Назови меня по имени

Они сидели на кровати. Шото опять залипал на Мидорию, а потом поцеловал. Он оттягивал зубами нижнюю губу омеги. Когда Изуку повалили на кровать, то его посетило сильное чувство дежавю. Рука Тодороки легко проскальзывает под спину второго и прижимает сильнее. Но вдруг, он отскакивает и садится, поджав колени. — Прости. Прости. Изуку, Прости… — он даже не поднял взгляда на красного Мидорию. — Тодороки… — он тоже сел и потянул свою руку к щеке парня, — Все нормально… — Шото резко поднял взгляд. Тодороки отпускает ноги и позволяет притянуть себя к ещё одному поцелую. И вот Деку уже оказывается под ним. Руки старшего забираются под домашнюю футболку зеленоглазого. Изуку приподнимается, чтобы позволить её стянуть с себя. Тодороки не стесняясь разглядывает тело своего парня и проводит рукой по шрамах, после чего переплетает их пальцы. Изуку просто пытается не умереть от смущения, а потом тянет руку к разноцветным волосам и зачесывает челку назад, открывая вид на лоб и в том числе шрам, который почему-то такой притягательный. Следующий горячий поцелуй, после которого Шото переходит на шею, затем на шею, ключицы, плечи… Они оба уже возбуждённее некуда и иногда Изуку приходится затыкать свои стоны, кусая руку. Вообще руки у него многострадательчиские. Тодороки терзал соски, переходя на живот и дошел до резинки спортивных штанов. Он посмотрел в зеленые и прекрасные глаза, и не найдя протеста, стянул их. Мидория дышал через раз. Чего Тодороки не ожидал, так это того, что Мидория сам снимет с него футболку и отбросил куда-то в сторону, а потом, отчаянно краснея, снимает с него и штаны. Шото потянулся под кровать и достал оттуда спортивную сумку, на дне которой нашел презервативы и смазку. Боже, он вспоминает как даже белая сторона волос, окрасилась в красный, когда он это покупал. Аптекарь лишь посмеялась над его видком. Трусы сами куда-то улетели. И ноги Изуку сами раздвинулись. Возбуждение текло в крови. Нет. Вместо крови. Чертов Изуку тек. Весь. Совсем. В прямом и переносном смысле. Первый палец на удивление легко вошел, но дальше было посложнее. А посложнее было держать себя в руках, когда Изуку начал целовать его ключицы и тыкаться в них носом. Зрачки, расширившиеся от возбуждения, поглотили всю радужку, а возможно, то радужка так потемнела. Тодороки входит сразу до упора, и у Мидории на момент отключается сознание и разноцветные пятна начали появляться перед глазами. Стоны Деку пришлось контролировать Шото, который то затыкал их поцелуями, то рукой. Сам он прокусил себе губу до крови, нечаянно конечно. Когда Тодороки почувствовал, что они оба на пределе, попросил зеленоглазого: — Назови… Меня по-имени… — он дышал тяжело и еле-еле выговаривал слова. — Шото! — произнес Мидория, перед тем как у него онулирывалось большинство чувств, и все внимание сосредоточилось на прикосновениях и ощущениях внутри. Тодороки снял использованный презерватив и отбросил его куда-то в сторону мусорки. Он осторожно лег рядом с Мидорией и положил его голову себе на грудь. Кровать та односпальная. Тодороки накрыл их одеялом, поцеловал лоб уже засыпающего Изуку и тоже отправился в царство Морфея.

***

Тодороки открыл глаза и посмотрел на часы. Они уже явно опаздывали… Шото нашел свой телефон и решил, что самым адекватным решением было бы написать об этом Яойорозу. ТОДОРОКИ Мы с Мидорией опоздаем, прикроешь?

МОМО

Куда ж я денусь.

ТОДОРОКИ Спасибо)))) Теперь можно насладиться видом спящего Изуку. Подрагивающие веки, видно он скоро проснётся. Такие непослушные волосы, в которые хочется зарыться руками. Губы, которые сейчас в полуулыбке, видно, ему снится что-то хорошее. Вдруг, омега открывает глаза и смотрит в ответ. До Мидории похоже дошло, что они сейчас лежат голые, и он закрыл ладошками покрасневшее лицо. Тодороки был готов сею секунду скончаться от милоты. — Изуку, ты ведь понимаешь, что все нормально? — Да… — Тогда давай, мы уже опаздываем, а нам ещё в душ надо.