Джен
Перевод
R
Завершён
57
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
315 страниц, 24 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
57 Нравится 52 Отзывы 34 В сборник Скачать

Глава 19 – Смертность

Настройки текста
Примечания:
      Подойдя ближе, он увидел, как Леголас крепко обхватил себя руками, дрожа от слёз, катящихся по его щекам. Он сидел под деревом и казался невероятно бледным и потерянным. Тревога и страх окутывали его тело.       - Леголас, – тихо позвал он, опустившись на колени рядом с ним и не обращая внимания на холод от снега, покрывавшего землю.       Леголас вскинул голову и, посмотрев на широко раскрытыми глазами, резко обхватил его руками и прижал крепко к себе. Сила объятия заставила его отступить, но он не обратил на это внимания, так же крепко обняв Леголаса, который теперь сидел на снегу, прижавшись к его груди.       - Кирион – Леголас вцепился в плечо младшего брата.       Кирион крепче обнял его, провёл ладонью по волосам брата и прошептал, – ну-ну, брат, я знаю, что ты рад меня видеть, но не надо плакать.       Леголас выдавил что-то среднее между смехом и рыданиями, но не смог сдержать слёз, продолжая прижимать к себе младшего брата. Знакомый запах и стойкая и неизменная аура Кириона окутывали его так же, как это было на протяжении более пятисот лет…       Кирион больше ничего не сказал, только ободряюще обнял брата, прижавшись щекой к его макушке. Когда туника начала промокать на плече, к которому прислонился Леголас, он мягко провёл рукой вверх-вниз по его спине, пытаясь унять дрожь, которая постоянно прокатывалась по нему.       - Ш-ш-ш… – успокаивающе прошипел Кирион, совсем тихо, не громче, чем шёпот ветра. Он что-то тихо бормотал ему. Эти слова не имели большого значения, но всё же служили своей цели, так как дрожь Леголаса начала ослабевать через некоторое время, и вместо этого он безвольно рухнул на него.       Увидев, что они уже недалеко от ствола яблони, Кирион слегка подвинулся влево, потянув Леголаса за собой, пока не смог прислониться спиной к дереву, надёжно прижимая брата к груди, защищая его от снега, насколько это было возможно. Было страшно, каким измождённым и измученным казался Леголас в этот момент, как будто Кирион держал в руках увядающее тело.       Его дар был не так силён, как у брата, но Кирион слышал, как яблоня позади них стонала и отчаянно тянулась к Леголасу, пытаясь успокоить и утешить его.       Когда его брат вернулся домой с войны и впервые рассказал ему о Братстве и обо всём, что произошло, самым большим страхом было… смотреть, как Леголас теряет друга за другом, едва держась на плаву сам.       - Что ты здесь делаешь, Кирион?.. – прошептал Леголас оцепеневшим и измученным голосом. В нём слышалась легкая дрожащая хрипотца, свидетельствовавшая о его горе и слезах.       Кирион повернул голову и нежно поцеловал брата в волосы и прижал Леголаса к себе. – Я просто следовал своим братским инстинктам, – тихо ответил Кирион. – Я собирался навестить тебя в Итилиене и остаться с тобой на год, но, когда я проезжал мимо Минас-Тирита, что-то потянуло меня в город… После того, как я понял, что это ты, я направился в цитадель и королевский дом, пройдя прямо под носом у самих стражников… Я слышал, как в городе говорили о том, что случилось с Пиппином… Мне так жаль, Леголас.       Леголас вздрогнул в его объятиях, и Кирион снова крепко сжал его. Валар, было время, когда ему не сошло бы с рук держать Леголаса так, как сейчас… на людях… Было время, когда Леголас никогда не проявлял столько эмоций вне стен своей комнаты…       Кирион знал своего брата лучше, чем кто-либо другой, и он знал, каким сломленным должен быть Леголас, чтобы больше не заботиться о таких вещах. Чтобы не заботиться о том, что он проявляет слабость…       Он посмотрел на брата, наклонив голову так, чтобы видеть его лицо. По бледным щекам Леголаса тянулись мокрые дорожки от слёз, а в глазах застыло тёмное отчаяние, в то время как они безучастно смотрели в пространство. Кирион осторожно протянул руку и провёл большим пальцем по морщинке между бровями Леголаса, успокаивающе поглаживая пальцами лоб и брови брата, начиная напевать себе под нос.       