***
Кровать Тома слегка прогнулась под его весом, когда тот, только перешагнув за порог спальни, плюхнулся на неё, принимая полулежащее положение. Он скрестил руки на животе, устремляя свой взгляд на надоевший каменный потолок. Что-то внутри него будоражит всё, вынуждает впервые за долгое время начать анализировать заново эту странную, но в большей степени нереальную, ситуацию, которая произошла с ним и с этой чёртовой непоседливой девчонкой, что тащится рядом, прилипая как банный лист. Но так думал юноша до того момента, пока не понял, что это не она прилипла, а они вместе нога в ногу шагают, вместе идут, хоть и немного поодаль от друг друга, и теперь не могут разойтись по разные стороны. Словно студентов связала невидимая нить, не дающая в одиночку справляться с проблемой, даже если они и расходятся, все равно рано или поздно сталкиваются лоб в лоб, не имея возможности разделиться по неизвестной причине. Том всё раздумывал и раздумывал… Зачем и почему так случилось? Что он совершил не так, за что поплатился вечной жизнью и нескончаемым вечным днём? Мог ли он своими действиями поспособствовать появлению петли, может, Лилия могла или виноваты они оба, или виноват кто-то другой? Всё, за что бы он не ухватился, за любую ниточку, возможно, ведущую к ответу на заданный и мучающий не одного его вопрос — она обрывалась моментально, стоило ему приблизиться лишь. Мальчишка томно вздохнул, в который раз. В душе стремительно вяжется клубок разочарования, безнадёги; он понимал, медленно, но верно, приходил к выводу одному, что время на свою цель всей жизни, было потрачено…зря? Все умения, знания, которые он черпал из книг и уроков — теперь совершенно не нужны, утратили своё значение в тот момент, окажись он во временной петле. Теперь же всё, что он бы не сделал хорошего или плохого, мгновенно теряется в прошлом дне и никто, ни один человек, помимо гриффиндорки с шестого курса, не узнает об этом. Не увидят всё превосходство Тома Реддла, не оценит его могущества, лишь только изо дня в день помня его в образе спокойного умного парня со слизерина, который сильнее всех вместе взятых его сокурсников. Это, если можно так сказать, начинало уничтожать изнутри Тома. Ему было важно знать, что всё, к чему он стремился не потеряется, где-то среди тысячи прожитых дней, зазря. Но он никогда не узнает об этом только потому, что лишился возможности прожить новый день. И теперь, как бы он не хотел, от скуки или для общего развития, может подумать о своей жизни и в принципе, почему же он всё-таки ранее избрал для себя путь, к которому шёл всё время? Имеет ли это какой-то смысл теперь? В тот морозный вечер, когда они с Лилией решились трансгрессировать в библиотеку, в книжном зале он встретил одного человека. Том читал стопятидесятую толстую книгу, пока Лилия шаркала где-то среди нескончаемых стеллажей с беллетристикой, в надежде найти книгу с похожим сюжетом, авось, литература поможет разобраться. Глупости и только. Но пока он разбирался с очередным чтивом - подобное он находил в Хогвартсе - что никак не вяжется с поисками нужных сведений, медленно, почти незаметно, из-за спины Реддла вышел совсем не молодой мужчина, скорее больше напоминавший старика своей несколько длинной, с пробивающей сединой, бородой и морщинистым лицом. Почему-то за этот день, он увидел сразу двух человек с ранним старением, с чем это может быть связано, он не знал. Впрочем, это не важно. Разве что, навевало некие странные мысли, которые Том тут же отогнал. Мужчина прошёл на трясущихся своих двоих и присел на кресло, что стояло напротив Тома. Он сначала было насторожился, слегка даже напрягся из-за неожиданного появления этого визитёра, но потом перестал вовсе обращать внимание на какие-то пару минут. Только вот пристальный взгляд мужчины снова заставил его поднять глаза и украдкой рассматривать силуэт сидящего перед ним. — Временная петля? — кивнул мужчина на книгу, прочитав на её обложке название. Реддл коротко