Временная петля

Из всего сказанного Коннором, у девушки в голове укладывалось только то, что он тоже заложник невидимого кольца времени. Остальное — варится где-то в глубине сознания. Не может она даже отдалённо понять, как действует весь механизм вселенной и как именно происходят, и из-за чего, те вещи, которые объяснить не в силах, возможно, даже самые высококомпетентные специалисты в области научных знаний. И всё же, девушка была сторонником теории, что в мире существует множество довольно странных и таинственных явлений, невиданных человечеством. Лилия никогда не соглашалась или подтверждала слова тех, кто говорил, что не бывает чего-то, к примеру, сверхъестественного, высших существ, потому как банально сама и не знала, чему верить. С одной стороны, если существует маховик времени, возвращающий в прошлое, и он, практически, из той же оперы, как и «временная петля», не значит ли это, что имеет место быть в мире перемещению из одной реальности в другую?.. Само собой! Но удостовериться в истинности этого не предоставляется возможным на данный момент, ведь ни Том ни Лилия пока не знают как это сделать. Том считает, что не станет повторять ошибку их нового знакомого, поэтому вариант с перемещением он отмёл сразу, как узнал об этом. Мало ли, чего случится и проверка может стоить им многого, а о последствиях им и подавно неизвестно… Лилия скучающе следила за лениво движущейся минутной стрелкой на настенных часах, которую еле-еле видно. Библиотека была единственным местом, где они могли спокойно обсудить случившееся вместе, без вмешательства других лиц, что обитают в школе, сующих свои носы в чужие дела. Здесь всегда тихо и безмятежно, ни души, ни вечно дующего сквозняка, лишь безысходные вздохи двух молодых студентов. Вернулись они совсем недавно, около получаса назад. Мадам Браун закрыла библиотеку ещё в районе девяти вечера, поэтому высокие каменные двери были заперты заклинанием, но это не помешало Тому развеять запирающие чары и проникнуть в помещение вместе со своей спутницей. Лилия зажгла небольшую свечу в подсвечнике и поставила гореть её на полукруглый стол, приставленный вплотную к стене. Находясь в полумраке, они устроились рядом с окном, чтобы видеть друг друга немного лучше из-за падающего на них лунного света. Дмитриенко вовсе не забыла про своё умиротворяющее зелье, похоже, самое время выпить его и проверить наконец его действие на себе. Булькающий звук из маленького флакончика раздался, когда девушка без колебаний выпила содержимое. Реддл косо посмотрел на Лилию, но ничего не сказал. Том в принципе ничего не говорил с того момента, как они вернулись в замок. Его брови задумчиво нахмурились, а взгляд падал куда-то в пустоту. Атмосфера из-за их настроя стояла напряжённая, казалось, воздух вокруг них был тяжёлый и каждый вздох давался с особым трудом.  — Даже сейчас, — вдруг подал голос мальчишка, вернувшись обратно в реальность. — Мне думается, что его слова звучат несколько глупо. Предположение Коннора — дурость, наверняка. Ведь как мы можем являться проблемой временной петли, если здесь, я уверен, замешано нечто серьёзное, магия, быть может…  — Коннор сказал, что мы не единственные такие, кто попал в петлю. И никто из тех кого он знал, не смогли выбраться, — спокойный и бесстрастный тембр стал у Лилии, как только зелье начало выполнять свою функцию. Она облокотилась на стул, расслабляя тело. — А может они и не пытались просто копнуть глубже. Искали-искали, только не то, что нужно. Прямо как мы с тобой, всё стараемся найти информацию про петлю, пробуем эти ничтожные попытки с заклинанием, но… Совершенно забываем про самих себя, растворяясь в поисках решений проблемы, которая может находится в нас, как бы странно это не звучало.  — Глупости, — фыркнул Том. — Я не хочу меняться. Я такой, какой я есть, другим не стану. У меня есть свои цели к которым иду несмотря ни на что, и я не должен менять себя ради чёртовой временной петли или вселенной, которой не понравились мои интересы.  — Нет, Коннор лишь дал нам пищу для размышлений, к примеру, имеет ли смысл то, ради чего мы так старались раньше? Правильной ли мы дорогой, всё-таки идём? Может, он не имел в виду менять себя, а только пересмотреть заново наши приоритеты. Какую жизнь мы хотим для себя в будущем и нужна ли нам такая жизнь вообще?  — Ты считаешь, что мы попали во временную петлю из-за нашей «неправильной жизни»? Тогда какая жизнь считается «правильной»? Всё это бред в действительности. Дмитриенко склонила голову в бок, томно вздыхая носом.  — Том, ты слишком близко принял сказанное к сердцу. Ты итак всё прекрасно понимаешь, потому что умный парень, только не хочешь принимать это. Ведь тебе всегда нужно, чтобы было по-твоему, чтобы всё делалось именно так, как скажешь ты и то, что не сходится с твоими намерениями — вызывает внутри тебя гнев. Словно ты покрыт острыми шипами, не хочешь принимать что-то иного, чем то, что тебе нравится. Так, возможно, не стоит ли сейчас подумать над своей жизнью? — Лилия наверняка бы в обычном состоянии не смогла ему ответить так уверенно, как сейчас. О чувстве самосохранения — речи идти не может, оно затихло где-то в глубине сознания, посему посчитала нужным высказать всё, что крутилось в мыслях сразу вслух. На её речь Том отреагировал сердито:  — Да что ты можешь знать обо мне? Кто ты такая, чтобы учить меня? — кулак его сомкнулся, но девушка этого не увидела, иначе точно испугалась бы. — Мне самому прекрасно известно, что я должен делать и по какой причине я это делаю. Ты сама пошевели шестерёнками, — Реддл чуть повернул голову в сторону, краем глаза замечая в темноте Лилию. — Неужели есть в этой жизни что-то важнее нас самих? Лично для меня, выше моих собственных идей ничего не стоит. Я всё для себя уже давно решил.  — Как скажешь, — согласно пожала плечами студентка, не решаясь дальше продолжать разговор. Безусловно, Том был прав. Она также склонялась к тому, что люди имеют право следовать по жизни той дорогой, которой они захотят и ни один человек, или в их случае — «временная петля», не смеет диктовать, как лучше стоит поступать. Мы сами несем ответственность за свою жизнь и за принятые нами решения, а действовать в чужих интересах или в угоду кому-то, — да что это за жизнь в таком случае? Но ведь везде есть некоторые исключения. Как сказал Орвилл, мы и в самом деле иногда имеем неосторожность, убедившись в личной правоте и умыслах, свернуть не в ту сторону, что и сказывается впоследствии отрицательно на нашей жизни и нас самих. В какой-то момент стоит понять: пришло то самое время, когда предстоит подняться на новую ступень саморазвития и улучшить сферу жизни, если нам это выгодно, влекущее за собой положительное влияние. Тогда это принесёт нам долгожданное счастье и пользу. Что-ж, в этой теме разбираться можно очень долго, так как никто не может знать, что именно произойдёт в будущем, избрав мы для себя тот или иной путь. Весь пройденный путь будет служить нам опытом и знаниями, вынесенные из жизни умения и есть — жизнь, а не пустое существование. Правда, время от времени всё же необходимо пересматривать свои взгляды и важность целей, к которым стремимся, чтобы избежать непоправимых ошибок, как считает Лилия. Мнения у неё с Томом незначительно расходятся, хотя это и рассердило мальчишку. Реддлу никогда не нравилось, что другие могут перечить ему, не поддерживать интересов, потому как всегда предпочитал, дабы все, абсолютно все, соглашались с его точкой зрения и не важно: правильная она или неправильная, — вопрос морали. Кто бы знал, как возмущает Лилию подобная черта характера невыносимого слизеринца! Из-за воздействия умиротворяющего зелья, девушка мысленно махнула рукой, ведь физически это сделать у неё не хватило сил, которые отчего-то пропали. Удивительно, что и любые другие мысли перестали посещать студентку, как только окончилась дискуссия между ней и Реддлом. Будто успокаивающее нежное покрывало окутало хрупкие плечи и ровно вздымающуюся грудь Лилии, на бледном лице появилась едва заметная умиротворённая улыбка. Зелье и впрямь освободило гриффиндорку от внутренних переживаний, так внезапно и неожиданно, она думала, что придётся переждать небольшой промежуток времени, как было написано в учебнике, но в процессе общения с Томом Дмитриенко постепенно начинала чувствовать некую медлительность, а следом за ней и лёгкую вялость. Когда-то, на уроке прорицания, который преподаёт Селеста Беркли, они с однокурсниками практиковали медитацию перед гаданием, чтобы привести гармонию и услышать внутренний голос, — достаточно странно, впрочем Селеста сама по себе была странной, но это вполне логичное дело, — так что от медитации, её состояние отличает излишняя усталость. К счастью, Лилию всё устраивает. Или устраивало…  — В общем, нич… — и Том затих на полуслове, стоило ему обратить внимание на затихшую уж слишком внезапно, Дмитриенко. Взгляд скользнул по её еле видимому силуэту и что-то в голове вдруг щёлкнуло. Нахмурив озадаченно брови, парень потихоньку начал вставать с кресла, направившись к месту Лилии. Девушка сидела с чуть скривившейся спиной, а голова была наклонена в сторону. Глаза закрыты, но это вполне естественно, если Лилия захотела немного расслабить мышцы. Единственное, что Тома привело в сомнение, так это полное игнорирование его слов:  — Эй, — громче сказал Том. Том взял за запястье Лилию, немного его начиная трясти, но реакции никакой не произошло, и ослабив свою хватку, парень проследил за, словно безжизненной, падающей рукой студентки. Чтобы удостовериться в догадке, Реддл дал Лилии несколько лёгких пощёчин тыльной стороной ладони. Но признаков, что Дмитриенко, в принципе, находилась в сознании — она никаких не подавала. Мальчишка закатил глаза, издавая сдержанный вздох:  — Я же говорил, что ты неправильно сварила зелье, дурёха.

