Королевна

Лучина блеклым светом слегка озаряла фарфоровую кожу Лив, а пламя тихонько трепыхалось от её дыхания. В тягучей ночной темноте сквозь закрытые ставни пробивалась тонкая полоска лунного света. Лив сидела напротив зеркала, внимательно наблюдая за собственным отражением, словно бы оно было живым отдельным человеком, а не лишь её безмолвной копией. Волосы тёмные рассыпались змеями по белым плечам, а глаза выцветшим ультрамарином горели в тусклом пламени. Каждую ночь Лив видит один и тот же сон: среди криков, огня и дыма она склоняется над телом Локи. Дыхания не чувствует, жара не чувствует, ничего не чувствует — не спасла. А рядом отец лежит, тоже мёртвый, холодный. И закипает в Лив такая ярость, что хуже шторма, и бежит она за обидчиком своим, и смерть ему несёт. И кровь его бесконечным потоком течёт по рукам её, по платью, по телу, не останавливается, не останавливается… И тонет Лив, захлёбывается в этой крови, дышать не может, видеть не может, ничего больше не может… Проще не спать вовсе, чем каждый раз проживать это как наяву снова и снова. Снова и снова смотреть на руки свои дрожащие, пытаться отмыть их поутру от невидимых пятен. Снова и снова пытаться отрезвить себя, вернуться в реальность. И вот не спит она, ждёт невесть чего, глядя в зеркальную пелену. И мучается не от снов кровавых, а от мыслей гнетущих. «Завтра всё закончится. И жить ты будешь дальше, как и раньше жила. Только вот опять ты, друг мой огненный, разбередил старые раны». Движением руки Лив убирает набежавшие на глаза пряди, задержав пальцы на шее. «Снова не сбылся ты у меня, и, видать, никогда уж не сбудешься… За берегами морей дальних, за чужими мне краями, за холодными волнами будешь ли вновь искать меня? Так хочется верить, что будешь, но нужно быть честной: хорошо, если иной раз память нарисует образ мой, как на клинок подаренный посмотришь. А то и это роскошью будет. И что оставил ты мне на этот раз? Бирюзой пролитую слезу да поцелуй, от мысли о котором губы сами жаром разгораются, а кровь к щекам приливает. Вот и всё, вот и всё… Снова в тот же капкан янтарный попалась. Если такая я холодная, если под сердцем лёд, то почему жжёт там так больно?». — Будет ли счастье? — задает отражению своему вопрос, да молчит глупая Лив напротив. Усмехнувшись самой себе, отводит взгляд, но только слышит из угла: — Будет. Вздрогнула, да так, что чуть лучину не уронила. Оглянуться не находится сил, так и смотрит через зеркало в темноту, откуда бархатной рекой голос разливается. «То ли видения у меня уже начались, то ли и вправду он». — Вправду. Никаких видений, — Лив клянется, что не произносила этого вслух, откуда же он узнал? Раздается скрип половицы, и из темноты отделяется фигура, огненными зрачками сверкая. Плавной поступью приближается, всё чётче вырисовывается: волосы в тусклом пламени лучины огоньком весёлым подсвечиваются так тепло, что, кажется, согреть могут, на шею длинную волнами лавовыми стекают, да дурманят, дурманят… Запутаться бы в них, только, видимо, это уже и так давно случилось: запуталась она в нём и выбраться вовек уж не сможет. — Что не спишь, золотко? — лёгкими прикосновениями к талии заставляет её подняться с табурета, и сам встаёт так близко, что лопатками она чувствует каждый удар его сердца, а пульс постепенно подстраивается под размеренный ритм, отдающий в спину. — Меня ждёшь? — Да, — порывистым выдохом срывается с губ. Сверлит её янтарь глаз, под самую кожу залезает, вместо крови по венам мёд тягучий