кивнул. — Да. — Петля времени есть ничто иное, как механизм, который Мироздание использует для корректировки эволюционного процесса в детских садах души, подобных Земле. Как именно этот механизм активируется в каждом отдельном случае зависит только от принимаемых индивидом решений… — загадочно протянул незнакомец, вызвав массу недопонимания со стороны слизеринца. Он положил книгу на свои колени, выпрямляясь в спине. — Прошу прощения, я не понимаю, что Вы имеете в виду?.. — Ох, — прыснул тот, — извините за мой лексикон. Я хотел сказать, что поменять день сурка можно лишь собственными силами, если, конечно, не хотите быстрее сойти с ума, — хрипло посмеялся мужчина. — Этим вы отдаляете своё повреждение рассудка, но существовать становится намного интереснее, делая то, что не могли себе позволить раньше из-за определённых обстоятельств или ограничений. — Да, я… читал об этом в книге вчера, — неуверенно произнёс Реддл, нервно начиная подёргивать кончик шершавой странички. — Любите фантастику? — невзначай как бы, спросил его собеседник. — Не то, чтобы. Готовлюсь к докладу. — Правильно, вам, молодым людям, нужно учиться и строить дорогу в светлое будущее, чтобы не зачахнуть как мы, старики, в своих никому ненужных лачугах. Радует нынешняя молодёжь, готовая пойти на всё ради достижения благих целей. Реддл пожал плечами и натянул доброжелательную улыбку, пытаясь показать, что настроен на диалог вполне положительно. — Только вот, по глазам твоим вижу: ты не так прост как кажешься, правильно? — немного наклонился вперёд незнакомец, опираясь ладонями на свою старенькую трость. — Горят в них незримые и страшные искорки, а сам ты на многое способен, чем сидеть здесь и любоваться малоинформативными строками очередной глупой книжонки, в поисках своего освобождения из плена обстоятельств. Я достаточно прожил, чтобы начать видеть истинную сущность людей, просто посмотрев в их глаза, в их зеркало души, которое не способно спрятать настоящий характер и пороки человека. — К чему вы клоните? — Может, к тому, что я и сам когда-то был таким парнишкой молоденьким, что ради своих мечтаний мог рвать и метать, уничтожать… Только вот, жизнь пошла совсем не в то русло в один момент и тогда я не смог, отчаялся. Перестал идти вперёд. Оставил всё как есть и решил плыть по течению реки, спокойно, безучастно. Сейчас, я понял, что совершил глубокую ошибку, — мужчина сказал этот так тихо, что Том едва ли расслышал. — Я понял, что не мог пойти вперёд, думая о своих целях, о гнусных мечтаниях, которые привели меня к тому, что я имею на данный момент. Я понял, что не стоило хвататься за это, чтобы потом опустить руки. Мне нужно было поменять себя изнутри, изменить мировоззрение, посмотреть на мир не со своей стороны и направить все силы на достижение другой, более правильной цели, — собеседник повёл плечами, а потом незамедлительно издал смешок. — Хотя тогда мне казалось, что я всё делаю более, чем правильно. Но, чем раньше мы расставим приоритеты верно, тем быстрее мы сможем начать жить, а не существовать. — Я не представляю свою жизнь без того, что я делаю сейчас и для чего. Не считаю благоразумным менять что-то, потому как это как раз то, ради чего я рождён, — после небольшой паузы, подал голос Том. — Возможно и так, — согласно кивнул тот, почесав свою бороду, — но грош тебе цена, если ты видишь себя только в одном образе, если всё ради чего ты рождён — это только для одной цели, которую ты преследуешь. Мир наш настолько огромен, что одна твоя цель буквально песчинка в море наших бесконечных возможностей. Неспроста мы, люди, одни из самых разумных видов существ. Мы способны создавать, убивать, величать над другими и почему-то многие люди избирают для себя только один путь, ведущий в глубины бездны из которой выбраться будет невозможно. Почему Том заслушался - ему неизвестно. В любое другое время он бы не стал даже отчасти принимать во внимание слова какого-то незнакомого мужчины, да он в принципе, никого не