***

Септимус впопыхах шагал вперёд, стараясь удерживать небольшую горстку учебников в руках. За ним едва ли поспевала его подруга, которая пыталась идти нога в ногу, чтобы не отставать. Их мантии развивались в воздухе, а звонкий стук каблучков Лилии отражался от стен большого пустого коридора. Сегодняшним зимним утром, девушка проснулась, как ни странно, в добром расположении духа, несмотря на напряжённо окончившийся диалог с Томом. Навряд ли на её настроение повлияло умиротворяющее зелье, ведь всё, что было сделано вчера — всегда остаётся вчера, и Дмитриенко знала это как никто другой. Лилия решила, что не станет разбираться со своим внезапно напавшим хорошим настроем, уж лучше наслаждаться им, пока есть такая отличная возможность. Студентка и соседкам своим сделала ненавязчивый комплимент по поводу их, вроде бы, обычной школьной формы, да сама прихорошилась, чтобы выглядеть чуточку интереснее, нежели ранее. Как только они с Септимусом минули гриффиндорскую гостиную, кто-то в спину из знакомых мальчишек присвистнул ей. Уизли сначала повыделывался, мол, неужели он настолько привлекателен, что ему и парни стали оказывать внимание. Дмитриенко лишь хохотнула. К слову, такой знак внимания ей всегда претил, — правда она и не получала в свою сторону восторженных свистов, — но именно сегодня Лилия была совсем не против. Свернув за угол, друзья направились прямиком к кабинету трансфигурации. Возле большого окна, из коего выходил яркий ослепляющий свет, стояла деревянная скамеечка. Лилия окинула взглядом сидящих на ней Поттера и Пруэтта, вернее один из них нагло разлёгся на скамейке, дабы она принадлежала лишь ему, а другой, наперекор другу, решился со всей дури своей тушей прыгнуть на него. До ушей гриффиндорки дошёл протяжной стон вперемежку с гоготанием. Она невольно улыбнулась, лицезрея нелепую картинку. Септимус скинул книги рядом с портфельчиками товарищей и также, не колеблясь, завалился на скамейку, пытаясь отодвинуть хихикающих мальчишек.  — Вы совсем? — без зла задала им риторический вопрос, Лилия. Девушка встала подле однокурсников, параллельно приветствуя их, но взор с трёх болванов не сводила. — А если рёбра переломаете друг другу? Знаете как сложно потом восстанавливать их? Флимонт провёл ладонью по своим волосам, сметая их с лица. Он поднял голову, чтобы рассмотреть стоящую с ровной осанкой, Дмитриенко и чуть помедлив, удивился. Да так, что глаза вот-вот выкатятся из орбит, на что девушка тихонько посмеялась.  — Септимус, ты не говорил, что у нас на факультете появилась греческая богиня красоты, — ехидно проговорил Поттера, толкая в ребро друга. Лилия повертела головой, звучно цокая и наклонилась вперёд, прописывая подзатыльник за такие громкие слова. Ей определённо нравилась такая весёлая и дружелюбная обстановка, которая окружала девушку на данный момент. Она уже не первый раз серьёзно убеждается в том, что была права, когда на третьем курсе влилась в компанию трёх забавных и неугомонных ребят. Всяко лучше, чем прибывать в постоянном окружении всегда задумчивых, безотрадных подростков, кои нашлись и на факультете Гриффиндор. На ум сразу приходят также слизеринцы, конкретно вся свита Тома Реддла, на лице которых улыбка проскальзывала раз в тысячелетие, по особым дням и праздникам. Хотя, Том всё-таки являлся серьёзным человеком, поэтому рядом с ним обязаны находиться такие же важные, рассудительные и невозможно угрюмые приятели. Она не понимает, хоть ей тресни, как можно постоянно проводить с такими время. С какой стороны не посмотри, они с ним абсолютно разные… Урок трансфигурации Лилия провела за последней партой, увлечённо разговаривая с Септимусом. Дамблдор сдержанно поглядывал на парочку, но так никаких выговоров им и не сделал, хотя вполне мог снять за такое неуважительное отношение к предмету баллов пять, не меньше. В последний момент, когда конец урока стремительно приближался, профессор задал вопрос всей группе:  — Скажите мне, — Альбус облокотился на свой письменный стол, складывая руки в замок. — О чём гласит седьмой закон трансфигурации? Вопрос был задан на экзамене СОВ, но многие растерялись дойдя до него. Дмитриенко, до этого хихикая над очередной шуткой Септимуса, отчего-то обратила внимание на вопрос преподавателя и склонила задумчиво голову вправо. Каждый раз, когда он спрашивал у студентов про законы, — то молчали от одного до последнего человека в кабинете. Она тем более, ни за что бы раньше не подняла руку, так как совершенно не знала ответа, но сейчас в голове Лилии он буквально вспыхнул, заставляя девушку поднять руку.  — Седьмой закон гласит, что Трансфигурация не может превратить мёртвое в живое, неразумное — в разумное и никого — в сверхволшебное существо. Здесь нет ничего сложного, я считаю, — насмешливо улыбнулась Лилия.  — Согласен. Пять очков гриффиндору. Жаль только, что Вы не смогли в экзамене ответить на этот вопрос, — наигранно печально пожал плечами профессор Дамблдор. В классе моментально раздался громкий смех учащихся, вгоняя в краску юную студентку. Лилия сразу пожалела, что вообще решила подать голос и блеснуть своими знаниями, которые она приобрела относительно недавно. Уизли прыснул, хлопая по плечу близкую подругу как бы подбадривая. Дмитриенко итак постоянно стеснялась отвечать на уроке, чтобы избежать позора, — вдруг скажет что не так и впредь пришлось бы выслушивать колкие шуточки однокурсников, — а тут вот как получилось, совсем не весело для неё самой. Впрочем, это не смогло испортить её настроение, она и сама с себя в мыслях посмеялась. Стоит же с чего-то начинать… Лилия и впрямь гордилась, что смогла переступить через себя и ответить на уроке, и также тем, что не поленилась и выучила прошедшие темы. Как только последняя пара закончилась, ноги сами понесли её на свежий воздух. Отдалившись от сокурсников и сообщив Септимусу, что ей следует прогуляться на территории Хогвартса, она накинула на себя тёплую мантию и вышла через массивные двери, украшенную стеклянными витражами. Щиколотки обдало прохладным ветром, заставляя ноги покрыться мурашками, волосы развевались, попадая на лицо и это незначительно ухудшало видимость дороги впереди. Недалеко от торца здания находилась скамейка, точь-в-точь похожая на те, что стоят во всех коридорах школы. Лилия осторожно села на неё, укутываясь в мантию и стала глядеть пронизывающим взглядом на тёмные большие деревья, за которыми скрывался такой манящий запретный лес. Дмитриенко заметила, что за сегодняшнее утро ни разу не подумала о насущной проблеме, наверное потому, что была занята более важными вещами, то есть: общением, обучением и отвлечением от тягот жизни любыми способами. Хорошо, когда тебя не посещают никакие переживания или трудности, хотя бы небольшой промежуток времени. И Лилии нравилось это чувство облегчённости, пускай временное, пускай надуманное, но, безусловно, оно приятное. Скрип снега под ногами отвлёк Лилию, погрузившуюся ещё недавно в свои мысли. Она моргнула глазами, слегка сжимая влажные губы, и повернула голову, встречаясь со взглядом карих глаз. Том сел на скамейку, оставляя небольшое место между ними пустым. В отличие от гриффиндорки, парень не был столь улыбчивым, его вид весь пестрил серыми красками. Но напряжённости от него Лилия не чувствовала, а на ум только пришло осознание, что она была не против его присутствия рядом прямо сейчас.  — Был когда-нибудь в запретном лесу? — первая начала диалог девушка, сделав лёгкий кивок вперёд, указывая на густой лес. С простого приветствия их встречи никогда не начинались.  — Был, — тихо ответил тот. — Для обычных волшебников, пребывание в этому лесу — пытка. Ими овладевает страх, тревога за собственную жизнь, и лишь потому, что их с самого обучения в Хогвартсе пичкают байками про опасных магических животных, способных нанести существенный вред. По факту, оно так и есть. Только сильных и могущественных волшебников они не трогают. Лилия с интересом вздохнула, представляя себе, как это, побывать в том мрачном, неизведанном ею, месте.  — Мне всегда было любопытно: какие там обитают существа, чем они занимаются и как поведут себя, увидя человека перед ним? Согласись, запретное, в большинстве случаев, становится загадочным и таким невероятно манящим.  — Тут ты права. И они оба замолчали снова. Неожиданно, с неба белыми хлопьями стал сыпаться снег. Лилия подняла руку ладонью вверх, ощущая на ней прикосновения маленьких влажных кристалликов. Она вдруг сжала несильно кулак, будто пряча снежинки в своей руке от внешнего мира. Том повторил за гриффиндоркой, немного приподнимая уголки губ. Неизвестно, для чего он сделал это, но объяснение он от себя и не требовал, видимо, примирился с тем, что находясь в обществе этой дурёхи, стал выполнять непонятные, спонтанные действия. Не то, чтобы совсем примирился, скорее тешил себя мыслью, что она рано или поздно за это получит свою порцию измывательства над ней. Двое «временных товарищей» сидели в тишине, не подавая голоса. Наверное, им и не нужно было общаться, чтобы просто наблюдать за зимним пейзажем. Реддл был чуть ли не единственным человеком, с которым Лилия могла обыкновенно и свободно сидеть, ни о чём таком не разглагольствовать. Дискомфорта их молчание никому не приносило, но вроде бы раньше, девушка попыталась бы покинуть компанию невыносимого слизеринца. Лилия ещё раз посмотрела на спокойное лицо мальчишки, цепляясь взглядом за время от времени подрагивающими ресницами из-за попадающих на них снежинок. Секунду спустя, в голове прочно засела мысль, что ей нравилось смотреть на его правильные черты лица. Искренняя улыбка такому лицу почему-то не шла, только ехидная, насмешливая ухмылка, свойственная, в каких-то местах, двуличному характеру Тома, — с кем он был вежливым и послушным студентом, а кому открывался с совершенно другой, более отрицательной стороны… Это, конечно, Дмитриенко не отпугивало, но стоило бы. Девушка повертела головой, нахмуривая брови. Реддл почувствовал на себе пристальный взор, поэтому вопросительно стал разглядывать Лилию.  — Ты всё о приличии мне твердила, а сама бескультурно пялишься как на экспонат.  — Просто всё думаю, откуда ты такой невежа взялся… — сдержанно вздохнула Лилия, кладя руки себе на коленки.  — По-моему, это определение больше к тебе относится, ты так не считаешь? Ещё чуть-чуть и Дмитриенко бы заскрипела сердито зубами, правда хватило ей сил лишь на закатывание глаз. Иногда, с ним разговаривать — лучше повеситься. Том взаимно разделил её чувства, раздражённо искривив губы.  — Покажешь мне запретный лес?  — Что? — сначала Реддл воспринял её предложение как шутку, но потом вспомнил, что рядом с ним сидит неугомонная гриффиндорка, а значит, от неё можно ожидать чего угодно… — Если ты хочешь каких-либо приключений и невообразимых ощущений, то тебе следовало бы заняться экстремальным видом спорта, которые набирают всё больше известности даже в кругах магов.  — Этим я тоже займусь, не переживай! — колко воскликнула Лилия, будто намекая на свои планы в будущем, хотя тем, чем ей предложил заняться Том — её не интересует. — Я же говорю, мне всегда было интересно, кто же там обитает? А тут такой шанс… Не могу его упустить.  — Когда-нибудь твой любопытный нос до добра тебя не доведёт, — шумный вздох со стороны слизеринца и он тотчас оказался стоящим на своих двоих.  — Ничего страшного, я тебя всё равно смогу доставать в плоть до того момента, пока мы не исправим нашу проблему, — позитивно ответила на его высказывание девушка, поправляя мантию, которая слегка помялась, и встала следом за Томом. Его взгляд был устремлён вперёд. Он не спрашивал, по какой причине эту неугомонную потянуло в запрещённое место, ведь в голове у девушки масса всяких идиотских идей, что не было удивительным впрочем. Если ей так хочется, то Реддл, без колебаний, со злорадством в душе, позволит ей испытать незабываемые ощущения. Вокруг была таинственная лесная тишина. Студенты прошли по небольшой тропинке, заходя в густые белые чащи. Позади теперь не виднелся огромный каменный замок, а лишь заснеженные ветви толстых и продолговатых деревьев. В самом деле, глаз Лилии радовался при виде такой завораживающей картины, когда падающие снежинки покрывали всю землю пушистым ковром, затрагивая даже самые скрытые тёмные места. Днём снег не блестел, но это не мешало ей любоваться по-настоящему зимними красотами леса. Дмитриенко поравнялась с Томом, шествуя вдоль неторопливо и лишь изредка обходила твёрдо стоящие пеньки. Солнце не скрывалось за макушкой дерева, поэтому смело старалось ослеплять своими лучами. Наверное, ночью здесь куда страшнее, чем сейчас. Лилии почему-то казалось, что пустой дремучее густолесье навевало на неё чувство полнейшего умиротворения, словно на него были наложены сильнейшие чары. Она никогда не предпочитала прогуливаться в обычных лесах, отдыхать на природе, — всё это не для неё. Но, определённо, в этом была какая-то своя изюминка. Вряд ли, Лилия была бы спокойна, не будь с ней рядом Тома, возможно, поэтому её безмятежное состояние не преградил вполне естественный страх. Её желание практически было исполнено и девушка, негодуя, покосилась на Реддла, спрашивая у самой себя: почему же он не только не отказал, но ещё и молча идёт, протаптывая путь, не потешаясь над спутницей? Быть может, Том и сам желал прогуляться в глуши, чтобы наконец побыть в одиночестве, хотя и не полном. Вот уж для кого, для кого, но для гриффиндорки являлось странным поведение, в последнее время, мальчишки, который ещё недавно стоял впереди всех по глумлениям над ней. Непривычно это, и, что главное, настораживает. Ведь никогда не знаешь, что может следовать за таким затишьем…перед бурей. Под ногами что-то хрустнуло. Сломанная ветка валялась одиноко в снегу, а Лилия совсем не смотрела на дорогу. Она остановилась, слегка прикасаясь к плечу Тома, дабы тот тоже не спешил.  — Погоди, я немного передохну, — Лилия не стала дожидаться его согласия и переместилась к какому-то пню, стряхивая варежкой с него снег. Она скинула открытый портфель рядышком и он тут же, со скрежетом маленького замочка, раскрылся полностью. Девушка плюхнулась на пенёк, откинула волосы назад и судорожно вздохнула. — И почему все говорят, что здесь страшно? Ничего не страшно, вон — тишина да опустелость!  — Ты подожди ещё, — лукаво произнёс Том, обернувшись к ней. Он встал неподалёку, скрестил руки за спиной и обвёл взглядом юную студентку. — Не спеши с выводами. Здесь много неожиданных сюрпризов может быть. А я с удовольствием понаблюдаю за твоим бесстрашием со стороны.  — И что же здесь такое есть? — Дмитриенко фыркнула незамедлительно. — Про единорогов и лукотрусов я знаю, но последние точно сейчас не объявят себя.  — Это пока мы не зашли в самую глубь леса, там где деревья в высоту пятнадцать метров и в ширину целых пять. Кто знает, что за ними скрывается… Улыбка с лица Лилии сиганула стремительно. Она, безусловно, предполагала, что здесь обитают разные волшебные существа от самых добрых вплоть до опасных и кровожадных. И слова Тома напомнили ей об этом. Ну что ведь за мальчишка? Умеет испортить настроение не прикладывая никаких усилий, действительно, навык весьма полезный. Реддл не сразу заметил, но только сейчас, хорошо приглядевшись к внешнему виду Лилии, чутка затормозил. Никаких значительных изменений не произошло, правда, очевидно, что его спутница выглядит немного иначе, не так как «вчера». Всё те же лаковые туфельки на небольшом толстом каблучке, одежда, — повседневная униформа всех школьников Хогвартса, ничем ни отличала её, — а хоть ты тресни, ему было не понять, откуда взялось её незримое изменение. Тому вдруг привиделось, что Лилия и чувствовала себя несколько по-другому, гораздо увереннее: прямая осанка, не всегда присуще этой девчонке, открытая поза, — а он часто видел её со скрещенными руками на груди, что свидетельствовало о некой уязвимости и растерянности, — небось, вьющиеся кудри придали ей больше решимости, которые она зачем-то утром сотворила на голове. Девчонки, они же такие, им любая ерундовая деталь способна дать уверенность в себе, — как Том думал, — а Дмитриенко такая же посредственная и обычная…обычная девчонка, без сомнений. На свои глупые размышления, Том едва слышно цокнул, потому что считал, что думать об этом он вовсе не должен.  — А сам-то ты, разве не боишься этих существ? — Лилия прищурила глаза. Он так твёрдо стоит на месте, не позволяя девушке усомниться в его безбоязненности, любой другой бы, наверняка, уже побежал отсюда куда глаза глядят, лишь бы не здесь. При одном упоминании о запретном лесе, тот же самый Маклагген, занервничал бы так, что ладони вспотели, пускай, он и не бывал здесь ни разу. Отчего-то — непонятно, но Лиля почувствовала необъяснимое тепло на своей правой ноге, которое медленно поднималось вверх. Сначала не придала девушка этому какое-то значение, так как Том почти сразу стал отвечать на её вопрос.  — По мне видно, что я чего-то боюсь, Дмитриенко? — ненавязчиво намекнул на своё превосходство, слизеринец. — Не забывай, с кем ты разговариваешь, — внезапно, вся его серьёзность начала сходить на «нет». Уголки губ поднялись, а брови поползли вверх, опустив он свой взгляд к ногам Лилии.  — Твоя излишняя самоуверенность меня иногда раздражает, — хмыкнула девушка. Спустя мгновение, она заметила изменённое выражение лица мальчишки, да и самой ей стало неуютно вдруг. Что-то явно ползает по её ноге, но заметила это Лилия тут же, как Том одарил её насмешливым взором. Опустив голову, гриффиндорку прошибло будто электрическим током. Дыхание затаилось, холодный пот выступил на лбу от страха, и она, не смея двигаться, следила за извивающейся змеёй, что окутывает неторопливо, извилисто, дрожащую ногу. В пеньке имелась узкая щель, по всей видимости, которая принадлежала холоднокровному животному и являлась для него надёжным укрытием. Змея чувствуя всю беспомощность Лилии, продолжала обвивать конечность, наводя на неё безмерную панику. Она открыла рот, но так и не смогла выдавить из себя хоть какой-то звук. Реддл оставался стоять там же, где и раньше. Наблюдал за растерянностью бедной студентки, упиваясь её безграничной тревогой. Дмитриенко, сквозь дикое ощущение где-то в внутри, подняла голову, не в силах что-то сказать. Лесная змея стискивала своим удлинённым телом, двигаясь к коленке, будто намеренно неспешно, чтобы наслаждаться волнением своей жертвы. Лилия судорожно вздохнула, набирая в лёгкие кислород. И громкий пронизывающий крик вдруг вырвался из горла. Рептилия мерзко зашипела, высовывая из пасти свой длинный язык. Её глухое шипение ещё больше испугало оторопевшую студентку, но кричать девушка перестала, когда Том приказным тоном сказал ей заткнуться.  — Она меня ужалит! — взвизгнула Лилия, глубоко вздыхая до потемнения перед глазами.  — Не ужалит, если перестанешь дёргаться. Она видит твой страх, она им питается, и ты увеличиваешь этим её преобладание над тобой, — Том двинулся к Лилии, настолько осторожно, насколько это было позволено. Змея обратила внимание на скрип снега позади неё, обернулась и перестала злостно шипеть, разглядывая золотистыми глазами Реддла. Лилия подняла руку, сильно сжимая в кулак, впиваясь ногтями в ладонь. До ушей девушки дошло тихое, почти ласковое шептание, которое шло из уст слизеринца. Успокаивающий и такой нежный, словно Том признавался кому-то в немеркнущей любви. Гриффиндорка почувствовала, как постепенно тяжесть от гибкого тела начинала уходить, змея ослабевала хватку. Том продолжал что-то говорить. Она не могла понять приблизительно, к какой стране принадлежит этот язык, и многозначительно посмотрев на Тома, впала в осадок. Что он ей шепчет? Почему эта змеюка перестала реагировать на Лилию, предпочитая вслушиваться в слова Тома? Студент подошёл ближе, протягивая ладонь, едва ли не касаясь дрожащего колена Лилии. Стройная змея с сильно килеватой чешуёй, изгибаясь, поползла по руке, также обвивая её своим телом. Том ощущал движения гадюки, которая двигалась плавно к его открытой шее, и приятную при касании твёрдую кожу. Улыбка на губах сверкнула. Лилия отчётливо увидела в глазах Реддла искреннюю доброту, относившуюся к этому животному.  — Ты… как ты это сделал? — Лилия прикрыла пальцами сухие губы.  — Очень просто. Она такая ласковая, любит когда её гладят… — мальчишка усмехнулся. — А ты визжишь как резанная, испугала бедную, — подушечкой пальцев он прошёлся по чешуе змеи и та, вроде бы, дружелюбно зашипела, выказывая свою приязнь.  — И как она здесь оказалась? — озадаченно моргнула глазами Дмитриенко.  — К твоему сведению, не все змеи впадают в спячку.  — Она тебя слушается и не видит в тебе угрозы, как же ты..? — на этом моменте, девушке на ум пришёл ответ на её вопрос сам собой. — Это был парселтанг? Неужели?  — Тише, не говори ничего, — спокойно проговорил Реддл. Рептилия вновь зашипела. — Не смотри на неё такими глазами, ей не нравится.  — Не смотри, не говори! — передразнила Тома гриффиндорка, складывая руки на груди. — Мне страшно было, этого она понять не может? Объясни ей, раз ты умеешь разговаривать на её языке. Вообще, что я ещё о тебе не знаю? Небось, с таким успехом, ты и анимагом являешься?  — Я тебе говорил, что ты ничего не знаешь обо мне, — пожал слегка плечами парень, потом продолжил, кивая в сторону. — Встань с пенька. Лилия покорно ушла с места, где сидела, и отошла подальше, надеясь не привлечь снова внимание змеи. Том опустил правую руку вниз и это пугающее существо уползло с его руки, сворачиваясь кольцами на стволе сломанного дерева. Он отошёл назад, закрыв Дмитриенко своей спиной так, чтобы девушка не была хоть каплю незаметна змее.  — Пойдём, она устала, — Реддл схватил за предплечье Лилию, уводя вдоль по дороге. Голову девушка повернула назад, чтобы проследить за последующими движениями, — как она думала, змея захочет последовать за ними, — но змея не шелохнулась, лишь что-то непонятно прошипела… Ребята скрылись за деревьями. Дмитриенко перешагнула через камень, схватившись за шероховатую толстую ветку. Куда ребята держат путь — неизвестно, они просто прогуливаются где-то в чаще леса. Там, где, как и говорил Том, стоят твёрдо высокие-высокие деревья, густые кустарники, покрытые слоем снега. Теперь солнце не освещало всю местность, максимум, тусклые лучи протискивались в некоторые места. Стало намного темнее, что напрягало юную студентку. Наверное, ей стоило бы пожалеть о своём решении — зайти в запретный лес. Но девушка начала невольно предполагать, что навестившая их змея, — это ещё не самое страшное, могли произойти вещи куда похуже. А чешуйчатое животное является маленьким цветочком в сравнении с, к примеру, великанами. Но и их на горизонте, слава Мерлину, не видно.  — Откуда ты знаешь парселтанг? — вполне логичный вопрос слетел с губ Лилии.  — Мне не пришлось его учить, он со мной сколько я себя помню. Ещё в приюте, дети всегда шугались, как только я начинал на нём разговаривать, — Том скривил губы от нашедших на него неприятных воспоминаний. — Глупым магглам казался он устрашающим, ведь неизвестное — всегда пугает. Кто-то смеялся и пытался дразнить, но стоило мне натравить змею на них — убегали восвояси с раздирающим криком.  — И ты не скрывал своё умение? — удивлённо вскинула бровь Дмитриенко.  — А смысл? Воспитательницы тоже не знали этот язык, соответственно, не придавали этому какое-то особое значение. По большому счёту, всем было плевать. Лилия тут же поникла, ей стало неприятно от осознания того, что дети бывают столь жестоки. Том упомянул, что его дразнили в приюте и это, как ни странно, задело и саму девушку. Она постаралась взглянуть на ситуацию глазами Реддла, на его бы месте Лилия точно не смогла бы стать такой, какой является по сей день. Такое отношение общества травмирует и Дмитриенко хорошо понимала это, ей самой пришлось столкнуться с издёвками в прошлом, но то бывает со всеми, а вот как у Тома происходило всё — оставалось гадать. И, вероятно, то не самое приятное зрелище. Парень оглянулся по сторонам, внимательно осматривая каждое дерево. Тому показалось, что он слышал непонятное движение и пристальный взгляд в спину, но так и не смог найти кого-то или что-то, быть может ему причудилось? Странно, обычно кажется Реддлу не просто так, он же не трусливая девочка, надумывающая себе невесть что. Пора бы искать дорогу из леса обратно к школе, нечего шляться без дела. Они же даже не встретили никого, но, чаще всего, волшебные существа появляются неожиданно. Ради реакции Лилии, Том бы ещё остался здесь, только ему надоело вовсе. Гриффиндорка молча шла за Томом. Она до сих пор не отошла от напряжения, которое создала змеюка паршивая. Сейчас каждый шорох у ног мог возобновить внутри неё страх, поэтому девушка старалась не терять бдительность и быть всегда наготове, чтобы сразу отбежать или начать обороняться. Выяснилось, что змей Лилия побаивается, правда, слово не совсем точное. Дмитриенко бы назвала себя трусишкой, но не будет этого делать, так как всё ещё верит в свою смелость всем сердцем. Зря Лиля подняла взгляд, поскольку из-за этого запнулась обо что-то твёрдое. Колени подогнулись и единственной опорой был впереди идущий слизеринец. Том резко оборачивается, слыша за спиной протяжное оханье, а Лилия, хватаясь за рукав его пальто, повалилась точно в снег, не забывая потянуть мальчишку за собой. Одними губами Реддл прошептал что-то непонятное, видать, чертыхнулся, но не в полный голос. Снег с ветки дерева попадал на них, когда девушка задела её своей рукой, и попал за шиворот бедной студентке заставляя поёжиться от холода. Самое главное, сама Лилия не была тепло одета как Том, даже легко, единственная мантия укрывала девушку, но и та не приносила должного тепла. Радует, что погода почти безветренная, иначе тело, очевидно, окоченело бы. Рука Тома оказалась в сугробе, а палочка выскочила из кармана, купаясь в «белом покрывале». Если бы не одно большое «но», Реддл наверняка убил бы Лилию за такой поступок. Он сердито скользнул глазами по девушке, что лежала на земле опираясь на правый локоть. Его взгляд был испепеляющим, невозможно уничижительным, и Дмитриенко невольно пискнула, понимая свою вину. Не первый раз такое произошло, неловкость только увеличивалась с каждой пройденной секундой.  — Ты… неуклюжая, дурная девка! Куда ты смотришь вечно? — злобно поинтересовался парень. — Неужели ты настолько слепа, чтобы не заметить камень под ногами?  — Это случайно вышло, не сердись!  — У тебя всегда случайно. Ты же как медведь, такая же косолапая и еле передвигаешься! — гаркнул он, отчего девушка вздрогнула. — Я тебя уничтожу рано или поздно. Лилия судорожно вздохнула ртом от негодования и оскорблений, посыпавшихся в её адрес. Да как он смеет так говорить? После слов Реддла, ему в лицо прилетел холодный снег, брошенный девушкой. Кожу неприятно защипало. Ресницы, волосы на голове — тоже были покрыты снегом, делая их влажными. Лилия вновь набрала в руки горочку снега и повторно его бросила в сторону Тома, так что и лёгкий ветер направил снежинки на неё.  — Попробуй, может хоть сейчас получится, — провокационно заявила Дмитриенко, ехидно посмеиваясь над выражением лица Реддла. Он прищурил глаза, смотря сверлящим взглядом на спутницу из-под опущенных ресниц. Тишина и бездействие длились недолго, Том прервал их своим броском снега на голову ничего не подозревающей девушки. Она громко ахнула, подмечая, что белая блузка, недавно сухая и чистая, теперь была мокрая и неприятно прилипала к телу, как и колготки. Стало ещё холоднее, но это не помешало гриффиндорке напористо завалить заново в сугроб мальчишку, приложив некоторое усилие. Лилия покрасневшими руками набрала в ладони снег, ссыпая негодующему Тому на лицо, который не успел, — быть может намеренно, — среагировать, но тоже не оставил её без ответной атаки. Мокрые волосы Лилии закрыли ей глаза и она принялась стряхивать всё с головы.  — Получай негодник!  — Зря ты это сделала. Следующие пять минут ребята баловались, не прекращая покрывать друг друга снегом. Дмитриенко пустила мягкий комок в Тома. И ещё раз, и ещё раз, получая и на себя такую же порцию снежков. Слизеринец стряхнул снег с ног, вставая на колени и беспощадно толкнул в свой сугроб девушку, на место где он сидел, схватив ту за хрупкие плечи. Лилия попыталась вырваться, но сильнее был её соперник, поэтому она только могла отбиваться. Она заливалась звонким неудержимым смехом и Том разом подхватил положительную эмоцию, тоже коротко засмеялся. Некогда кудрявые волосы Лилии теперь были слегка спутанные, чуть волнистые. Нос и уши у обоих покраснели и зазудели, но на это никто из них не реагировал совсем. Изрядно насмеявшись, Дмитриенко замолкла, глубоко и отрывисто дыша полной грудью. Том практически нависал над ней, ладони его находились по обе стороны головы гриффиндорки. И глаза их встретились, стоило девушке поднять взгляд. Совершенно не похоже, чтобы подобные детские игры были в характере Тома. Он также, собственно, не ожидал, что поддастся на нелепые провокации этой безмозглой студентки. Ему никогда не приходилось подобным образом повышать досуг, но, несмотря на это, у Лилии получилось выбить из него неподдельную улыбку. Реддла внутри это рассердило, непонятно почему. Он встал на ноги, отряхнул рукава чёрного пальто от снега и сурово нахмурился, стараясь выровнять дыхание. Эта гриффиндорка слишком сильно стала влиять на его эмоции, затрагивает где-то внутри незримые ниточки, дёргая со всей силы, вызывая ранее неиспытанные, новые чувства. Тому не по душе своё собственное поведение, потому что так не должно быть, потому что он не такой, каким показал себя сейчас. Он холодный, чёрствый и скуп на искренность. Реддл убеждал себя в этом, по крайней мере, усердно старался считать себя таким и делать так, чтобы другие видели только то, что он позволяет увидеть. Исправить несвойственное поведение получится, если быть дальше от Лилии. Чем Том чаще с ней общается, тем хуже для него, значит нужно контактировать как можно меньше и для него это не проблема. Когда-то, при их первой встрече, он приказал ей не дотрагиваться до него. Почему же сейчас Том позволяет ей это?  — Поднимайся, мы возвращаемся, — сухо произнёс слизеринец, одаривая девушку серьёзным взглядом. — И не трогай меня больше. — Он развернулся и пошёл обратно, откуда они пришли, оставляя студентку сидеть в снегу. Лилия оцепенела от сменившихся эмоций Тома, который минуту назад был ещё в добром расположении духа. Ей было непонятно из-за чего вдруг Реддл стал таким…раздражённым? Что могло прийти ему в голову такого? Для девушки это, похоже, останется неизвестным. Тому не нравилось, как она влияет на него.