разливая. Лукавый, лукавый взгляд, поверить которому — что душу колдуну продать. Да только опоздал голос разума: давно уж Лив ему и поверила, и доверилась. Змеем он её обвивает, ладонью по бедру скользит, а другой с лица пряди тёмные убирает. Дурманят прикосновения его, и голову теряет Лив от них. — И чего ты хочешь, Лив? — виска касается устами сладкими, медовыми, а глаз от глаз её не отводит, так и глядит пристально. Словно бы любуется тем, как трепещет она в руках его мотыльком белокрылым. — Целуй меня, — сдается окончательно на его милость, голову запрокидывает, шею под губы алые подставляя. А он смеётся — победил же. Пальцами горячими бродит по коже, дорожки огненные оставляет. А потом губами там же трогает и звёзды на ней зажигает. Мысли все из головы утекают, кроме одной: «Не останавливайся только». С плеча рубашку убирает невесомым движением, ключицу целует, а Лив будто волнами накрывает. В ногах тяжесть незнакомая, да и вообще всё сейчас такое незнакомое… А он бедра нежно так поглаживает, рубашку всё выше и выше по ногам приподнимая… «Нет!» Вздох! Резкий и глубокий. Лив открыла глаза. — Что же тебе такое снилось, золотко, что ты так покрывало смяла? — из темноты раздался насмехающийся знакомый голос. Лив стоило большого труда не закричать, разбудив тем самым весь замок. Колотящееся сердце требовало паузы, но ответить наглецу уж очень хотелось сразу, пусть и сбивчиво: — Ты что здесь забыл, рыжий чёрт? — по лёгкому движению Лив поняла, что Локи сидел на её кровати, где-то около колен. Когда глаза, наконец, привыкли к темноте, она убедилась в правдивости этой догадки. Хотя черт лица было не разобрать, Лив с лёгкостью могла их дорисовать в воображении. Игривый взгляд, вздёрнутые брови, весёлые ямочки на щеках и до безобразия довольная ухмылка. — Ты чего так грубо, золотко? — с нарочитой обидой в голосе протянул Локи. — Неужели ты не стала запирать дверь не для моего визита? Не поверю! Лив уселась на кровати, пытаясь вытереть влажные ладони в надежде, что Локи не награжден кошачьим зрением и это скроется от него. Ошиблась. — И ладошки у тебя вспотели! Не выгонишь, пока не узнаю, что же ты там такое увидела, — кажется, он сверкнул улыбкой. — Ни за что на свете не расскажу тебе, — устало прошептала Лив, спиной опираясь на изголовье кровати в попытках найти опору в этом бреду. Разочарование стремительно разливалось внутри. Чёрт возьми, как же хотелось, чтобы это всё было не сном! И с той же силой она этого страшилась. Дать себе волю, чтобы потом остаться с одним лишь воспоминанием, которое будешь лелеять ещё долго — нет, слишком трудный путь. Проще сдержаться сейчас, чтобы не о чем было жалеть, не о чем было думать, нечего вспоминать. Рано или поздно всё остынет и успокоится, она была в этом уверена, а сейчас нужно просто переждать и перетерпеть. Лучина слабо тлела возле зеркала. Локи взял её в руки, от чего весь его образ заиграл заливистым свечением. «И зачем ты только пришёл? И зачем я не заперла дверь?» Хотела и боялась она этого визита, и сама сказать не могла, что было сильнее. Но вот он здесь, так что смысл теперь тушеваться? Имеем то, что имеем. — Ещё как расскажешь, золотко, — Локи приблизился к лицу Лив, освещая его, — или в голову залезу и сам всё узнаю. Почему-то его способность прочитать её мысли сейчас не вызывала ни малейших сомнений. Локи так внимательно сверлил Лив взглядом, что казалось, что он и вправду уже вовсю копошится в её голове. Она не выдержала и отвела глаза, на что