слушает, кроме собственного голоса в голове. И для него же самого было открытием, что стал раздумывать над произошедшим коротким диалогом между ними. Этому немолодому мужчине просто, наверное, поболтать не с кем, вот и пришёл сюда, в надежде заболтать кого-нибудь и утешиться, потому как всё время прибывает в одиночестве. А Реддл действительно, опустив глаза в пол, начал думать. Лилия вышла из стеллажа в тот момент, когда мужчина закончил говорить. Она несла в своих руках огромную стопку собранных книг, как ей показалось, нужных и прервала их разговор. Незнакомец тихо встал, попрощался и вышел из читального зала, уходя восвояси. А уже вечером, Том, лёжа в своей опочивальне, искренне старался вникнуть в смысл сказанных этим странным человеком слов.***
Посреди этого неугомонного сборища учеников толпились также и студенты факультета гриффиндор, где также под шумок переговаривалась парочка озорных друзей. Они громко хихикали, рассмешив друг друга до такой степени, что бились в истерике, но именно они были самыми последними, на кого обращали своё внимание студенты стоящие в некотором отдалении. — Септимус, ты готов? — сквозь нещадный смех произнесла Лилия, опираясь логтём на поверхность стола. Она закрыла одной ладонью свой рот, сдерживая новый порыв хохота. Уизли осмотрелся вокруг себя и после немного похлопал по плечу своей лучшей подруги, чтобы та перестала выдавать их с потрохами. Дмитриенко выпрямила осанку, разглаживая складки на своей школьной юбке. Когда студенты стали рассаживаться по местам, наконец приступая непосредственно к обеденной трапезе, двое подростков в тихую вытащили свои волшебные палочки, спрятав их под стол. — А ты точно уверена, что нам не влетит после такого? Мы столько всего натворили за целое утро, может нам стоит немного переждать? — С неким сомнением проговорил её товарищ, пока сама Лилия облизывалась в предвкушении. — Перестань, я тебе гарантирую, что нам ничего не будет — сегодня точно! Друзья прошептали заклинания и взмахнули одновременно волшебными палочками, и оглядывались на друг друга, будто какие-то правонарушители, но отчасти они и являлись такими, иначе не назовёшь. Дмитриенко на секунду зажмурилась, а спустя какое-то время почувствовала лёгкий толчок в ребро от Септимуса. Он нахмурил брови и недоумённо пожал плечами, мол, как так, ничего не произошло? Да она и сама была уверена, что всё получится, хотя и не до конца. И как только двое хотели уже смиренно опустить свои головы, раздался громкий хлопок, который повлёк за собой вспышку ярких искр под столом ненавистного факультета, затем и сам обеденный стол накрытый дорогой праздничной скатертью был почти подкинут вверх. Вся еда, приборы, украшения также как и ткань съехали прямиком вниз с треском разбиваясь. Удивлённые взоры слизеринцев нужно было видеть воочию, потому как было на что посмотреть, особенно на выражение лица тех, на кого еда лично попала и не пропустила ни одного чистого места. Весь большой зал моментально разразился хохотом, будто они находились на каком-то юмористическом представлении, пускай и герои его не были известны. Лилия и Септимус, эти два зачинщика неприятностей на сегодняшний день, были сражены наповал тем, чем они устроили сами и держась за живот, заливались неудержимым смехом. — Так им и надо! — Крикнул кто-то особо смелый среди третьекурсников факультета когтевран. Тяжелые шаги разнеслись по всему помещению и тогда абсолютно все, даже те, кто громче всех шумели, обернулись в сторону где ещё пару минут назад спокойно обедал преподавательский состав. Профессор Стамп, который и являлся деканом Гриффиндора по совместительству, прошёл вперёд вдоль столов и остановился посередине. Своей волшебной палочкой профессор смог восстановить порядок в зале буквально за считанные секунды. Всё, что было разбито и снесено — восстановлено тут же, глазом моргнуть многие не успели. Поттер разочарованно цокнул на пару с Долгопупсом. Тобиас Стамп, величественной походкой прошёл