Глаза Леголаса медленно закрылись, и выражение его лица расслабилось, а дыхание стало глубже. Кирион продолжал напевать и ласкать его в попытке отогнать кошмары, мягко погружая в сон. Он хорошо знал своего брата, знал, что тот был на пределе своих возможностей и нуждался в ком-то, кто остался бы с ним, поэтому он устроился поудобнее, прислонившись к дереву, его глаза сосредоточились на снежинках, которые медленно падали с неба.       Так было до тех пор, пока приближающиеся шаги не заставили его снова поднять глаза. Гимли шёл к ним, его глаза были печальны и обеспокоены. Кирион видел, что гном не совсем здоров, и знал, что именно это так сильно пугало Леголаса, поскольку, судя по тому, что ему сказал Леголас, Гимли был его большим другом.       - Кто ты, парень? – хрипло спросил Гимли, останавливаясь перед ними и поворачиваясь к Леголасу.       - Я его младший брат, – тихо ответил Кирион, не прекращая успокаивающих ласк своими пальцами. – Меня зовут Кирион, господин Гном, и я знаю, что тебя зовут Гимли, сын Глоина. Леголас рассказывал мне о тебе.       Тело Гимли заметно расслабилось при этих словах, и он слегка улыбнулся ему, что не могло полностью заглушить беспокойство в его выражении. – ...С ним всё в порядке? – спросил он, слегка шмыгнув носом, стараясь не разбудить Леголаса.       - Я не сомневаюсь, что он выживет, – ответил Кирион, и его голос внезапно стал глубже, показывая, сколько лет ему на самом деле, когда его беспокойство за брата и его печаль нахлынули на него. – Но я не могу сказать, что с ним всё в порядке, господин Гимли, когда знаю, что это был ещё один удар по его и без того слабеющему духу.       Гимли выглядел потрясённым этими словами, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но был вынужден остановиться, когда в его груди содрогнулся новый приступ кашля. Кирион осторожно наклонился к заостренным ушам Леголаса, пытаясь убедиться, что тот не проснулся от звука.       Закончив кашлять, Гимли прочистил горло и спросил снова. – Я могу ему чем-нибудь помочь?       Слушая Гимли, глаза Кириона смягчились, и когда тот закончил, он перевёл взгляд на своего брата, проводя пальцем по снежинкам, которые упали на волосы и ресницы Леголаса. – Ты знаешь… Мой брат видел много смертей в своей жизни. Был со многими друзьями и товарищами, когда те испускали свой последний вздох. Кирион посмотрел на него ясными, сильными глазами. – Но он никогда не дружил со смертными, не так, как со всеми из Братства. Он был добр и вежлив с теми, кто обращался с ним так же, и наносил ответные удары тем, кто нападал на него без причины, но, насколько мне известно, он никогда никому из них не доверял.       - ...Теперь у него вдруг появилось так много друзей, которым он доверяет и о которых глубоко заботится. Впервые он был вынужден признать и испытать смерть, и она пугает его. Она пугает его, потому что это не то, с чем можно бороться, и смерть не определяется тем, был ли кто-то не осторожен или кто-то не прикрыл чью-то спину. ...Он может защитить наши жизни своей силой, но он не может дать отпор смерти. ...Он не может помешать вам покинуть его и отправиться туда, куда он не может последовать за вами.       Глаза Гимли были полны боли, но Кирион также видел, что гном уже знал об этом. Конечно, гном знал, если проводил с Леголасом так много времени, как и Кирион раньше…       - Со смертью не надо бороться, парень, – тихо сказал Гимли. – Лечь отдохнуть после долгого путешествия... Это естественно…       - Ты знаешь это, – мягко заметил Кирион. – Ты прожил всю свою жизнь, зная, что она не будет длиться вечно и что смерть, в конце концов, друг, а не враг. Ты состаришься, Гимли, твоё тело не будет функционировать так, как раньше, и, наконец, смерть перестанет быть страшной… Но Леголас останется вечно молодым, наблюдая за тем, как меняется мир. ...Жизнь смертных всегда казалась такой бесконечно короткой… Кирион на мгновение замолчал, прежде чем сказать, – Мой брат всю свою жизнь боролся со смертью тех, кто его окружал, и его пугает, что он ничего не может сделать, чтобы остановить её.       - ...Вот почему мы должны позаботиться о себе, – раздался голос Арагорна позади них.       