Локи отреагировал торжествующим смешком. — Неужто невинная овечка не такая уж и невинная? «Чёрт бы побрал тебя, Локи, ты слишком близко!» Почти задыхаясь от смущения и возмущения, Лив попыталась придать голосу уверенности, но ей не дали вставить своё слово. — Готов поспорить, что тебе снился я. — Да! — словно натянутую стрелу спустили, наконец, после томительного ожидания. Лив резко приблизилась к его лицу, дыша прямо в него синим холодом глаз, и замерла в опасной близости. — И что же я делал? — Локи смаковал каждое слово, растягивая фразу до неприличия. Он словно был живым пламенем, в котором Лив очень рисковала погореть. — Шептал мне что-то из угла, пока я сидела перед зеркалом. — А ещё? «Играть вздумал? Что ж». — Прикасался ко мне, — чуть сузив глаза, резким движением губ выдала ему Лив. Во взгляде Локи тут же вспыхнули искры. — Как? — жар, исходивший от лучины, запах тлеющего дерева и рыжие пряди Локи, кажется, как нельзя лучше отражали то, что сейчас творилось внутри Лив. Даже вечно холодные руки теперь были тёплыми. — Так, — Лив откинула волосы и томно, медленно провела кончиками пальцев по щеке к шее, дойдя до ключицы, неосознанно разомкнув губы. Локи неотрывно следил за ней с азартной улыбкой, а в глазах горела лёгкая странная одержимость. Словно бы они оба хлебнули слишком много мёда, который развязал обоим мысли. Неожиданно Локи подскочил, увлекая за собой за руку Лив, и она оказалась лицом к лицу с ним возле злополучного зеркала. Всё еще хищно улыбаясь, Локи отставил лучину в сторону и повторил движения, которые Лив только что проделала сама. Дыхание стало амплитуднее, а сердце словно бы опустилось ниже, куда-то к животу. Висок — бьёт по коже мороз. Шея — кровь ускоряет ход. Ключица — мгновение остановилось. — Так? — поддразнил её Локи. — Нет, — увлекаемая опасной лаской, Лив быстро развернулась к нему спиной, схватила в каком-то безумном порыве его руку и провела его пальцами по уже намеченному пути. Их взгляды пересекались в зеркале: оба полыхали непривычным доселе огнём, жадно подпитываясь чем-то друг у друга. Обстановка, кажется, накалялась: они стояли точь-в-точь как в недавнем сне. Лив хотела, чтобы он так её касался. Хотела забыть весь мир и потонуть в его руках и бездонных жёлтых змеиных глазах. Он увлекал её за собой одним голосом, одним жестом и одним взглядом. Спроси её сейчас, что она готова отдать, чтобы этот миг не кончался, она бы не медля ответила: «Всё!» — Что ещё? — глухо шепнул Локи. Лив пришлось сглотнуть, чтобы убрать невесть откуда появившийся в горле ком. Смотрел он на неё сквозь пелену зеркала так, как, кажется, ещё никогда не смотрел: плескалась в янтаре весёлая страсть. — Целовал, — едва смогла выдавить из себя она. Локи не требовалось повторять дважды. — Так? — горячие сухие губы коснулись виска. Выстрел, не иначе. Волосы его щекотали открытую шею, а руки не позволяли и думать о том, чтобы вырваться из этого желанного плена. Лив стремительно, как и во сне, теряла голову от этой странной игры, где проигравший получал главный приз. Он пьянил всем своим телом и духом. — Да, — не узнав собственный голос, произнесла она. Уголок губ Локи дернулся в улыбке. Лив не до конца понимала, чего он ищет в этой игре. Дразнит? Наслаждается триумфом? Однозначно! А может, ему и самому это нравится? А может, это она с ним играет, а не он с ней? — Так? — обожгло шею. Лив захотелось засмеяться глубинным, утробным смехом, который поднимался откуда-то снизу, но вышел только рваный