обратно и встал перед шепчущимися — кто бы мог подумать — студентами. Взгляд был его хмурый, седые брови сведены вместе и увидев эту картину, многие замолкли тотчас. — Вы что себе позволяете? Четвёртый раз за день! — Хриплым голосом произнёс мужчина так, что даже на выходе из столовой можно было услышать этот проникающий и свирепый тон. — С уверенностью могу сказать, что это детский сад, а не школа волшебства! Лилия прыснула в кулак и уткнулась лбом в плечо Септимуса, который в свою очередь старался как можно быстрее и незаметнее спрятать палочку. Но, пытаясь не подавать виду и старательно устремляя свой взор на декана, случайно выронил её из рук. Палочка покатилась в сторону, вызывая к себе всеобщее внимание. — Чья она? Дмитриенко ткнула кулаком в плечо своего друга и решила, что раз уж она и пошла по пути озорной девчонки, то нужно идти до конца. Она встала с места, аккуратно, не делая резких движений и схватила одиноко валяющуюся волшебную палочку Уизли, что непонимающе сверлил взглядом свою напарницу. Теперь-то слизеринцы точно знали, кого винить в произошедшем и Лилия отвертеться уже не сможет. — И почему я не удивлён? — Отчего-то профессор даже не стал кричать, хотя всё-таки бедная студентка ожидала криков и обвинений в её сторону, но получила лишь укоризненный взгляд и потирание подбородка. — Вот и показала ты себя, Лилия, негодяйка! Дмитриенко выпрямилась, спрятала за спину волшебный предмет и опустила голову вниз, тщательно делая вид, что очень сожалеет о содеянном. Да ни в коем случае, это только веселит её. Ещё бы она стала переживать, что такую непоседливую, то бишь саму Лилию, накажут или, что хуже — отчислят — плевать с большой горы, хоть бы было весело. — Если ещё один раз я увижу, что кто-нибудь вытворит подобную пакость — бала в этом году у вас не будет, так и знайте! Дмитриенко, — обратился уже к ученице профессор Стамп, — отдаю Вас на растерзание декану слизерина, ученикам которого Вы нанесли ущерб, хоть и поправимый, — он слегка прокашлялся. — Профессор, в Ваше распоряжение. Слизнорт не спеша приблизился, одним взмахом руки указал девчушке на выход из большого зала и ушёл вперёд, намекая ей идти за ним. Слизеринцы проводили её нахмуренными взглядами, вероятно, раздумывая каким способом всем составом факультета они будут отыгрываться на юмористке. Лилия махнула рукой мысленно на свои предположения и смело заявила самой себе, что ни один ученик не посмеет даже дотронуться до неё, если даже они все разом окружат гриффиндорку. Гораций открыл дверь своего кабинета, приглашая за собой девчонку. Она сняла мантию и развесила её на стульчике, дабы не мешалась. Слизнорт прошёл в какую-то подсобку, подзывая ученицу к себе, он встал в проёме, слегка повернувшись, открывая вид на хаотично расставленные грязные котлы. Студентка многозначительно прыснула, складывая руки на груди. Ещё один очередной раз, когда она будет мыть котлы. Всё же, Слизнорт достаточно предсказуем в своих наказаниях, потому как каждый раз, когда Дмитриенко косячила где-то намерено, то вынуждена была отмывать эту злосчастную оседающую копоть на котле, причём, два раза за день. И такое бывало. Говорил, перемывай ещё раз, если не поняла, зачем здесь стояла. Спрашивается, а почему же она не уходила в таком случае, если завтра никто не вспомнит об этом? Конечно, оно так и есть, но в этом дне ей ещё жить предстоит и не факт, что по шее Лиля не получит в тот же момент, как перестанет выполнять наказание. Если бы с каждым днём всё менялось, то вены на руках спокойно можно было бы разглядеть невооружённым глазом, ощупать или ещё хуже порезать какой-нибудь бумажкой. От этого понимания Лилия скривилась. Но впрочем, даже мытьё котлов начало приносить ей некое удовольствие. Разнообразие, в каком-то смысле. Не вечно же над кем-то издеваться и разрушать половину замка Хогвартс, верно? Декан протянул руку к Лилии, сразу давая понять, к чему клонит. Она высунула свою палочку, всучив её Горацию. Но палочка