Гимли и Кирион подняли глаза и увидели Глорфиндейла и Арагорна, которые подошли к ним. По-видимому, они уже некоторое время прислушивались. Глаза Глорфиндейла были прикованы к фигуре Леголаса, и он двинулся вперёд, чтобы сесть рядом с Кирионом на снегу, снял свой плащ с плеч и накрыл им фигуру Леголаса. Затем он поднял глаза и улыбнулся, приветствуя его младшего брата. Кирион улыбнулся в ответ, продолжая гладить брата по лбу и волосам.       - Тебе не следует так долго находиться на холоде, когда ты болен, мой друг, – сказал Арагорн, сурово глядя на Гимли. – Я не позволю тебе заболеть, пока Леголас здесь и наблюдает за этим.       Гимли прищурился и, хмыкнув, посмотрел вниз, но через мгновение оглянулся и махнул пальцем в сторону Арагорна. – Послушай, дружище, нет никакой необходимости прибегать к такой коварной тактике, чтобы заставить меня принять твои мерзкие лекарства. Мы, гномы, такой выносливый народ, мы прекрасно выживаем, и никто не суетится вокруг нас. – Арагорн хотел что-то сказать, но Гимли поднял руку, останавливая его. – Однако, если это может успокоить некоего молодого эльфа, тогда я позволю тебе сделать самое худшее.       Улыбка дёрнула уголки губ Арагорна, и он ответил, – Тогда я очень благодарен. Когда мы уйдем отсюда, я закопаю тебя под грудой одеял в твоей постели, разожгу огонь в камине и заставлю выпить чай так же, как ты пил бы эль.       Гимли свирепо нахмурился, но ничего не сказал, только что-то пробормотал себе под нос. Тем не менее, его глаза остановились на Леголасе, и недовольство в них сменилось беспокойством. Кирион широко улыбнулся гному.       - А кто же ты?       Кирион поднял глаза, его улыбка не сошла с губ несмотря на то, что он пытался изобразить совершенно невинное выражение.       - Я думаю, что, если бы кто-то, особенно неизвестный эльф, вошёл в мой дом, я был бы проинформирован об этом, – спросил Арагорн, приподняв бровь.       Усмешка медленно победила, и Кирион ответил, – если я пожелаю, то могу войти и нетрадиционными способами… – Однако веселье в его глазах несколько померкло и сменилось уважением и теплотой, когда он склонил голову и сказал, – пусть звезда освещает твой путь, король Элессар, и ведёт тебя к справедливости, указывая путь к счастью. Меня зовут Кирион Трандуилион, второй принц лесного королевства Эрин Ласгален, младший брат того, с кем вы уже знакомы и дружны.       Глаза Арагорна смягчились от приветствия Кириона, и он ответил на него, приложив ладонь к сердцу, показывая традиционное эльфийское приветствие и говоря, – мой город и мой дом приветствуют тебя, Кирион, брат Леголаса. Я надеюсь, что мы сможем узнать друг друга в ближайшие дни, и я был бы признателен, если бы ты рассказал моим стражникам, как именно тебе удалось пройти мимо них всех незамеченным.       Кирион кивнул, и Арагорн опустился на колени рядом с ним, не сводя глаз с бледного тела Леголаса. Протянув руку, он приложил пальцы к пульсу, затем поднёс руку ко рту, чтобы проконтролировать его дыхание, а также ко лбу и шее, чтобы проверить нет ли лихорадки.       - Его нужно отнести в дом, – тихо сказал им Арагорн, стараясь не разбудить спящего эльфа. – Глорфиндейл знает, где его комната.       - Мы останемся здесь с ним ещё немного, – мягко возразил Кирион. – Леголас спит гораздо спокойнее под небом… Мы будем следить за его температурой и пульсом, держать его в тепле и убедимся, что с ним всё в порядке. Я боюсь, что перемещение в дом не принесет ему ничего, кроме кошмаров.       - Согласен, – пробормотал Глорфиндейл, протягивая руку, чтобы подоткнуть плащ вокруг Леголаса. Он посмотрел на Кириона и улыбнулся ему, сказав, – если понадобится, мы останемся здесь с ним всю ночь и до следующего утра.       - Тогда завтра я скажу садовникам, чтобы они иногда откапывали вас лопатами, – шутливо сказал Арагорн, снова поднимаясь на ноги. Но приглушенное покашливание Гимли за спиной подтолкнуло его к действию. – А прямо сейчас мне нужно уложить упрямого гнома в постель и влить в него травы, прежде чем он начнет сопротивляться.       Арагорн положил руку на плечо Гимли и повёл его прочь. Однако, сделав всего несколько шагов, он снова повернулся к ним с серьёзным выражением лица. – Пиппина похоронят послезавтра, рядом с Мерри, у гробниц гондорских королей, ибо я не могу придумать для него большей чести.       Кирион и Глорфиндейл склонили головы в ответ и смотрели, как Арагорн ведёт ворчащего гнома внутрь.