выдох. Нет, всё-таки проигравшая здесь она. Прикрыв глаза, разомкнула губы, укладывая голову куда-то в область твёрдого плеча Локи. — Не-ет, смотри, — доносится до неё сквозь пелену ощущений, таких сладких и пленящих разум. Взметнувшись, Лив снова встретилась со своим личным омутом, который точно погубит её сегодня. — Дальше? — она уже не находила сил отвечать, только слегка повела плечом. Какие сны? То, что происходило в реальности, затягивало куда глубже и заставляло цепенеть. Локи легким движением, точно как в её видении, сдвинул бретель рубашки, оголяя плечо. Коварный, коварный человек! Она же даже без боя сдалась ему. А за следующий поцелуй и вовсе готова уже, кажется, продать ему душу. Впрочем, душу свою, видимо, она тоже уже заложила. «Ты — моё поражение». Локи целовал так медленно и тягуче, что она словно льдинка таяла в его горячих руках. Он уже касался бедер, скользя ниже и ниже, поднимая рубаху… — Нет! Голос разума всё-таки прорвался из глубины сознания, напоминая о себе. Локи тут же замер, в его будто бы хмельных глазах читалось недоумение, которое, впрочем, он быстро прогнал. Отпустив её, он лишь произнёс: — Как скажешь. Лив мгновенно развернулась к нему, поймала ладонями лицо и, заглядывая в самые глаза, быстро зашептала, разрываемая изнутри осыпавшимися стеклянными осколками: — Завтра ты уйдешь, ты уйдешь, а я останусь, — голос дрожал от отчаяния, так и норовя сорваться на высокие ноты. Лив смотрела на него болезненным взглядом птицы, которой только что подбили крыло. — Я не хочу опять мучиться воспоминаниями, не хочу, Локи! Она прикрыла глаза, пытаясь остановить подкатывающие к ним предательские слёзы. Он молчал. — Никуда ведь это не ведёт всё! Не хочу так, не могу, — обессиленно вздохнула Лив, борясь с трепетом, охватившим всё тело. — Зачем ты пришёл? — Мы оба этого хотели, — донесся спокойный голос Локи. Лив подняла на него глаза: он был серьёзен, даже, кажется, немного отстранен. — Попрощаться, — после небольшой паузы добавил Локи. Вдруг он порывисто схватил Лив за руку и горячо прошептал, ища её взгляд, озарённый безумной мыслью: — Может, сбежим? Лив с отчаянным удивлением прошептала: — И что? Я тебе не сестра, не жена, никто. Сбежать, чтобы через неделю-другую надоесть и быть брошенной, как старая игрушка? Нет, — коротко покачала головой она. — Это не для меня. Локи как-то горько, ядовито усмехнулся, отпуская её. — Чёрт возьми, я так не хочу, чтобы ты уезжал, но кто я такая, чтобы просить об этом? — отчаянно громко прошептала Лив в его уже удаляющуюся спину. Слёз она больше не сдерживала. — Я не могу остаться, я сразу об этом сказал. — Я знаю, знаю! — Лив порывисто отвернулась к ставням, распахивая их. Лунный свет и морозный воздух тут же бросились ей в лицо. — Прости, королевна, не могу я дать тебе того, что ищешь, — горячие руки закутали её со спины, спасая от заволакивающего холода и темноты. Локи всем телом прильнул к ставшей какой-то слишком маленькой Лив. — Знаю, — горько повторила она, — потому и не прошу. Гнетущая тишина ощущалась в комнате так же ясно, как запах Локи вперемешку с легким дымом от совсем догоревшей лучины. — Лив, — раздалось возле уха, — если ты хотела что-то мне сказать, то говори. Она устало повела плечами, подставляя лицо под всё новые врывающиеся в комнату порывы ветра. Чувствовать себя в его объятиях сейчас было болезненно приятно. Хотелось, чтобы он никуда не уходил. Хотя бы до первого луча рассвета. — Какой ты на самом деле, Локи? — наконец-то Лив