Уизли-то осталась у неё и слава Мерлину, Профессор не знает о ней. Хоть она и не слушалась её полностью, как собственная палочка, Лилия всё равно теперь способна немного, но привести в порядок котлы, прибегая к помощи чар. Гораций покинул кабинет, оставляя в одиночестве справляться девушку. Стремительной походкой она прошла к стулу, на котором висела её помятая мантия. Внутри потайного карманчика лежала смиренно палочка Септимуса, которую она тут же достала. Ничего страшного не случится, если парнишка побудет немного без своего волшебного атрибута. Лилия ехидно посмеялась над своими мыслями, начиная приводить в порядок подсобку и заставив с помощью заклинания полностью отчиститься котлы, но с особым трудом, ведь с первого раза у неё не получилось применить волшебство. Пришлось несколько постараться. Палочка друга отказывалась слушаться Дмитриенко, но девушка была настырнее. Девушка дёрнулась, когда услышала звук шлёпающегося предмета об поверхность пола. Пришлось обернуться, чтобы рассмотреть, что же привлекло её внимание. У столешницы лежала небольшая книжонка, наверное, размером с ладонь Лилии. Такая маленькая и незаметная, среди таких больших пылящихся, уже ненадобных учебников. Она теперь лежала на деревянном полу, так и просящаяся в ручки непоседливой девицы. Дмитриенко не думая, подняла её, и прошлась мягкими подушечками пальцев по пыльной обложке рукописи. А такой она являлась, ведь когда Лилия открыла её, то смогла рассмотреть, что записи в ней были написаны криво, рукой человека. Любые учебники писались с помощью волшебства и пера с чернилами, но никак не самостоятельно. Интерес моментально вспыхнул у гриффиндорки и она, сев на единственный стул в подсобке, принялась перелистывать страницы, что едва ли не вырывались — одно неверное движение и они оторвутся сразу. Лилия, увлекшись чтением на добрые полчаса, снова перевернула лист, но уже после этого почувствовала над ухом чьё-то умеренное дыхание, обжигающее кожу. Мелкие колющие мурашки прошлись по затылку отвлекая девушку от прочтения. В нос ударил запах мужского одеколона с нотками пряностей и древесных переливов, который дает привкус сладковатой горечи. Дмитриенко дёрнулась на стуле и корпусом обернулась чуть в сторону, встретившись со взглядом тёмно-карих глаз Тома Реддла. Он стоял слегка наклонившись к ней, держа руки в замке за спиной. — Что ты здесь делаешь, противный мальчишка? — резко насупилась Лилия, дотрагиваясь до своей шеи ладонью. — Я смотрю, ты очень занята сейчас. — Да и ты мне мешаешь выполнять своё наказание. — Тебя наказали чтением книги? Сочувствую, но в кое-то веке хотя бы научишься читать. — Закрой рот, — дёрнула плечом Лиля, вставая со стула. Гриффиндорка положила на место книгу, откуда она упала и, задевая плечом парня, вышла из подсобки. — Что тебе нужно? — Пришёл сказать, что ты ненормальная, — он вышел следом за студенткой. — Твоё счастье, что твоё проказничество не коснулось меня, иначе ты бы отбывала наказание по моим правилам. — Ты прав, не хотелось бы мне отбывать наказание в твоей постели, как другие девчонки со слизерина, — насмешливо высказала Тому Лилия, надевая форменную мантию на плечи. — Больно ты язвительная сегодня. Смелости набралась у своей рыжей псины? — Реддл облокотился на исписанную карандашом парту, сложив руки на груди. Лилия тут же встрепенулась: — Тебе ещё раз повторить, чтобы ты и словом не смел затрагивать моих близких людей? Ты же знаешь, что мы подерёмся после этого. — Пугать меня вздумала, мелочь? — Уголки его губ дрогнули в улыбке. — Очень ты нужен мне, Реддл, чтобы запугивать тебя. Но сомневаюсь, что ты в физической силе превосходишь меня. Какая наглая и открытая провокация, Дмитриенко. — Да что ты, желаешь проверить или так, пустые слова? — теперь же в игру вступает и слизеринец. Лилия игриво прищурилась и отрицательно повертела головой, продолжая стоять на месте, как бы доказывая, что всё ещё считает его не способным доставить ей вред. Она, естественно, знает, что