***

      - Что ты здесь делаешь, Кирион? – спросил Глорфиндейл, когда сад вокруг них затих, наблюдая с мягким выражением в глазах, как Кирион нежно провёл пальцами по лбу, бровям и волосам Леголаса в попытке успокоить его.       - В Эрин Ласгален всё спокойно, – тихо ответил Кирион, не отрывая взгляда от брата. – Келеборн и большинство эльфов покинули южные леса и отправились в Бессмертные земли. Люди и беорнинги захватили части леса, которые мы не занимаем, постепенно забывая о нашем существовании, пока мы, эльфы, не станем не более чем сказками, рассказанными детям.       - Они оставили нас в покое, и мы в мире с ними. Лес слишком велик для тех немногих из нас, кто остался, и мой отец может легко управлять нашим народом в одиночку в этом мире. Дни, когда он нуждался и в Леголасе, и во мне, давно прошли. – Кирион улыбнулся Глорфиндейлу. – Итак, я ехал в гости к Леголасу и планировал оставаться с ним, по крайней мере, год. Я ехал мимо Минас-Тирита, когда почувствовал, что что-то тянет меня в город, и, когда я понял, что это Леголас, я рванул через весь город, чтобы добраться до него.       Глорфиндейл посмотрел вниз, его глаза светились виной. – Я знал, что оставлять его одного после смерти Пиппина – плохая идея... Но он…       Кирион положил руку на плечо Глорфиндейла, чтобы остановить его, глаза Глорфиндейла дёрнулись вверх, встретившись с изумрудными глазами Кириона. – Он никогда по доброй воле не позволит тебе опекать и сдерживать его... Если я понимаю правильно своего брата, то ему понадобилась бы пара минут в одиночестве, чтобы собраться с мыслями. Я думаю, что он смог бы справиться, если бы не встретил Гимли и не увидел, что его друг болен в то же самое время, когда он только что потерял Пиппина, но что поделать… –Пожал плечами он.       После этого они сидели в уютной тишине, наблюдая, как снежинки медленно опускаются с неба и приземляются на них и вокруг них. Единственные снежинки, от которых они отмахивались, были те, что приземлялись на Леголаса, так как оба были невосприимчивы к холоду, а способность невоспринимать холод у Леголаса уменьшалась по мере его ослабления.       - Как он, Глорфиндейл? – спросил Кирион через некоторое время серьёзным голосом.       - Держится… – Глорфиндейл вздохнул. – Он пытается заставить себя есть, спать и жить, несмотря на кошмары и бушующие мысли. Мы с Альфирином спим у него дома, когда видим, что у него плохой день, но иногда кошмары слишком безжалостны, чтобы мы могли их предотвратить, поэтому мы можем только попытаться утешить его после того, как вырвем его из кошмара и приведём в чувства…       - Это из-за них он так похудел?       Глорфиндейл кивнул в ответ. – Но он не сдаётся. Он изо всех сил пытается сохранить своё здоровье, особенно для Нарувира и Каладеля. ...Когда дела действительно плохи, я иногда спрашиваю его, не лучше ли отплыть за море, но он не хочет оставлять близнецов и Малиэль. ...Так много тех, кого он не хочет оставлять, и я не думаю, что он осмелится поверить, что там его кто-то ждёт.       - Боюсь, он давно утратил эту веру, – тихо сказал Кирион, наклоняясь, убирая волосы Леголаса и целуя его у виска. – ...Он останется здесь до тех пор, пока в Средиземье не останется никого, ради кого он мог бы остаться, и только нам решать, когда это произойдёт.       И вот они снова сидели в молчаливом бдении, следя за сном и температурой Леголаса, пока, наконец, не пришлось нести его внутрь, когда с приближением вечера вокруг них начал собираться снег. Они уложили его на кровать в комнате, в которой он обычно спал, пока был в Минас-Тирите. Кирион снял с себя холодную верхнюю одежду, ложась рядом с ним, повернувшись на бок и потянувшись к нему, чтобы положить ему руку на грудь дабы знать, если что-то нарушит его покой.       - Я присмотрю за ним сегодня ночью, Глорфиндейл, – тихо сказал Кирион, его изумрудные глаза спокойно смотрели в голубые, отмечая слабые тени под ними. – Я вижу, что ты тоже устал.       Глорфиндейл улыбнулся Кириону, прежде чем перевести взгляд на Леголаса, ища в нём признаки того, что он близок к сознанию или видит кошмар. Ничего не найдя, он наклонился и на мгновение прижался губами к его лбу.       Когда он повернулся, чтобы уйти, Кирион окликнул его. – Глорфиндейл.       Он обернулся и посмотрел на него, Кирион грустно улыбнулся ему. – Спасибо, что присмотривал за ним.       - С удовольствием, – мягко ответил Глоринейл, возвращая улыбку. Затем он вышел и закрыл за собой дверь, оставив братьев наедине.

***

      - О, он такой милый, когда спит, – послышался девичий шёпот слева от него, без сомнения, она пыталась быть тихой с минимальным успехом.       - Шшш, Эллаирэ – раздался негромкий мужской голос, казавшийся старше девушки. – Не буди его.       - Я думаю, он приходит в себя, – теперь это был голос Кириона. Справа от него шевельнулось чьё-то тело, и вдруг чья-то рука коснулась его щеки, медленно проводя по ней пальцами. – Леголас, тебе пора просыпаться.       Оторваться ото сна было всё равно, что выйти из длинного туннеля, колеса в его голове постепенно начинали вращаться снова, пока он не сумел, распознать все голоса, которые слышал.       Его глаза, казалось, слиплись, а во рту было сухо, как в пустыне, так сухо, что слова не могли слететь с его губ, даже когда он пытался их произнести. Внезапно рука на его щеке переместилась к затылку и приподняла его, а губы встретились с твёрдым ободком, и точно так же благословенно прохладная вода полилась ему в рот. Он выпил её залпом, осушив стакан достаточно быстро, услышав, как Кирион издаёт смешок.       Когда его снова опустили на подушку, он нашёл в себе силы открыть глаза, моргая, чтобы исчезла сухость. И тут же изумрудные глаза младшего брата встретились с ним.       - Добро пожаловать в мир живых, брат, – приветствовал его Кирион с мягкой улыбкой.       - Как… – Его голос прозвучал как карканье, и он был вынужден очистить его, прежде чем попытаться снова, – Как долго я спал?       - Полтора дня, – ответил Кирион, глядя в окно. – Сейчас следующий день после твоего прибытия в Минас-Тирит, где-то между обедом и ужином.       - Я давно собиралась тебя разбудить, но Ада и Нана не позволили. – Леголас повертел головой на подушке, пока его глаза не встретились с невинными серебристыми глазами Эллаирэ, которая сидела на кровати рядом с ним, её длинные каштановые волосы были зачесаны за плечи, чтобы не мешать энергично жестикулировать в такт детскому лепету.       - Я всё время говорила им, – дядя Ласс ещё даже не пришёл поздороваться со мной, а он всегда помнит, что надо прийти поздороваться со мной, так что пора бы мне с ним поздороваться, но меня всё равно не пускали к тебе! И ты так долго спал... – она захныкала, вытягивая губы в милую гримасу. – Я не знала, что кто-то может спать так долго… Нана никогда не позволяет мне спать так долго!       Леголас не удержавшись от смеха, изогнул губы в широкой улыбке в ответ на поток слов, исходящих от первой дочери Арагорна и Арвен. Эллаирэ послала ему восхитительный взгляд, когда увидела его улыбку, и отвернулась от него, надуваясь ещё сильнее и раскачивая ногами, которые свисали с кровати, будучи всё ещё недостаточно длинными, чтобы доставать до пола. – Если бы Нана и Ада добились своего, меня бы здесь вообще не было, но Дарион тайком провёл нас всех внутрь… Но ты не должен никому рассказывать… Я дала обещание никому не говорить, иначе он не позволит мне прийти…       - И я начинаю сожалеть об этом решении, поскольку ты, очевидно, не можешь сдержать обещание со всей своей болтовнёй. Клянусь, Эллайрэ, ты заставишь дядю Леголаса пожалеть о том, что он проснулся, если будешь продолжать говорить ему на ухо. – Чья-то рука опустилась на голову Эллаирэ и взъерошила ей волосы, прежде чем она успела отдёрнуть их. Тем не менее она вскрикнула и быстро вскарабкалась на кровать и обхватила Леголаса за шею.       