задала вопрос, которым мучилась едва ли не с первой их встречи. — Твоя беда в том, что ты пытаешься сделать меня либо белым, либо чёрным, золотко, — задумчиво произнёс он, чуть ослабляя объятия. Теперь они оба смотрели куда-то в темноту северной ночи. — Я всегда настоящий. Какой уж есть: и плохой, и хороший. Ты ведь тоже не такая однозначная. — Да? — Конечно! Ты вроде бы и стойкая, но сломать тебя иной раз проще, чем травинку. То краснеешь от совсем невинных прикосновений, то соблазняешь мужчину как заправская хищница, — Лив дернула плечами от воспоминаний о своих вынужденных ухищрениях, а Локи едва заметно приблизился лицом к её волосам. — Я ведь тебе почти поверил, золотко. Лив не нашлась, что ответить. На чистом небе мерцали грустные звёзды, которые стали невольными свидетелями этих печальных сцен. — Как ты мог проиграть свою свободу? Я думала, что уж её ты точно ни на что не променяешь. Локи тяжело вздохнул. — Хотел всех перехитрить, а сам остался в дураках. Помог князю, думал, что возымею власть, да только просчитался. Забыл, что мне давно никто не верит, — грустно рассмеялся он. — В подробности посвящать тебя не хочу. Только так скажу: мне сейчас либо с князем, либо нигде. И это больше проклятье, чем дар. Лив уже давно успокоилась. На место слёз пришла щемящая душу тоска, медленно заслоняющая собой все остальные мысли и чувства. — Эй, ещё есть немного времени, — шепнул Локи, вновь угадывая, что у неё на душе. Больше всего Лив боялась сейчас остаться одна в этой комнате, наполненной его запахом, его прикосновениями, его поцелуями. «Почему ты стал так нужен?» Уж лучше бы она как и в прошлый раз не знала, что он уедет. Лучше бы эта новость нагнала её, когда он был бы уже далеко. Так было бы куда проще. Локи ещё что-то нашептывал ей, но Лив не слышала. Погруженная в свои мысли, она запоминала детали, которые могла разглядеть и ощутить кожей, чтобы в минуты слабости с болезненным наслаждением смаковать эти воспоминания и тонуть в болоте тоски и собственного несчастья. «Казалось, что самые счастливые дни наступят ещё не скоро, а они уже прошли. Смешно». — Придёшь проводить завтра? — Нет, — усмехнувшись, запрокинула назад голову Лив. — Давай простимся сейчас. И чуть погодя добавила: — Если когда-нибудь будет возможность вернуться — не приезжай. Рассветный луч пробрался в комнату, возвещая о том, что время последнего свидания на исходе. Локи осторожно снял с плеча голову Лив, стараясь не прервать её тревожный сон, и уложил поудобнее. Последний раз окинул взглядом её, даже во сне какую-то слишком серьёзную. И покинул, оставляя на память бирюзой пролитую слезу и поцелуй, от мысли о котором губы будут разгораться жаром, а кровь приливать к щекам.

***

Спешным шагом Лив пробиралась по до боли знакомым тропинкам на пристань. Сознание предательски напоминало, как она неслась сюда тот, другой раз. Ситуация была вроде бы похожей, но только на первый взгляд. Теперь всё было по-другому, и отпустить его было куда сложнее. Конечно, она соврала. Конечно, она придёт. Взору открылась бездонная морская гладь. Здорово было бы обернуться сейчас рыбой, да плыть за ним до самых далёких краёв. Драккар, мерно покачивая парусом, неспешно отдалялся от берега, а Лив провожала его всё тем же невидящим взглядом. Но вот мелькнул там рыжий огонёк. Мелькнул и остановился так же безмолвно, как и она на берегу. Лив несмело подняла руку, неотрывно глядя на удаляющуюся точку, в которой клином сходился её свет. И он махнул в ответ.