он в силах совершить подобное, но почему-то решила целесообразным начать выводить Тома из себя, словно отыгрываясь на нём так же, как и он, когда они только заклеймили друг друга временными соратниками. Том пожал плечами и спустя секунду сорвался с места, отталкиваясь от парты, но девушка не сразу сообразила, что произошло, а только в тот момент, когда Реддл подхватил руками Лилию за талию и, буквально со всей силы, как показалось ей, кинул через весь учительский стол. Она, в попытке ухватиться за что-нибудь, главное бы не упасть, снесла своим телом половину письменных принадлежностей вместе с небольшой стопкой бумаг Слизнорта. Приземлилась Лилия на спину, благо удар пришёлся не на голову, и после этого, по всему кабинету раздался протяжное ойканье. Гриффиндорка убрала со своего лица упавшие листы, кидая их в сторону. — Я думала, ты меня ударишь, — вроде обречённо вздохнула девушка. — Об тебя руки марать — неуважение к себе. — Ну-ну, — Дмитриенко, опираясь на письменный стол, встала на свои ноги и, когда уже выпрямилась, сдунула мешающий локон волос с лица. Она выждала момент, когда Том перестанет заострять свой взгляд на ней и отведёт куда-либо, теряя бдительность, и как только он это сделал по выстроенному сценарию в голове Лилии, Дмитриенко перелезла через стол, поваливая с ног студента. Том ошарашенно успел лишь глянуть на неё и почувствовать, как они вместе оказались на грязном полу. Лилия на секунду признала своё преимущество, но Том стремительно ухватил её за руки и, словно пушинку, скинул с себя, прижав гриффиндорку к поверхности. Лилия охнула, осознавая своё пришедшее поражение, так как она, даже очень сильно пытаясь, все равно не смогла вырваться из крепкой хватки Реддла. Бедная студентка задышала хрипло грудью и ещё добрые пару мгновений извивалась, в надежде выскользнуть из-под Тома, который, в свою очередь, не давал ей это сделать. Девушка почувствовала себя недееспособной в каком-то смысле, ведь не может даже воспротивиться нормально, дабы хоть как-нибудь, но задеть его. Но в следующий момент, она отчего-то почувствовала себя немного неуютно, в том плане, что совсем не может ничего сделать, она уязвима от и до перед слизеринцем, который может считать себя правым сделать с ней всё что взбредёт в голову. В этом неравном бою, однозначно победил Реддл и она готова ему признаться в этом, только если он отпустит её, ну или хотя бы смягчит хватку. Лилия повернула голову к Тому, встретившись с его глазами, но тут же отвернулась обратно, скользя взглядом по чему угодно, лишь бы не смотреть на него. Она хотела, чтобы её смущение не осталось замеченным, но Реддл, негодник, прекрасно заметил её краснеющие щечки и бегающие зелёные глаза. Хватит с неё этих ребячеств, пора заняться чем-то более стоящим, чем валяться среди школьных парт. Лилия не сомневалась, что ему приносит удовольствие видеть беспомощную гриффиндорку воочию, но больше таких возможностей девушка ни в коем случае не предоставит напыщенному мальчишке. — Ты явно была не права, когда доказывала, что я не смогу с тобой ничего сделать, — тихо произнёс Том. — Как видишь, я вполне могу, — и как в доказательства своим словам, склонил голову вправо. — Конечно-конечно, рано радуешься, — фыркнула Лилия, не заставив себя ждать. Дмитриенко перестала чувствовать, как Реддл перестал силой держать её, но всё ещё почему-то не отпускал. Воспользовавшись этим, Лилия вырвала одну руку и ею схватилась легонько за горло паренька, приложив лишь усилия для того, чтобы скинуть с себя. Он и не сопротивлялся, а только припал на локти, спасая себя от очередного падения. Лилия рассмеялась, когда поняла, что теперь полностью в своей власти и способна свободно передвигаться. Студентка зашагала в сторону выхода из кабинета зельеварения, но перед этим, уже на пороге, обернулась на выпрямившегося Тома, отряхивающего свой серый школьный пиджак. — Победитель! — иронично прыснула девчонка, поскорее убегая в башню гриффиндора.