Усмехнувшись, он заключил её в объятия и посмотрел на нарушителя порядков. Эльдарион стоял рядом с его кроватью, ухмыляясь. Тёмные кудри обрамляли его молодое лицо, а серые глаза светились нежным весельем, даже когда он закатывал их в притворном раздражении. На руках он держал свою младшую сестру, и Леголас почувствовал, как его сердце тает при одном взгляде на неё.       Каким-то образом серебристые волосы Келебриан перескочили через поколение и появились у младшей дочери Арвен. У Лассиэль были серебристые кудри и большие серебряные глаза. Она сосала большой палец, прижавшись к груди старшего брата, но, увидев, что он смотрит на неё, улыбнулась зубастой улыбкой и потянулась к нему.       Эльдарион тут же посадил её себе на грудь. Она слегка пошатнулась, пытаясь обрести равновесие, и её маленькие ручки потянулись, чтобы схватить его за щёки, одна из которых была влажной и липкой. Он обхватил свободной рукой её маленькую фигурку.       - Лег’лас! – ухмыльнулась малышка, ласково похлопывая себя по щекам. Чуть больше, чем через месяц ей исполнится год. Он был здесь, когда она родилась, и был потрясён, когда Арвен и Арагорн сказали ему, что решили назвать её в его честь. Однако в данный момент, когда она оказалась в его объятиях, он был полностью истощён.       - Привет, дорогая, – улыбнулся он ей, не обращая внимания на мокрую руку на своей щеке. Он ещё больше приподнялся на кровати, обхватил руками Лассиэль и Эллаирэ, потянув их за собой, пока Лассиэль не легла животом ему на грудь, а Эллаирэ не прислонилась к его боку, положив голову ему на плечо.       - И тебе доброе утро, Эллаирэ, – усмехнулся он, поворачивая голову, чтобы поцеловать её в лоб. Она одарила его сияющей улыбкой, её немного веснушчатые круглые щёки слегка покраснели. Он перевёл взгляд на наследного принца Минас-Тирита, – и тебе, Эльдарион.       - Ты безумен, если думаешь, что ещё утро, дядя, – усмехнулся Эльдарион, садясь на кровать.       -Утро всегда наступает сразу после того, как ты просыпаешься, – сказал ему Леголас с блеском в глазах. – Разве не так, Лассиэль?       Лассиэль оторвалась от игры с его волосами, когда услышала своё имя, её серебряные глаза пытливо смотрели на него, прежде чем она просто кивнула головой с яркой улыбкой на губах и вернулась к игре с волосами.       Он посмотрел на Эльдариона с усмешкой, – Видишь?       Эльдарион весело фыркнул. – Теперь ты меня убедил.       - Я уверен, – раздался голос Кириона. Леголас посмотрел направо и увидел Кириона, лениво растянувшегося на кровати рядом с ним, с ленивым выражением лица.       Но прежде, чем он успел что-то сказать, рядом раздался голос Эллаирэ, – Это правда, что он твой брат, дядюшка? Я не знала, что у тебя есть брат. – Она посмотрела на него с любопытством.       - У меня есть брат, младший брат, – сказал ей Леголас, не обращая внимания на слова Кириона. – У меня также есть маленькая сестрёнка, но она уже уплыла далеко за море.       - Ты ведь не уплывёшь, правда? – спросила Эллаирэ, и её глаза внезапно забеспокоились, невинно смотря на него.       Леголас не мог вымолвить ни слова, и несмотря на воду, которую он только что выпил, он чувствовал, что горло было будто покрыто сухим песком, когда он смотрел в эти глаза, глаза, которые умоляли его остаться навсегда ...никогда не уходить. Море внезапно заревело у него в ушах, чайки зазвучали на ветру, несмотря на то, как далеко они были от широких вод, глубокая боль и тоска вонзились в его грудь и сердце. Он скорее почувствовал, чем увидел, как Кирион рывком сел рядом с ним, но прежде, чем его младший брат успел что-то сказать, он заставил себя сложить слова в своём пересохшем рту. – Ещё не скоро, малышка, – прошептал он. – Пока ещё нет.       Эллаирэ открыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но прежде, чем она успела, вмешался Эльдарион. – Пойдем, Лаирэ, – мягко сказал он, обнял её и, поцеловав в щёку, поставил на ноги. – Если мы сейчас не пойдём, то опоздаем на уроки. – Он попытался забрать и Лассиэль, но замер, увидев, что она мирно спит на груди своего любимого дяди.       Леголас почувствовал, как боль в груди немного утихла, а рёв в ушах затих, когда он посмотрел на её умиротворенное лицо. – Самое время ей вздремнуть, не так ли?.. – мягко спросил он, не в силах отвести взгляд, протягивая руку, чтобы нежно убрать её серебряные локоны с лица.       - Да, – с улыбкой ответил Эльдарион, снова отступая и нежно беря Эллаирэ за руку. – Я дам Нане знать, что она у тебя. Увидимся позже, дядя, когда ты отдохнешь.       - Пока… – сказал им Леголас и слегка помахал рукой, прежде, чем Эльдарион успел закрыть за ними дверь, и его голос, говорящий с младшей сестрой, уже начал затихать. Леголас безжизненно опустил руку на кровать, когда дверь за ними захлопнулась. Чувство пустоты снова просочилось в его грудь.       Мягкая ладонь, коснувшаяся его щеки, вывела его из оцепенения, и он резко повернул голову только для того, чтобы встретиться лицом к лицу со своим младшим братом. Зелёные глаза Кириона смотрели на него с мягкой заботой и пониманием. Моргнув, он не мог вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как за Эльдарионом и Эллаирэ закрылась дверь, но больше он не слышал их.       Его сердце сжалось в груди, и он почти не мог дышать, когда зелёные глаза Кириона затуманились сквозь слёзы, наполнившие его глаза. – Я больше не могу… – он задыхался от боли, закрывая глаза и падая в объятия Кириона, который поспешно наклонился вперёд и обнял его. – Я не могу…       - Я знаю, – прошептал Кирион, нежно проводя пальцами по волосам Леголаса. Его брат дрожал в его руках, даже когда он крепко прижимал к себе маленькую Лассиэль, которая спала у него на груди, словно он боялся, что она исчезнет, если он её отпустит.       Он ничего не мог сказать, чтобы утешить брата, потому что единственное, что принесло бы ему покой, – это уверенность в том, что никто больше не покинет его, а сказать это было бы ложью... Они оба знали это. Не было на земле силы, которая могла бы остановить время в том, чтобы не забирать последних смертных, с которыми Леголас подружился за все последние годы, как это уже случилось с Эомером, Мерри, а теперь и с Пиппином.       Стук в дверь заставил Кириона поднять глаза, но он не отпустил брата даже тогда, когда дубовая дверь тихо открылась, и показался король Элессар. Арагорн на мгновение задержался в дверном проёме, выражение его лица было печальным при виде открывшейся перед ним сцены, но затем он молча прошёл вперед и сел по другую сторону от Леголаса, положив руку ему на плечо.       - Эльдарион сказал мне, что ты не спишь и что Лассиэль с тобой, – тихо сказал Арагорн. Он бросил взгляд вниз и улыбнулся, увидев свою дочь, надёжно прижавшуюся к груди Леголаса, и его руки, защищающие её. Однако улыбка была пронизана грустью из-за боли, которая волнами накатывала на его дорогого друга.       - Леголас? – он говорил мягко, успокаивающе, тем же голосом, каким разговаривал бы с раненой лошадью. – Ты не посмотришь на меня?       На мгновение он был уверен, что его друг проигнорирует его мольбу, потому что Леголас ещё крепче прижался лицом к плечу Кириона, и его дрожь усилилась.       - Пожалуйста, друг мой…       Затем плечи Леголаса опустились в полном поражении. Он медленно отодвинулся от плеча Кириона, всё ещё отводя глаза. Они были свободны от слёз, но в их сапфировых глубинах был затравленный взгляд, который был ещё страшнее. Краем глаза Арагорн заметил в глазах брата Леголаса яростное беспокойство и страх, которые должны были отразиться в его собственных. Кирион крепче обнял Леголаса, а Арагорн протянул руку и наклонил голову Леголаса к себе, глядя прямо в тёмные глаза.       - ...Леголас? – прошептал Арагорн. – Что у тебя на уме?       Призрачная пустота в глазах Леголаса не исчезла в ответ на вопрос. Вместо этого Арагорн наблюдал, как внимание Леголаса было слегка смещено в сторону. Арагорн тоже посмотрел в сторону, когда его друг внезапно протянул руку и провел пальцами по серебристым волосам, спадавшим на плечо Арагорна.       Арагорн взял руку Леголаса в свою, отвёл её и успокаивающе провёл большим пальцем по её поверхности. – Леголас? – снова спросил он, пытаясь вывести его из оцепенения.       - ...Командир, – неуверенно произнёс Кирион. В тот же миг в глазах Леголаса появилась настороженность, и он резко повернул голову, чтобы встретиться взглядом с братом, его прежний титул вернул его в сознание, как ничто другое.       С грустным выражением лица младший брат Леголаса протянул руку и провёл пальцами по его щеке. – Командир… Леголас, вернись… Арагорн, Гимли, Фарамир, Лассиэль, Эллаирэ, Эльдарион, Арвен, Эовин… Они всё ещё здесь. Смотри… – сказал он и обратил внимание Леголаса на спящего у него на груди маленького ребенка, её большой палец покоился у приоткрытых губ. Кирион нежно погладил её серебристые кудри. – Она ещё такая маленькая.       Леголас посмотрел на маленькую малышку и медленно переместился так, чтобы ей было удобнее, даже когда он потянулся, чтобы пальцы скользнули по её маленькой руке и розовой щеке.       Арагорн, понимая, что Кирион пытается сделать, тоже заговорил. – С Гимли тоже всё будет в порядке, – заверил он его. – Это просто небольшая простуда. Я уже дал ему лекарство и сказал, чтобы он оставался в постели в течение дня, чтобы он полностью выздоровел к похоронам Пиппина. Он слишком упрям, чтобы поддаться небольшой болезни, ты знаешь это так же хорошо, как и я.       Леголас попытался улыбнуться шутке, но она вышла слабой и жалкой. В конце концов, он просто откинулся назад в объятия брата, положив голову ему на плечо и глядя в никуда.       - Когда похороны?.. – пробормотал он.       - Завтра, – тихо ответил Арагорн. – Но, Леголас, – он подождал, пока Леголас снова сосредоточится, и боль пронзила его сердце, когда он увидел, как Леголас отчаянно пытается скрыть свою боль за барьеры, такие тонкие, что они были готовы разлететься вдребезги при малейшем дуновении ветра. – Тебе не обязательно там быть… Пиппин не хотел бы, чтобы ты приходил, если бы знал, как тебе будет больно. Кроме того, это будет всего лишь небольшая встреча с теми друзьями, которые у него есть в этом городе и у нас. Ты…       Леголас покачал головой, обрывая его. – Я буду там, – сказал он с болью. – Я отдам ему последние почести.       Кирион мог видеть выражение глаз Леголаса. Это было то, что он видел слишком много раз в течение своих долгих лет. Это был взгляд Леголаса, когда, несмотря на горе, или раны, или усталость, он вставал с постели, натягивал одежду и присутствовал на похоронах, после похорон тех, кто умер под его командованием или иным образом. Таким взглядом он смотрел, как его друзей и братьев по оружию закапывают в землю и хоронят, стоически перенося тяжесть семейного горя и хороня свое собственное в попытке утешить их.       Итак, Леголас присутствовал на похоронах, когда Пиппина похоронили в склепе, где покоились старые короли и королевы Гондора, а его маленькое тело положили рядом с телом его друга Мериадока Брендибака. Ощущение пустоты в груди казалось никогда не уменьшится, даже когда он делал вид, что с ним всё в порядке.       Потому что они не могли сказать ничего, что могло бы ему помочь.       Никто не мог остановить горечь смерти.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.